Осень. Глава 2
Глава 2
- Жили-были дед да баба. И была у них курочка Ряба. Снесла… А ну лежать! – рявкнула Карин и вновь вернулась к чтению. – Где же… А, вот! Снесла курочка яичко…
- Кому снесла яичко эта жуткая животина? – живо заинтересовался Гаара, вновь откинувшись на подушки.
- …да не простое, а золотое, - не обращала на подопечного внимания Узумаки.
- Боже. - Сабаку но прикрыл лицо рукой. - Там еще и мутанты с золотыми яйцами есть!
- Дед бил, бил – не разбил. Баба била, била – не разбила. - Девушка сделала небольшую паузу, со страхом ожидая очередного комментария.
- О, элементы садо/мазо? - Не заставила себя ждать новая реплика парня. – Это уже интересно! Давай дальше!
- Девки тебе давать будут, - огрызнулась Карин, но все же продолжила: - Мышка бежала, хвостиком махнула.
- Да, детка, вставка с зоофилией привносит в это произведение интересную изюминку. А по чему там эта мышка хвостиком махнула? По яичку или по чему другому, не менее интересному? – спросил Гаара, но, услышав фырканье девушки, означающее то, что таких подробностей в сказке нет, томно, с придыханием добавил: - Не уточняется? Ладно, доверимся своей богатой фантазии. А мышка, интересно, какого пола? Может, здесь намеки и на гомосексуальные отношения?
- Яичко упало и разбилось, - мрачно поведала красноволосая.
- Не-е-ет! Они покалечили его! – Сабаку но смахнул несуществующую слезу. – Мало того что у мужика проблема, яйца золотые, так их еще и разбила мышка неопределенного пола!
- Плачет дед, плачет баба, - Карин и не собиралась щадить психику больного, а продолжила чтение произведения, изобилующего развратными моментами.
- Канеш, они рыдают, - согласился с поведением главных героев Гаара, - это ж любой человек заплачет, если у ближнего яйца начнут отваливаться и разбиваться!
- А курочка Ряба им и говорит…
- О, наркомания? Занятно!
- «Не плачь, дед, не плачь, баба! Я снесу вам другое яичко. Не золотое, а простое!»
- То есть на одном покалеченном мужике эта садюга останавливаться не собирается? Что за маниакальные наклонности? Может, это все идет из детства птички? Может, в давние времена, когда она еще была цыпленком, Рябу изнасиловало яйцо?
- Да ты достал уже! – Узумаки звучно захлопнула книгу. – Это же детская сказка, а ты все опошлил!
- Во-во, детская, - согласился с сиделкой парень. – А тебе не кажется, что мне, двадцатипятилетнему молодому человеку, как-то поздновато уже знакомиться с окружающим миром через такие произведения? Или рано, это уж с какой стороны посмотреть.
- А не ко мне вопросы! – вспыхнула Карин. – Это твоя ненаглядная Мацури принесла эту книженцию!
- Давай я тогда принесу что-нибудь другое? - Гаара вновь попытался встать.
- Лежать! – заорала Узумаки. – У тебя постельный режим!
- Блин, мне скучно, - скривился Сабаку но.
- А мне ж, бл*дь, весело! Просто зае*ательски ох*енный день! – Девушка тоскливо посмотрела на капли дождя, стекающие по стеклу окна.
- А чего согласилась здесь подработать? – Пациент проследил за взглядом сиделки и тоже приуныл.
- А хрен его знает! – Карин вновь открыла книгу. – Что тебе больше нравится: «Теремок» или «Репка»?
- Хм, дай-ка подумать. - Гаара наморщил лоб. - Что мне больше нравится: групповые сексуальные отношения между животными разных видов – одна пара Медведь/Лягушка чего стоит! – или же инцест и ченслеш, замешанные на нездоровой тяге к вытаскиванию больших овощей из… из земли же там, да? Какое интересное и неординарное описание процесса…
- У тебя бред, да? Позвонить Темари и сказать, что с такой травмой тебя нужно госпитализировать? – Узумаки потянулась к своему мобильнику.
- Давай хоть телевизор посмотрим! – Упоминание о сестре вернуло парню серьезность.
- Нельзя! – отрезала будущий медик. Телевизор смотреть нельзя, читать нельзя, ходить нельзя.
- А что можно? – Сабаку но вновь приподнялся.
- Лежать! – в сотый, наверное, раз за день крикнула девушка.
- Чувствую себя репкой.
- ???
- Таким же лишенным всех радостей жизни овощем.
- Потерпи пару неделек, - успокоила парня Узумаки и вновь посмотрела в окно.
На улице, вопреки всем ожиданием девушки на солнечную погоду, бушевал ливень. Тяжелые капли падали на землю, чертили мокрые дорожки по оконному стеклу и вообще настраивали на депрессивный лад. Все вокруг было серым: небо, закрытое тучами, и даже сам воздух осязаемо давил на грудную клетку своим унынием. Листья, слетевшие с деревьев, скорее всего, превратились в вязкую мерзкую кашу. Вот теперь и не пошуршишь ими, вороша ногами, не разотрешь золотистый привет осени в ладонях, вдыхая терпкий аромат, вытирая потом руки о джинсы, чтобы избавиться от мелких частичек, прилипших к линиям на ладони.
