Трехлетняя история (глава 2)
Не то, чтобы хотелось спать... Но теплый футон так и манил, так и манил прилечь на него, закрыть глаза и забыть обо всем на свете.
Хоноо зевнул, потянулся, сел рядом с Саске и заговорил:
- Хм, итак, как я понимаю, Мицури рассказал тебе самые базовые вещи, так?
- Так, - утвердительно кивнул Учиха, изо всех сил пытаясь отрешиться от мира и не чувствовать футон под попой. Теплый, мягкий, удобный...
- Ну, я могу немного рассказать тебе об обитателях нашей скромной... Эээ... Короче, о тех, кто здесь живет.
- Давай, - опять кивнул Учиха.
- Так, ну, самое главное, что тебе надо знать: здесь властвуют женщины. Орочимару-сама появляется здесь максимум три-четыре раза в год, когда приводит новых учеников и забирает готовых к экзамену, - красноволосый юноша белозубо ухмыльнулся. – В правое крыло без сопровождения не заходи. Ну, это тебе Мицури говорил. На самом деле девчонки не такие уж и кровожадные, просто дел для них не было уже два месяца, вот они и звереют.
- Расскажи об этих девочках. Хошицу лишь вскользь о них упомянул, - попросил Саске, уже почти с неприязнью косясь на футон. Тут важный разговор, а он зовет и манит...
- Да ты сам скоро все узнаешь, они в основном у нас преподают. Наруко – атаки, Хитоми Нара – уклон, Минако Яманака – защиту... Вас, новичков, в этом году аж пять штук, так что у вас индивидуальная программа будет.
- А людей тут всего сколько?
Нет, это невозможно.
Саске решительно встал с футона и прислонился к стенке, игнорируя удивленный взгляд Намикадзе.
- Около ста человек мальчиков и пара десятков девочек.
Учиха-младший с трудом сохранил на лице свою обыкновенную бесстрастную маску. К-ками-сама, сколько народу... И зачем Орочимару столько? Этот вопрос мальчик не замедлил озвучить вслух.
- Хех, - засмеялся Хоноо. – Ты не поверишь, но многие по собственной воле заваливают экзамен... Чтобы не разлучаться с нашими девочками. Да и в основном убежище условия в разы хуже, чем здесь. Орочимару-сама, кажется, догадывается, но молчит. И Хебико-сама обычно не против.
Мицури отказался рассказать Саске об этой... Как ее назвать-то?.. Хебико. Быть может, Хоноо не будет отмалчиваться?
- Можно вопрос?
- Последний. А потом пойдешь спать, я тебе и попозже могу обо всем рассказать, - Намикадзе погрозил Учихе пальцем. – Тебе надо отоспаться, мы рано встаем.
- Расскажи, пожалуйста, - знал бы Хоноо, с каким трудом Учихе удавалось поддерживать хладнокровный вид. Саске просто взбесило это его «Потом пойдешь спать». Его так мама в детстве спать отправляла!.. - О маленькой... госпоже.
Лицо Хоноо на секунду окаменело.
- Все, что я могу тебе о ней сказать – это то, что она на самом деле гораздо старше, чем выглядит. Сколько ты ей дал бы?
- Н-ну... Лет четырнадцать, максимум.
- Ей тридцать три.
«Сколько?!»
Но Учиха хорошо разглядел «орочимаровское отродье» – ей не могло быть тридцать три. Черт, да ей и тринадцати-то не дашь, как это возможно?
- Все, Саске. На сегодня хватит. Спи.
Щелчок пальцев – и в комнате потухли все три лампы.
Ч-черт! Не видно же ничего!
Младший Учиха на ощупь наткнулся на свой футон, улегся на него, покаялся и раскаялся в том, что слезал... и уснул. Мгновенно, без сновидений... и даже без кошмаров.
***
Пожалуй, в первый раз после злодеяния Итачи Саске смог поспать и нормально выспаться, не проснувшись ночью от собственного застывшего в ушах крика.
Проснувшись, Саске принял не характерное для себя решение – еще поваляться в кровати, пока не поднимут. Обычно Учиха проводил в своей кровати не более четырех часов. И дело было не столько в кошмарах, сколько в вылезающих из матраса пружинах, которые не только не хотели запихиваться обратно, но и неслабо обдирали кожу на боках. А когда Учиха попытался выбить из Управления Жилищами Ниндзя (УЖН) новую кровать, его мягко и ненавязчиво послали жить в заброшенный квартал Учих. Туда идти не хотелось, спорить с УЖН-овцами также не хотелось, спать на такой кровати не хотелось еще больше. В итоге, полгода Саске провел на узком диване, ему это надоело, и он пожертвовал собой любимым ради сна. Но все равно больше четырех часов на этом пыточном устройстве Саске просто не выдерживал.
