Деревня ночи - История Дракона (часть 1)

Посвящается моей лучшей подруге Камиле,
которая научила меня ценить дружбу. Я думаю, Йоко
действительно самая сильная в моем рассказе и она одна из лучших
моих персонажей. Возможно, я и не умею писать, а мечты навсегда останутся
мечтами. Надеюсь также, что ты тоже научишься ценить дружбу.
Очень сложно терять друзей, тем более, терять их медленно и понимать,
что ты никогда не сможешь их вернуть. Если я тебя чем-нибудь обидела,
юная куноичи, то прости. В твоей жизни будет много таких, как я,
а тебя я буду помнить всегда. Я писала этот рассказ от чистого сердца.
Но, как бы ни было, наши пути расходятся. Огонь и вода - разные стихии. Огонь -
это тоже сила, такая же, как и вода. Но у них есть два минуса – вода
бывает слишком мягкой, когда надо быть твердым, а огонь слишком жестоким,
когда надо быть мягким.
Не забывай нашу дружбу, пожалуйста. Я не буду винить тебя, если ты забудешь.
Но помни, что не каждый будет посвящать тебе истории.
Вспоминай чаще,
как мы с тобой стояли на лестничной площадке с иголками в руках,
в нерешительности замерев перед тем,
как проколоть себе пальцы. Жаль, что
Дорога жизни нас развела по разным углам.
Дочитай рассказ. И ты все поймешь.
И не забывай про главное…
Не сила решает все…разум.
Уважай своего противника. Это уже победа.
С наилучшими пожеланиями, всегда твоя Д. А.

P. S.: Для читателей. Здесь, вместо настоящего имени Какаши, используется нормальное Каташи, дабы не ранить наш русский слух этой японской ерундой. Второе - этот фанфик является продолжением истории Джун и Йоко Асакура, так что ищите в Интернете начало. И третье – в этом рассказе слишком многое не стыкуется с реальным мультиком и мангой, хотя я, конечно же, знаю все серии. Читайте, история интересная. Кстати, следует добавить, что первую часть истории писал другой автор, а то, что вы будете читать сейчас, вылетело из-под пера совершенно другого человека. Стили совершенно разные, но, надеюсь, это вам не помешает прочитать все до конца.

Наруто.
История продолжается – Деревня Ночи.
Множество тайн скрывает в себе время, множество судеб оно уже скрыло в своих глубинах. И сила, и мужество - все уходит в одном направлении. Загадки остаются загадками, теряя свои слова и свой смысл в водовороте жизни. Люди забывают самое главное и теряют в потоках бытия свою историю и свою жизнь. Убегающие часы и минуты крадут у нас, ее, стирая наши имена со страниц великой истории. Миры крутятся во Вселенной, просеивая сквозь себя потоки энергии. Все идет по кругу, и жребии многих существ пропадают в водовороте великой жизни. Лишь иногда, когда завитки существования скручиваются друг с другом и касаются других форм бытия, время отступает со своих границ, уступая силе разума человека, который раз в столетие способен возродить давно умершее, вернуть погибшее, воскресить исчезнувшее и создать новое.
Раз в столетие просыпаются старые тайны и начинают плести сети судьбы, ловко переплетая жизни людей. Эти сети касаются всех миров, и держат их едиными и сплетенными вместе. Гармония окружающего зависит от постоянного круговорота, и то, что исчезло, должно вновь появиться. Хранители тайн в разных мирах, звенья одной цепи искусно таили свои знания в темной ночи, чьей покровительницей была сама жизнь. Звезды светили им на пути, и никто и ничто не могли идти против них. Цепь, скованная для единения, существовала все время, и не могла быть им поглощенной. Великие разумы миров прилежно работали и отдавали свои жизни для сохранения целостности бытия. Звезды продолжали сиять, а ночь продолжала сменяться днем. Все было и находилось в гармонии, и так было всегда. Но однажды случилось то, чего никто не ожидал.
