Разбейся о мои чувства. Глава 1
Смеркалось. Доносились звуки музыки, голоса смешивались, нарушая вибрацию в пространстве, а ты стояла у окраины корабля. Будто была готова спрыгнуть. странно, мне стало страшно.
- Ты хочешь…
- Меня ничего не держит.
- Даже Наруто? – Он медленно приближался к ней, боясь сделать один неверный шаг.
- Почему я должна? Ведь не обязана. Никто его не просил брать меня в тот день к себе. – Она заметно нервничала, но чувствовала какой-то необычный прилив сил.
Может, это и есть судьба? Навсегда остаться в пучинах океана. Сакура любила, когда ветер вот так бил в лицо, а волосы, словно волны, развевались в воздухе. Любила вечерний бриз, а ещё сумерки. Сладкое и острую приправу. Только не любила Наруто, его светлые волосы, обаятельную улыбку, эти глаза, точно звезды в ночном небе. Все, абсолютно, считали его ангелом. Наруто всегда хотел друзей, обширное общество. Наверное, она его понимала. Понимала и тоже думала, также как и окружающие. Пока Наруто не пришел домой изрядно пьяным, пока не разорвал ее пижаму и, прислонив её лицом к столу, не начал грубо двигаться в ней. Покусывая предплечья и время от времени касаясь своим небритым лицом невинной кожи девушки. А потом снова и снова до гулкого его рычания, до того, как Наруто не отпустил её, а Сакура убежала. Правда, нашел потом, вставал на колени, цветы дарил. И вот она здесь, на знаменитом корабле. С коллегами и друзьями этого подонка, будто Сакура в силах его простить. Точно сможет жить с ним дальше. Наруто делает ей предложение. Как глупо, может, это специально, не хватило боли в прошлый раз. И чем родители думали, когда отдавали её этому человеку? Она ведь кричала, и голос поник, бежала, но ноги подкосило. Время проходило, только воспоминания не уходили. Они, точно стрелка сломанных часов с гулким звуком, маячили между двумя секундами, совсем не желая оставлять девушку в покое. А Сакура задыхалась, пронизываемая лишь этим. Её охватывала дрожь, и мышцы болели. Она не могла себя контролировать всякий раз, когда кто–либо касался, будто все опять повторится и никто не услышит, ничего не предпримет. И сейчас за ней стоял Саске, тот самый Саске, который ни к чему серьезно не относится, которому ничего не нужно. Но как бы не так, Сакура уважала его с самой первой встречи. Возможно, потом мимолетными, незначительными разговорами постепенно влюблялась в этого загадочного парня. В его сдержанную улыбку, в тщательно скрытую доброту, в длинные холодные пальцы. Ослепленная его спокойствием, изумленная теплыми чувствами, что зарождались рядом с ним, она начинала не просто влюбляться в него, ставя его выше всех остальных, понимая лишь доверием. Но, корчась под взглядами милых и избалованных положением в жизни дамами; небрежно спрятанных, похотливо усмехающихся глаз, этих вроде серьезных, достойных людей, она, наивная, не нашла в Саске той поддержки, которую построили амбиции. Возможно, любовь была в действительности неправильной, лишь её иллюзиями, попытками найти человека, который поддержал бы и просто оказался рядом. Эгоистичность медленно подбиралась к сущности её значения, строя несокрушимые стены, подавляя необходимость пытаться понимать хотя бы себя. До того самого переломного момента, когда Сакуре не захотелось сдаться, просто упасть, отдаваясь волнам океана. Время, которое забирало секунды, на этот раз позволило себе прихватить с собой и чувства. Но совсем не через воздух, которым она дышит, не словами, что слетают с ее горла, оно, требуя к себе больше внимания, тупыми ножами резало душу изнутри. Ничего не оставалось для обдумывания, наверное, именно так мы и ломаемся. Это когда ты решил просто прыгнуть и никто, черт возьми, никто внутри тебя не сомневается. Впиваясь взором в волны, что разбивались в миллиарды о носовую часть корабля, теряясь в темноте этой бушующей бездны, тело стало немыслимо легким; тонкие пальцы разомкнулись.
- Стой. - Как же страшно ему было. Как же не хотелось отдавать Сакуру в руки самой смерти. Глупая девчонка, будто она знает, что значит не дышать. Само отделение души от тела несет небывалый ужас. Атмосфера точно душит тебя. Гнилость порождается, выпущенная на волю твоим нежеланием жить, вся смесь образует яд. И дыханием ты впитываешь в себя ржавые пластинки отделенных от самой смерти чувств.
Саске еле как смог ухватиться за ворот её рубашки - определенно, ткань долго держаться не будет.
- Хватайся за мою руку, быстрей, давай же. - Слова, так нервно сказанные, походили на ритм его сердца. Все тело было напряжено, вены в руках точно наполнились кровью и готовились взорваться.
А Сакура была в оцепенении, немой ужас застыл лице, буквально под ней плескались волны, а корабль шел настолько быстро, что все это вгоняло в чувство неопределенного хаоса. Шею сильно сжимало, звук рвущейся ткани обрекал в отчаяние, страх овладел всей её сущностью. Она тянулась руками вверх, размахивая ими в воздухе, дабы дотянуться или просто ухватиться за руку Саске. Оставалось совсем чуть–чуть. Потянув Сакуру на себя, он крепко обнял её и перекинул на борт.
