Реквием надежды (Иллюзия счастья-2). Глава 7
Глава 7
Дыхание сбилось, ноги стали невыносимо болеть от быстрого бега, а окружающая обстановка казалась размытой картинкой. Но останавливаться нельзя, только бежать… Не слушая бешеное сердцебиение, не слушая своё хриплое дыхание, сглатывая горькую слюну, которая практически разрывала горло. К нему, только к нему…
Ино ввалилась в приёмную больницы, запыхавшаяся и бледная, как смерть. Тушь размазалась, оставив под глазами тёмные круги усталости, а румяна казались яркими аляповатыми пятнами, резко выделяющимися на помертвевшем лице. Медсёстры, как по команде, синхронно посмотрели в сторону двери и моментально потеряли интерес к вполне здоровой с виду школьнице, вернувшись к своим повседневным делам.
Яманака подошла к высокой стойке регистратуры и практически упала на столешницу, перемежая хриплые выдохи с тихим шёпотом. Медсестра, сидящая по другую сторону, несколько мгновений непонимающе смотрела на неё поверх очков в тонкой оправе, а затем, осторожно приблизившись, спросила:
- Девушка, вы к кому?
- Сай… Сай… - Ино проглотила горькую вязкую слюну и выпалила: - Мне нужна Сано-сан!
Женщина тут же кивнула и быстро набрала короткий номер на небольшом стационарном телефоне. Тридцать секунд ожидания растянулись на целую вечность, заставляя школьницу нервно сжимать кулаки от чувства беспомощности. Ей было страшно, разум отказывался верить в происходящее. Жутко хотелось набрать номер телефона Сая и услышать родной голос, понять, что всё, что творится сейчас, - страшный сюрреалистичный сон… Однако окружающая обстановка моментально опровергала все наивные надежды.
Спустя пять минут в холле госпиталя появилась высокая женщина, чем-то неуловимо похожая на саму Ино: длинные светлые волосы завязаны в тугой пучок, открывая узкое строгое лицо, яркие синие глаза прятались за прозрачными линзами очков, губы сжаты в нитку. Сано Иошико – двоюродная сестра Яманака Иноичи. Успешная молодая женщина, сделавшая карьеру хирурга благодаря своим силам и бычьему упрямству, несмотря на то, что все довольно скептично относились к её увлечению.
Для школьницы двоюродная тётя стала практически всем с момента смерти родителей – опорой, помощником, психологом, вытащившим раненую душу из омута отчаяния. Она заботилась о сироте, ненавязчиво давая понять, что всегда поможет и никогда не бросит свою племянницу.
Именно Иошико позвонила девушке с сообщением о том, что Сай в больнице.
- Сано-сан, - медсестра встала со своего места и указала на бледную, как привидение, Ино, - к вам пришли.
- Спасибо, - женщина сдержанно кивнула и жестом пригласила племянницу следовать за собой.
Девушка на ватных ногах двинулась за тётей, которая уверенным шагом шла по петляющим коридорам, оставляя за собой шлейф из тонкого аромата цветочно-ягодных духов, смешанного с едва уловимым запахом усталости. Раньше Яманака всегда наслаждалась, приходя к Сано-сан на работу. Уверенность, непоколебимость и железный характер, излучаемые хирургом, действовали на школьницу благоприятно, заряжая ту на несколько дней вперёд. Но сейчас была совершенно иная ситуация, которая наливала свинцом ноги, делая их неподъёмными, которая заставляла всё внутри содрогаться от страха. Обстановка абсолютной ледяной стерильности только добавляла смятения в душу. Белые коридоры, белые потолки, белый кафельный пол, белые двери палат, белые каталки, белые халаты врачей, белые занавески – глаза резало. Это было так знакомо… Те же ощущения, та же тошнота от больничного запаха, то же головокружение от страха, охватывающего всё тело.
Ино незаметно смахнула навернувшиеся слёзы и постаралась взять себя в руки. «Он же не умер! Он жив! Пусть в коме, но живой…» - едва справляясь с судорожными вдохами, думала девушка, сверля взглядом спину своей тёти. Всё в глазах расплывалось сплошным мутно-белым пятном, только больничный халат Сано-сан оставался до боли чётким, каждая складочка и ниточка.