Одно звено оторвалось от цепи, и связь миров прекратилась. Гармония была нарушена, и миры начали распадаться по кускам, теряясь в небытие. Звезды гасли на пути смерти, а жизнь прекращала свой великий поток. Хранители умирали, один за другим, и никто не мог сковать цепь воедино. Они продолжали умирать, не зная причины своей смерти. Энергия покидала их и растворялась во времени, как и вся материя. Мир неуклонно катился к разрушению, но существовала возможность восстановления цепи. Великая сила жизни смогла сохранить два звена, смогла даровать им жизнь, прежде чем черный поток смял под собой другие звенья. Лишь образовав новую цепь, мир мог бы выжить. Жизнь текла своим чередом, потихоньку растворяясь во тьме. Никто не замечал медленной смерти, и лишь разум Вселенной понимал, что происходит. Человеческая жизнь была слишком коротка, а жизнь остальных существ была хоть и длиннее, но не настолько длинной. Изо всех разумных, человек обладал сильнейшим разумом, питавшимся от эмоций и чувств, неподвластных другим. Именно человек был избран, чтобы восстановить великую цепь миров. Все было заранее предопределено, и если дать миру точку опоры, он сможет сдвинуть себя.
Два великих хранителя остались живы. Они были оба слабы, но так же, как тайны скрываются во времени, их сила скрывалась в их разуме. Лишь время и обстоятельства, роковые в жизни людей, могли помочь им вернуть все назад и повернуть цикл разрушения вспять. Старые тайны, потерянные во времени, должны были быть воскрешены ими. Старая сила и старое знание могло вернуть все назад, и чтобы вернуть это знание, им надо было соединиться и попробовать исправить ошибки прошлого. Резонанс в жизни должен был быть остановлен, и великая волна разрушений должна была быть прекращена.
Две точки опоры, два великих сосредоточия энергии могли стать основой для новой цепи. Два человека должны были построить мир заново, с помощью жизней других.
И так как уже не оставалось реальности, мир решил, что пора. Сила, дарованная по крови, а не по заслугам, и знания, оставленные на хранение, начали просыпаться. Великие свершения были готовы начаться.
И мир лишь ждал момента встречи двух избранных, отмеченных энергией жизни. Потерянные на дороге судьбы, они искали друг друга, чтобы стать единым целым и дать жизнь новому. Вся надежда была возложена на случайность человеческой жизни и силы его разума. Колоссальные тайны должны были быть возвращены в жизнь, ибо что ушло, должно вернуться.
Это закон.

Пролог: Деревня, спрятанная в ночи.
Ночь под своим колпаком скрывает много тайн от глаз обывателей. Секреты жизни и смерти хранились именно там – вдали от глаз человеческих, среди существ, далеких от людей. Темнота обволакивала дома сельчан, а призрачный свет, дарованный им от звезд, лишь немного освещал тайные земли. Здесь всегда было тихо, и гармония витала среди них. Мир был для местных жителей мечтой, а жизнь их напоминала жизнь отшельников. Казалось, ничто не могло омрачить существования этих существ, и лишь одно смогло сломить правила этой деревни – раскол, который сломал все законы жизни.
Для них был один путь – путь меча. Избранники этой деревни были самураями, жившими по своим правилам и своим законам. Они были известны миру как самураи, прячущиеся в ночи, или самураи смерти. Они изредка выходили в чужой мир - мир людей, который был для них чужд. Чаще они находились в деревне, и путешествовали лишь по стране звезд, скрытой в ночи. Никто не видел их и не слышал, но среди воинов Пяти деревень ходили легенды об их великом искусстве, которое передавалось из поколения в поколение. Мало кто знал, что бойцы этой деревни были обязаны своей силой существам гораздо более древним, чем все, что есть в мире. Эти существа, покровители деревни Ночи, были выходцами из тьмы. Они были демонами. Все жители этой деревни были лишены своей чакры, их им заменяла чакра демонов, их покровителей. Каждый житель имел своего хранителя, у каждого младенца он рождался вместе с ним. Воины деревни, самураи, имели самых великих демонов мира. Они учились управлять ими и пользоваться мечом, как и подобает самураю.
В деревне, спрятанной в Ночи, не было ниндзя и джутсу, которым бы они могли пользоваться. Отстутствие чакры и танкецу запрещало им пользоваться энергией своего тела и души, а чакра демонов жила своей жизнью, существуя лишь для существования. Они обладали своими тайными древними приемами, которых никто не знал, кроме посвященных. Их традиции были другими, а вся их жизнь сводилась лишь к одному – к хранению древних тайн. Воины, ставшие сильнейшими из сильнейших, получали право хранить тайные джутсу других деревень, которые даже понятия не имели о существовании великой библиотеки знаний. Она была скрыта даже для жителей Ночи. Все хранители знали все джутсу, но не могли применять их. Лишенные чакры, они становились беспомощными во владении своим разумом. Ими чаще управляли духи, следящие за тем, как живет мир.