- Как ты могла, ты хоть чем-то думаешь? Перестань обвинять все да вся.
- Спасибо, Саске–кун.
- Пошли.
Они быстро шли по коридорам. Зайдя в каюту, Саске запер дверь на ключ. Потом усадил её на кресло и, положив свои ладони на плечи, навис над ней. Пронзительные глаза в этот раз будто специально пытались запугать девушку. Хотя Сакуре и так было страшно. После полученного адреналина волнение разливалось по всему телу, проявляясь мелкой дрожью. Сердце не хотело возвращаться в прежний ритм, так оно и вовсе готово было выпрыгнуть из груди под этими очами. В них юная особа видела чувства, подлинные, ибо язык тела юноши никогда себя особо не проявлял. Вдруг шершавых губ девушки коснулись холодными, немного влажными. Сердце точно стукнулось о ребра и остановилось. Застыло дыхание, а внутри все взорвалось и образовался космос, сверкающий миллиардами звезд.
Море плескалось, твои щеки были очень холодными, мне нравилось касаться их губами. Наверное, тебе было щекотно.
Свет проникал через стекло, было так тихо, что звуки разбивающихся волн доносились до их каюты. Это отзывалось какой–то грустной музыкой в их сознании. Никто не спал, его глаза в упор смотрели в потолок, тело ощущало её ненавязчивый взор. В помещении царила темнота; через полчаса футболку схватила маленькая женская ручонка и засопела. Затем и его забрал сон. Временами в дверь стучали, но, не услышав ровным счетом ничего, быстро уходили. Потом Саске проснулся, за ним и Сакура. На столе стояли фрукты и немного сока, которые и послужили им завтраком. Они просидели там ещё некоторое время и во время обеда, когда в коридорах почти не встретишь людей или друзей, тихонько вышли. И в этот раз пришлось поторопиться. Направлялись молодые люди в более или менее спокойные места. По мнению Саске, это были дешевые номера, снятые в основном бюджетными семьями. Но все как раз-таки было наоборот. Здесь жили и вправду простые семьи, только вот стояли ужасный шум и гам. Но, побродив ещё чуть-чуть, их взгляду предстало узенькое пространство между перилами и металлической дверью, явно не работающей. В конце так называемого коридора была лестница, ведущая вниз. Они решили попытать удачу и прошли её боком, спустились. Это оказалось довольно милым местечком, хотя и небольшим. Правда, завалено все было мебелью. Теперь понятно, почему здесь никого не наблюдалось. Саске взял стульчик и скинул его за борт. Сакуре маленькое преступление, похоже, понравилось, поэтому девушка принялась помогать преступнику «С». Вскоре из всей кучки остались только диван да пару круглых столов. Парень, как–то удрученно вздохнув, отпустился на диван и прикрыл свое лицо ладонью. Девушка стояла и обреченно глядела на солнце, спрятавшееся за облаками, затем повернула голову и начала изучать окружность. Юноша раздвинул четыре пальца в разные стороны, одним глазом покосился на девушку и странным тоном сказал: «Сядь». Сакура лишь пожала плечами и медленно выполнила просьбу. Ступни отзывались немой болью и заслужили освобождения из плена туфель. Колени были согнуты, в голове ничего не было, пусть и любила она Саске давно, но произошедшее за ночь заставило изменить о нем свое мнение. Эгоистичность покинула свои былые покои, этот человек не обязан ни понимать её, ни защищать, ни спасать, и уж тем более он не должен жалеть такую девушку, как Сакура. Разум будто очнулся от глубокого сна. Произошедшее вчера было каким–то омерзительным, оно точно говорило: "Смотри, Харуно, ты до какого ада довела все". Не жалеть - значит, видеть в человеке что–то, воспринимать его. До этого момента Саске хотел видеть в ней силу или ещё кое–какие качества. Но поступок Сакуры ограничил, сузил мир, поскольку она понимала - поцелуй был жалостью. А Саске, он не идол. Почему она должна обременять его такой тяжестью? В эти секунды девушка отчетливо понимала, как не способна любить.
- Атлантический океан. Киты способны погружаться на глубину до двух километров и сохранять стабильность. Давление, которое воздействует на их тела, может без каких–либо усилий разорвать большинство вещей или существ. Знаешь, небо, которого и нет, в точности такое же, как глубина океана. Но есть, определенно существует, что–либо, кто-либо, кто в силах выстоять под этим давлением, так что постарайся быть такой же, как и они, или бери пример с китов.
Слова Саске действительно значили для неё очень многое. Уют рядом с ним был настолько хрупок, что хотелось прямо сейчас расплакаться в голос и плакать, плакать, прижавшись к нему. Такое испытываешь, наверное, когда человек очень важен для тебя, либо такого у тебя никогда не было, и родители подобное от своего ребенка совсем бы не приняли. Глупости, совершенные Сакурой, никак не утешали, что послужило ещё одной. Девушка обняла парня за шею и, уткнувшись в футболку, начала тихо всхлипывать:
- Я... я не хо-те-ла, прости, пожалуйста. - Невнятное бормотание, заглушенное материей, не очень устраивало юношу, только вот делать было нечего.
Он неуверенно положил свою руку на спину девушки.
- Если просят простить, надо обязательно это сделать, если просят извинить, то ни на что не рассчитывают, - надменно-язвительным голосом ответил Саске. - Я всегда так считал, против себя пойти - это не дело. Вот видишь, я тебя прощаю.
