Пустынная лилия. Заключительная
День свадьбы начался сумбурно. Беготня в доме, мелькание парикмахеров и визажистов, спешные доделки и атмосфера ожидания: вот-вот начнётся, вот-вот начнётся. И началось…
Церемония венчания продлилась около часа. За весь день это был самый спокойный отрезок времени. Приглашённый монах сказал напоследок, чтобы супруги не забывали о том, что главное в семейной жизни – это не только чувства, но уважение друг к другу и терпимость. «Короче, умение вовремя заткнуться», - услышала Хината откуда-то из-за спины. Девушка обернулась. За ней сидела Темари и хитро подмигивала. Рядом с ней дремал Шикамару. Впрочем, золовку это не смущало – она с пониманием отнеслась к тому, что Нара всю ночь был в дороге.
Потом начались поздравления. Хорошо, что Матсури настояла на приглашении ведущего. Этот юркий и весёлый человек, хоть и раздражал Канкуро и Гаару своим мельтешением, сумел в два счёта организовать хлынувшую на молодожёнов толпу в стройную шеренгу, и лишь благодаря этому их не завалили дарами в первые несколько минут. Именно ведущий занимался перетаскиванием всех «подношений» в приспособленный для этого чулан, а жених с невестой могли спокойно сидеть на своих постаментах и улыбаться, что, учитывая состояние Матсури, было особенно важно.
Всё проходило просто замечательно. Еда была вкусной, спиртное лилось рекой, и даже жених уже снял галстук, расслабился и получал удовольствие от бесконечных конкурсов и розыгрышей. Когда объявили танцы, Гаара протянул жене руку. Девушка, секунду поколебавшись, согласилась.
Мелодия была мягкой и романтической. Неожиданно раздался голос ведущего:
- Эта песня посвящается всем влюблённым в этой деревне. Пусть сегодня, в День Святого Валентина, любовь найдёт отклик в сердце каждого, кто её слышит.
Хината подняла лицо к мужу:
- Я тебя ещё не поздравила сегодня, извини. Твой шоколад остался в гостиной. С этой свадьбой совсем вылетело из головы…
Гаара задумался. Он совсем не был уверен, что на сладостях будет надпись «С любовью», поэтому, решившись, притянул жену к себе:
- Поздравь меня поцелуем, - тихонько прошептал он ей на ухо. – Он вкуснее, чем шоколад.
Девушка вздрогнула. От Гаары пахло дорогим одеколоном, немного спиртным и совсем чуть-чуть – сигаретами. Вероятно, он говорил с Шикамару, когда выходил, догадалась она. Хинате нравился этот запах, нравилось чувствовать горячее дыхание мужа возле уха, нравилось ощущение надёжных и сильных рук у себя на талии. И, буквально на секунду, мимолётно и незаметно, она прикоснулась своими губами к его. Сама.
А через секунду посмотрела в глаза Гаары.
Их поцелуй на крыше стал для Пустынного первой оправдавшейся надеждой. Да, Хината не могла принять его чувства сразу. Но она не испугалась их, не сбежала и не отстранилась. С каждым прикосновением и взглядом она становилась всё ближе. Настолько, что сейчас он ещё раз позволил себе поверить в возможность существования между ними чего-то большего, чем дружба. И когда жена сама поцеловала его – пусть это и с трудом можно было назвать поцелуем, но всё же! – сердце забилось так, что заломило в висках.
- Клянусь тебе, что это был самый лучший подарок на День Святого Валентина в моей жизни, - сказал он, глядя в глаза Хинате.
Девушка немного смутилась, но, видимо, Боги и вправду в этот день помогают всем влюблённым. А ещё иногда им помогают алкоголь и состояние всеобщего веселья.
- Спасибо.
Музыка закончилась, и они с мужем вышли на террасу. Прохладный вечерний воздух казался нектаром после душного зала.
- А что тебе бы хотелось получить на праздник? - поинтересовался у неё супруг.
Девушка задумалась.
- А что ты раньше дарил девушкам?
Муж пожал плечами.