И лишь однажды, когда один из них возжелал смерти людей, деревня оказалась в опасности. Раскол, порожденный желанием крови, привел к гибели всех тех, кто жил в стране Звезд.

* * *
Двое самураев стояли перед одним старцем, который смотрел поочередно на обоих. Один из них был высок и худ, и отличался крепким телосложением. Его одежда была темной, а глаза были цвета ночного неба – непроглядно черными, как смоль. Бледная кожа и пепельно-серые, практически белые волосы делали его образ загадочным и таинственным. Он был горд и красив, и казалось, что лицо его наполнено силой. Ничто не могло омрачить его лик в тот момент. Другой же был совершенно иным. Второй самурай был низким и гибким. Он был словно тень, словно сама ночь. Его волосы были темны, но ярки, а глаза светились светом всех звезд. Одеяния его были белыми, и хоть он и был ниже своего друга, но выглядел ничуть не хуже, чем второй самурай. Оба они смирно ждали слов мудрого правителя, который управлял всей деревней. Они переглянулись друг с другом, но не нарушили тягостного молчания. Тишина царила среди них, и лишь тогда, когда правитель начал говорить, гнетущее безмолвие покинуло их компанию.
-Я знаю, что Император поступил неправильно, приказав нам напасть на деревни Пяти стихий. Это было глупым шагом, но мы не имели права отказать воле нашего правителя. Когда-то наш род отказался от привилегий, которые были даны всем остальным воинам. Путь Шиноби был не для нас, так было предначертано. Наши предки были лишены силы чакры, но зато они имели право знать все джутсу и хранить знания всех деревень. Мы гордились своим происхождением и не желали удела воинов ниндзя. Взамен мы должны были охранять библиотеку знаний и служить императору страны Звезд. Знак души на наших мечах делал нас сильнее, и мы никогда не сомневались в правильности нашего пути. Лишь после того, как черный властелин спустил своих демонов с короткого поводка, в нашей деревне впервые за все существования начались склоки.
Голос его постепенно нарастал и становился все громче и громче. Самураи, его преданные воины, не боялись и стойко продолжали слушать отповедь.
-Мы допустили ошибку, но мы должны ее исправить. Возможно, все обойдется, а возможно и нет. Ничего бы не случилось страшного, если бы смогли обуздать лицемерие нашего правителя. Но теперь, после того, как неуправляемые звери были выпущены, нас ждут неприятности. Нити энергии ведут к нашей земле и нашей деревне, спрятанной в Ночи. Мы давно знаем про Акацуки – эти охотники ни перед чем не остановятся. Им ведь невдомек, откуда берется вся их сила, и кто ею управляет. Кураторы чакр, наши силы, теперь находятся в опасности. Так же, как и наш род.
Старец замер на месте, после чего резко развернулся. Его глаза блеснули в сумеречном свете. Два самурайских меча, висящие у него за поясом и воткнутые за него особым образом, внушали страх.
-Мы как никогда нуждаемся в единстве, а вы не к месту начинаете склоки. Дао…
Старик кинул острый, всепроникающий взгляд на беловолосого самурая. Тот даже не вздрогнул и не отвел своего взора.
-Твой род считается самым сильным и многоуважаемым среди нас. Ты, как предводитель самураев тени, отвечаешь за всех в своем роду. Я не хочу начинать большой ссоры, а поэтому попытайся мне просто объяснить, чем же вы так недовольны.
Самурай кивнул. Голос его был спокойным и ровным, и ничто не могло выдать его волнения.
-Как вы уже успели заметить, повелитель, император совершил ошибку, приказав нам напасть на деревни. После того, как демоны вышли из-под нашего контроля, в мире начался хаос. Так как мы обладаем такой силой, я считаю, мы ответственны за случившееся. Но император даже не думает о прекращение злодеяний. Он освобождает больше демонов и продолжает нападать на деревни. Если дело дойдет до того, что император начнет освобождать сильнейших духов, все деревни могут быть уничтожены. Шиноби хоть и сильны, но они не могут вечно противостоять демонам.
-Для этого есть Акацуки, - вставил в его монолог другой самурай.