Иошико вдруг резко остановилась, из-за чего Яманака едва не налетела на неё. Оглянувшись, тётя чуть склонила голову, будто бы спрашивая о готовности племянницы увидеть то, что причинит ей боль. Девушка силой воли уняла дёргающее волнение внутри и кивнула. Положив руку с тонкими длинными пальцами на полированную ручку, Сано-сан слегка надавила. Дверь бесшумно отворилась, явив взгляду такое же белое безразличие, которым был наполнен весь госпиталь до самой крыши. Ино вспомнила, почему она так ненавидела эти учреждения…
У окна стояла кровать, на которой лежал Сай, сливаясь бледностью кожи с белизной простыни, укрывающей его. Отовсюду тянулись проводки и трубки, как щупальца злых спрутов, овивая руки, плечи, шею, будто бы стремясь удушить, но, как ни парадоксально, продлевая жизнь. Глаза парня были закрыты, тело оставалось неподвижным. Казалось, что он сейчас просто исчезнет, оставив после себя только чуть примятую поверхность кровати.
Школьница едва не задохнулась от охватившего её отчаяния. Горло сдавило стальным прутом, в ушах стало звенеть, а по венам с невероятной скоростью растекся яд беспомощности. На негнущихся ногах девушка подошла к кровати и протянула руку, морщась от режущего слух писка аппаратуры. Дотронувшись до сухой, как пергамент, кожи, она едва сдержала рвотный позыв.
- Его сильно избили и несколько раз ударили железным прутом, однако, как ни странно, не ограбили, оставив при нём все деньги и телефон, - послышался сквозь вату, забившую уши, голос Иошико. – Сая нашли только под утро и сразу доставили к нам. Лицо, как ни странно, не пострадало, в отличие от тела. Он потерял много крови.
По форме сразу стало понятно, что Сай из твоей школы. Номера родителей я так и не нашла, сделав вывод, что он сирота, но нашла твой номер, поэтому сразу же позвонила. Ино, кто он тебе? По твоему голосу и виду становится понятно, что Сай тебе небезразличен.
Яманака вздрогнула, как от удара хлыстом. Кто? Бывший парень, бесконечно любимый человек, дурак, который делает слишком поспешные выводы… Девушка с трудом разлепила губы, которые, казалось, кто-то склеил, но с ужасом поняла, что не может проронить ни слова. Будто кто-то отменил голосовые связки, лишив школьницу дара речи.
Страх стал рваться наружу с сиплыми выдохами и слезами, которые тут же появились в глазах. Ино старалась дышать ровнее, но получалось только хуже. Стало казаться, что кто-то высосал из палаты весь воздух и звуки, уши наполнил непрекращающийся ровный звон, словно рядом взорвалась граната. Девушка поняла, что сейчас потеряет сознание, если не уйдёт. Резко поднявшись на ноги, Яманака рванула из помещения, едва не сбив Сано-сан, которая что-то крикнула вслед, но догонять не стала.
Вылетев на улицу, школьница понеслась дальше прочь от госпиталя, задыхаясь от обилия кислорода, ворвавшегося в лёгкие, и сухих горьких рыданий, которые огромным горячим комом застряли внутри. Ино мчалась до тех пор, пока просто не упала от бессилия, сцепившего ноги стальными цепями усталости. Стукнувшись локтем о выпирающий камень на бордюре, девушка, наконец, разрыдалась, закрыв лицо ладошками и не обращая внимания на снующих мимо людей. Боль, горечь, дикий страх за Сая – все это давило на грудь и сердце, выжимая спасительные слёзы, которые хоть как-то помогали облегчить этот груз. «Так не бывает… Так не бывает дважды… Зачем? За что?» - мысли путались, яркими всполохами возникая в голове, но тут же угасали, смытые новым потоком.
Когда рыдания затихли, сменившись тихими всхлипами, Яманака с трудом поднялась на дрожащие ноги и постаралась распрямиться, но плечи не подчинялись, будто кто-то положил на них огромную тяжёлую ношу, придавливая хрупкое девичье тело к земле. Школьница сделала неуверенный шаг по направлению к общаге, но рвущая на части душу боль заставила остановиться и с тоской посмотреть в сторону особняка Учих. Там Сакура… Зажав рот рукой, сдерживая подкатившую к горлу тошноту, Ино направилась туда. Оставаться одной означало одно – сумасшествие. Поэтому ей срочно требовалась компания. Срочно нужна была Харуно.