А вы думали, почему Учиха бледный такой? Во всем виноват матрас...
Брюнету позволили поваляться еще примерно полчаса, по прошествии которого в комнате раздался низкий вибрирующий звук – ВВВУУУМММ.
- Все, Саске, вставай, подъем! – весело и бодро затормошил мальчика Намикадзе. – Через полчаса общий сбор, поторопись.
От звука неприятно саднило уши, но это, пожалуй, было единственным неудобством. Тело не ломило, голова не болела, даже спать не хотелось.
- Что это за звук? – поинтересовался Учиха, разворачивая сверток, лежащий у него в ногах. Темная короткая майка и такие же шорты. Сзади и спереди на майке изображен красно-белый веер – символ клана Учиха.
- О, привыкай. Это будильник. Быстрее давай, Мицури тебя за дверью ждет.
Саске быстро натянул на себя вещи, порадовался мягкой ткани и машинально заправил футон.
- На, - в руки Саске кинули небольшую матерчатую сумку. – Это то, что нужно тебе для занятий. Все, иди давай, - Хоноо сладко потянулся. – Увидимся на сборе.
В дверь постучали.
- Саске-кун? Выходи быстрее, - послышался низкий голос Мицури.
- Иду.
Учиха-младший бросил последний взгляд на Хоноо, который увлеченно копался в каком-то сундуке, и вышел за дверь.
Его руку тут же перехватила рука Мицури.
- Ты долго.
- Прости, Мицури.
- Семпай.
- Что?
- Ты должен звать меня «семпай».
Возразить не дало легкое жжение, растекающееся по запястью правой руки. Черт, а он уже и думать забыл об этом «Браслете Повиновения», что за дурацкое название?!
- Ладно, Мицури-семпай. Что... сейчас будет?
Они уже шли по широкому светлому коридору, и время от времени мимо них проносились юноши в возрасте от семи до семнадцати лет.
- Каждое утро проходит общий сбор. На нем объявляют какие-либо важные новости. После сбора двухчасовая зарядка, завтрак.
- Погоди... Сколько сейчас времени? – двухчасовая зарядка. Обалдеть.
- Шесть часов утра.
Еще лучше. Это... Получается, Учиха выспался... за четыре с половиной часа? Нет. Ничего не изменилось. Черт.
Они вошли в огромное светлое помещение, облицованное деревянными панелями и устеленное татами.
- Здесь так светло... – наконец, высказал свои сомнения Саске. Как же так. Когда они шли сюда с Орочимару, все было так, как он себе и представлял: заключенные в клетках, чадящие факелы и тому подобное. А тут... Словно из Конохи не уходил.
Хошицу удивленно на него покосился.
- А должно быть темно? Ведь вы тогда не увидите друг друга и можете нанести друг другу травмы. Это в основном убежище с вами церемониться не будут, а тут к детям достаточно бережное отношение... Не считая тренировок, конечно. Гонять будут жестко.
- То есть зарядка – это не тренировка?
- Это разминка.
В помещении уже собралась куча народа, и все – мальчики. Мальчишки, подростки, юноши. Каждый сидел на одном татами.
- Сейчас я познакомлю тебя с куратором вашей группы. Его зовут Кацумару Кайо. Сразу предупреждаю, он, мягко говоря, взбешен от того, что ему опять дали новичков, а не середнячков, так что первое время не попадайся ему под руку. Через месяц отойдет, не волнуйся. Он – самый лучший куратор для новеньких, все тебе расскажет.
- А ты? – честно говоря, перспектива остаться со злым куратором не прельщала. А с Мицури он хотя бы уже был знаком.
- А что я? Я провожу лишь начальные экскурсии. А ты думал, что я с тобой тут носиться буду, как с писаной торбой? Губозакатывательную машинку не подарить? – высокомерно хмыкнул Хошицу.
- Нет, спасибо, - прошипел Саске, потирая запястье. Чесалось, зара-а-за!
Мицури подвел его к правому углу зала, где расположились пять подростков и один юноша лет пятнадцати.
- Кацу! – окликнул Мицури юношу. – Я привел еще одного.
Юноша обернулся, демонстрируя горящие раздражением глаза. Со зрачками в виде крестиков.
Мать.
- Черт, еще один? Мицу, ну хоть ты-то мне скажи, почему всегда я? Всегда я должен следить за этим... этим... мясом?!
Хошицу пожал плечами.