Она радовалась, как маленькая девочка. Происходящее казалось чем–то вымышленным. Потом что–то щелкнуло внутри, заставило постыдиться и прекратить эту сцену.
- Тебе не обязательно принимать его предложение. Видеть - тоже. Сегодня вечером корабль причалит к борту города Лиссабон, я могу помочь.
- Но ты не понимаешь, родители своей чрезмерной заботой хотят видеть меня в качестве его жены. И я их очень люблю. Пусть не просила у них ничего, между нами не обязывающие ни к чему отношения, но это может быть очень важным.
- Ты свадьбой не спасешь кого–либо, жертва падет напрасно.
Он видел в её глазах некий страх, волнение. Поступок против правил. Но по-своему считал побег в этой ситуации лучшим вариантом.
- Мы можем вылететь завтра ранним утром, думаю, заключать сделку с Наруто сейчас не очень выгодно, так что это обойдется без встреч и сцен. Потом ты останешься в одном городе, я же полечу дальше. Попытайся хотя бы найти тот путь, который считаешь нужным.
- Да. - Терять девушке было нечего. Этот маленький бунт мог и вправду повлиять на всю последующую её жизнь. Послушать Саске? Она хорошо понимала, что сделала не слепой выбор перед любовью всей своей жизни. Он поставил её перед фактом, не заливая её мозги пустыми надеждами.
- Тогда пошли, я проголодался. Наверное, нам принесут ужин.
Весь последующий вечер прошел без разговоров. Официант сообщил им, что Сакуру-сан ищут. Поэтому после ужина девушка отправилась к родителям, дабы увидеть их, возможно даже, в последний раз. И, конечно, собрать минимальное количество вещей на первое время. Она достаточно взрослая, но такие перемены немного вгоняли в чувство скованности и вины. Папу с мамой она встретила в их каюте, встревоженных и обеспокоенных. Когда Сакура объявилась, первым делом они начали её отчитывать, на это Харуно могла лишь грустно улыбаться. Застывать при каждом колком слове и понимать, насколько же сильно она будет по ним скучать. Чтобы понять, птичка ты или нет, попробуй полетать. Возможно, её разумом сейчас правил юношеский максимализм, только что–то отчетливо говорило о прибытии времени. Даже сейчас, после этих инцидентов с Наруто, вся сущность чувствовала, будто теряется в бессмысленности всего происходящего. А женой его Сакура просто сломается, точно что-то хрупкое. И не оказалось бы разницы, где да как она. Все размышления лишь больше и больше делали её решительней.
Не успела она уснуть, как услышала вопли и грохот стульев. Быстро одевшись, девушка выскочила из своей каюты и направилась туда, откуда доносились странные звуки. Коридоры корабля были странно опустошены, в конце находился ресторан, двери оставались настежь открытыми. Приблизившись, Сакура увидела людей, которые, столпившись, испуганно вжимались в стену, а в середине зала то, что меньше всего ожидала. Наведя пистолет на Саске, в помятой одежде с безумными глазами, которые от переизбытка ярости покраснели, стоял Наруто, тот самый, до невозможности презираемый ею Наруто. Брюнет же был не в лучшем состоянии: с разбитой губы текла изящная струйка крови, морщась, он держал левой рукой правое предплечье. Она взирала на всю эту сцену с порога, не понимая ничего, нехотя. Откуда её наивное девичье сердце могло это принять? Сакура встревожено рыскала в своем подсознании в надежде найти причину, ответ. Только вот все ускользало, глаза метались из стороны в сторону, руки вспотели, сердце глухо ударялось о ребра, готовое вот-вот остановиться.
- А вот и она, - хрипловатым голосом сказал Наруто.
- Что… Что здесь происходит, С...Сас...ске?
- Видишь ли, я все знаю, и про твой побег мне тоже известно. Хотели сбежать, не правда ли?
- Это не твое дело. - Ей показалось, будто слова Саске имели двоякое значение.
Наруто быстро приблизился к нему и, уткнув пистолет в его щеку, раздраженно схватил за ворот рубашки.
- Моё, понял, мое? Это и мое дело. Что ты хочешь? Я дам тебе все, я отдам. Почему ты опять пытаешься её у меня отнять? Какого черта?!
- Она никогда не была твоей. - Казалось, он забыл, как двигаться, не проявляя никакого сопротивления.
Сакура видела: Наруто в бешенстве, точно злая собака. Решительность этого человека пугала её до невозможности, отталкивала. Сейчас, когда ствол приставлен к Саске в щеку, она готова была броситься и просить умолять его отпустить любимого человека.
Сзади тихо вздыхали испуганные посетители ресторана, казалось, их существование прекратилось, когда девушка влетела в помещение и замерла. Никто из них никак не проявлял рвение быть раненым, поэтому они только ловили слова и пытались понять, грозит ли им это чем–то.
А атмосферу, утяжеленную аурой Наруто, точно разрывало спокойствие со стороны Саске, обогащая пульсацией, будто бомба замедленного взрыва. И этот бум обязательно должен был произойти, который проявился в Сакуре. Играли чувства, сознанию и разуму в этот раз было не место, их насильно запихнули в глубокий шкаф, имя которому - позднее сожаление. Броситься вот так и крепко сжать руку Саске. А из глаз катились слезы.
