Деревня Ночи - История Дракона. Часть 59 (заключительная)
* * *
Ближе к вечеру Каташи уже сидел на том месте, где он впервые встретил свою самурай. Цзян и Дао были рядом с ним и оба стояли позади джанина, который смотрел на глупый камень, который стоял в изголовье могилы Лин. Глаза были сухими, но в них отражалось столько боли, что казалось, даже слезы было бы легче перенести. Тогда, при первой встречи, казалось, что Лин должна была погибнуть. Теперь ее тело лежало здесь. Каташи закрыл глаза. Мино, сидящий рядом, глухо рыдал над могилой сэнсейя, роняя свои слезы на траву. Дао и Цзян чувствовали горечь. Но оба они знали, что Лин была самураем и не хотела бы, чтобы над ее могилой плакали. У обоих стояли слезы в глазах, но братья держались на удивление твердо, хотя для Цзяна Лин была почти дочерью.
Она рано утром зашла к нему, еще даже до того, как Цзян направился за телом Курои. Лин тогда была уже в белом отглаженном платье, совершенно не похожая на себя. Цзян выслушал весь ее монолог и после того, как она ушла, позволил себе расплакаться. Сейчас, вытаскивая маленькую записочку из кармана брюк, он подошел к Каташи, и отдал ее джанину, совершенно спокойно.
-Это тебе,- прошептал самурай ему, передавая тонкий маленький пергамент. Каташи кивнул и взяв, развернул крохотную бумажку. Увидев мелкий заковыристый почерк, который часто встречался в классных журналах академии, снова почувствовал слезы, подкатывающие к горлу. Сглотнув, он начал читать.
« Привет Джанин!
Если ты читаешь эту записку, значит меня уже нет. Сразу просьба – не расстраивайся ты так из-за этого. Одной гадиной больше, одной гадиной меньше, мир от этого не изменится сильно. Шутка. Извини, если она вышла неудачной. Но не убивайся. Прошу тебя, мне будет так легче.
Есть посмертная просьба. Если не сложно, найди мастера клинков. Пусть они восстановят катану Цзяна, после починки, если сэнсэй будет не против, отдай катану Мино. Металл будет резать чакры других существ, но он больше не связан со мною, а значит не будет жечь руки. Мальчик это заслужил.
Поцелуй Наруто в нос, от меня. В моей комнате лежит целых два пакета сладостей, один для Сакуры, второй для Лотос. Отдай им, но не говори от кого они. Конфеты вкусные. Пальчики оближешь! Там и для тебя пакетик есть…( съешь, ты и так худой!)
Кажется все. Пора прощаться. Если обидела, не взыщи. И знай, что я наврала тебе тогда, когда говорила, что пользовалась тобой. Последи за Мино, этот мальчик очень мне дорог и я не хочу, чтобы он ввязывался в передряги раньше установленного срока.
Целую, Лин».
А внизу было пририсовано сердечко.
Каташи сложил лист пополам и поднял голову, чтобы не закапать тонкую бумагу слезами, глупыми слезами, которые не останавливались. Он не хотел, чтобы капли размыли чернила. Маленькая часть Лин. Живая часть, единственное, что у него осталось от нее, кроме воспоминаний.
Он выдохнул, смотря на уже заходящее солнце и позволяя боли заполнить его нутро. Кроме нее ничего не могло остаться. Возможно еще и крик, застревающий на пути к горлу. Ну, возможно еще и разочарование с ненавистью.
К себе.
* * *
Йоко шла по дороге из Конохи, одетая в свой черный походной плащ. Она засиделась у могилы своего дедушки, третьего Хокаге Конохи, единственного, кто ее когда-либо понимал. Ее сердце уже успокоилось и больше боль не мучила его, хотя куноичи ощущала в себе странную опустошенность, которую заполнить теперь было нечем. Заходящее солнце заливало путь перед ней кроваво-красными лучами, листва шевелилась, прощаясь с великим третьим саннином, что защищал деревню так рьяно и долго, ветер пел ей грустные песни. Йоко сглотнула, но заставила себя улыбнуться.