- Ничего. У меня никогда не было девушки. Да и потом, я же рассказывал, как прошло моё детство. До боя на экзамене за звание чунина я считал, что любовь к кому-то, кроме себя, невозможна в принципе: люди вокруг могут подтвердить моё существование лишь одним способом – своей смертью. Шукаку, запечатанный в меня крайне нестабильной печатью, здорово способствовал этому заблуждению. А потом мне стало не до романтики, я записался в регулярные войска. Работа, миссии… Все усилия были направлены на то, чтобы меня признали как шиноби и человека, а не как монстра, бездушное оружие. Я хотел стать для Суны кем-то значимым. Наверное, я хорошо постарался, раз сумел стать Кадзекаге. Вот только ничего романтического во всём этом не было. Я никогда не дарил девушкам подарки. Первый был полтора месяца назад.
Хината внимательно слушала то, что рассказывал муж. В какой-то момент ей показалось, что с ней говорит Наруто, так схожи были ситуации двух таких разных Дзинчуурики. Но всё же перед ней был именно Гаара – со своими устремлениями, чувствами и страхами. Со своей болью. Со своей любовью.
Поддавшись порыву, она провела рукой по его непослушным красным волосам. В глазах Пустынного замер вопрос.
- За что? – спросил он. Края его губ приподняла лёгкая удивлённая улыбка.
- Просто так, - сразу же смутилась Хината и попыталась отойти, но руки мужа не дали ей этого сделать.
- Спасибо, - прошептал он ей на ухо, прижимая к себе. Её лицо сейчас было так близко, что он не мог удержаться и уже наклонился для поцелуя, но дверь на террасу хлопнула, заставив Гаару разжать руки. Послышался голос Темари и бормотание Нара.
Если бы Хината могла слышать ругательства, которыми про себя награждал господин Кадзекаге сестру с её парнем, решивших так не вовремя проветриться, то она не только бы покраснела, но и упала в обморок.
«Какого чёрта я отскакиваю от собственной жены, будто школьник, которого родители застукали за просмотром порнографии?» - злился он, собираясь уже высказать пришедшим своё возмущение, но неожиданно осёкся.
Жена стояла красная, как помидор, и пыталась ему что-то показать, но причиной смущения была совсем не попытка поцелуя. Шикамару и Темари, не замечая присутствующих, целовались так самозабвенно и пылко, что Гаара застыл с отвисшей челюстью. До сих пор он и не подозревал, что между его сестрой и этим живым воплощением лени может полыхать такой костёр страсти.
Кадзекаге скосил глаза на супругу. Хината всё так же была готова отключиться в любой момент.
- Кх-м, кх-м… - демонстративно громко покашлял Пустынный. Но даже это не возымело действия – его просто не услышали. Он повторил кашель уже более громко. Целующиеся замерли и оглянулись. Темари смутилась и стала расправлять платье, помятое жадными руками Шикамару.
- Гаара, Хината, а мы вас и не заметили, - пролепетала она.
- Это я уже понял, - ехидно ответил ей брат. Он был зол на сестру по двум причинам: во-первых, они прервали его собственный поцелуй, во-вторых – он завидовал её парню. – Надеюсь, мы вам не мешаем?
- Нет-нет… Мы уже уходим, - куноичи потянула парня обратно в банкетный зал. Уже возле двери Нара посмотрел на красную Хинату, на злого Гаару и ехидно улыбнулся. Раздражение в глазах Кадзекаге сказало ему больше, чем лидеру Суны хотелось бы показать; но всё же, хотя и очень тянуло, лентяй воздержался от реплики. Он был рад за свою бывшую соотечественницу и понимал, что иногда одно неверно сказанное слово может разрушить самое важное – нужный настрой.
Как только двери за неосторожной парочкой закрылись, Хината выдохнула.
- Как неудобно получилось, - пробормотала она, - но я не знала… Я же… Мы же…
Муж только махнул рукой, чуть не крякнув от досады.
- На войне началось и по сей день продолжается. И что она в нём нашла?
Хината, отойдя от шока, улыбнулась. Гаара своим братским ворчанием до ужаса напомнил ей Неджи.
- Разве для того, чтобы полюбить, нужна причина?