- Не надо, не делай этого, Наруто. Зачем? Подожди.
- Ты меня ненавидишь, Сакура-чан, ты меня презираешь, ты терпеть меня не можешь, но я тебя люблю, я тебя люблю…
- Только ты способен на такое, до сих пор ты никак не понял, что обрекаешь и себя, и её в неизбежность. Только так ты можешь любить - посредством боли, не в состоянии отпустить свое прошлое. Это что–то вроде ковчега для продолжения существования. - Саске сжал пальцы на правой стороне талии девушки.
- Ты хотел её у меня украсть. Вы за это поплатитесь, вы получите свое.
Внезапно о пол зала тысячами осколок разбился хрустальный стакан, что, точно электрическим током, по всему телу прошлось на всех присутствующих. Резко отшатнувшись от Саске, Наруто направил ствол пистолета на мужчину, стоявшего перед разбившимся стеклом теперь непригодной посуды. Выстрелив в область его ног, он закричал:
- Тихо, не то я всех вас убью!
- Наруто, успокойся, отдай мне пистолет.
- Саске, на этот раз ты меня не проведешь, я тебя убью.
- Давай все забудем, нашу дружбу уже не вернуть, ты должен это понять.
Его непроницаемый взгляд был направлен на потемневшие со временем голубые глаза бывшего друга. Саске отчетливо понимал причину безумия этого паренька, да еще и видно было, что он немного подвыпил. Надо было успокоить его и уладить все то, что произошло в этом помещении.
Вдруг Наруто резко опустился на колени, хватаясь обеими руками за голову. Немного покачиваясь и сжимая пальцы. Он посмотрел на Сакуру и Саске таким молящим взглядом, будто просил помощи, спасенья, отчего Сакура поёжилась. Сколько бы сильно его ни ненавидела, в этих глазах было столько отчаяния, эта соль в его душе точно топила в море, не давая ни глотнуть воздуха, ни выпить пресной воды. Без всего чистого, томящим Наруто в жиже сожалений. Она вдруг захотела простить этого человека, просто отпустить ту боль, шрамы от которой не затягивались уже два с лишним года. Несмело шагнув, только чья–то рука не дала ей сделать второй, девушка взяла его ладонь, кончиками своих пальцев невесомо их касаясь, будто передавая свои чувства лишь этим действием. Саске медленно отпустил руку, соглашаясь, и перед его глазами предстала её спина. Сакура, также как и Наруто, опустилась и обняла его, точно поняла, успокаивала, в этом не было фальши. Объятия будоражили в нем все сокрытые чувства, вызывали трепет, опустошающий его легкие ото всех ржавых вздыханий, возникших после неуместных душе его поступков. В Наруто будто что–то сидело, противоречащее настоящей натуре - демон, которого парень не мог контролировать. Дрожащие руки несмело сомкнулись вокруг её талии, пистолет гулко ударился о пол. Его рот был немного приоткрыт, а из глаз катились слезы.
***
Наутро никого не было: ни Саске, ни Сакуры. Начался новый день, теперь он точно ничего не упустит, теперь Наруто начнет сначала. Лучи солнца падали на его светлые взъерошенные волосы; глаза, недавно такие отчаянно темноватые, сейчас казались небесно–голубыми, до невозможности ребяческими; улыбка снизошла на лицо, более живая, приятная.
- Здравствуйте, мистер Сэм, вы как–то упоминали о сироте, попавшем в ваш приют три месяца тому назад. Если он ещё там, я бы хотел его усыновить.
- Спасибо, я приеду через две недели.
***
Уснув в машине после долгого полета, она так и не проснулась, а за окном шел мелкий дождь. Подняв девушку на руки, он направился в номер, зарезервированный им ещё пару дней назад. Рука, неосознанно схватившая его рубашку ещё на улице, была чрезмерно холодная, хотя и от этого становилось немного теплее. Уложив свою ношу на кровать и сняв туфли и пальто, парень бережно накрыл её одеялом. Пододвинув стульчик, Саске уселся рядом с кроватью девушки. С кончиков волос стекали капли воды, пиджак тоже был немного мокрый. Харуно повернулась к нему на бок так, что её рука немного свесилась. Рассматривая тонкие пальчики и тихонько поглаживая её безымянный палец, он совсем забыл, что до сих пор мокрый. Когда очередная капля разбилась о кожу, Саске точно очнулся из какого–то космического состояния и поспешил удалиться, задержавшись у двери.
Утро встретило его еле как уснувшее сегодня состояние глазами Сакуры. Она, наклонившись, смотрела, на его лицо, чуть улыбаясь.
- Саске, Саске, пора вставать, ещё куча дел осталось. Пошли, ну давай, - прямо пропела девушка.
- Уф-ф, вчера сама уснула в машине, а теперь на меня жалу… - Не договорив, парень закрыл глаза, точно не просыпался вовсе.
- Саске–кун, а мне что делать? – Сакуре оставалось по-хитренькому улыбнуться и упасть рядом с ним на кровать. - Тогда я тоже посплю, - как ни в чем не бывало произнесла девушка и сомкнула пальцы обеих рук на предплечье юноши.
- Хм, нагло, нагло.
