Единственная и неповторимая. Глава 2
Глава 2
Любить - это означает смотреть не друг на друга, а вместе, в одном направлении.
Антуан де Сент-Экзюпери
Антуан де Сент-Экзюпери
– Не мешало бы тебе составить завещание, сестричка, – не раз говорила моя младшая сестра Ханаби во время наших посиделок в кафе. – С твоими темпами курения ты и до ближайших Олимпийских игр не доживешь.
– Летних или зимних?.. – уточняла я. – И на чье имя мне его составлять?
– На мое, сестричка, на мое. Или есть еще кандидаты?
– Кандидатов нет, но и тебе не стоит раскатывать губу. – Я осенила Ханаби клубами ароматического дыма. – Квартиру ты не получишь. Отдам ее муниципалитету.
Насчет кандидатов я слегка подвирала: кандидаты были всегда. Они болтались где-то на линии горизонта, и я в любую минуту могла приблизиться к ним, выбрать подходящего и ввести его под своды своей квартирки. Именно это я и проделывала время от времени: приближалась к их флотилии с закрытыми глазами, хватала первого попавшегося и волокла на буксире в свою уютную обитель. Прекрасно осознавая, что в конечном итоге кандидат окажется альфонсом, бывшим зэком или безработным неудачником.
Все мои квелые романы и романчики длились не дольше месяца-двух, после чего я с легким сердцем отправляла кандидата в отставку и сосредотачивалась на работе. Никаких хлопот, никаких треволнений. Правда, однажды мне предложили должность с перспективой роста. И я всерьез раздумывала над этим предложением, но только до тех пор, пока не узнала, что в офисе потенциального работодателя отсутствует выделенная линия Интернета.
Назвать себя интернет-зависимой означало бы сильно покривить душой.
Особой зависимости не существует и никогда не существовало, но мне просто необходимо знать, что в любое время я могу получить доступ на сайт «Rеальные знакомства». В момент, когда тоска по утрате ТИПА бывшего была особенно невыносимой, я вспомнила о наводке своей подружки и ринулась в виртуальные фьорды. Не с целью найти потенциального спутника жизни, вовсе нет.
Особой цели не было. Я делала это ради развлечения.
Просто так.
Спорадическое забрасывание невода в Интернет даром не прошло. К концу первого года я уже вовсю переписывалась с Сэмом из Нью-Йорка и Джоном из Лондона. Был еще Клод, преуспевающий бизнесмен 32-х и 33-х, как он утверждал, лет. Причем Клод, не смущаясь, прислал мне фотографию молодого Брэда Питта.
Он меня за дуру, что ли, держит?
В качестве ответного жеста я выслала ему наскоро состряпанное портфолио Анджелины Джоли. Также прилагалось письмо, начинавшееся словами: «Дорогой Клод! Отправляю тебе несколько своих фоток, как ты и просил. Я, конечно, не красавица…»
После этого Клод навсегда растворился в просторах сети, но что делать с оставшимися? Они тоже присылали мне карточки, и теперь я вовсе не была уверена, что на них изображены именно Сэм или Джон. И потом, все мои знакомые были подозрительно молоды, подозрительно богаты, подозрительно хороши собой – и зачем только при наличии столь внушительных достоинств шастать по Интернету в поисках родственной души?
"Старые хрычи, - думала я, - порносектанты, секс-туристы со стажем, извращенцы". Относительно честным оказался лишь Адам. Он написал, что ему пятьдесят девять и что он арендует маленькую квартирку, собирает марки, что ему всегда нравилась японская культура. И что он был бы несказанно рад, если бы молодая стройная девушка до тридцати скрасила его досуг. А со временем (чем черт не шутит) стала бы его женой.
"Сиделкой, - тут же решила я, - сиделкой, милый мой, при тебе – пятидесятидявятилетним".
Так-то.
А потом появился Саске.
В отличие от остальных посланий, он не требовал от меня фотографий в купальнике и без оного, он вообще не требовал фотографий и не слишком-то интересовался моей внешностью и моим возрастом.