Она оставляла позади себя свой дом, свою семью и родных, которые когда-то были ей так дороги. Она оставляла позади себя то, чему подарила практически лучшие годы своей жизни. Да что уж там говорить, подарила практически всю свою жизнь. Там, позади, была и ее повязка, ее путь Шиноби, который Йоко решила бросить. Много оставалось в Конохе, но девушка понимала, что больше не могла жить в этой деревне, слишком многое здесь произошло, слишком многое ей пришлось узнать в деревне огня. Жизнь решила посмеяться над ней и Йоко больше не хотела терпеть ее злых шуточек. Деревня превратилась в жалкую тень самой себя, среди деревьев скрывалась тьма, а в сердцах людей оказалось слишком много лживости и тайн. И покидая Коноху, Йоко не чувствовала сожаления. Слезы конечно подкатывали к ее горлу, но она не плакала. Солнце радовало ее глаз, золотя ее дорогу вперед.
Издали она заметила небольшую группу людей, стоящих под тремя одинокими деревьями. Двое из них стояли, двое сидели на земле перед каким-то камнем, который отбрасывал длинную узкую тень. Сами они казались чудесными существами в свете заката, спустившимися с небес. Йоко остановилась, когда поняла, кто это был и перед чем они сидели. Она остановилась почти напротив и могла рассмотреть даже их лица, полные странного спокойствия и боли, которая сочилась сквозь внешнюю уравновешенность. Слезы уже не прочерчивали дорожки по их щекам, но успели оставить достаточно заметные следы своего пребывания на их коже.
Могила Лин. Эта самурай умерла, как и хотела того Йоко. Странно, но куноичи не почувствовала радости, хотя до этого была уверена, что услышав эту новость она обязательно спляшет на могиле Лин. Сейчас она напротив, ощутила еще большее угнетение в себе. Глазами она буравила камень, который стоял в могиле. Аккуратный и гладкий валун, без надписи или фотографии, без единого намека на личность погребенного, словно похоронили пустоту, а не воина. Словно бы жизнь самурай ничего не стоила…
Йоко улыбнулась. Живя, мы пугаем. А когда мы умираем, все забывают о нас, потому что нас нет. Только камень. И земля под ногами, да пустота, которая только и может обозначить наше бывшее присутствие в мире…
Йоко безразлично развернулась и пошла дальше, одинаковыми шагами все дальше удаляя себя от Конохи. Она думала, что боль еще долго не должна была пройти. Голова странно разгуделась, но куноичи сжала кулачки и продолжила идти вперед.
Шаги. Шаги позади нее. Маленькие легкие шажки маленького человечка. Она безошибочно определила в них шаги Мино, быстрые шаги бегуна, который стремится догнать свою цель. Йоко хмыкнула и остановилась, заставив шаги утихнуть.
Если он хотел подойти, она дала ему шанс. Она остановилась, втайне надеясь на то, что Мино сможет первым сказать ей хоть слово. Даже самое глупое, самое незначащее слово в тот момент могло заставить ее остаться в деревне, потому что Йоко все еще продолжала ее любить. Но остановившись, Мино молчал. Он молчал и это молчание сводило с ума Йоко. Судя по дыханию мальчика, он плакал. Только вот куноичи слезы не могли остановить. Она сама пролила их слишком много, чтобы еще обращать свое внимание на чужие. Она стала тверже, холоднее и прочнее, как кремень. Она оставляла вдали прошлое, и снова подумала, что жалости не испытывала. Шаг вперед. Ей нечего было терять. Еще шаг вперед. Она и так уже все потеряла. От своей чести, оброненной вместе с повязкой и до своей любви, отражающейся эхом и стуком от шагов Мино.