-Не в этом дело, Цзянь, - Дао вдруг резко повернулся к своему напарнику. - Мы это натворили, мы это и должны расхлебывать. Неужели непонятно, что вся наша жизнь до этого предназначалась для того, чтобы держать джутсу деревень в гармонии друг с другом. Любое нарушение баланса приведет к катастрофическим последствиям. Вся энергия должна идти по кругу, иначе цепь жизни нарушиться. Мы взялись охранять свитки джутсу, написанные руками великих Хокаге и других правителей, первых Каге, которые знали о существовании нашей деревни. Раз мы пообещали держать их в секрете, значит, мы должны так сделать. Но если сюда ворвутся Акацуки, мы не выдержим. У нас нет чакры, а самые сильные демоны заточены в бездне, и нам они не подвластны, ибо управлять такими существами могут поистине сильнейшие из сильнейших. Внешний страж не сможет долго противостоять этим охотникам – они профи, и они знают, как арканить Хвостатых. Мы не выдержим, и если наша деревня падет, мы попросту потеряем наши свитки. Если джутсу деревень станет известно кому-то из великих, то, возможно, начнется война между деревнями, которые изначально были созданы для равновесия и защиты людей. Энергия не подчиняется тюфякам, они этого не достойны. Но представь себе, что будет, если деревни пойдут друг против друга. Значит, нам нельзя допустить, чтобы Акацуки проникли в деревню…
-Они смогут проделать это совсем не скоро, - Цзянь уверенно посмотрел на правителя, старого и мудрого самурая. На его морщинистом лице была татуировка иероглифа жизни, который символизировал их деревню. - Если они проникнут в деревню, спрятанную в ночи, то только через десятилетия, а может быть, и через столетия. Сменятся, как минимум, четыре Каге. Четыре поколения шиноби смогут жить в мире и спокойствии. За это время мы сможем что-нибудь придумать.
-И за это время император уже сможет отпустить в мир своих самых страшных существ, - Дао фыркнул.
-Ты Девятихвостого Лиса имеешь в виду? - Цзянь сморщил нос. - Есть существа страшнее его, драконы, к примеру, или тигры, повелители огня. То есть, мы.
-Это вы являетесь наследниками Чжулун, - Дао сказал это с яростью, перестав обращать внимания на правителя, - если и будет страшная сила, то возглавите ее вы…
-Не оскорбляй великих драконов, - Цзянь тоже вспылил, - ты, рыжий кот в черную полоску…
-Я, - Дао замолчал, понимая, что не стоит сейчас начинать нелепой ссоры. Да, их духи покровители были сильны, но его род не собирался вступать в бой. Его кровь, идущая от демонов тигров, от тигра Чикара, была благородной, и сила его была огромна. Но ни он, ни его собратья не хотели использовать силу во вред шиноби. Во вред людям.
-Хватит, - прервал их старый самурай. Он строго посмотрел на Дао. - Я сам из рода Чжулун. Этот дракон силен, Дао, но обещаю, что мы не будем использовать его силу во вред кому-нибудь. Лучше продолжи свою речь. Ты что-то хотел сказать.
-Да, - Дао выступил вперед, - мы не хотим смотреть на то, как разрушают то, чему мы всегда служили. Мы - самураи, и мы - служители императора. Но если тот делает ошибки, мы не обязаны подчиняться ему. Это идет против правил нашего кодекса, но стоит признать, что мы уже не те, кем были раньше.
Дао вздохнул и закрыл глаза. Он был воином всегда. В его крови не было его собственной силы, лишь сила демона покровителя. Демоны были существами хаоса и тьмы, но Дао считал, что он человек. Он потянул руку к поясу и вытащил оттуда свой меч. Катана блеснула в руке. Сталь серебром сияла в его ладонях. Он поднял клинок и протянул его к рукам своего господина.
-Мы не хотим больше служить императору. Мы, мой род, мой клан огненных тигров, наследующих силу великого огня, все мы отказываемся от такой участи. Демон будет освобожден от нашего сознания, и мы покинем деревню.
Дао замолчал. Цзянь, его лучший друг, ошеломленно посмотрел на высокого самурая, который протягивал свой меч так, словно протягивал не свое оружие, а ядовитую палку. Голос Дао был серьезен, и слышалось, что он уже не раз обдумывал свое решение. Тон его был уверенным, и Цзянь почувствовал, что по спине его начинают бегать мурашки. Он знал, что в истории деревни, спрятанной в Ночи, не было еще таких случаев, когда семья отказывалась нести свой пост и разрушала связь со своими хранителями. Когда погибал последний из рода, демон рассеивался во мраке. Но Цзянь не знал, что могло случиться, если люди сами отпускали демона в путь в никуда. Никто не знал, что могло случиться с самими людьми, ведь в них не было чакры.