Просто сумасшествие какое-то.
Саске очень быстро перестал быть «каким-то извращенцем». Он стал другом – неблизким, но желанным. Как-то само собой получилось, что я рассказала ему о себе. Все или почти все. Мои письма становились все длиннее, теперь они смахивали на вполне законченные рассказы, а я – на литературного новичка, который жаждет одобрения своего учителя. И Саске не скупился на похвалу, хотя писал вдвое реже и вчетверо короче, чем я сама.
Точен. Тонок. Нежен. Он был смешным и забавным, если нужно. Он мог дать совет. Мог утешить. Порой мне казалась, что, несмотря на разницу в ментальности, он понимает меня, как никто.
Определенно, мне повезло.
Друг по переписке из прекрасного далека – разве не об этом мечтает каждая романтически настроенная девушка? Разве не об этом мечтала я сама? Примерно через год не слишком интенсивного, но полного мелких радостей общения в сети выяснилось, что Саске работает в частной нефтяной компании. Нудные многострадальные совещания, встречи с иностранными партнерами – бедняжка Саске. И как только он справляется со всем этим? Наверное, хорошо.
Во всяком случае ему ничего не хотелось менять в своей жизни. Также как и мне. Он просто со вкусом втягивал воздух в легкие – где-то там, в своем Токио.
И потом…
Саске даже не пытался флиртовать. И не пытался заинтересовать собой в качестве мужчины, любителя машин, нелюбителя животных, который не любит принимать гостей – и что он только делает на сайте знакомств?
Он, наверное, очень некрасив, бедняжка Саске. Он, наверное, совсем необаятелен! Он, наверное, страдает простатитом, безуспешно борется с аденомой, лезет на стенку от полового бессилия. Он, наверное, каждое утро рассматривает в зеркале свое лицо: побитое оспой, изуродованное шрамами. А может быть, он калека, навсегда прикованный к инвалидному креслу? Такой вариант показался мне самым благородным, а потому – максимально приближенным к реальности. Однажды я даже проснулась посреди ночи с мыслью о Саске. Именно о Саске, а никак не о Наруто. Бедняжка Саске, вот он сидит в своей комнатке, в своем инвалидном кресле, перед экраном монитора.
Сидит и смотрит в окно.
А там, за окном, идут влюбленные, веселые и беспечные – пара за парой, к которым не приблизиться. За которыми можно наблюдать лишь издали.
Видение было таким ярким, что я едва не расплакалась.
И едва подавила в себе желание броситься к компьютеру и тут же настрочить письмо Саске. Письмо о том, какой он милый и как я привязалась к нему за два года, и что лучшего друга не сыскать, и что я хотела бы видеть его. Не издали.
Впрочем, письма я так и не написала.
Слишком экспрессивное, слишком слезоточивое, оно могло бы отпугнуть Саске. Вдруг он решит, что я каким-то образом проникла в тайну его великого сидения?
Такая перспектива нисколько меня не устраивала.
Хотя в конечном итоге письмо все же было отправлено. Ровно через неделю после той ночи, и прилагательное «милый» в нем тоже имелось. Только относилось оно не к Саске, а к Кибе, начало романа с которым я тогда переживала.
В том, что я написала Саске о Кибе, не было ничего удивительного: с кем еще делиться подобными вещами, как не с другом по переписке из прекрасного далека? И лишь о Наруто…
Лишь о Наруто, который никогда не был моим бойфрендом, я не сказала ни слова.
Неизвестно почему.
Еще как известно! Забыть этого голубоглазаго чуда, навсегда выкинуть его из головы – разве не этим я пыталась заняться на протяжении всего времени? Разве не поэтому в моей жизни появился Киба?
– О чем ты только думаешь?
Мы все еще сидим в кафе, и Ханаби делает очередную попытку вывести меня из лабиринта воспоминаний.
– Так. Ни о чем.
– Ты думаешь о своем Наруто…
– Наруто?
– Наруто… Это у тебя на физиономии написано. Ты страшная распутница, сестричка.