Йоко снова пошла и через некоторое время услышала возобновившиеся шаги мальчика, который теперь бежал только быстрее. Йоко слышала, как его рыдания становятся все глубже. Слышала, как мальчик задыхается и начинает волочить ногами по земле. Сердце Йоко дрогнуло и она решила закончить их с Мино догонялки. Когда она поняла, что мальчик уже догнал ее, она сделала джутсу…
…и испарилась в воздухе, летя к своему будущему, пустому и безбрежному.
Обхватив руками пустоту, Мино упал от неожиданности и заплакал еще больше. Слезы падали на пыльную землю, лицо было перепачкано, ссадина от падения осталась сильная. Сев на землю Мино обхватил себя руками и понял, что только что окончательно потерял свою мать. Его сердце начало разрываться от тоски и одиночества, и воспоминаний, который ворошили его память. Он не был уверен не в чем. А поймав пустоту, понял, что пустота теперь окружала его везде.
Ветер летал над Конохой, а солнце садилось за горизонт, изливая свое тепло вокруг. Куноичи ушла из деревни, начав свою жизнь заново, где-то там, вдали, с чистого листа, как себе и обещала. В ее жизни больше не было крови и она только растила свою маленькую дочурку, которую назвала дитя солнца, рассказывая ей сказки о великих Шиноби, но никогда не говоря, что сама была одной из них. Великий саннин тоже начал свою жизнь заново и вновь стал одним из сильнейших ниндзя деревни листа. Хокаге отстроила деревню, сделав Коноху еще сильнее и краше чем обычно. Маленькая девочка с призрачными глазами стала куноичи, одной из лучших среди своих ровесниц. Поговаривали, что иногда в ее глазах зажигался старый дух Кьюби. Маленький мальчик так и искал истины на своем пути и путешествуя по деревням, он нашел вместе с силой и ответы на свои вопросы. Вернувшись домой, он нашел счастье именно там и часто приходил к своему сэнсэйю, рассказывая ей о своих бедах и казалось ветер говорил ее голосом с ним. Двое самураев, братья по крови, но враги по духу, вернулись к себе на родину и принялись отстраивать разрушенное, вновь взяв под свою опеку знания Шиноби, накопленные веками в свитках великих Каге основателей. Они вспоминали Коноху. Вспоминали часто, потому что больше не хотели совершать ошибок. Джанин, с молодым лицом, но мудрыми и усталыми глазами превратился в человека, который искал смерти и никак не мог ее найти. Он приходил на могилу своей любимой и каждый раз его сердце жаждало смерти. Но она продолжала обходить его стороной, злостно говоря «рано»…
А где-то в тени, где-то в тени деревьев, скрывающих танцующий огонь, плясали вместе с ним духи теней…плясали в честь погибших. В честь живущих. И в честь тех, кому еще было суждено вернуться в мир.
А особенно ярким был танец огромного красного дракона, пышущего серебром и красивого белого тигра, который пылал языками огня. Отражение и всего лишь сон. Тень сознания – но сознания мира…
Они веселились, ибо…
…то, что ушло, должно вернуться.
…Это Закон…
P.S.: Ну вот и закончился мой немного нудный и слишком растянутый рассказ. Не судите меня строго, если вы считаете, что я переборщила с количеством страниц. Не судите строго и за то, что я отошла от темы главных героев анимэ и изменила некоторые факты. Огромное извините говорю особо грамотным, потому что я сама русский знаю хорошо – ошибок много, но не ругайте сильно – большая часть рассказа писалась по ночам, да так, что под утро мне приходилось вынимать с каждого глаза по коробку спичек, а потом еще уверять друзей и родных в том, что я не вампир. Свои положительные впечатления прошу писать по адресу.FANFIK-YOKO-LIN@MAIL.RU(набирайте мыло маленькими буковками. Свои негативные впечатления (прошу, не пишите километражи гадких слов – я и так знаю, вышло не очень), отсылайте по тому же адресу. Если будут идеи по изменению текста, вперед, я не против. Остается надеяться, что вам история про куноичи и самурай понравилась. Будет продолжение, не уверена, что оно выйдет меньше. Если понравилось, ищите и обрящите.
Аригато, мои дорогие Шиноби.