***
Сказка, самая настоящая сказка. Стеклянные стены, за которыми плывут рыбы: белые, красные, желто–белые. Дельфины, скаты, они буквально движутся к ней. И нет никакой преграды, ничего нет, кроме неё и этих чудес. Восторг медленно охватывает её тело, да так, будто это бомба, собирающаяся вот-вот взорваться. Музыка, играющая в помещении, уносила в волшебные воды океана. И, наконец, она - нимфа в конце пути. Эти волосы, такие черные, почти доходящие до поясницы, этот наряд, длинный без рукавов нежно–розового цвета с красными цветками. Боже, до чего же она прекрасна, хотя Сакура и не видела её лица, но атмосфера, пропитанная ею в этом месте, просто кричала о том, что впереди неё неописуемо добрый человек. Окутанная каким–то странным наваждением, девушке вдруг захотелось подбежать к нимфе, находящейся в пяти метрах от неё и, взяв за руку закружиться с ней. Ведь многие девочки делали в детстве самые приятные вещи, но у Сакуры не было подружек, девочки избегали, считая Харуно лишь сосудом для неприятностей. Пальчики коснулись стекла, отчего Сакура, не сдержавшись, подбежала со счастливой улыбкой и накрыла руку той загадочной нимфы своей. Та перевела взгляд на девушку, и все-таки в них было столько чувств, исходящего света, несмотря на темный оттенок глаз. Девушка, взяв ладонь Харуно в свои руки, спросила:
- Привет, как тебя зовут? – От улыбки, появившейся на лице, Сакура так заволновалась, что руки невольно начали дрожать.
- С...Саку...ра, - тихо промолвила девушка.
- Я Хаку, подкармливаю рыбок, наблюдаю за ними, смотри. - Хаку указала на человека в скафандре, чистящего стекло. - Это, мой друг Забуза.
- Вы такая красивая. - Глядя полными восхищения глаз, Харуно почти не понимала, что говорит.
- Я парень, - усмехнувшись, произнес юноша.
- Да-а-а, вы парень. - Только Сакура не вникала в слова молодого человека.
Внезапно их идиллию прервал мужской голос:
- Здравствуй. - Саске протянул руку.
- Здравствуйте, Саске, - ответил, пожав руку, Хаку.
Девушка лишь недоуменно смотрела на эту сцену.
- Сакура, неприлично обращаться к парню в женском роде.
- Простите, извините, я виновата. - Пришло прозрение к девушке.
Она чувствовала себя ужасно. Было настолько стыдно, что уж лучше бы её сейчас съели акулы. Щеки пылали, точно она только что побывала в Саудовской Аравии.
- Да ладно вам, леди, меня часто так путают, не стоит смущаться. - Харуно почувствовала, что ещё больше смущается.
- М-м-м, а вы знакомы? – взглянув на Саске, спросила девушка.
- Да нет, Саске–сан заглядывает сюда иногда. Если хотите, я могу вас сопровождать, - ненавязчиво предложил работник.
- Конечно. - Радости Сакуры не было предела. - Саске, ты же не против?
- Нет, - задумчиво, глядя на рыбок, ответил парень.
Весь сеанс Хаку с Сакурой просто не могли оторваться друг от друга, все время меняя темы и обсуждая чуть ли не каждую, хоть немного значимую часть мира. Единственным безучастным оставался Саске. Потом они обменялись номерами и, попрощавшись, разошлись. Впечатления о сегодняшнем дне были невероятными. Внутри девушки все до сих пор пылало от недавнего пожара, вызванного лишь общением с Хаку. У Саске же все оставалось умеренно спокойным, в какой–то степени он был рад, что девушка смогла найти общий язык с таким человеком, как Хаку.
Дойдя до номера, Саске хотел достать ключи, но вдруг сердце глухо ударилось, и по телу словно прошел электрический ток. Все произошло слишком быстро, он, схватившись за сердце, опустился на колени. В груди что–то кололо, а сердце не могло восстановить прежний ритм, казалось, будто аорта готова была взорваться. Рот жадно ловил воздух. Он быстро вдыхал и выдыхал. Он не помнил, что Сакура говорила до этого, что пыталась сделать, только потом, когда более или менее пришел в себя, увидел её обеспокоенное лицо, испуганные глаза, в упор смотревшие на него. И почувствовал руку, пальцы, до боли вцепившиеся в его. Она оглядывалась по сторонам, судорожно ища людей, и у неё было настолько сбившееся дыхание, что, усмехнувшись, он задался вопросом: у кого только что был приступ? Харуно достала мобильник и дрожащими пальцами начала набирать номер. Саске накрыл раскладушку девушки своей рукой, и телефон, закрывшись, издал короткий звук, оповещая хозяина об отключении. Сакура быстро перевела взгляд на него, а парень уже встал и потянул девушку на себя. Недоуменная Харуно быстро начала говорить о том, что надо вызвать скорую или поехать в больницу, либо пойти в медпункт. Но парень её не слушал, то есть никак не реагировал, и девушка начала вырываться из его рук. Саске опустил руки на плечи рыпающейся Сакуры и сжал, она посмотрела на него злобными глазами, на что юноша ответил тем же. Под этим взором Харуно успокоилась, понимая, что ничего не в силах сделать на данный момент.
- Ну вот и хорошо, - произнес парень, открывая дверь.
- Но ты не понимаешь, что это было, нам надо…
Договорить Сакуре не дали, приставив указательный палец к губам девушки:
- Все я знаю, я устал, надо поспать.