Пустынный вздохнул. Девушка, услышав это, поспешила исправить неловкость:
- Давай вернёмся в зал, потанцуем ещё? Меня ещё никогда не приглашали танцевать в День Святого Валентина.
Парень немного приободрился. На тонкие губы вернулась лёгкая улыбка.
- Хорошо.
Народу на танцполе стало значительно больше, и началась небольшая, но неприятная толкотня. Праздник медленно, но верно катился к закату – все гости уже давно разбились по группам и продолжали общаться по интересам, лишь изредка выползая на танцпол, чтобы растрясти наеденное. Покружившись ещё один танец, Гаара и Хината прошли за стол. Через какое-то время Кадзекаге вышел с женихом освежиться, а Хината направилась в дамскую комнату, где сразу же натолкнулась на Темари. Золовка виновато улыбнулась и заглянула ей в глаза.
- Прости, что помешали вам. Мы не хотели, честно.
Брюнетка слегка покраснела и сложила указательные пальцы.
- Просто Шикамару и ты… ты и Шикамару… вы…
- Целовались? – подсказала Темари.
- Да, - смутилась Хината и стала пунцовой окончательно.
- Давно не виделись. Времени мало, встречи редко… Увлеклись, с кем не бывает? - виновато улыбнулась Пустынная. – Но, судя по злющей мине Гаары, вы там тоже не на звёзды любовались?
Госпожа Сабаку-младшая отвела взгляд и зарделась ещё сильнее.
- Слушай, да перестань, - махнула рукой золовка. - Если у вас с братом всё наладится, я буду только за. Он заслужил своё счастье, как и ты.
- Просто я… Я не знаю, что к нему чувствую, - неожиданно призналась девушка. – Темари, разве так бывает, что любишь и того, кто умер, и того, кто жив и рядом?
Блондинка потрепала её по плечу и улыбнулась.
- Никто не знает, какая мера любви отпущена каждому из нас, и что это чувство из себя представляет. Мне кажется, что любовь бывает разной. Всем нам стоит научиться жить, принимая как должное то, что есть у тебя в сердце, и наслаждаясь тем, что не нужно отвергать какую-то его часть. Просто любить и быть любимой, что бы это не означало. Делиться теплом и заботой, понимать и дарить свою нежность. Потому что те, кого мы любим, это заслужили.
Хината вдруг поняла, что Темари права. Скорее, даже почувствовала, удивившись, почему сама раньше не смогла решить такой простой вопрос. Да, она уже ничем не могла поделиться с Удзумаки. Но отказываться от чувств к человеку, изменившему её жизнь, ради чувств к Гааре, было незачем. Нужно было лишь открыть сердце для нового, оставив в нём всё то, что грело столько лет. Сейчас лучшим проявлением любви к Наруто было их с Гаарой дело. Они строили мир, в котором люди получат шанс жить без войн и по-настоящему понимать друг друга; они делали это потому, что оба по-своему любили этого странного, но потрясающего человека. Эта любовь строила мир и становилась им. И Хината неожиданно обнаружила, что хочет жить в этом мире вместе со своим мужем.
Куноичи вышли из уборной и почти сразу наткнулись на Нару, Канкуро и Пустынного, вальяжно рассевшихся в широких кожаных креслах для отдыхающих. Они курили сигары и потягивали коньяк из широких бокалов.
- Прощальный холостяцкий подарок жениху, - пояснил Нара. - Цунаде передала.
Хината никогда раньше не видела, чтобы её муж курил. Но вид почти по-кошачьи расслабленного Гаары в прозрачных клубах дыма показался ей необычно притягательным. В голубых глазах сверкали искры, а на губах застыла довольная ухмылка. На указательном пальце переливался топаз. Девушка засмотрелась, не в силах отвести глаз. Перед ней сидел не просто друг. Так смотрят только на один тип мужчин – на тех, кого считают своими и любят, даже не осознавая этого. А осознавая, любят ещё сильнее.
Именно в этот момент Хината поняла, что её чувства к Гааре уже давно переросли из дружеских в нечто большее. Как это ни странно признавать, она влюбилась в собственного мужа. Святой Валентин, словно решив пошутить, открыл ей глаза именно в День Всех Влюблённых.