Ближе к вечеру Каташи уже сидел на том месте, где он впервые встретил свою самурай. Цзян и Дао были рядом с ним и оба стояли позади джанина, который смотрел на глупый камень, который стоял в изголовье могилы Лин. Глаза были сухими, но в них отражалось столько боли, что казалось, даже слезы было бы легче перенести. Тогда, при первой встречи, казалось, что Лин должна была погибнуть. Теперь ее тело лежало здесь. Каташи закрыл глаза. Мино, сидящий рядом, глухо рыдал над могилой сэнсейя, роняя свои слезы на траву. Дао и Цзян чувствовали горечь. Но оба они знали, что Лин была самураем и не хотела бы, чтобы над ее могилой плакали. У обоих стояли слезы в глазах, но братья держались на удивление твердо, хотя для Цзяна Лин была почти дочерью.
Она рано утром зашла к нему, еще даже до того, как Цзян направился за телом Курои. Лин тогда была уже в белом отглаженном платье, совершенно не похожая на себя. Цзян выслушал весь ее монолог и после того, как она ушла, позволил себе расплакаться. Сейчас, вытаскивая маленькую записочку из кармана брюк, он подошел к Каташи, и отдал ее джанину, совершенно спокойно.
-Это тебе,- прошептал самурай ему, передавая тонкий маленький пергамент. Каташи кивнул и взяв, развернул крохотную бумажку. Увидев мелкий заковыристый почерк, который часто встречался в классных журналах академии, снова почувствовал слезы, подкатывающие к горлу. Сглотнув, он начал читать.
« Привет Джанин!
Если ты читаешь эту записку, значит меня уже нет. Сразу просьба – не расстраивайся ты так из-за этого. Одной гадиной больше, одной гадиной меньше, мир от этого не изменится сильно. Шутка. Извини, если она вышла неудачной. Но не убивайся. Прошу тебя, мне будет так легче.
Есть посмертная просьба. Если не сложно, найди мастера клинков. Пусть они восстановят катану Цзяна, после починки, если сэнсэй будет не против, отдай катану Мино. Металл будет резать чакры других существ, но он больше не связан со мною, а значит не будет жечь руки. Мальчик это заслужил.
Поцелуй Наруто в нос, от меня. В моей комнате лежит целых два пакета сладостей, один для Сакуры, второй для Лотос. Отдай им, но не говори от кого они. Конфеты вкусные. Пальчики оближешь! Там и для тебя пакетик есть…( съешь, ты и так худой!)
Кажется все. Пора прощаться. Если обидела, не взыщи. И знай, что я наврала тебе тогда, когда говорила, что пользовалась тобой. Последи за Мино, этот мальчик очень мне дорог и я не хочу, чтобы он ввязывался в передряги раньше установленного срока.
Целую, Лин».
А внизу было пририсовано сердечко.
Каташи сложил лист пополам и поднял голову, чтобы не закапать тонкую бумагу слезами, глупыми слезами, которые не останавливались. Он не хотел, чтобы капли размыли чернила. Маленькая часть Лин. Живая часть, единственное, что у него осталось от нее, кроме воспоминаний.
Он выдохнул, смотря на уже заходящее солнце и позволяя боли заполнить его нутро. Кроме нее ничего не могло остаться. Возможно еще и крик, застревающий на пути к горлу. Ну, возможно еще и разочарование с ненавистью.
К себе.
* * *
Йоко шла по дороге из Конохи, одетая в свой черный походной плащ. Она засиделась у могилы своего дедушки, третьего Хокаге Конохи, единственного, кто ее когда-либо понимал. Ее сердце уже успокоилось и больше боль не мучила его, хотя куноичи ощущала в себе странную опустошенность, которую заполнить теперь было нечем. Заходящее солнце заливало путь перед ней кроваво-красными лучами, листва шевелилась, прощаясь с великим третьим саннином, что защищал деревню так рьяно и долго, ветер пел ей грустные песни. Йоко сглотнула, но заставила себя улыбнуться.