Распутница. Кто бы говорил!
– Ты несправедлива, Ханаби. Ты рассуждаешь так, как будто сама неделю назад не бросила своего парня и на замену предыдущему не завела нового.
– Кажется, мы обсудили эту тему полчаса назад. – Девушка недовольно поджимает губы. – Я не бросала его – я спасла его…
Полчаса назад (если память мне не изменяет) она утверждала как раз обратное: она утверждала, что спасла именно себя от такого эгоиста, хотя ее бывший с нее пылинки сдувал. И чем он ей не угодил? Но спорить с ней бесполезно.
Я и не спорю.
– Я спасла его от боли, – продолжает наседать Ханаби. – Потому что жить с одним человеком и при этом постоянно думать о другом – это очень жестоко. А вот ты зачем переписываешься по Интернету? Ищешь себе женишка. Хочешь покинуть свою семью?
– Ничего я не ищу. Ничего я не хочу покинуть. У тебя больное воображение.
– Конечно, больное, – Ханаби тут же соглашается. – Вот поэтому после расставания нашла нового поклонника. Тебе бы, кстати, тоже не помешает найти молодого человека. Посмотри на себя, сестричка! Тебе уже двадцать пять. Ты же скучная. Ты даже не пьешь.
– Зато курю.
– Без шика! Ты куришь без шика! Без куража! Без тайны! А те парни, которых ты нарыла в Интернете…
– Это не совсем парни.
– Старые пи*оры! – удовлетворенно констатирует Ханаби. – Так я и знала! Там пасутся только старые пидоры и извращенцы. Ищут себе дуру-сиделку! Но, может, это даже и к лучшему…
– К лучшему?
– Уедешь к какому-нибудь прощелыге, из которого сыплется песок, – и будет тебе счастье.
Решив закончить нашу беседу, больше не слушаю Ханаби. Бросив на стол деньги за выпитый кофе и послав сестренке воздушный поцелуй, я срываюсь с места.
.....
Но это ничего не меняло. И не проясняло сути моей внезапно вспыхнувшей и совершенно иррациональной любви к парню, с которым я имела честь познакомиться в Интернете.
Что происходит?
Пребывая в полнейшем смятении, я машинально залезла в почтовый ящик, не проверявшийся несколько дней. В нем болталось одинокое письмо от Саске, смысл которого сводился к: «Я много думал в последний месяц и решил, что вам нужно приехать в Токио».
Вот оно!
Саске позвал меня к себе. Впервые за два года нашего виртуального знакомства! Он мог сделать это годом раньше, или месяцем раньше, или неделю назад – и я наверняка обрадовалась бы этой маленькой победе. Во всяком случае получила бы моральное удовлетворение. Но теперь, когда я поняла свои чувства, ничего, кроме легкой досады по поводу несвоевременности Саске, я не испытывала. Да и само приглашение выглядело несколько расплывчатым. «Нужно…», «Приехать…» – не более чем пожелание, без разъяснения механизма приезда. С другой стороны, ничего подозрительного в письме Саске не было: возможно, он просто хочет получить мое принципиальное согласие, а уже потом…
Согласия не будет.
Я не могу допустить того, чтобы мне обратно разбили сердце. Нет. Не на этот раз.
Нужно только облечь временный отказ в удобоваримую форму, чтобы не обидеть Саске. А лучше послать ему встречное письмо, смысл которого сводился бы к «Нет. Я много думала и решила, что будет просто замечательно, если не я приеду в Токио, а вы приедете ко мне, Саске-сан».
Да, это хорошая мысль! На ней я и остановлюсь.
Ровно через пять минут оно было готово, и я нажала кнопку «Отправить». После я выключила компьютер.
Время, предшествующее сну, было лучшим временем суток. Так всегда казалось мне, далекой от мысли взять и поменять свою устоявшуюся дневную жизнь на безалаберную ночную. Клубы, которые я время от времени посещала со своими парнями, казались мне чересчур шумными; на то, чтобы колбаситься в них всю ночь, у меня просто не хватало ни сил, ни темперамента. К тому же я явно проигрывала клубящимся девицам, и дело было далеко не во внешности, далеко не в прикиде. В этих девицах было нечто такое, что напрочь отсутствовало у меня: кураж, магнетизм, изюминка.