- Нара, ты и зайца курить научишь, да? – нахмурилась Темари. Шикамару расплылся в довольной ухмылке, означавшей «да, я такой!». – Не успел приехать, как учит моих младших братьев пить и курить. Я тебя за это накажу! Пошли танцевать, лентяй!
Она вывела бурчащего парня из компании, отобрав бокал. С сигарой он так и не расстался. Гаара и Канкуро задумчиво проводили их взглядами. В глазах братьев Сабаку читалось любопытство: каким же будет наказание? Помня о сцене на балконе, Кадзекаге сомневался, что жестоким. Хотя, памятуя о взрывном характере сестры, поручиться за это не мог.
Канкуро залпом допил коньяк и потушил сигару. Потом с недовольным видом достал жвачку и принялся спешно освежать дыхание.
- Не хочу, чтобы Матсури волновалась, что я попал в сети порока, - улыбнулся он и поспешил к невесте.
Хината с Гаарой остались одни. Девушка осторожно присела на краешек кресла.
- Канкуро так заботится о ней и ребёнке. Из них выйдет хорошая семья, да?
Кадзекаге небрежно стряхнул пепел на мозаичный пол рест-зоны.
- Сам не ожидал, что мой брат сможет перебороть свою нелюбовь к детям. Матсури совершила чудо. Слышала бы ты, как он тут заливался соловьём насчёт того, какие они купили пелёнки и игрушки…
- Он станет хорошим отцом, - улыбнулась девушка, - как и ты, наверное.
Брови Пустынного поползли вверх.
- Хината, я не хочу иметь детей от женщины, которая ко мне ничего не испытывает. Если не дать ребёнку нормальной семьи с любящими родителями, то вырасти может чудовище. Я - тому самый яркий пример. Так что…
Хината погладила его волосы и поцеловала в макушку. В голове стоял разговор в дамской комнате. Желание сделать кого-то счастливым, оберегать и заботиться - можно ли его считать началом любви? Когда новое чувство начинает петь в душе сладкую мелодию, то от её зова не спрячешься за сомнениями и раздумьями. Темари права, иногда нам нужно просто жить и принимать то, что говорит сердце. А оно просило тепла и близости успевшего стать родным человека.
- Не наш случай, - тихонько сказала она.
Гаара щелчком отправил окурок в пепельницу. Последняя фраза жены была сказана с такой теплотой, что заставила его сердце забиться вдвое чаще. Обняв Хинату за талию, он перетащил её к себе на колени и заглянул в глаза. В светло-сером взгляде было столько нежности, что на секунду ему захотелось зажмуриться. Назначая свадьбу на День Всех Влюблённых, он и не надеялся, что Святой Валентин поможет ему самому.
- Ты уверена? – хриплым шёпотом спросил он.
Вместо ответа девушка провела пальцами по его щеке, спустилась к подбородку и, чуть коснувшись губ, поцеловала. Терпкий вкус дыма и коньяка был словно наркотик. Ей казалось, что она сама сейчас опьянеет. Лёгкие, почти невинные прикосновения заставили Пустынного потерять хвалёный контроль над собой за считанные секунды. Запустив пальцы в её тёмные волосы, Гаара стал покрывать поцелуями лицо, шею, ключицы жены. Аромат кожи Хинаты был тонким, на грани осязания, но с каждым прикосновением ощущался всё сильнее. От девушки пахло лилией – редчайшим, невозможным для пустыни ароматом. От неё пахло чудом. Его персональным, абсолютно невозможным чудом.
Несколько лет назад он не верил даже в дружбу. Всего три года тому назад он знал, что любовь – не для него. Потом был уверен, что взаимность чувств недостижима в принципе, и был готов жить с этим, не желая никого принуждать или заставлять. Но случилось чудо. Хината улыбалась ему, гладила по волосам и отвечала на чуть нервные и жадные поцелуи своими – робкими, неуверенными, но всё равно такими сладкими и желанными.
Кажется, кто-то вошёл в комнату отдыха, но на этот раз им стало всё равно. В их первом настоящем поцелуе утонул весь окружающий мир. Руки Пустынного гладили её спину, прижимали всё ближе. Казалось, что там, где кожа не была прикрыта платьем, она начинала гореть.