- Это судьба. Ну, и приказ Хебико-самы.
Юноша схватился за голову руками.
- Меня достало уже объяснять им самые элементарные правила...
- Надеюсь, мне не нужно будет докладывать госпоже о твоем отказе выполнить ее приказ? – Мицури с улыбкой похлопал Кацумару по плечу. – Не расстраивайся. Обещаю, это твои последние новенькие, брат.
- Ну, раз ты так говоришь... – Кацумару тяжко вздохнул и повернулся к Саске. И тот, наконец, смог нормально его рассмотреть.
Волосы какого-то совершенно нереального, лилово-розового оттенка, кожа довольно смуглая, нос с горбинкой. И глаза. Это вообще отдельная тема.
Зрачки у него были темно-синего цвета и действительно в форме буквы «Х». Радужка заполняла весь белок и имела приятный оттенок зеленой плесени на старом хлебе. Длинные девичьи ресницы. Ядрено-зеленые брови. И все это в сочетании с бинтами на груди и короткими шортами, причем такого солнечно-желтого оттенка.
Жуть. Жуть во мраке.
- Ты – Учиха Саске, - даже не спросил, а, скорее, утвердил куратор.
- Он самый, - подал голос Мицури. Взяв Саске за руку, на запястье которой красовался браслет, он приложил рисунок Саске к почти идентичному на руке Кацумару.
- Саске-кун. Слушайся Кацумару во всем.
- О, и на него надели? Чем же ты так рассердил Хебико-саму, она же использует это средство в самых крайних случаях? – полюбопытствовал Кацумару, наблюдая, как рисунок на руке Саске меняет цвет с черного на красный.
- Я отказался дать ей руку, чтобы сдать кровь, - буркнул Учиха, разглядывая ставший красным рисунок. Вот черт. Если раньше можно было сказать, что это, скажем, синяк или след от перелома, то теперь каждая линия словно светилась изнутри.
Кацумару пренебрежительно хмыкнул.
- Мда, вот до этого еще никто не додумывался... И не смотри на браслет с таким ужасом, красный цвет означает принадлежность к младшей группе.
Саске покосился на своих будущих «одногруппников» и быстро пробежался по их рукам глазами. Ни на одном из них браслета не было...
- Садись к остальным и знакомься, Саске-кун, - махнул рукой Кацумару и отошел в сторону с Мицури.
Саске последовал приказу. А тут попробуй не последовать, если даже при одной мысли о неповиновении руку начинает жечь. Интересно, кстати, как устроен этот браслет. Он из чакры? Или из какого-либо другого вещества?
Одногруппников было четыре.
Первый, с грязно-синими волосами, поднял руку в приветственном жесте.
- Йо! Меня зовут Ичиро Торио.
Саске с трудом сдержался, чтобы не поморщиться от супер неформального «Йо». Да и образ Какаши сразу возник в голове.
- Это, - Ичиро попеременно ткнул пальцем в оставшихся трех, - Рэнджиро, Морио и Кеншин.
Вышеупомянутые лениво взмахнули руками в знак приветствия.
Саске, с трудом удерживаясь на ногах, оглядел своих одногруппников.
Рэнджиро был с ног до головы покрыт татуировками в виде пятен леопарда и скалил длинные острые зубы в дружелюбной ухмылке. Морио весь был в пирсинге и шрамах, кроме того, обрит наголо, что отнюдь не прибавляло ему обаяния. Кеншин... Тот вообще был с ног до головы увешан оружием. Длинные салатовые волосы были заплетены в какую-то невообразимую прическу, из которой в разные стороны торчали иглы, на плечах крепились острые щитки, на обеих руках был какой-то чудной держатель сюрикенов, на спине – двуручный меч... Короче, диагноз ясен: он, Саске, как всегда, самый нормальный в компании!
Учиха непременно загордился бы, если бы времени хватило. А так... Саске даже не успел прийти в себя, как вернулся Кацумару и погнал их группу на общий сбор. Они постояли там от силы минут пять, пока Кацумару гонял к стоящей посередине зала девочке с собакой. Ичиро шепнул Саске, что это Инудзука Коко.
Дальше все понеслось с какой-то ужасающей скоростью: Кацумару подогнал их группу к какому-то ответвлению в коридоре, затолкал туда и велел бежать, не останавливаясь, если жизнь дорога.
Что означало это «жизнь дорога», Саске понял на втором же километре, когда из стены внезапно полетели иглы. Никому, кроме него, эти иглы вреда не причинили. Ичиро закрылся плащом – иглонепробиваемый щит?! Рэнджиро поймал – и перекусил! – все летящие в него иглы зубами. От пирсинга и оружия Морио и Кеншина иглы просто отскочили и... попали в Саске. Нет, никаких ран не наблюдалось, но второй раз превращаться в подушечку для иголок было неприятно – ему и боя с Хаку хватило.