Хината забежала домой и тут же поднялась в свою комнату, не чувствуя ног от переполняющего счастья. Ей хотелось смеяться, хотелось петь и снова смеяться. Наруто-кун… Он признался ей в любви! Признался в любви и попросил стать его девушкой! После стольких лет безответных чувств, после всех надежд и разочарований… Это всё-таки свершилось!
Всхлипнув, девушка упала на кровать и прижала к себе подушку, улыбаясь в пахнущую цветочным ополаскивателем наволочку. Тогда, в школе, ей показалось, что воздух пропал из помещения, поместив маленькую комнатку в космический вакуум. Глаза Наруто-куна вдруг стали такими близкими, а на губах отпечатался немного неловкий, чуть солёный от съеденного на обеде рамена поцелуй… Это было похоже на сказку, на выдумку, чью-то нежную фантазию, наполненную розовыми и белыми оттенками и тёплым солнечным светом. Первый поцелуй… Хьюга прижала к покрасневшим щекам ладошки и зажмурилась, чувствуя, что счастливая улыбка – это лишь слабое отражение бушующего внутри шквала нежных и радостных эмоций. Это было похоже на атомный взрыв, заключённый в непроницаемую свинцовую оболочку: мощная, сметающая всё взрывная волна, а наружу – только пшик и искорки.
Звук шагов привлёк внимание школьницы. Она резко подскочила, моментально возвращаясь из страны грёз в реальность. Быстро заморгав, чтобы скрыть счастливый блеск, Хината села, не выпуская из рук подушку, и замерла, ожидая стука в дверь, который раздался спустя несколько мгновений.
- Войдите, - тут же откликнулась девушка.
В комнату зашёл Неджи и аккуратно прикрыл за собой дверь. Повернувшись к сестре, он чуть приподнял бровь, наткнувшись на большую подушку в её руках, но быстро справился с эмоциями и моргнул, словно сбрасывая вопрос, повисший в воздухе.
- Онэ-сан, - начал брат, - начались экзамены. Я пришёл, чтобы предложить свою помощь.
Школьница испуганно замерла, пытаясь понять – не послышалось ли ей. Последние дни он игнорировал её, отделываясь угрюмым молчанием на любые попытки девушки заговорить, а тут сам пришёл, сам предложил… Неужели он тоже почувствовал, что пришла пора поговорить по душам?
- Нии-сан, - Хьюга постаралась выровнять тон, чтобы не показаться жалкой, - я смогу справиться с экзаменами, не волнуйся, - она улыбнулась, понимая, что сейчас выдаст сама себя с головой, но не могла сдержаться.
Парень мгновенно напрягся, пытаясь понять, чем вызваны такие радостные эмоции. Серые глаза чуть сузились, а брови сошлись на переносице.
- Я рад, что учёба не пугает тебя, но… - тонкие губы сжались, словно он всё равно остался чем-то недоволен. – Но, позволь узнать, чем вызвана такая милая улыбка?
- Я… - Хината тут же осеклась, боясь его реакции на то, что Наруто-кун теперь её парень. – Нии-сан, я думаю, нам надо поговорить.
Неджи сдержанно кивнул, не отводя пристального изучающего взгляда. Казалось, он пытался прочитать мысли сестры путём зрительного контакта.
Сделав шаг вперёд, парень взял стоящий неподалёку стул и сел на него, скрестив руки на груди и приготовившись слушать. Хьюга почувствовала, как сердце зашлось бешеным стуком, будто стремясь выпрыгнуть, а руки, держащие подушку, стиснули наволочку от страха. Однако отступать уже было нельзя – слишком много недосказанного и требующего объяснения скопилось внутри. Последние недели вообще были испытанием для несчастной девушки, которое она честно пыталась выдержать, но не была уверена, что получилось.
- Нии-сан, - Хината мысленно глубоко вздохнула, пытаясь унять волнение. – Нии-сан, в последнее время наши отношения сложно назвать семейными, - голос стал дрожать, но с этим она уже ничего не могла поделать.