- Уйти из дома Кадзекаге, не попрощавшись с ним, будет невежливо. Гости не покинут особняк, пока ты не выйдешь, - вдруг выдохнула Хината. И, поджав губы, уныло хмыкнула: - Вот чёрт…
Гаара застонал от огорчения. Вместо того чтобы потихоньку улизнуть наверх, ему предстояло говорить прощальное напутственное слово. Значит – отодвинуть от себя ту, которую хочется прижать сильнее. Перестать ощущать биение её сердца, пьянящий аромат, её руки и губы. Всё то, чего он хотел так долго.
- Канкуро что-нибудь придумает. А если растеряется, Матсури ему поможет. Справятся, - пробормотал он, вновь обнимая жену и чуть углубляя поцелуй. Хината чуть приоткрыла рот, позволив напору супруга взять вверх над своей робостью, а после она уже перестала что-либо понимать. Его язык осторожно исследовал её рот, и чувство восторга от этого было настолько необыкновенным, что девушка чуть не задохнулась. Перед глазами поплыло, а из горла сам собой вырвался тихий стон. Если бы она знала, что целоваться - настолько приятное занятие, то обязательно попробовала бы раньше.
- Значит, наверх? – прошептала она заплетающимся языком. – Но люди…
Снова прервавшись, Гаара вначале нахмурился, а потом задорно улыбнулся и сложил печати. Плотная пелена песка подняла их в воздух, а когда рассеялась, они уже сидели на диване в своей гостиной. В голове мелькнула мысль, что гости, увидев шар песка, летящий вверх по лестнице, могли вообразить себе Ками знает что. Но зато они не будут ждать и разойдутся вовремя: Кадзекаге улетел, но обещал вернуться.
Хината порывисто обняла мужа, уткнувшись носом в его шею. От её дыхания парню стало немножко щекотно, но это чувство словно вернуло его на землю. Рядом с ним был его родной человек, и им некуда спешить. Теперь у них впереди вся жизнь.
- Мне страшно, - неожиданно призналась ему девушка.
Он успокаивающе погладил её волосы и, подняв её лицо за подбородок, заглянул ей в глаза. Там бушевала буря: боязнь поверить в новое чувство и вера в него, удовольствие от поцелуев и боязнь сделать что-то не так, но, самое главное, там была решительность. Хината изо всех сил хотела, чтобы муж был счастлив, и отступать не собиралась.
- Мне тоже страшно, - пробормотал Гаара, возобновляя поцелуй. - Ты сводишь меня с ума, даже не прилагая к этому усилий. А я не хочу сделать тебе больно.
- Я крепче, чем кажусь, - девушка провела кончиками пальцев по его лицу: линия бровей, высокие скулы, немного заострённый подбородок. Чуть-чуть, на грани осязания, она прикоснулась к его губам, и тот шумно выдохнул. Его руки успокаивающе поглаживали спину Хинаты, сантиметр за сантиметром расстёгивая молнию на платье. Это было похоже на пытку, которую он сам себе устроил, но торопиться было нельзя.
Хината, расслабившаяся от нежных прикосновений, прикрыла глаза, вновь отдавая себя в руки любимого. Лёгкий поцелуй в губы, а потом дыхание Пустынного обожгло её шею. Она запустила пальцы в его шевелюру, прижимая голову к себе. Для Гаары это было словно сигналом. Осторожно приспуская бретельки платья с плеч, он спустился к её груди. Белоснежное кружево лифа казалось тёмным по сравнению с её фарфоровой кожей. До сих пор эту часть её фигуры он мог только представлять, но реальность превзошла все ожидания. Пышная, высокая и упругая, она так и манила прикоснуться, и Пустынный не устоял. Немного отодвинув край лифчика, он провёл губами по самому краю белья, едва сдерживаясь, чтобы не снять его немедленно.
