Кровавый Белый Пес. Часть 10. Смерть, покрытая металлом
Часть 10
Смерть, покрытая металлом
Смерть, покрытая металлом
Трава под моей спиной была влажной от росы. Я вытянулась во весь свой маленький рост на лужайке у родительского дома и нежилась в лучах палящего летнего солнца. Птицы пели совсем рядом, раскачиваясь на ветках высоких деревьев в нашем саду. Сильный порыв ветра окатил меня прохладой, и я довольно поморщилась, закидывая руки за голову.
- Ты не сгоришь? - скучающим тоном спросила у меня сестра, сидя в тени. Она читала книгу в старом потрепанном переплете, а ее длинные каштановые волосы красиво покачивались на ветру.
- Это лучше, чем сидеть все время в тени, как ты! - фыркнула я, демонстративно отвернув от нее голову. Она тихонько хихикнула и выставила свои длинные белоснежные ноги на солнце, закатив повыше белые шорты.
- Ханаби, Хината, ужин готов! - раздалось из дома, и старшая сестра громко захлопнула книгу, ожидающе смотря на меня.
- Хината, - окликнула она меня. - Идем.
- Иду, - пробубнила я, переворачиваясь на бок. - Сейчас приду.
За моей спиной раздался тяжелый вздох, и тихими шагами Ханаби ушла. Почему я была обижена и зла на нее? Я не помню... После того дня я позабыла все обиды. Мой пес лежал рядом и радостно вилял хвостом, тыкаясь в мое лицо влажным холодным носом. Я теребила его белую мягкую шерсть, а он довольно улыбался мне, высунув язык. Мне не хотелось идти в дом, и я старалась оттянуть время ужина, как только могла. Даже просто лежа в мягкой зеленой траве, бессмысленно гладя собаку.
Пес насторожил уши и побежал в дом, слегка волоча лапу, на которую я наехала колесом нового велосипеда пару дней назад, когда училась ездить на двухколесном. Я легла на живот и зарылась лицом в сложенные друг на друга руки. "Не хочу", - бубнила я в мягкую кожу рук. Будучи ребенком, мне хотелось, чтобы ко мне вышли и утешили меня ласковыми теплыми объятиями, но моя семья не спешила вспоминать о младшей дочери и ужинала без меня. Даже Ханаби, предательница! Она... Я не помню, что она сделала.
Тишина повисла по всему дому. Даже ветер, казалось, неутомимо свистел в моих ушах в этой кромешной тишине. По дому не раздавался привычный звонкий смех матери, а отец не ругался, читая новости в газете. Все было тихим. Не моим. Иным миром.
Я радостно вскочила на ноги, когда услышала шаги по деревянному полу, приближающиеся к веранде. В моей голове уже стоял образ матери, протягивающей мне руку. Я сорвалась с места, подбегая к двери, но врезалась в крепкого мужчину и попятилась назад от удара. Почесав зудящий нос, я подняла на него глаза и застыла. Высокий незнакомец навис надо мной угрожающей тенью, склоняя голову ко мне и пристально глядя в мои глаза. Короткие рыжие волосы отражали тусклый солнечный свет, а его лицо с тонкими напряженными чертами было покрыто черными металлическими сережками. Нос, губы, уши... Он, словно кукла, застыл на мне безжизненным взглядом и так же холодно, тихо произнес:
- Какая кроха... Сколько тебе?
- Десять, - не задумавшись над его словами, ответила я. Незнакомец слегка удивился моей непосредственности и наклонил голову вбок, протягивая руку к моему лицу.
- Не заходи в дом. - Его пальцы самыми кончиками коснулись моей переносицы. - И не плачь, иначе это будет означать, что ты смирилась с судьбой.
Он не сводил с меня своих необычных бледно-серых с ярким фиалковым отливом глаз, пока его рука не закрыла за собой дверь, загородив мне вход. Я кивнула сама себе и села обратно на траву - ждать, когда мама или отец разрешат мне войти. Но время текло, а приближающихся шагов больше слышно не было.
Смеркалось. Ветер стал невыносимо холодным и пронизывал до костей. Этой ночью было необычайно холодно, словно за один день лето сменилось поздней осенью. Мне становилось страшно от малейшего шороха, а желудок скрутило в узел от голода.