Во всем виновата Ханаби. Намба ван в нашей семье. Это ее могучая, эксцентричная и не в меру эгоистическая натура способствовала тому, что я подобно жалкому кустарнику, подобно мху и папоротникам всегда прозябала в тени. И семейная норма по куражу, магнетизму и изюминкам досталась именно ей.
А на меня всегда выпадали лишь «скромность и застенчивость», что само по себе было проигрышной комбинацией. Скромность и застенчивость в огнях эр-эн-бишной вечеринки не разглядишь.
На полке компактно располагались десяток модных и пара-тройка просто хороших книг. Глянцевые журналы с абсолютно неприменимыми к жизни советами «Как заставить мужчину отправиться с вами под венец». Несколько фотоальбомов, их приятно рассматривать в тишине. Диски с умиротворяющим джазом. Диски с умиротворяющим блюзом.
Вот и теперь я зашла в свою спальню, сменила домашний халат на ночную рубашку и юркнула под одеяло.
В предвкушении чуда я и не заметила, как заснула.
.......
И вот настало долгожданное утро.
Но я не сплю. Я лежу с закрытыми глазами в собственной постели. Во рту у меня стоит великая сушь, и надо бы спустить ноги с кровати и (по-хорошему) пойти на кухню глотнуть воды из чайника.
Давно пора это сделать, чего я боюсь?
Тут-то меня и ждала неприятность.
Началось с того, что, вымывшись, нанеся на лицо вполне целомудренный макияж и приступив к волосам, я обнаружила, что они не расчесываются. И что моя любимая массажная щетка вязнет в них. Такого не случалось никогда! Если правда, что волосы – суть отражения характера, то мои были мягкими, покладистыми и шелковыми. Я носила одну и ту же прическу, смысл прически заключался в свободно отрастающих прядях, которые оставалось только аккуратно подравнивать ножницами на концах. Длина волос достигала почти талии.
Охренительно длинных струящихся волос – мне было чем гордиться!
И вот теперь я не могу элементарно расчесать все это богатство!
На то, чтобы установить причину, много времени не потребовалось: концы оказались забиты жевательной резинкой, то тут, то там всплывали новые очаги поражения. Конечно, во всем были виноваты я-сама-и-моя-дурацкая-привычка-клеить-использованную-жвачку-куда-придется, но чтобы пристраивать комки в постели… на подушке…
«Не опоздать бы на работу, - вдруг совершенно спокойно подумала я. И еще более спокойно: - Гори она огнем, эта работа".
Никуда я не пойду. Надоело.
Сейчас работа совсем не то, что мне нужно. А… что мне нужно?
Избавиться от жвачки!
.....
На улице сияло солнце.
Все машины, встретившиеся мне на пути, были добросовестно надраены. Все витрины – чисто вымыты. Все люди улыбались. А также куда-то исчезли бомжи, бродячие собаки и срамные надписи на стенах. Вместо строгого костюма на мне были джинсы и футболка с надписью «Давайте танцевать» на английском, вместо туфлей на каблуках – мокасины. А вместо постылой работы я шла к своей подружке Сакуре.
С недавних пор Сакура работала мастером в салоне красоты «Элит». Эта парикмахерская слыла чрезвычайно пафосным и дорогим заведением. Принимали в «Элит» исключительно по записи, и запись эта растягивалась на недели, а то и месяцы. Столь же длинной была вереница иномарок у входа в «Элит», причем цена любой иномарки зашкаливала за сотню тысяч долларов. До сих пор мне ни разу не приходило в голову переступить порог салона; не то что раньше, когда Сакура подвизалась в самой обыкновенной парикмахерской. Такой чудной и патриархальной, что в ней можно было сделать укладку, а заодно и ванночку для огрубевшей кожи рук, не рискуя пробить серьезную брешь в бюджете.