Девушка охнула. Всё, что происходило с ней сейчас, было настолько необычным и волнующим, что связь с реальностью терялась сама собой. Она словно погружалась в другой мир – мир, в который её звал любимый. Стон, вырвавшийся из её губ, стал для Гаары лучшим подтверждением: происходящее нравится Хинате, он на верном пути. Осмелев, парень расстегнул и снял с жены лиф. Зрелище, открывшееся ему теперь, почти свело его с ума, сведя на нет весь самоконтроль. Чтобы не сорваться, он вернулся к губам жены, легонько поглаживая грудь кончиками пальцев по окружности.
- Ты прекрасна, - прошептал он, спускаясь от губ к шее девушки и проводя по ней языком, - ты прекрасна, любимая.
Хината тонула в его голубых глазах. Пальцы мужа становились всё более настойчивыми, прикосновения – всё более откровенными и дразнящими. В голове зашумело, а тело словно наэлектризовалось. Она хотела большего, не зная, чего именно, но её тело, с восторгом откликающееся на ласки мужа, явно знало, чего. Постепенно боязнь собственной неопытности и неуверенность отступили на задний план, поддавшись этому зову. Язык девушки осторожно проник в рот Гаары, и тот тихо застонал, прижав жену плотнее к себе. Его рука на груди Хинаты словно сама собой сжалась чуть сильнее, но это только заставило её расширить свои исследования: теперь она спустилась к шее, провела языком вдоль ключиц и неожиданно подула на влажный след, оставшийся после поцелуя.
Гаара зажмурился, ему становилось всё труднее и труднее убеждать себя не спешить. Воротничок нещадно впился в шею, и парень начал задыхаться. Видя это, Хината начала расстегивать ему рубашку, но от осторожных прикосновений её маленьких пальчиков к обнажённой коже желание стало почти невыносимым. Пустынному хотелось большего. Хотелось видеть её всю, касаться, гладить. Хотелось, чтобы она испытывала то же наслаждение от их близости, что и он. А жена, словно издеваясь, медленно обводила мышцы на его животе и груди, слегка задевая кожу ногтями.
- У тебя красивое тело, - смутившись, прошептала Хината. Ей хотелось вернуть комплимент, но она и вправду не могла оторвать взгляд от его обнажённого торса. Если бы ещё рубашка не закрывала руки…
- Сними её, - перехватив её взгляд, попросил муж. – Пожалуйста, сними…
Никогда раньше она не думала, что снимать одежду с мужчины может быть так волнующе. Мышцы на его руках были рельефными, но открывшиеся плечи показали, как он напряжён. Девушка видела, что его глаза приобрели оттенок моря – не береговой линии, где все любят резвиться, а глубины, манящей, таинственной, опасной. Но она верила своему мужу. Гаара не причинит ей ненужной боли, не обидит и не предаст. Он хочет того же, что и она – сделать своего любимого человека счастливым. Может, если ей самой так понравилось раздевать его, то мужу тоже понравится это?
- Моё платье… - девушка на секунду покраснела, удивляясь собственной смелости.
Руки Пустынного сжались в кулаки и тут же выпрямились. Раздался треск ткани, и уже ненужный кусок материи полетел на пол. Хината почувствовала, как ночной прохладный воздух касается кожи, и вздрогнула. Тело мужа было таким тёплым и манящим, что она, не задумываясь, прижалась к нему, порывисто обняв за шею. Её волосы тёмной волной укрыли их обоих. Неожиданно Хината чуть отстранилась – живот неприятно холодила пряжка ремня Гаары. Что ж, если эта игра с раздеванием пришлась по вкусу обоим, почему бы не продолжить?
Девушка вытянула ремень из петелек и потянула на себя. Муж смотрел на неё, не отрываясь. Зрелище раздевающей его Хинаты напрочь снесло весь самоконтроль. Он сам себе казался сейчас героем, таких усилий стоило ему держать себя в руках. Как только она расстегнула пряжку, он впился в её губы, почти судорожно прижимая к себе. Ладони накрыли её грудь и чуть сжали.
- Что же ты со мной делаешь… - почти простонал он, когда жена стала отвечать на его порыв и их языки начали безумный и сладостный танец. Руки Пустынного, казалось, были везде, даря ощущения живого огня под кожей.
- Я люблю тебя, - прошептала ему Хината и, улыбнувшись, продолжила поцелуй.