- Вы про меня забыли! - крикнула я, широко распахнув перед собой дверь. Тишина вытолкнула мой крик обратно, не приняв его в себя. Я, как потерянный ребенок, как цикада, летела на свет, исходивший из нашей маленькой кухни. Снова обидчиво скорчившись, я открыла рот для очередного вскрика жалости к себе, но тут же проглотила свои слова, застыв в дверях.
К моему приходу кровь уже засохла на стенах и полу, превратившись в старую отколупывавшуюся краску. Невыносимый приторный запах вскружил голову, а сестра смотрела на меня с застывшим страхом. Пятнадцатилетняя Ханаби лежала на животе с повернутой в мою сторону головой. Ее ногти были вцарапаны в дощечки пола, а за ногами волочилась кровавая дорожка. Она смогла проползти менее метра, когда ей свернули шею и сестра умерла, оставив мне на прощание послание своих туманных безликих глаз.
Отец так и склонил голову в газету, буквы которой уже поплыли от лужи крови на его тарелке. Мать я так и не увидела, заметив только окровавленную тонкую кисть из-под кухонного стола с яркой лимонной скатертью, опрысканной крапинами крови. Я хотела всхлипнуть от страха, но глубоко выдохнула, прикрыв дверь на кухню.
Я просидела на полу, ожидая первых лучей солнца. Может, кто-нибудь и спохватится искать нас. Если я заплачу - смирюсь со своей судьбой. Я помню об этом, но не помню своей обиды, которая спасла меня и погубила в один миг. Я ждала помощи, хладнокровно жуя свежий хлеб, заботливо выпеченный моей матерью, а под моими ногами лежал окровавленный белый пес с жалобными, беззащитными, алыми глазами.
***
Дрожащими перебинтованными руками я пыталась налить себе стакан холодной воды из кувшина. Вода беспорядочно лилась по краям, никак не хотя попадать точно в цель. Мои губы уже потрескались от жажды, но я была так беспомощна и вымотана, что не могла налить несчастный стакан воды.
- Дай сюда, - грубо раздалось за моей спиной. Хидан выхватил кувшин из моих рук, нежно пробежав руками по криво намотанным бинтам. Он стоял близко-близко, прижавшись к моей спине, и наливал мне спасительный стакан живительной влаги. - Могла просто попросить.
Я жадно пила, окидывая его благодарным взглядом. Иногда он пугал меня, иногда злил. Но всегда вызывал противоречивые чувства к себе. Такой невоспитанный, грубый, он был настоящим садистом, но нежность в нем все же была, словно нотка шафрана в свежей выпечке. С каждым днем она становится только сильнее, приятнее. Дурман, затуманивающий разум.
- Спасибо, - прохрипела я, делая шаги по кухне. Вдруг я застыла в двери и обернулась, оставшись на том же месте, как тогда, в детстве, когда вся моя семья утонула в крови. Мои глаза пробежали по светлым стенам с новыми обоями, по темному полу и остановились на высоком мужчине, бесцеремонно пьющем пиво. Заметив на себе мой взгляд, он слегка усмехнулся и облизнул с губ капли холодного напитка.
- Мышь, запомни одно простое правило: слушай меня, и я буду ласковым песиком, - рассмеялся он, делая очередной глоток.
- Мой верный песик лежал у моих ног в крови два дня, пока меня не нашли. Ты будешь лежать у моих ног, даже будучи в крови? - неожиданно даже для себя выпалила я, отчего беловолосый мужчина слегка отшатнулся. Хидан был в растерянности, и его алые глаза потупились в пол, полные беззащитности. Я хмыкнула и хотела уйти, но он пригвоздил меня к месту взглядом, брошенным с вызовом.
- Нет! - громко и с улыбкой, полной сумасшествия, воскликнул он. - Я буду стоять и рвать глотки всем, кто встанет на нашем пути. Я нахрен выгрызу все стадо, но не упаду к твоим ногам, даже будучи в крови. Я в состоянии стоять с гордо поднятой головой и улыбкой на лице рядом с хозяйкой даже с вырванным сердцем.
Мои легкие сдавило, не давая сделать и вдоха. Я так непонятно прохрипела ответ, что и сама не разобрала слов. Проведя по израненным рукам, которые кровоточили от его насилия, я улыбнулась.
- Пошли спать, мне рано вставать, - поманила я его пальцем и вышла из кухни.
Мой Кровавый Пес способен победить мою смерть, покрытую металлом, которая до сих пор говорит мне в моих снах: "Не плачь, иначе это будет означать, что ты смирилась с судьбой".
Фанфик добавлен 26.03.2014 |
1054
+1