- Хм, - Неджи чуть склонил голову набок, пытливо разглядывая чуть прищуренными глазами сестру.
Его взгляд скользил от распущенных чёрных волос по нежному бледному лицу к ровному воротнику школьной блузки, затем – по аккуратной линии тонких рук, судорожно сжимающих подушку, к чуть измятой школьной юбке в складку. Остановившись на стройной девичьей ноге, взгляд замер. Школьница почувствовала, как все конечности похолодели от страха, а по спине поползла орда мурашек. Серые глаза брата чуть потемнели, брови дрогнули и ещё больше нахмурились, собрав на лбу несколько мрачных морщинок. Дикий необузданный страх ядовитым облаком окутал девушку, проникая в лёгкие и моментально распространяясь по венам, как чума. Ей было стыдно из-за этого непонятного чувства, однако ничего поделать она с собой не могла.
- Ты в последние дни… очень странно себя ведёшь, - продолжила Хьюга, стараясь не обращать внимания на вспотевшие ладони. – М-может, я обидела тебя ч-чем-то? – голос предательски срывался, не подчиняясь слабым приказам хозяйки.
- Нет, совершенно нет, - Неджи снова поднял взгляд. – Я не вижу в своём поведении ничего странного.
- Н-но ты совсем не разговариваешь со мной, - Хината почти шептала, тщетно пытаясь привести себя в чувство.
- Ерунда, - брат резко поднялся, отчего стул едва не упал, качнувшись на ножках, которые чуть скрипнули о ламинированный пол. – Всё в порядке. Абсолютно. Извини, мне надо готовиться к завтрашнему экзамену. Тебе бы тоже не мешало этим заняться. Завтра английский язык.
- Я знаю, - девушка кивнула. – Спасибо, нии-сан.
Парень кивнул и быстро покинул комнату, не забыв всё так же аккуратно прикрыть дверь.
Хьюга тяжко вздохнула и откинулась на кровать, прижав подушку к лицу, сдерживая стон.
- А ещё, нии-сан, я теперь встречаюсь с Наруто-куном. Надеюсь, ты не будешь против наших отношений? - пробормотала она, слыша, как подушка превращает слова в глухую абракадабру. – Так и не решилась это сказать…
- Моя птичка, мой орешек, мой персик, - Карин вздрогнула, услышав этот сладкий до оскомины голос.
Обернувшись, она увидела Суйгецу-семпая, который, радушно улыбаясь, стоял в дверях класса. Школьнице выпала незавидная участь – дежурство, причём в аудитории Какаши-сенсея, который славился своей любовью к опозданиям. Вот и сейчас девушка нетерпеливо постукивала мыском школьной туфельки, поджидая учителя, чтобы сдать ему помещение. Однако тот на добрые полчаса уже опаздывал. А теперь ещё и эта напасть свалилась ей на голову.
- Чего тебе? – буркнула Карин, морща нос, словно почувствовала вонь.
- Как невежливо, - парень ужом проскользнул в кабинет и, прикрыв дверь, щёлкнул замком.
- А ну открой! – девушка резко развернулась, гневно раздув ноздри.
- Погоди, красавица, я поговорить хочу, - Хозуки развёл руки, словно стремился обнять не идущую на контакт собеседницу.
- Сгреби свои корявки обратно, птеродактиль, иначе взлетишь, - рыкнула школьница. – И открывай дверь, иначе я её тобой же выбью. Потом сам будешь объяснять Какаши-сенсею, куда делась преграда.
- Да что ты шипишь, змеюка? - семпай фыркнул и остановился в паре метров от настроенной крайне враждебно оппонентки. – Я же сказал, что поговорить хочу.
- Вот возьми свой разговор, согни пополам, потом ещё раз пополам, снова пополам и ещё разок пополам. Потом сверни эту конструкцию в трубочку и затолкай себе в задницу как можно глубже, - почти пропела Карин, сияя благодушной улыбкой. – Я достаточно ясно объяснила, что не хочу с тобой разговаривать?
- Ты меня нарочно злишь? – Суйгецу лениво поковырялся в ухе и вздохнул.