Утром девушке пришлось приложить немалые усилия, чтобы вылезти из-под теплого одеяла, одеться и пойти на новую работу. Вытаскивать свое бренное тело из уютной постельки не хотелось абсолютно: одна мысль о холодном поле, которого нужно коснуться голыми ногами, вызывала у Карин небольшую панику. А уж о том, чтобы куда-то тащиться, она вообще старалась не думать. Подленький внутренний голос премерзко советовал хозяйке плюнуть на обещание, отключить мобильник и проспать до обеда. Потянувшись за телефоном, Карин обнаружила СМС-ку, уведомляющую ее о том, что Суйгецу притащит свою п*дорскую задницу в ее жилище через полтора часа. Видеться с бывшим не хотелось (хотелось, но летальный исход для кого-нибудь был очень реален), посему Узумаки, глубоко выдохнув, все же пробежалась по ледяному полу до ванной. Найдя в комнате гигиены потерянные вчера вечером тапки, Карин, не пренебрегая прямым назначением данного помещения, умылась. На кофе времени не оставалось, поэтому она, нацепив на себя джинсы и теплую куртку, отправилась на автобусную остановку, вспоминая, какой же маршрут пролегает как можно ближе к месту ее добровольного заточения.
И вот сейчас, глядя на непогоду за окном, Узумаки машинально ежилась, будто в данный момент ей за шиворот упала крупная капля дождя. В такую погоду девушке ужасно хотелось забраться с ногами в кресло, закутаться в бордовый плед и, потягивая красное вино, читать какую-нибудь любовную муть годов эдак семидесятых позапрошлого века. Чтобы там были и галантные мужчины, элегантные и неповторимые, уделяющие по три часа в день, чтобы натянуть обтягивающие брюки на стройные ноги и застегнуть все пуговочки на жилете. И прекрасные дамы, падающие в обморок при виде мышек. И, конечно же, всепоглощающая любовь! И чтобы все было слезно-сопливо, чтобы беленький платочек, которым девушка всегда в таких случаях вооружалась, был мокрым от вышеназванных слез и соплей. Потом, когда вновь выглядывало солнышко, Карин только смеялась над своим поведением. И правда, как можно рыдать над такими глупыми ситуациями? Но сейчас…
Сейчас Узумаки изнывала от жары: в поместье Сабаку но явно не экономили и обогревали помещение так усердно, что даже тропические растения, наверное, не смогли бы вынести такую температуру.
- У вас тут как в пустыне. - Узумаки оттянула ворот свитера и подула на свое тело. - Так же жарко и сухо!
- Ваш чай. - В комнату без стука ворвалась Мацури, опасно накреняя поднос с чашками. - И сок.
- Это все отец, - недовольно пробурчал Гаара, аккуратно взяв свою чашечку, - он у нас любит тепло.
- А где он? Что-то я… Ой! Полагаю, зря я жаловалась на сухость, да? – Карин посмотрела на оранжево-желтое пятно от апельсинового сока, расползающееся на белом свитере в районе живота. – Боги услышали мои молитвы и послали на выручку Мацури!
- Карин-сан, простите. - Горничная, «нечаянно» опрокинувшая на сиделку поднос, стала усиленно оттирать пятно, отчего оно въедалось еще сильнее. – Я такая неловкая!
- Да ничего, с кем не бывает? - успокоила девушку сиделка, а про себя добавила: "Вот только редко, кто делает это с таким злобным взглядом".
- Вам теперь, наверное, придется домой идти, чтобы переодеться, - «грустно» предположила служанка.
«Ах, вон оно что! – подумала Узумаки, едва не хлопнув себя рукой по лбу. – Она просто хочет подбить клинья к хозяину! Ну и подбивала бы, свитерок-то мой при чем? Но я-то не собираюсь сдавать позиции какой-то девке! Меня их отношения не интересуют, но вот свитер, сука, любимый!»
- А зачем? – невинно осведомилась Карин и едва сдержалась от победной улыбки при виде перекошенного от злости лица Мацури. – Здесь же так жарко, что я не замерзну!
Под яростным взглядом горничной и удивленно-заинтересованным Гаары Узумаки, потянув за край кофточки, легко освободилась от верхней части одежды. Взору присутствующих предстал кружевной лифчик нежно-персикового цвета, такой откровенной открытости, что его, в принципе, можно было и не надевать.
- Принесешь мне еще сока? – сиделка мило улыбалась.
- Конечно. - Служанка, метнувшись на кухню и обратно, через три секунды уже протягивала девушке стакан апельсинового фреша, предусмотрительно держа его в руках очень крепко.
- Спасибо! – искренне обрадовалась Карин тому, что не пришлось снимать и джинсы. – На чем мы там остановились? – Узумаки, вальяжно развалившись в кресле, вновь открыла книгу. – Что ты выбрал? Зоофилию или инцест?
- Ну ты, мать, даешь, - восхищенно прошептал Сабаку но, лишь только за вылетевшей из комнаты горничной хлопнула дверь.
- Я тебе не даю и не дам! – осадила его Узумаки. – Просто у твоей горничной ко мне какое-то предвзятое отношение!
- А почему дверь не закрыта? – удивленно пробормотал мужчина, подозрительно напоминающий Гаару, если того состарить лет на двадцать. – Предупреждать же надо, что посетителей здесь не ждут! – Старший Сабаку но (теперь сиделка в этом не сомневалась) выразительно покосился на полуголую девушку.
- Здравствуй, папа, - как-то холодно и отчужденно поприветствовал ближайшего родственника Гаара, - а мы только недавно о тебе вспоминали.
Ойкнув, сиделка прикрыла грудь книгой.
- Русские народные сказки? – еще больше удивился мужчина, прочитав название.
Фанфик добавлен 25.09.2013 |
871
0