Она оставляла позади себя свой дом, свою семью и родных, которые когда-то были ей так дороги. Она оставляла позади себя то, чему подарила практически лучшие годы своей жизни. Да что уж там говорить, подарила практически всю свою жизнь. Там, позади, была и ее повязка, ее путь Шиноби, который Йоко решила бросить. Много оставалось в Конохе, но девушка понимала, что больше не могла жить в этой деревне, слишком многое здесь произошло, слишком многое ей пришлось узнать в деревне огня. Жизнь решила посмеяться над ней и Йоко больше не хотела терпеть ее злых шуточек. Деревня превратилась в жалкую тень самой себя, среди деревьев скрывалась тьма, а в сердцах людей оказалось слишком много лживости и тайн. И покидая Коноху, Йоко не чувствовала сожаления. Слезы конечно подкатывали к ее горлу, но она не плакала. Солнце радовало ее глаз, золотя ее дорогу вперед.
Издали она заметила небольшую группу людей, стоящих под тремя одинокими деревьями. Двое из них стояли, двое сидели на земле перед каким-то камнем, который отбрасывал длинную узкую тень. Сами они казались чудесными существами в свете заката, спустившимися с небес. Йоко остановилась, когда поняла, кто это был и перед чем они сидели. Она остановилась почти напротив и могла рассмотреть даже их лица, полные странного спокойствия и боли, которая сочилась сквозь внешнюю уравновешенность. Слезы уже не прочерчивали дорожки по их щекам, но успели оставить достаточно заметные следы своего пребывания на их коже.
Могила Лин. Эта самурай умерла, как и хотела того Йоко. Странно, но куноичи не почувствовала радости, хотя до этого была уверена, что услышав эту новость она обязательно спляшет на могиле Лин. Сейчас она напротив, ощутила еще большее угнетение в себе. Глазами она буравила камень, который стоял в могиле. Аккуратный и гладкий валун, без надписи или фотографии, без единого намека на личность погребенного, словно похоронили пустоту, а не воина. Словно бы жизнь самурай ничего не стоила…
Йоко улыбнулась. Живя, мы пугаем. А когда мы умираем, все забывают о нас, потому что нас нет. Только камень. И земля под ногами, да пустота, которая только и может обозначить наше бывшее присутствие в мире…
Йоко безразлично развернулась и пошла дальше, одинаковыми шагами все дальше удаляя себя от Конохи. Она думала, что боль еще долго не должна была пройти. Голова странно разгуделась, но куноичи сжала кулачки и продолжила идти вперед.
Шаги. Шаги позади нее. Маленькие легкие шажки маленького человечка. Она безошибочно определила в них шаги Мино, быстрые шаги бегуна, который стремится догнать свою цель. Йоко хмыкнула и остановилась, заставив шаги утихнуть.
Если он хотел подойти, она дала ему шанс. Она остановилась, втайне надеясь на то, что Мино сможет первым сказать ей хоть слово. Даже самое глупое, самое незначащее слово в тот момент могло заставить ее остаться в деревне, потому что Йоко все еще продолжала ее любить. Но остановившись, Мино молчал. Он молчал и это молчание сводило с ума Йоко. Судя по дыханию мальчика, он плакал. Только вот куноичи слезы не могли остановить. Она сама пролила их слишком много, чтобы еще обращать свое внимание на чужие. Она стала тверже, холоднее и прочнее, как кремень. Она оставляла вдали прошлое, и снова подумала, что жалости не испытывала. Шаг вперед. Ей нечего было терять. Еще шаг вперед. Она и так уже все потеряла. От своей чести, оброненной вместе с повязкой и до своей любви, отражающейся эхом и стуком от шагов Мино.
Йоко снова пошла и через некоторое время услышала возобновившиеся шаги мальчика, который теперь бежал только быстрее. Йоко слышала, как его рыдания становятся все глубже. Слышала, как мальчик задыхается и начинает волочить ногами по земле. Сердце Йоко дрогнуло и она решила закончить их с Мино догонялки. Когда она поняла, что мальчик уже догнал ее, она сделала джутсу…
…и испарилась в воздухе, летя к своему будущему, пустому и безбрежному.