- Я? – притворно удивилась школьница, картинно прижав руку к груди. – Зачем мне это? Ты мне не нужен и не интересен, - делая ударение на частице «не», произнесла она. – Согласись, подобное бесполезное существо даже взглядом одаривать не хочется – не то, что злить.
Хозуки обворожительно улыбнулся и пожал плечами, словно и сам подтверждал правильность всех сказанных девушкой слов. Затем внезапно в одно мгновение оказался прямо перед её носом, вогнав в ступор. Карин с трудом сглотнула, когда в нос пахнуло терпким ароматом мужского лосьона. Во рту моментально пересохло, а взгляд упёрся в грудь парня, обтянутую белой рубашкой, которая вдруг показалась даже эротичнее, чем если бы семпай был вообще без неё. Девушка поправила очки, надеясь, что он не заметил этого нервного жеста, затем подняла глаза, с мучительной медлительностью скользя по каждой пуговице к крепкой шее, затем к чётко очерченному подбородку и ухмыляющимся губам. Школьница снова сглотнула, поняв, что Суйгецу всё прекрасно заметил… и увиденное ему понравилось.
- Отойди от меня, будущий труп, - процедила Карин, стиснув зубы.
- А то что? – семпай чуть наклонился, пытаясь поймать бегающий взгляд красных глаз.
- А то я тебе сейчас сделаю больно, - девушка сдавленно выдохнула, поняв, что в таком положении можно заглянуть в вырез рубашки, потому что парень залихватски расстегнул несколько верхних пуговиц.
Это действовало дурманяще и непонятно. Учащался пульс, дыхание сбивалось, а сердце выписывало невероятные кульбиты. Всё было так, словно он ей… нравился? «Чушь какая!» - мысленно фыркнула школьница, стараясь отвести взгляд от рельефной груди, виднеющейся в вырезе рубашки. Да, парень был хорош по всем статьям, но характер… Этот язвительный тон и вечная манера подстёбывать – Карин практически возненавидела Хозуки с первых же дней, потому что он прицепился к ней, как пиявка, стараясь всё время чем-то задеть.
Девушка снова потянулась к очкам, чтобы скрыть своё замешательство, но тут же одёрнула себя, злясь из-за этой внезапной слабости. А семпай, ухмыльнувшись на покрасневшие щёчки своей злой собеседницы, придвинулся ещё ближе, практически касаясь губами розового девичьего ушка. От этого интимного жеста Карин едва не задохнулась, пытаясь понять, что именно испытывает по отношению к этому нахалу. Её будто окутала призрачная дымка из аромата мужского одеколона и агрессивной мужественности парня. Это сочетание сшибало с ног похлеще конского возбудителя, поэтому девушка постаралась сдвинуть пляшущие колени и сжать губы, чтобы отделаться от навязчивых колокольчиков внутри, которые вдруг решили подать голос и начать звонить в голове, мешая здравому смыслу взять верх над плотскими чувствами.
- Тогда сделай это нежно, - прошептал Хозуки и лизнул мочку ушка.
Карин едва не прожгла своим воспламенившимся телом пол. Это было похоже на какое-то безумие. Захотелось внезапно запрыгнуть на парня сверху и впиться в его губы поцелуем, стряхивая наглую глумливую ухмылку. Захотелось запустить руки под белоснежную рубашку, разрывая ткань на лоскутки, проводя ладонями по крепким напряжённым мышцам. Захотелось упасть прямо здесь и заняться таким головокружительным сексом, чтобы штукатурка с потолка сыпалась…
Едва сумев взять себя в руки, девушка повернула голову, упершись носом в щёку семпая, и проскрипела, сверкая почти безумным взглядом поверх стёкол очков:
- Я сейчас врежу тебе по бубенчикам так сильно, что из-за звона все решат, что наступил Новый Год, и начнут справлять, несмотря на то, что сейчас не сезон. Поэтому возьми свою тушу в руки и оттащи от меня так далеко, чтобы даже плевок не долетел, иначе прожгу насквозь.
- Какая ты страстная, - Суйгецу тоже повернул голову и замер, предусмотрительно сохранив между их губами считанные миллиметры.
- Ты даже не представляешь, насколько, - прошипела школьница, чувствуя слегка учащённое дыхание парня.