Ночью Харуно никак не могла уснуть, все думая о парне, который наверняка спал. Помучавшись ещё немного, она отправилась к нему. Тихо, на цыпочках, подступив к двери, девушка открыла её, благо, она не скрипела. Пройдя в комнату, она обнаружила лежащего на кровати парня. Пододвинув стульчик, Сакура уселась рядом.
- Ну, что случилось? – как гром среди ясного неба проговорил довольно бодрым голосом парень.
- Ничего, - поникнув, ответила та.
- Харуно, ну ты как всегда… - нервно ответил Саске, внезапно бросив подушку в девушку.
- Ай. - Похоже, она не очень-то крепко сидела на стульчике. И, схватив ту самую подушку, пошла в лобовую атаку, только цели она не достигла, поскольку руки её были схвачены.
- Все. - Завалив Сакуру на кровать, парень замотал её простыней, связав концы крепким узелком. Теперь была видна только голова пострадавшей. Потом её щеки начали покусывать, попутно целуя. А в девушке все перевернулось верх дном, чувства, недавно заполнившие весы, вдруг смешались с остальными, почти не используемыми, и хаос внутри начал бурлить, когда губы нежно начали касаться области её рта. И, как бабочки, играющие со светом, почти незаметно целовали, быстро отстраняясь. Она будто выпила горячей лавы, которая сжигала все внутри, затем превращаясь в тепло, проходившее по всем клеточкам её организма, души. Он медленно проводил сухими губами по щеке, достигая впадины глаз и целуя брови, затылок так несдержанно, что её две-три волосинки попали в рот. Навалился на неё, пальцами опуская лямку майки и лифчика вниз до простыни. Целовал и снова кусал, иногда немного посасывая шею, ключицу, её выпирающие кости, обрамленные кожей. Только внизу тело было окутано простыней. А Сакура судорожно ловила воздух, при этом не могла сосредоточиться на этом, потому что мысли не лезли, команда «дышать» дала сбой. Она вдыхала это тепло, разливающееся в ней, и ощущала всю его сущность на данный момент, хотела только чувствовать. И Саске давал девушке лишь то, что было необходимо, он заставлял сосредотачиваться только на чувствительности тела и чувствах. Немного ослабив узелок простыни, парень снова стянул все ненужное вниз. Теперь перед ним была грудь: маленькая, изящная, с затвердевшими сосками. Он, как голодный зверь, укусил кожу её груди и уткнулся лбом в только что покусанное место. Его дыхание, легкие тоже требовали воздуха. Приятный запах непонятно чего исходил от нее. И он не мог, поскольку сейчас точно не сдержится. Только не мог с ней так поступить. А грудь девушки быстро вздымалась, так же часто опускаясь. У Саске было горячее дыхание, как у дракона, только вот оно тоже обжигало все внутри, всю душу превращало в пепел. Это слишком сбивчивая, нетерпеливая потребность в воздухе.
- Саске…
Подняв голову, парень начал смотреть в зеленые глаза, ища там ответ, объяснение. Но в них было столько смешанных чувств, что Саске боялся запутаться в них.
Он вдруг поднял девушку на руки и, не сказав ничего, пошел по направлению к ванне.
Теплые струи воды стекали по её шее, груди, вниз по животу. Она сидела в ванне почти голая, единственное, что было на ней, - это ее нижнее бельё, да только лифчика не наблюдалось. Волосы были мокрыми, они лежали на насупившихся плечах девушки, руки безвольно покоились на ляжках немного раздвинутых ног. Голова была поднята вверх, губы чуть приоткрыты. Мысли были спутаны в один узелок вместе с чувствами. Казалось, будто в какой–то значимой части души сейчас ничего нет совсем. И от этого сводило судорогой, тяготило, целясь в самые потайные уголки, готовилось стрелять прямо в неотъемлемые части её души. Безысходность. Рвать и плакать, умирать от чувств. А Саске... Что Саске? Он стоял сейчас рядом и поливал водой. Только не было понятно: для чего? Чтобы утихомирить все бушующее или стереть его прикосновения? Зачем он так с ней? Несправедливо. Харуно была в обиде на юношу, она не понимала его намерений.
***
Потом они часто гуляли с Хаку, он приходил к ним, иногда принося сладости. Харуно буквально парила, когда тот наведывался к ним. Сидя в гостиной, парень рассказывал про своего друга, пусть и был Забуза старше него на десять с лишним лет, но ладили они отлично. То есть Хаку ладил, у него была такая натура, он никогда не винил человека, старался понять и уходил от конфликтов. Только к Забузе, как поняла Сакура, у него были совсем другие чувства. Он готов был отдать свою жизнь ради этого человека. Если вдруг тот сделает какую–либо плохую вещь по отношению к нему, то Хаку и не думал о том, что должен простить его, он не держал зла. И Харуно бы сказала, что её новый друг просто слепнет, когда видит своего товарища.
Так проходили дни: размеренно, медленно, подобно проходящей через дорогу скучной черепахе. У Сакуры была учеба, Саске же пропадал по делам. Лишь дружба с Хаку насыщала дни эмоциями, это был такой человек, который был ей нужен, словно воздух. Казалось, будто друг друга они знают с самого детства. Парень понимал её, делясь своими мыслями и чувствами, у девушки совсем не было тревоги либо скованности. Это был самый заботливый человек.