-Дао, одумайся, - услышал Цзянь свой голос, - вы все погибнете… Это не может быть единственным путем, мы сможем пройти сквозь эти пагубные времена. И Акацуки не будут нам помехой, если мы будем все вместе…
Дао покачал головой и отдал меч своему властелину. Когда катана оказалась в руках самого древнего изо всех самураев, Цзянь почувствовал холод.
-Нет, - Дао закрыл глаза и сжал кулаки. Непривычная легкость у пояса создавала впечатление полной незащищенности и уязвимости. Самурай прогнал лишние мысли, - нет. Это единственный путь, который идет по чистой дороге, а не по тропинке, залитой кровью людей. Мы не отобьемся от Акацуки – их слишком много. Создавая эту организацию, помогая людям понять суть демонов, мы дали врагам в руки меч и подставили свою спину. Следовало подумать, прежде чем делать это. Теперь, когда половина наших демонов бродит по земле, Акацуки точно нас выследят. И найдут свитки знаний. Нас много, но их еще больше. Мы обладаем силой демонов, но в нас нет своей чакры. Мы можем читать джутсу как текст, но мы не можем его использовать. Мы быстры, но они быстрее. Мы сильны, но они сильнее. Возможно, ты прав, Цзянь, возможно, через столетие все изменится, но я не желаю наблюдать за тем, как испепелят мой дом. Я бы с радостью умер здесь, но теперь я не вижу того света, что был у нас на пути. Император хотел крови – он ее получит. Подчинившись его дурному приказу, мы зачеркнули все страницы мира, что были написаны в нашей истории. Мы потеряли главное – мы потеряли себя. Теперь мы деремся для уничтожения, а не для созидания. Лишь когда в мире что-то изменится, возможно, род тигра вернется, но пока здесь царит тьма, мы не будем драться бок о бок с вами. Мы выбираем короткую жизнь людей, взамен на небо над головой и чистое сердце с не запятнанными кровью руками. Император погибнет, как и все вы. Мы лучше погибнем при свете, чем здесь, в ночи.
Дао перевел взгляд на своего друга. На его лице он увидел крайнюю степень отвращения и непонимания. Он не винил друга в том, что тот и не пытался понять его. Цзянь обладал силой драконов, и он был даже большим самураем, чем Дао. Он был предан императору, как было написано в книгах их завета. Он без сомнения верил в правильность поступков, совершаемых по приказу правителя. Но Дао знал, что вкус власти сладок, и попробовав один раз, тяжело отказаться от этого блюда снова. Император должен был продолжить выпускать демонов из клеток, а Дао не мог позволить тиграм выйти из них. Его духи покровители были сильны и свирепы, и лишь ниндзя деревни Огня, спрятанной в Листьях, могли победить их. Их джутсу основывалось на учении огня, и поэтому стихия бы подчинилась их воле. Но духи покровители рода Чжулун были драконами, и самым сильным среди них был именно Чжулун, красный дракон ночи. Он, как и Девятихвостый Лис, отличался свирепостью и бессмысленной яростью. Род Чжулун был обречен на то, чтобы быть посланными наверх, к людям, чтобы истреблять их род. Дао не хотел такой участи. Он искренне верил, что его дух покровитель, дух красного тигра, затаившегося в лесу, сам решит свою участь, без Дао, и будет склонен к миру и тишине леса. Дорога красных тигров лежала в листьях, там же, где была деревня Огня. Дао не знал, как поступил Цзянь, повелитель драконов восточных земель, но надеялся, что тот тоже выберет путь людей и Шиноби. Он не мог давить на Цзяна, но действительно надеялся на благоразумие своего друга. Дао склонил голову и стал ждать слов владыки деревни. Его мысли пропали разом, унесенные ветерком, и Дао почувствовал свободу.