Обхватив руками пустоту, Мино упал от неожиданности и заплакал еще больше. Слезы падали на пыльную землю, лицо было перепачкано, ссадина от падения осталась сильная. Сев на землю Мино обхватил себя руками и понял, что только что окончательно потерял свою мать. Его сердце начало разрываться от тоски и одиночества, и воспоминаний, который ворошили его память. Он не был уверен не в чем. А поймав пустоту, понял, что пустота теперь окружала его везде.
Ветер летал над Конохой, а солнце садилось за горизонт, изливая свое тепло вокруг. Куноичи ушла из деревни, начав свою жизнь заново, где-то там, вдали, с чистого листа, как себе и обещала. В ее жизни больше не было крови и она только растила свою маленькую дочурку, которую назвала дитя солнца, рассказывая ей сказки о великих Шиноби, но никогда не говоря, что сама была одной из них. Великий саннин тоже начал свою жизнь заново и вновь стал одним из сильнейших ниндзя деревни листа. Хокаге отстроила деревню, сделав Коноху еще сильнее и краше чем обычно. Маленькая девочка с призрачными глазами стала куноичи, одной из лучших среди своих ровесниц. Поговаривали, что иногда в ее глазах зажигался старый дух Кьюби. Маленький мальчик так и искал истины на своем пути и путешествуя по деревням, он нашел вместе с силой и ответы на свои вопросы. Вернувшись домой, он нашел счастье именно там и часто приходил к своему сэнсэйю, рассказывая ей о своих бедах и казалось ветер говорил ее голосом с ним. Двое самураев, братья по крови, но враги по духу, вернулись к себе на родину и принялись отстраивать разрушенное, вновь взяв под свою опеку знания Шиноби, накопленные веками в свитках великих Каге основателей. Они вспоминали Коноху. Вспоминали часто, потому что больше не хотели совершать ошибок. Джанин, с молодым лицом, но мудрыми и усталыми глазами превратился в человека, который искал смерти и никак не мог ее найти. Он приходил на могилу своей любимой и каждый раз его сердце жаждало смерти. Но она продолжала обходить его стороной, злостно говоря «рано»…
А где-то в тени, где-то в тени деревьев, скрывающих танцующий огонь, плясали вместе с ним духи теней…плясали в честь погибших. В честь живущих. И в честь тех, кому еще было суждено вернуться в мир.
А особенно ярким был танец огромного красного дракона, пышущего серебром и красивого белого тигра, который пылал языками огня. Отражение и всего лишь сон. Тень сознания – но сознания мира…
Они веселились, ибо…
…то, что ушло, должно вернуться.
…Это Закон…
P.S.: Ну вот и закончился мой немного нудный и слишком растянутый рассказ. Не судите меня строго, если вы считаете, что я переборщила с количеством страниц. Не судите строго и за то, что я отошла от темы главных героев анимэ и изменила некоторые факты. Огромное извините говорю особо грамотным, потому что я сама русский знаю хорошо – ошибок много, но не ругайте сильно – большая часть рассказа писалась по ночам, да так, что под утро мне приходилось вынимать с каждого глаза по коробку спичек, а потом еще уверять друзей и родных в том, что я не вампир. Свои положительные впечатления прошу писать по адресу.FANFIK-YOKO-LIN@MAIL.RU(набирайте мыло маленькими буковками. Свои негативные впечатления (прошу, не пишите километражи гадких слов – я и так знаю, вышло не очень), отсылайте по тому же адресу. Если будут идеи по изменению текста, вперед, я не против. Остается надеяться, что вам история про куноичи и самурай понравилась. Будет продолжение, не уверена, что оно выйдет меньше. Если понравилось, ищите и обрящите.
Аригато, мои дорогие Шиноби.
Фанфик добавлен 12.04.2011 |
2037
0