Время замерло, растягиваясь на невероятно долгие секунды и складываясь в неожиданно быстрые минуты. Пыль, кружащаяся в свете заходящего солнца, приостановила свой танец, окружая молодых людей прозрачной дымкой. Казалось, что сейчас всё вокруг воспламенится от огня, который разгорался между этими двумя…
- Оп, прости за опоздание, Карин, - дверь распахнулась, заставив их отпрыгнуть друг от друга, словно облитых холодной водой котов.
- Какаши-сенсей, - девушка растеряно моргала, стараясь унять гулко стучащее сердце.
Ей безумно хотелось сказать: «Вы так вовремя!», однако она лишь сдержанно кивнула, нацепив на лицо маску раздражения, пряча своё замешательство и смущение. Мужчина, укутанный по самый нос в шарф, смущённо прокашлялся и развёл руками, будто оправдываясь.
- Аудитория чистая, - школьница бросила беглый взгляд на Хозуки и направилась к выходу. – Только дверь, по-моему, сломана.
- Да, там замок сломался ещё в прошлом году, - Хатаке недоумённо моргнул. – А что?
- Ничего, я просто проверяла всё, вот и наткнулась на эту неполадку, - Карин замерла в дверях. – До завтра, Какаши-сенсей, Суйгецу-семпай, - и вышла, звучно хлопнув дверью.
- До завтра, красавица, - парень провёл языком по губам, словно слизывая нервное девичье дыхание с них, и ухмыльнулся.
Сакура пришла домой, когда солнце стало заходить за горизонт, окрашивая прощальным оранжево-жёлтым светом всё вокруг. Оглянувшись на закат, похожий на яркое пламя, охватившее всю западную часть города, девушка поджала губы и шагнула в дом, осторожно прикрывая тяжёлую дубовую дверь.
Саске должен был уже уехать, поэтому Харуно даже не удивилась, поняв, что эхо от захлопнувшейся двери разнеслось по пустому помещению непривычно громогласно. Школьница скинула обувь и тут же поднялась на второй этаж, намереваясь принять душ и заняться экзаменами. Всё-таки завтра предстоял английский язык, поэтому следовало хоть немного подготовиться, хотя девушка и так была уверена в своих знаниях. Сакура не хотела сама себе признаться, что ей просто было тоскливо. К тому же она очень волновалась за подругу, которая, едва оправившись от таких известий, моментально кинулась в госпиталь, даже не попрощавшись. Что с Саем? Почему он оказался там?..
Внезапно острая боль пронзила голову, заставив девушку пошатнуться. Схватившись за перилла, она замерла, прижимая к виску пальцы, стараясь усмирить это недомогание. Почему-то образ одноклассника, всплывший в памяти, вызвал помутнение в голове и почти потерю сознания.
Харуно присела на ступеньки, судорожно дыша и вглядываясь в кромешную темноту, окутавшую весь дом вязкой вуалью. Пульсирующая кровь молотом стучала по ушам, будто стремясь взорвать гудящую голову. Школьница раскачивалась взад-вперёд, пытаясь вытряхнуть болезненный дурман. Однако помутнение не уходило, а напротив – становилось только сильнее.
- Что это? – вслух произнесла она срывающимся голосом.
Страх сковал всё тело, мешая дышать. Сакура тихо застонала на одной ноте, стараясь разбить вдребезги эту мерзкую тишину, которая стала подкрадываться со всех сторон, пугая и заставляя мышцы деревенеть. Это было похоже на фильм ужасов, который каким-то непонятным образом вырвался из телевизора, поглотив её.
Судорожно оглядываясь, девушка изо всех сил пыталась унять звон в голове, давящий на уши стальным прессом. Ей стал слышаться шёпот, который, казалось, доносился со всех сторон. Зажав уши, школьница зажмурилась, уговаривая себя, что ничего страшного нет, что это всё кажется.
«Убийца!»
- Нет! – Харуно замотала головой, будто пытаясь вытряхнуть этот зловещий шёпот, отдающийся множественным эхом в ушах.
«Ты убила их… Их всех!»