***
Легкий ветерок подхватывал мысли. Наверное, кто–то испытывает сейчас дежавю. Волосы развевались, а на лице было умиротворение. Эта грусть, осевшая на её лице, немного беспокоила Хаку. Может быть, он знал причину, возможно, все понимал, и что–то мешало, заглядывая в прошлое, тряся стены, тревожа их маски. Чай уже порядком остыл, а пирожное, вот уже тридцать минут нетронутое, не лезло в горло. Саске ушел за водой.
- Саске и ты не находите середину? Запутались, так ведь?
- Я не знаю. Я не хочу, чтобы он уходил, кажется, лишь поэтому он и здесь.
- Я бы сказал, это трудно, поскольку многие сбегают, чтобы начать отношения, а у вас есть чувства, но вы не знаете, как начать.
- Да, наверное.
- М-м-м, меня Забуза ждет, я, пожалуй, пойду. - Хаку встал и, поцеловав девушку в щеку, удалился.
Подперев подбородок на руку, она задумчиво глядела на чаек. Саске сел на стульчик и посмотрел на Харуно.
- Зачем ты тогда взял меня с собой? – не отрывая взгляда от созерцания моря и птиц, спросила девушка.
- Как ты сама думаешь? – спокойно спросил Саске.
- Я лишь запуталась.
- Я пошел. - Саске встал и довольно быстро удалился.
***
Вечером пошел дождь, он все лил и лил за окном, а Саске не было. Сакура быстро накинула на себя ветровку и вышла из дома. В парке никого не наблюдалось. Дальше и дальше. Листья иногда били по лицу, одежда из–за дождя стала мокрой и тяжелой. Но она бежала отчаянно. И там, почти в конце парка, был он, девушка в этом ни капли не сомневалась. Он стоял к ней спиной, подняв голову вверх и, возможно, глядя на небо, старое измученное небо. Капли лились, и слезы бы тоже лились, только он не плачет сейчас так, он больше так не плачет. Подбежав к Саске, Сакура обняла его со спины. И, схватив его за руку, немного сжала.
- Мама бы сказала: "Не стой под дождем - простудишься", - немного поникшим голосом произнесла девушка.
- Я бы сказал, что отношения не важны. Нам незачем начинать. Я тебя просто люблю.
- Скажи мне, что уезжаешь. Скажи, будто я тебя раздражаю и ты уходишь.
- Что это изменит? Твое отношение ко мне, разве оно станет другим?
- Ничего.
- Ты бежишь от меня?
- Не надо, на тебе свет клином не сошелся, я просто ухожу.
Вот так просто, это слово заменяет все яркие эпитеты. Просто ушел, просто надо, просто дела. И убери хоть его - ничего не изменится, но мы все равно его используем. И даже не задумываемся, для чего, что это даст нам. Неужели человеку, которому ты говоришь те вещи, что он меньше всего хочет услышать, станет легче от добавления этого самого слова? Наверное, дело не в этом. Либо мы все слишком усложняем, либо это действительно сложно.
***
3 года спустя
- Хаку, как там Забуза–сан? – неподдельно взволнованным голосом спросила девушка, сидя в кафетерии больницы.
- Говорят, немного лучше, но я не знаю. - Что–то точно отсутствовало в этих словах. Значимое, то, что не продают в соседней лавке. Последние полгода в Хаку самом не было чего–то. Плечи поникли, руки стали часто дрожать, а глаза, эти сапфиры, пусть и оставались невероятно красивыми, но не имели больше своей глубины. Точно его глазные яблоки обмотали скотчем, отчего тот блеск растворялся лишь на тонкой пленке. Хаку не чувствовался, его не было с ней, он истекал чувствами и надеждой так медленно, незаметно, что невозможно было понять, как остановить процесс испарения его души. Ведь даже Забуза не настолько переживал за себя, насколько этот парень.
- Хочешь, сходим в аквапарк? Или куда–нибудь ещё?
- Давай. Я соскучился по тебе. - За эти слова девушка готова была что угодно отдать. Ведь в первый раз за эти изнурительные месяцы Хаку, немного улыбнувшись, согласился.
Сакура любила его руки и пальцы, они были такие тонкие, красивые. И сейчас его ладонь несильно сжимала её. Они шли по тротуару; никого не было. И в воздухе кружились листья: желтые, красные, в самой середине хранящие ещё тепло. Видеть, как единственный оставшийся рядом с тобой почти родной человек улыбается, было так восхитительно. Сжимать его руку, разглядывать пальцы, проводить по внутренней части локтя, обнимать, крепко вцепившись в плечи. Рядом, без слов, живой. Харуно умела дорожить Хаку, каждая секунда с ним была такой же, как для цветка капля воды. Раньше она была достаточно вредной, характер не менялся, сколько она себя ни пыталась изменить. Но потом все ушли, вернее, от некоторых ушла она. Теперь ни за что на свете она не отдаст Хаку судьбе.
Обнявшись, они уснули на диване прямо в одежде, ничего порочного в этих действиях не было. Лишь боль, давящая и мучительно медленно обдирающая слои чувств в душе, способствовала внезапной близости. Сон был тревожный, будто хотел что–то донести до них, но сознание отказывалось воспринимать его серьезно.