Эти простые слова, которых он и не надеялся услышать сегодня, эхом разнеслись по голове. «Люблю, люблю, люблю…» - и словно не было лет одиночества, злости, отчаяния. «Люблю…» - остался только огонь их тел, костёр их желания. «Люблю тебя…» - осталось тепло их чувств, и ничего больше.
- Я люблю тебя, - Гаара поднял жену на руки и положил на кровать. Секунды, понадобившиеся, чтобы раздеться самому, показались вечностью. – Я люблю тебя, Хината, - его поцелуи перетекли с губ на шею, грудь, живот. Девушка зажмурилась, кусая губы от возбуждения. Такого она не могла себе представить даже в самых смелых фантазиях. – Я очень тебя люблю, - последняя деталь её одежды полетела на пол.
Пальцы Гаары осторожно погладили треугольник волос внизу её живота, найдя маленькую горошинку жены. Когда он надавил чуть сильнее, Хината выгнулась дугой и застонала. Она и не могла подумать, что ей будет так безумно хорошо. Так бесстыдно, так открыто и так сладко. Девушка не знала только, как подарить такое же наслаждение тому, кто смог сделать всё это для неё, поэтому прижалась к нему всем телом, словно впечатывая в себя. Тихое рычание, вырвавшееся из горла мужа, стало лучшим доказательством того, что у неё получилось.
- Будет больно, - предупредил Гаара, - постарайся расслабиться. Скоро пройдёт…
Вместо ответа она оплела его бёдра ногами и прогнулась навстречу. Тело пронзила боль. Замерев, Гаара целовал жену, собирая непрошеные слезинки с её щёк. Когда они прекратили катиться, он снова начал двигаться. Девушка сжала кулачки: было всё ещё больно, но наслаждение, которое вызывали движения мужа внутри неё, тоже начало нарастать. Постепенно боль ушла, отодвинулась на задний фон и вовсе исчезла. В голове стоял хрустальный звон, а ещё хотелось быть ближе к любимому человеку, отдавая всю свою нежность и страсть. Наслаждение, нарастая, гулкой волной заполняло тело. Сладкая судорога экстаза заставила Хинату выгнуться, прижав к себе бёдра Гаары. Через секунду она услышала его стон и низ живота заполнился чем-то тёплым.
И, словно эхо, раздались два шёпота:
- Я люблю тебя…
А потом была яркая луна в окне, один плед на двоих и полуночное поедание шоколада в форме сердечек. Святой Валентин, с небес наблюдающий за теми, кто в этот день смог найти в себе силы, чтобы открыть для себя что-то прекрасное и оставить за порогом прошлой жизни боль и одиночество, улыбался. Ради таких вот моментов он и попросил у Всевышнего этот праздник. И ему было приятно осознавать, что сделал он это не напрасно.
«Пятнадцатое февраля. Прошло два года и… Какая разница, сколько прошло времени? Для влюблённых время течёт особым образом. День Святого Валентина плавно перетёк в ночь, нашу неповторимую ночь, где мы делились друг с другом теплом и нежностью. А утро наступило как-то само собой. Тяжёлая рука у меня на животе, острый подбородок мужа, уткнувшийся в плечо… Было странно и до дрожи приятно чувствовать себя настоящей женой. Потом был его сонный взгляд, за миг наполнившийся теплом, и всё повторилось. Весь день мы были заняты тем, что ломали перегородку между нашими комнатами и перетаскивали вещи, оставив слугам сплетничать о шумах в наших спальнях. Но стены, разделяющие нас, больше не нужны. Для того, что мы чувствуем друг к другу, не должно быть преград. Впрочем, горничным и поварам и так хватило, о чём поговорить – Матсури и Канкуро сказали гостям, что Кадзекаге нездоровится: он и его супруга схватили редкий вирус гриппа и срочно ушли на карантин. Через неделю ждите. Какое счастье, что наши молодожёны поняли, что «старичкам» тоже понадобится медовый месяц. И может после него Святой Валентин, что сблизил нас, поможет поставить в нашу большую спальню ещё одну кровать? Маленькую-маленькую кроватку?»
Фанфик добавлен 24.11.2011 |
2595
0