И Мицури назвал это «разминкой»? Черт, что же тогда будет на тренировках?
Нет, думать сейчас не надо. Уворачиваться надо.
Саске в очередной раз проскочил сквозь яму с кольями. Дыхание давно сбилось, хотелось лечь и не шевелиться. Но именно этого было не дано: где-то на пятом километре что-то произошло, и за ними, полностью закрыв путь назад, покатилась стенка с торчащими из нее копьями. Черт, эти копья везде. Нет бы что-то новенькое...
Сглазил. Теперь снизу потекла вода, на которой Саске едва не поскользнулся (учитывая пол в ловушках, это было бы последним в жизни Учихи действием), а сверху время от времени появлялись жаркие струи огня...
Самое странное, что спутникам Учихи почти не доставалось от ловушек. А вот Саске мало того, что напоминал подушечку для иголок, так у него еще и волосы загорелись. Ками-сама, нет, только не прическа!
Сколько они так бежали – у Саске вылетело из памяти. Не до счета было, надо было уворачиваться от новых и новых ловушек.
Так что, когда впереди забрезжил свет и Саске искренне понадеялся, что это не тот самый свет в конце туннеля, о котором так любят говорить, вся пятерка дружно поднажала.
Вывалились они из коридора все вместе и прямо к ногам Кацумару.
- Дети мои, мне, конечно, очень приятно, что вы так меня любите и кланяетесь в ноги, - ядовито произнес куратор, - но не будете ли вы так любезны встать и дать мне проверить наличие у вас ран?
Саске с кряхтеньем поднялся. Пока Кацумару изучал остальных четверых, Учиха постарался по возможности перестать быть ëжиком и повытаскивал из себя все иглы, до которых дотянулся.
Наконец, Кацумару оглядел Саске, неодобрительно поцокал и помог вытащить оставшиеся иглы, обработав ранки и подрезав обгоревшие волосы.
- Отвратительно, Саске. У тебя уровень ниже стандартного новичка. Почему ты не использовал Шаринган?
Почему? А он сам пусть попробует с активированным Шаринганом поуворачиваться от кучи летящего оружия. От них в глазах двоится и только хуже получается.
- Он бесполезен в данном случае, - хмуро буркнул Учиха, с неприязнью косясь на одногруппников, которых куратор похвалил.
- Ладно, - вздохнул Кацумару. – Сейчас у вас урок с Амайей Хьюга. Надеюсь, перед ней вы не ударите в грязь лицом, особенно ты, Саске.
Как ни неприятно это осознавать, но Учихе даже возразить было нечего. Он действительно оказался на две головы ниже всех своих товарищей. Это било по раздутому учиховскому самолюбию со страшной силой.
Кацумару проводил группу до небольшой светлой комнаты и, крикнув на прощание, что через час за ними зайдет, покинул мальчишек.
В своеобразном «классе» уже сидела девочка, видимо, та самая Амая Хьюга. Волосы были безжалостно обрезаны и еле доставали кончиками до ушей. Лиловатые глаза без четко обозначенного зрачка пристально смотрели на вошедших, а рука с тонкими пальцами указывала на татами.
- Садитесь, - ручейком прожурчал голос Хьюги. – Сегодня мы с вами будем заниматься медитацией. Она необходима для обретения внутреннего спокойствия, которое, в свою очередь, необходимо для освоения некоторых техник.
Мальчики послушно уселись на предназначенные каждому подушки.
- Мы начнем с позы Лотоса. Запомните несколько правил: спина всегда должна быть идеально прямой, и необходимо поддерживать полную неподвижность. Это крайне важно...
***
Нет, время тут точно летит как-то по-другому. Хьюга успела объяснить теорию медитации, но попрактиковаться так никто и не успел: Кацумару пришел и забрал свою группу на завтрак.
А кормят тут, однако, неплохо. Онигири, данго – о, эти данго! – салаты, мясо, даже каша.
- Следующий урок у вас будет проводить Хитоми Нара. Тема – уклонение и защита. И если хоть кто-то после этого урока не пробежит завтра зарядку идеально, заставлю всю группу ночью бегать три раза, ясно? – пригрозил Кацумару, провожая учеников на второй урок.
Саске только вздохнул. Все сложнее, чем он себе представлял. Эх, а ведь в Конохе он считался одним из лучших учеников...
Фанфик добавлен 28.09.2011 |
2036
0