– Я непривередлива, ты в курсе? – сказала я опешившей девушке, плюхнувшись в кресло. – Просто состриги мне это безобразие.
– Ты с ума сошла… Как умудрилась…
– Не имеет значения. Стриги.
Никогда еще я не разговаривала с Сакурой в таком тоне. Такой тон позволяла себе разве что она сама.
– Сай подарил мне кольцо, – сообщила розоволосая девушка, старательно состригая жвачку с волос.
– Обалдеть, – без всякого выражения произнесла я.
Они таки поженятся рано или поздно, прогресс в отношениях налицо.
– Ты закончила?
– Почти… Но ты же понимаешь, приличную стрижку за такое время не сделаешь. Ее и за три часа не сделаешь… Вот, блин, порнография какая-то получилась!
– А мне нравится.
Мне действительно нравилось собственное отражение в зеркале. Локоны доходили чуть ниже плеч и красиво обрамляя лицо. И почему раньше я не носила таких стрижек? Оказывается, у меня почти идеальные скулы, и дерзкие губы, и дерзкий взгляд! Девушка с таким взглядом не может позволить, чтобы ею манипулировали. Она сама может манипулировать кем угодно.
– Надо же, как прическа меняет человека! – восхитилась Сакура.
.....
Летнее солнце по-прежнему бесчинствовало.
Я шла по улице. Легкая и невесомая. В моей голове гулял ветер, сердце учащенно билось, и я радостно улыбалась всем прохожим.
С новой прической, с новой «я» направлялась домой.
Он ждал меня.
.....
– Чертов комп!
Проверка почты вообще привела к неожиданным результатам: моего почтового ящика больше не существовало!
Вернее, он существовал, но был абсолютно недосягаем. Сколько я ни вводила пароль, в доступе мне раз за разом отказывали. Это было хуже, много хуже засбоившей намедни сети.
Это был умысел. Всемирный заговор.
Мистика. Козни. Происки врага или врагов, которых я даже не сподобилась завести. Но можно завести новый ящик, временно наплевав на старый, и отправить письмо Саске уже с него. Воспрять духом получилось ровно на две минуты. Третья же ознаменовалась скорбным фактом: я не помню адреса электронной почты Саске. Вещь еще более невероятная, чем нежданная потеря шкатулочки, в которой хранилась вся наша переписка. Два года я исправно отправляла письма и могла процитировать адрес с любого места, справа налево, слева направо, а также снизу вверх. И сверху вниз. И вот теперь я не помню ни одной буквы, и ни одной, пусть приблизительной, ассоциации не приходит на ум – ну разве это не жопа?
Как есть - задница.
.....
Около одиннадцати утра мне позвонили.
– Хината! – гаркнули мне в ухо с того конца провода.
– Темари? Что случилось?
– Да. Именно случилось. Я рожаю. Мать вашу, именно тогда, когда мне нужно забрать важные документы.
– Вообще-то ты должна давно выйти в декрет…
– Да выйдешь тут, на одну зарплату Шики толком не проживешь. Вот и приходиться батрачить… Господи, почему такая женщина, как я, умудрилась выйти замуж за этого оболтуса…
– Так, не волнуйся, я заберу. Говори адрес. И у кого забирать документы?
Н-да… Вот тебе и… здрасьте – манду подкрасьте. А пока раздумывала над ее многовариантностью, Темари успела оповестила меня в курс того, что и где нужно забирать эти документы.
Ладно. А сейчас надо в отель.
.....
Я выполнила все необходимые назначения и решила, что пора прощаться и валить из этого отеля. Проходя мимо ресторана, где были шведские столы, я уже хотела развернуться на сто восемьдесят градусов – и я бы сделала это немедленно, если бы… Если бы не увидела мужчину своей мечты.
Высокий брюнет, черноглазый и жутко сексуальный.
Прекрасный, как Адонис. Как все рыцари Круглого стола вместе взятые. Как Орландо Блум.