-Это твой выбор, Дао, - старый самурай посмотрел на него, выпрямившись и сурово сдвинув брови. - У нас нет определенных законов, и еще не было таких случаев, когда самураи уходили из деревни. Вам, если вы хотите уйти, надо поторопиться – жители и остальные кланы будут недовольны, потому что наше учение тоже должно быть в секрете, ведь у нас, кроме наших знаний, нет больше хранителей искусства. Если ты считаешь, что мы поросли грязью, это твое собственное мнение. Жаль, что дух тигра навсегда покинет деревню, а стиль огня уже никто не будет преподавать в академии. Сегодня же вы уйдете из деревни, и никто не будет вам мешать. После того, как солнце зайдет наверху, мы начнем на вас охоту, и если вы попадетесь, мы вас убьем. Вы будете считаться предателями и, как бы мне ни прискорбно было это признавать, это так. Дао, Цзянь, вы братья, вы сыновья одного отца, но в вас течет сила разных духов и разных учений. Мы живем дольше, чем люди, это общепринятый факт. Две ветви вашего учения разделили деревню на два полигона – самураев ночи и самураев тени. После того, как Дао уйдет, возможно, между ними начнется бой, и деревня расколется, образуя две деревни. Никто не знает, что будет потом, но надеюсь, Дао, ты понимаешь, к чему приведут твои действия. Тигры уйдут из деревни, но учение тени останется, и навряд ли мы будем союзниками.
Дао кивнул и, развернувшись, уже хотел уйти. Цзянь замер на месте, чувствуя, что пол уходит из-под ног. Немного пораженный случившимся, он представлял себе события ближайших дней. Цзянь чувствовал боль от потери друга, который должен был уйти и не вернуться. Ему было еще больнее от мысли, что именно он должен будет охотиться на него. И Цзянь должен был признать, что, помимо боли, он чувствует все нарастающую ярость, которая была направлена на Дао. Он был справедлив в одном – деревня была в опасности, но Дао поступал подло: он уходил тогда, когда в нем нуждались все. Династия огненных тигров была могущественнейшей, и их искусство боя могло спасти деревню. Дао сбегал, как последний трус. Старый же мастер знал, что чувствуют оба самурая, сыновья одного отца, разделенные при рождении выбором великих сил. Старец знал, что Дао прав. Он, в отличие от Цзяна, видел тысячи битв и осознавал, что сила тигров им бы не помогла против Акацуки, и Дао поступал правильно, спасая свою семью и свой клан. Демоны будут в ярости, но дух тигра был мудр, как дух Восьмихвостого Змея, и должен был понять мотивацию действий Дао. Единственное, что смущало старого мудреца, так это то, что впервые деревня должна была распасться. Его собственный дух, почти такой же старый, как человечество, шептал ему на ушко не самые оптимистические предсказания. Но если один из них решил уйти, то так должно было быть. Уважение к решениям друг друга всегда было отличительной чертой самураев ночи. Старый мастер клинка закрыл глаза, представляя себе будущее династии тигра. Он не знал, куда пойдет Дао. Но догадывался, где ему смогут дать приют. Хокаге, владыка деревни скрытой в Листьях, он с радостью примет существо покровителя огня у себя в деревне. Возможно даже, что Дао научится управлять чакрой тигра, а возможно, он найдет свою чакру у себя внутри. Как бы то ни было, мудрец знал, что он не имеет права допустить смерти деревни. Он бы никогда ранее не позволил бы ни одному самураю покинуть деревню, но теперь, когда Император освободил демонов, возросла вероятность появления Акацуки. Организация, созданная для поимки демонов, искусство которой было дано им от самураев ночи, теперь нацеливала свои силы и свое оружие против своих создателей. Никто не ожидал такого глупого поведения императора. Если даже предположить, что через столетие Акацуки смогут узнать, где находится деревня, им не даст пройти страж. Но даже если они смогут, самураи дадут им отпор, если император к тому времени не распустит всех демонов по заданиям. Чтобы сохранить род, надо спасти одного – Дао подходил как нельзя лучше. Он уйдет из деревни и спасет их искусство боя тенью. Но его потомки не должны забывать, кем они являются. Две нити, вдвое скрученные, намного прочнее, чем одна нить. Старик знал, что делать.
-Дао, постой, - сказал он во тьму вокруг. Он знал, что самурай тени услышит его. Осталось лишь дождаться. Как оказалось, долго этого делать не пришлось. Раздался легкий хлопок, и Дао уже стоял перед своим учителем. Цзянь не посмотрел на брата. Старик тоже не стал рассматривать лицо того, кто вскоре должен был покинуть деревню. Он не имел права тянуть время и поэтому сразу перешел к делу.