Утро встретило их ливнем, таким отчаянно бьющим по крышам домов. В госпитале на удивление сегодня было тихо, возможно, пациенты сидели в палатах и неотрывно смотрели в окно, погружаясь в свои раздумья. Лишь несколько медсестер быстро мелькали в коридорах. Дойдя до палаты, они застыли в нерешительности. Что–то удерживало и Харуно, и Хаку повернуть рукоятку двери. В душе поселилась странная тревога, которая, может, была и не новая, но более стремительно метала чувства в стороны. Внезапно дверь отворилась, перед ними предстало встревоженное лицо медсестры. Было видно, что она явно не ожидала их увидеть.
- Хаку–сама, Сакура–сан, вы опоздали… - Голос дрожал, а голова немного поникла. – Забуза–сан был переведен в реанимацию, но все оказалось безуспешным.
Тук... Тук... Стучало сердце, требуя кислорода. Секунду назад оно точно опустилось и утонуло где–то. Тук... Тук... Стучали каблуки по кафелю, а дыхание уже десять секунд как остановилось. Тук... Тук... Издавало бы оборудование неприятный звук, если бы его друг сейчас ещё был с ним.
Шлёп. Ему дали пощечину, и он вдруг понял, что не дышит. Судорожный вздох - и его обняли.
И даже непонятно, что случилось. Может, разыгрывают? Наверное, Забузе стало хорошо, и его перевели в другую палату. Да, определенно. Вот сейчас выйдет врач, а за ним и Забуза, чуть хромая, подойдет к ним и, ухмыльнувшись, бросит какую–нибудь колкость. Но явно внутри что–то оборвалось внезапно. Так быстро. Но образы, чувства - все, посвященное Забузе, медленно собиралось в комочек. И, словно кровь по венам, разливалось по всему телу. Отчего создавалась иллюзия того, что его друг жив и дышит. Но вышел лишь доктор, размеренными шагами направляясь к ним. В коридоре было темно, а за окнами неутомимо шел дождь. Его непроницаемые глаза отдавали лишь холодом.
- Мы сделали все, что было в наших силах. - Кажется, такая роковая фраза, но Хаку до сих пор не верил. Совсем, он не должен верить. Совсем. Забуза всегда должен быть с ним, он никогда его не покинет.
- Вы можете посмотреть на…
Сакура стояла в углу, теребя край халата. Всего в двух шагах от него лежало тело: хладное, покинутое душой, не двигающееся. Он сделал шаг навстречу, затем второй. Лицо Забузы было умиротворенным, спокойным, таким Хаку видел его впервые. Раньше лицо выражало ненависть, превосходство, презрение, жажду, и лишь иногда он видел в его очертаниях некую доброту, этого хватало. Губы были чуть приоткрыты, такие бледные, ровные, но не глотающие воздух. Простыня не прикрывала руку, он взял её в свои пальцы. Там, во внутренней стороне ладони, была родинка, это был действительно Забуза. Внутри него вспыхнул пожар и за долю секунды сжег всю сущность. Теперь была лишь пустота, у которой нет края и конца. Хаку крепко вцепился в руку и опустился на колени. Слезы, никчемные слезы стекали с его глаз. Он уткнулся лбом о предплечье своего товарища, брата. И кричал, истошно выл от безысходности, боли, терзающей своими острыми когтями. Всё притупилось, только потом, наверное, сил уже не было даже для банального «прощай».
Они бы поехали на море, в санаторий. Сидели у огромного окна палаты. Хаку бы чистил мандарины, Забуза же совершенствовал свое мастерство, проделывал приемы с ножом, который достался ему по наследству. И за окном шел бы снег, медленно опадая на землю. Кружась так изящно, словно рисуя в воздухе, кругом было бы все белое. Хаку бы обязательно вышел на улицу и смотрел на это, а Забуза бы горько усмехнулся. Сидели бы… там…
Сакуре было больно смотреть, как мучается её друг. Как увядает, словно многовековое дерево. Он больше не отвечал на звонки, не звонил. Уже два дня прошло. Казалось, что Хаку не хочет больше гармонировать с миром - ни понимать его, ни воспринимать.
Дверь была не заперта, девушка прошла в гостиную: там никого не было. Все двери были чуть приоткрыты. Лишь одна не пропускала ни единого луча света. Девушка чувствовала, что Хаку находится за ней. Лишь за этой проклятой дверью. Но, стоило бы Харуно открыть её, показалась бы ещё одна. Сакура понимала, насколько Хаку далеко ушел в себя. Она попыталась приоткрыть её. На удивление дверь поддалась и даже не издала ни единого звука. Комната была убрана, такая же, как всегда. В середине стоял Хаку и глядел в зеркало напротив. Оно было большое, во весь рост человека, и красивое, обрамленное серебряной рамой, на которой красовались причудливые узоры, напоминающие лед. Зеркало Хаку когда–то подарил Забуза. Оно будто отражало ангела, чьи длинные волосы сейчас развевались. Причиной был ветер, который дул из распахнутых окон. Белая легкая кофта и черные штаны. Пальцы сжимали фотографию в рамке. Он посмотрел на фото и кинул его в зеркало. Зеркало разбилось вдребезги, некоторые осколки вонзились в кожу Хаку. Сакура вскрикнула и кинулась к другу. Из глаз неотрывно лились слезы. Она судорожно взяла его руки. Из предплечий, из кожи на лбу, порезанной ткани кофты сочилась алая густая кровь.
Фанфик добавлен 02.07.2013 |
1483
Авторизируйтесь, чтобы добавить комментарий!