Нет, он был много лучше Орландо Блума. Ладони мои вспотели, глаза увлажнились, а сердцебиение ускорилось, как будто я бежала марафет.
Что делал такой парень в таком непрезентабельном месте, как этот отель?
Что делал здесь черноволосый парень?
Ждал меня.
И был уверен, что я обязательно появляюсь и увижу его. Не смогу не увидеть. Ничем другим нельзя объяснить то, что у парня на голове светился нимб.
Возможно, этот нимб вижу только я: давно известно, что зрение у влюбленных устроено совсем по-другому, чем у прочих людей.
Так я влюблена?
Расхлябанное сердце и вспотевшие ладони усиленно намекают на это.
Влекомая внутренним голосом, я зашла в ресторан. Я никого не замечала, забыв, зачем же приехала в отель, сосредоточившись на брюнете. Теперь нас отделяли лишь пару метров. "И не только это, Хината!" – Эта мысль змеей выползла откуда-то, затмила мое сознание, да так плотно, что у меня перехватило дыхание.
Не только это. Все правильно. Такой парень никогда не обратит на меня свое внимание - не тот уровень, не тот полет.
Наша с ним любовная история – история обычной девушки из неизвестной глухомани и прекрасного принца – так же невозможна, как невозможна история долгой и счастливой жизни Ромео и Джульетты, даже еще невозможнее.
Обычной девушки?
Я больше не та застенчивая девчушка, какой была раньше. Кто угодно – угонщик, любитель ковбойских шляп, похититель велосипедов – но не та невзрачная вечно краснеющая девчонка. Но…
Что бы изменилось? Я ведь даже не знаю, как с ними общаться. И мы даже не знакомы.
И лучше не пялиться на парня.
Так будет спокойнее для всех.
Может быть, потом… В следующий раз… Когда наступит другое лето.
Я так напряглась и переволновалась, что была близка к обмороку. И, чтобы хоть как-то успокоиться, я пошла вперед, где стоял этот черноволосый парень, и взяла йогурт.
Сейчас я возьму йогурт, а этот парень даже не обратит на меня внимания, и я отправлюсь восвояси.
Но вместо этого мы встретились взглядами.
Тонкие губы, пряной нос, пронзительные глаза, от одного его взгляда меня бросает в дрожь. Я вижу все это, как на рисунке – ничего тайного, ничего запретного для меня не существует. Но сейчас меня волнует совсем не это, а его глаза - черные, настолько глубокие, что тебя затягивает, не видно даже зрачков, - эти глаза действуют почти гипнотически. Они кажутся почти идеальными.
На свете нет ничего идеального.
В этот момент мое сердце должно бы замереть или, наоборот, заколотиться часто-часто. Но ничего подобного не происходит, я спокойна, абсолютно спокойна. Зато парень кажется взволнованным по-настоящему.
Стоило ущипнуть себя за локоть, закрыть глаза и снова открыть, чтобы убедиться: вот он, парень моей мечты, что смотрит на меня пожирающим взглядом. Но ведь я не сумасшедшая, такой парень уж точно не будет на меня ТАК смотреть.
Я склонна верить этому и считаю правильным. А об остальном даже думать не хочу.
Все, о чем хочется думать в эту секунду, в это мгновение, – парень. Брюнет, что стоит напротив меня.
Но меня окликнули, и я с сожалением покидаю ресторан.
Бросив прощальный взгляд на зал, я толкаю дверь и выхожу на улицу.
.....
Все осталось позади.
Все сомнения, все страхи насчет того, что такой парень на меня не посмотрит. Я выкинула все свои страхи и решилась.
Да, решилась. Я бязательно добьюсь своего.
Осталось только подождать, когда выйдет этот парень, и все решится…
Однако он вышел почти сразу и стал оглядываться по сторонам. Я сразу поняла – он искал меня. А потом он увидел меня, девушку, которая ждет его, чтобы познакомиться.
И кто сказал, что такой парень не посмотрит на меня?
Фанфик добавлен 14.08.2013 |
1171
Авторизируйтесь, чтобы добавить комментарий!