-Дао, я знаю, что ты постараешься сделать так, чтобы твои потомки и дети забыли навсегда наше искусство и наше предназначение. Мне уже много лет и мне тяжело видеть как то, что я создавал своими руками, рассыпается от амбиций глупого правителя. Мы не можем не подчиниться, потому что он имеет власть над духами. Если он попадет к Акацуки, то произойдет катастрофа, но если вдруг он сам решит нас истребить, будет еще хуже. Я хочу, чтобы вы взяли мои мечи, в знак того, что вы все еще единое целое. Дао, пусть твои дети, уже дети земли и людей, хранят этот меч, и пусть он передается от одного к другому, и пусть его держат руки только самых сильных воинов. А ты, Цзянь, будешь хранить этот меч и не забывать, что может быть, и что, возможно, ты сможешь предотвратить.
Его слова, прозвучавшие в темноте, звучали странно и пугающе. Они казались пророческими, хотя ни Дао, ни Цзянь в полной мере не понимали их смысла. Они верили своему учителю, основателю деревни, спрятанной в Ночи, мастеру боя тенью и главы смотрящих в ночь. Оба самурая знали, что вскоре деревни не станет. Дао также понимал, что, выйдя за ее пределы, он уже никогда не узнает, что стало с его родственниками и друзьями. Его жизнь пройдет быстро, и он сгорит в энергии солнца и чакры вокруг. Так же, как умирают все люди. Здесь же, в деревне спрятанной в Ночи, все жили долго. Скорее всего, дети Дао в пятом колене смогут застать деревню в упадке, но Дао знал, что они навряд ли будут знать о своем великом и благородном происхождении. Самурай понимал, почему его сэнсэй хотел отдать ему меч - в его сердце без чакры теплилась человеческая надежда на воскрешение, так не свойственная холодным людям жителей ночи. Дао вздохнул и, вытянув руку, стал ждать. Цзянь, в мыслях которого метались те же фразы и рассуждения, тоже вытянул руку. Старый мастер вынул из-за пояса две катаны. Он носил именно две катаны, а не традиционную пару дайсё. Обе они были длинными и с выраженным глубоким изгибом. Оба клинка были одинаковыми и практически не отличались друг от друга. Гарда, то есть цуба, была длинной и овальной, сделанной из какого-то серебристого металла. Она была обмотана черной акульей кожей. Самураи взяли парные клинки. Дао тут же вынул клинок из черных ножен. На серебристом лезвие было выгравировано три иероглифа: огонь «хо», тигр «тора», и душа «хунь». Дао поднял взгляд на своего мастера.
Цзянь тоже сразу вытащил клинок из ножен. Катана была точной копией клинка, доставшегося Дао, только на ее лезвие были другие иероглифы: вода «мицу», дракон, его родовой знак «рю», и душа «хунь». Лишь один иероглиф объединял эти два меча и служил знаком того, что они выходцы из деревни, спрятанной в Ночи.
-Храните эти мечи, - сказал древний служитель деревни. Он отвернулся от них, давая тем самым понять, что разговор окончен. Дао положил меч в ножны и одел себе на пояс так, как обычно носят катану: клинком вниз, чтобы ее было легко и быстро вытаскивать. Он посмотрел на своего брата в последний раз. Они любили друг друга, но хранили совершенно разные знанию джутсу. Их духи отвечали за разные энергии, и поэтому они не могли быть вместе всегда. Дао хранил знание джутсу огня, спрятанное в листьях, и знал, как работают все их фирменные приемы. Цзянь же хранил джутсу воды, и его стихией было знание и понимание джутсу. Дао вздохнул и пошел прочь, готовя себя к новой жизни. Кровь тигра кипела в нем, но Дао заставлял себя потихоньку забывать чужое джутсу. Он хотел бы забыть все то, что связывало его с деревней, спрятанной в Ночи, но Дао понимал, что этого никогда у него не выйдет. Его сердце оставалось с древними знаниями, а разумом все еще правил тигр Чикара. Он лишь надеялся, что его дети смогут жить иначе, не как он. Он знал, какой путь ему уготован, и поэтому он шагал уверенно и легко. На душе было спокойно, и хоть будущее представлялось Дао тяжелым, он почувствовал облегчение.