- Я просто… Просто так получилось! – девушка распахнула глаза, в ужасе оглядываясь по сторонам, пытаясь разобрать в сгущающейся темноте хоть что-то… или кого-то.
«Оправдания, сплошные оправдания…»
- Это всё Он, - захлёбываясь, выдавила она. – Он во всём виноват!
«Твой мир очень маленький…»
- Нет… пожалуйста, - давясь подступающей истерикой, прошептала Сакура.
«Мой тебе подарок…»
В уши моментально въелся жужжащий звук, пробуждающий старые воспоминания, покрытые пылью забвения. Жуткие, страшные, которые поначалу мешали спать, являясь во снах пугающими образами, погружая девушку в пучину отчаяния…
«Ты не избавишься от этого… Не избавишься! Не избавишься! Это часть тебя…»
Пытаясь отделаться от этого звука, Сакура сначала застонала, а затем закричала, стараясь заглушить всверливающийся в голову шум. Паника, ужас страх – мерзкие чувства, не подчиняющиеся контролю, вытягивающие из глубины души самые тайные секреты, в которых не признаёшься даже самому себе. Они сейчас, казалось, кружились вокруг, опаляя покрывающуюся мурашками кожу смрадным воздухом. Это было похоже на медленную пытку.
- Саске… - прошептала Харуно, прижимаясь вспотевшим лбом к дрожащим коленям. – Помогите мне. Я не хочу больше…
Уши заложило от собственных криков и жужжания. Тошнота подкатила к горлу, вызывая спазм в горле. А звук становился всё въедливее, снедая душу волнами воспоминаний.
Тёмное помещение. Настолько тёмное, что кажется, будто я ослепла. Я не могу пошевелиться, дёргаю руками и ногами, однако конечности не слушаются, срываясь с траектории движения под влиянием кожаных ремней, которые удерживают моё тело в зафиксированном положении. Хочется плакать, однако, скорее, от бессилия. Страха почему-то нет, как и каких-либо других эмоций, словно кто-то высосал все чувства из души.
Я отключила все эмоции в голове в тот момент, когда погибли родители. Это был страшный всплеск, который едва не разорвал меня на части, поэтому я предпочла поклясться себе, что никогда больше не буду испытывать сильных чувств, чтобы выжить…
В газетах написали, что это был несчастный случай, однако это никакой не случай. Всё было тщательно спланировано: я была в школе, отец только вернулся из командировки, мама тоже по воле случая отказалась от поездки по работе, чтобы встретить уставшего Харуно-сана. Это стало их смертельной ошибкой…
Я пришла домой под вечер, посетив по пути все секции и кружки, на которые меня записала мама. Первое, что ударило по ушам – тишина, сменяющаяся пока ещё тихими раскатами грома вдалеке. Я разулась и поспешила в свою комнату, думая, что родители просто куда-то вышли, однако они оказались в гостиной. Папа сидел в кресле, глядя безжизненными глазами куда-то вдаль, словно не было никаких преград на пути – ни телевизора, ни стены. Мама полулежала на диване, изящно скрестив ноги и чуть откинув голову на мягкую спинку. Всё выглядело вполне нормально, если бы не одно «но» - на шеях родителей зияли аккуратные, словно отшлифованные, раны, похожие на две ухмылки. Кровавые ухмылки смерти, которая забрала к себе двух замечательных людей. Я целое мгновение разглядывала эти аккуратные разрезы. Убийца потрудился на славу – ни единой неровности не было. А потом я провалилась в тёмное небытие, слыша сквозь охватывающий голову туман свой собственный крик, срывающийся на хрип, и мощнейший гром, сотрясший небо.
Дело моментально замяли, сбагрив меня опекуну, коим оказался какой-то очень дальний родственник моего отца. Взглянув в жёлтые глаза мужчины, который обещал, что позаботится обо мне, я поняла, что наше родство очень и очень дальнее. Дальше только Антарктида.
Орочимару-сама. Мой опекун и, как выяснилось позже, мой мучитель. Нет, поначалу всё было весьма на уровне, даже почти забота, даже почти беспокойство за меня. Однако всё прекратилось в тот момент, когда власти расслабились и перестали наблюдать за мной, полностью положившись на опекуна. С тех пор он перестал быть Орочимару-сама. С тех пор для меня имя заменилось местоимением «Он». Именно с большой буквы.