Цзянь, наоборот, ощущал лишь злобу и тьму. И обиду за брата, который посмел предать их учение. Он переживал за Дао, но не позволял себе жалеть его и соглашаться с его суждениями. У него теперь была своя дорога и, посмотрев на катану, он это впервые осознал. Знаки мицу и рю указывали ему на его стезю. Цзянь тоже надел катану и сосредоточился на своем духе. Чжулун, дракон покровитель, живший в нем, давал ему свою энергию, и Цзянь почувствовал себя необычайно хорошо. Да, возможно, Дао был прав, но его брат, хранитель знаний джутсу тумана, не жалел о том, что остался в деревне, спрятанной в Ночи. Его глаза горели сильнее, чем когда бы то ни было раньше. Это были глаза Чжулун, свет звезд проникал сквозь черную тьму. У Цзяна были свои секреты, и он должен был их защищать. Дао поступил опрометчиво, уходя из деревни и оставляя свитки знаний «хо» здесь, без хранителя. Первый Хокаге, писавший их исключительно для деревни Ночи, был бы очень обескуражен, если бы узнал о предательстве Дао. Цзянь улыбнулся, и улыбка вышла немного хищной и кровожадной. Чтобы их не ждало, Цзянь хотел остаться тем, кем он был – его род всегда был лучшим среди самураев, и даже красные тигры не могли с ними сравниться. Никакие ниндзя не могли их победить, потому что род Чжулун знал единственный секрет боя джутсу, который мог спасти от энергии чакры. Если Дао и его красные тигры были боевыми самураями, то Цзянь и его семья были хранителями джутсу в полном смысле этого слова. Они были темнее, чем династия тигров, и отличались жестокостью к врагу. Цзянь и все в его семье были полностью преданы императору. И если для того, чтобы защищать деревню Ночи, Цзяну понадобится убить собственного брата Дао, он это сделает. Не сразу, конечно, но сделает.
Дао ушел. И вместе с ним в тот день ушел весь его род, клан огня, династия красных тигров Чикара. Они скрылись во тьме, уходя из деревни. Никто не мешал им, и никто их не останавливал. Лишь плакало ночное небо, да духи хранители, которых раздирала тоска. Люди исчезли в ночной темноте, идя навстречу своему будущему. Они шли долго и долго искали себе приюта в мире. Многих самураев тени убили тогда, много из них погибло, но даже тех, кто выжил, не видел никто. Не известно было и то, выжил ли Дао, или нет. Наверняка было понятно только то, что его никто не убивал, и даже Цзянь, его родной брат, не смог его найти. Акацуки тоже пытались найти наследника меча теней, владыки огненных тигров, но не смогли. Казалось, династия Чжуху Чикара исчезла навсегда, оставив после себя только воспоминания об их существовании. Катана исчезла вместе с Дао, и никто не знал, где она, и что стало с легендарным мечом великого самурая тени.
После исчезновения Дао, старый мастер умер. Его дух исчез вместе с ним, растворившись среди энергии общей чакры. Свое место он завещал Цзяну, который унаследовал титул великого хранителя джутсу. Сам же Цзянь никогда не вспоминал более брата, ибо не мог понять своих чувств к нему. С одной стороны, его душила боль от его потери, с другой же, ярость и обида за то, что Дао ушел из деревни, лишь разжигали ненависть брата к брату. Как бы то ни было, Цзянь продолжал упорно нести на себе обязанности хранителя в течение последующих практически двухсот лет. В деревнях успело смениться по четыре правителя. А Акацуки все приближались к разгадке проникновения демонов в мир людей. После того, как был выпущен Девятихвостый Лис, дела деревни, спрятанной в Ночи, пошли совсем плохо. Охотники на демонов упорно выслеживали места, откуда брались демоны, а темный император, повелитель страны Звезд, спрятанной в Ночи, все отпускал и отпускал демонов на волю, стремясь достичь полного господства. Демоны не разрушали деревень до поры до времени, а история Девятихвостого Лиса, заточенного в тело маленького мальчика, произошла немного позже тех событий, что развернулись в Деревне Ночи.
Про династию тигра так бы никто и не вспомнил, если бы не Акацуки, которые все же пришли в страну Звезд. Никто не ожидал такого после практически двухсот лет тишины и покоя. Самураи были не готовы к бою, и он был недолгим. Деревня была развеяна по ветру.
Но то, что пропало, должно вернуться.