Теперь я заперта здесь. В школе уведомление о том, что я заболела, поэтому не хожу на занятия. Ко мне часто приходит Он и Его прихвостень – тощий угловатый парень в очках, который подобострастно преклоняется перед Ним. Они всё время тихо переговариваются, обсуждая, когда можно начать эксперимент. А мне даже не страшно. Просто блевать тянет иногда.
Однако сегодня всё как-то с утра идёт иначе. Мои мучители сразу же явились, осветив помещение яркими лампами, похожими на прожекторы. Глаза слепит от этого, однако я продолжаю без особых эмоций наблюдать за суетой этих двух, изредка смаргивая навернувшиеся слёзы.
- Сегодня тот самый день, Сакура-чан, - торжественно возвещает Он, разворачиваясь ко мне и разводя руки, словно стремясь обнять.
Меня мутит ещё больше от острого больничного запаха и предчувствия, которое скользким ужом проникает внутрь, теребя нервы. Я устала бояться, однако опекун, видимо, решил, что на мою долю мало ещё выпало.
- Всё готово, Орочимару-сама, - прихвостень становится рядом с Ним и сверлит меня чёрными глазками из-за поблёскивающих стёкол аккуратных очков ботаника.
- Прелестно, - Он разворачивается и идёт к какой-то штуке.
Я только сейчас сумела разглядеть это творение. Огромная конструкция из блестящей в этом прожекторном свете стали, похожая одновременно на строительный кран и хваталку игрушек из автомата. Только та самая хваталка была шире и венчалась несколькими шипами, расположенными параллельно друг к другу. Управлялась эта махина не менее огромным пультом, к которому вернулся очкарик. Куча кнопочек, рычажков и экранчиков, отражающих, видимо, процесс работы. В душе что-то надломилось, вызывая из глубин сознания забытые эмоции.
- Пришло время, - Он разворачивается к пульту управления и даёт отмашку.
Машина, надрывно крякнув, приходит в движение, расправив все свои шипы и разворачиваясь в мою сторону. Она похожа на змею, готовую сделать свой бросок. Который тут же и следует. Все шипы разом втыкаются в кожу, вызывая в голове кроваво-красную вспышку, которая на мгновение застилает глаза непроницаемым полотном и тут же уходит, уступая место слезам. Дикий крик боли вырывается из горла, когда я чувствую, как внутрь впрыскивается что-то. Что-то такое, что буквально взрывает вены изнутри, перекручивает сухожилия и рвёт мышцы. Это адская боль, непередаваемая, от которой хочется выть и метаться в бреду, однако кожаные ремни надёжно удерживают моё дёргающееся в агонии тело.
Когда они заканчивают, я бессильно висну на этих же ремнях, глядя на то, как мне на грудь капает моя же слюна, которую я не могу остановить, потому что для этого нужна хоть какая-то сила. Или хотя бы воля. Однако ни того, ни другого не осталось. Боль поглощает моё тело, заполняя собой всё пространство. Боль и ужас.
Он подходит ко мне и, приподняв голову за волосы, шепчет в ухо, едва касаясь мочки своим мерзким языком:
- Твой мир очень маленький, Сакура-чан. Я расширю твои возможности. Это мой тебе подарок.
Когда дверь захлопывается, погружая помещение в непроглядную темноту, я чувствую, как меня отчаянно рвёт. И не могу остановиться…
- Эй! Лобастая! – Сакура дёрнулась от знакомого голоса, выныривая из своих мыслей.
С трудом открыв слипающиеся от слёз глаза, она стала вглядываться в знакомый силуэт с длинными светлыми волосами, которые были почему-то отчётливо различимы на фоне царящей в доме темноты. В груди вновь стал кататься склизкий комок из отчаяния, страха и старой боли, которая была по-прежнему острой.
- Ты чего это тут валяешься? – Ино вцепилась в плечи подруги и стала тормошить. – Тебе плохо стало?
- Свинка, - Харуно всхлипнула, прижавшись к тёплым рукам одноклассницы, - я всё вспомнила… Абсолютно всё. Я убийца.
Фанфик добавлен 26.05.2012 |
2432
0
