Фан НарутоФанфики ← Драма

Все получится



Герде не нужен Бог.
Герде нужен Кай. ©


Неделя длилась бесконечно долго, словно целая жизнь, словно целая вечность, за которую можно было столько всего успеть. Понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, воскресенье – пять будних и два выходных дня. Семь абсолютно одинаковых суток. Тёмных, мрачных, унылых.
Мир не менялся. Кто-то по-прежнему спешил на работу, кто-то переживал о неразделённой любви, кто-то смеялся, кто-то плакал.
Мир всё также был наполнен эмоциями, чувствами, надеждами. Люди продолжали мечтать и улыбаться, словно не осознавали, что в их повседневности что-то изменилось, произошло, разрушилось.
Двадцать восьмого марта, в день рождения Сакуры, весь город собрался на главной площади, чтобы отметить совершеннолетие ученицы Пятой Хокаге. Харуно ничего не знала о сюрпризе: она должна была вернуться со сложной миссии и сразу окунуться в атмосферу праздника, где её ждали друзья, коллеги, наставники. Однако Сакура опаздывала, словно не торопилась отмечать своё восемнадцатилетие.
Коноха ждала именинницу до заката, а после – молилась, чтобы этот день рождения не стал для неё последним.
Сакуру серьёзно ранили, когда она защищала отряд генинов, потерявших руководителя группы. Куноичи получила многочисленные ушибы и травмы - враг задел органы дыхания - и, несмотря на безнадёжность ситуации, продолжала бороться со смертью.
Жизнь продолжалась. Для кого-то, но не для Сая.
Он чувствовал вкус отчаяния, незнакомый ему прежде, и предпочитал забыть его как можно скорее. В человеческой природе существовало множество эмоций, которые он узнал благодаря Сакуре. Они все были насыщенными, яркими, от них хотелось жить дальше и сердце быстрее билось.
Сай не знал, как справиться с теми чувствами, которые сейчас преобладали в его душе. Не знал, как себя надо вести. Все книги стали бесполезными, когда человек, который мог чётко расшифровать их содержание, лежал смертельно-бледный в больнице, подавая всё меньше признаков жизни.
Всем сердцем Сай хотел вмешаться в ход событий, в движение времени, но ни на что на самом деле повлиять не мог.
Он смотрел на портрет Сакуры, написанный масляными красками, и плакал. Ему хотелось, чтобы хотя бы на минуту рисунок ожил. Чтобы Сакура с мольберта ему подмигнула, улыбнулась, а потом в шутку пригрозила кулаком.
Но картина оставалась картиной. Пусть Сай вложил в неё все свои чувства, пусть старался, как никогда прежде, изображение на мольберте никак не могло стать настоящей Сакурой.
Художник непроизвольно улыбнулся, когда представил, как Сакура обрадуется подарку, когда придёт в себя. Рисунок должен был стать сюрпризом на день рождения Харуно, а сейчас просто дожидался вместе с Саем той секунды, когда сможет оказаться у адресата.
Сакура выглядела жизнерадостной и весёлой, счастливой и в тоже время серьёзной. Но самое важное, что она получилась у Сая искренней, какой и была в жизни.
Сердце болезненно сжалось от страха потерять близкого человека. Он мечтал услышать её голос, уловить раздражённые нотки, увидеть в глазах озорство, тут же сменяющееся беспокойством и наоборот. Сай просто не мог её потерять. Юноша ещё не получил от Сакуры всё то, что она могла дать. Она научила его тому, что такое любовь, но не рассказала ничего о романтике. Она научила его любить, но не успела ответить взаимностью.
Художник посмотрел по сторонам: повсюду валялись свитки, кисти, были разбросаны тюбики с красками, что было ему не свойственно. Сай всегда был аккуратистом. Но на этот раз он так старался закончить картину ко дню рождения Сакуры, что не успел прибраться.
Харуно смотрела на него с картины. Сколько эмоций было в её глазах. Вот в эту секунду она улыбнулась, искренне, мягко, счастливо, а в другое мгновение на лице промелькнула тень переживания, ещё через минуту Харуно приоткрыла губы, словно о чём-то хотела сказать, словно пыталась попросить о помощи.
Сай потёр глаза, но видение не исчезло. Сакура смотрела на него не отрываясь, молила её спасти. Фантазировать Сай никогда не умел, поэтому с полной уверенностью в том, что увиденное только что – правда, он взял кисть.
Окружающий мир тут же перестал существовать. Остался лишь он сам и развёрнутый свиток для выполнения техники. Твёрдой рукой художника Сай начал рисовать чёткие линии. Сакура с портрета, не отрываясь, наблюдала за ним, поддерживала, торопила.
Сначала художник нарисовал силуэт, фигуру, волосы, развевающиеся на ветру, после – глаза, улыбку и губы. Она, изображённая чёрно-белыми красками, казалась такой настоящей, что у Сая захватило дыхание.
Сконцентрировав чакру, он сложил печати и уверенно произнёс: «Искусство ниндзя: живой рисунок!». Линии ожили, задрожали и в попытке освободиться из свитка растеклись по полу, пачкая старое дерево, разбросанную бумагу, ноги художника.
Не обращая внимания на неудачу, Сай взял ещё один свиток и принялся рисовать. Он вложил в линии всю свою душу, все переживания и воспоминания, чтобы изобразить Сакуру как можно более реалистичной. Тщательно вырисовывал руки, которыми восхищался. Сколько силы в них было, нежности и таланта! Они били на поражение, возвращали к жизни, являлись опорой для друга. Сай уделил внимание губам, которые то дрожали от подступающих слёз, то дарили незабываемую улыбку.
Закончив рисунок, Сай вновь сложил печати и вложил в исполнение техники немалое количество чакры. Бумага вспыхнула и через несколько секунд превратилась в пепел.
Сай чувствовал: Сакура с картины всё ещё верит в него, ждёт удачной попытки, поэтому принимался рисовать снова и снова. Только как бы он ни старался, сколько бы усилий ни прилагал, напарница не оживала подобно птицам, львам и мышам, не сходила с равнодушной бумаги. Линии, подпитываемые чакрой, пытались освободиться, превратиться в изображённую девушку, но, соприкасаясь с воздухом, растекались.
В своих нелепых попытках оживить рисунок Сай видел волю Сакуры, желание бороться и продолжал рисовать.
С каждым проходящим часом в комнате образовывался всё больший беспорядок. Испорченные свитки валялись по всему периметру комнаты, чернила растекались по полу, засыхали, оставляя лишь грязь и запах краски. Одежда и руки Сая тоже запачкались, но художнику было всё равно.
Он даже не замечал собственных слёз, когда очередной свиток отлетал в сторону. Не замечал непроизвольной улыбки на своём лице, когда, заново рисуя Сакуру, вспоминал забавные моменты из жизни команды номер семь.
Куском чистого полотенца Сай вытер руки, стараясь не обращать внимания на портрет, с которого до сих пор с той же печалью, мольбой и надеждой за ним наблюдала Харуно. Он закрыл глаза и представил ямочки на её щеках. Улыбка Сакуры – это не составляющая радости, любви и понимания. Её улыбка – не фальшивый инструмент для налаживания отношений. Улыбка – это целая жизнь, наполненная самыми разнообразными эмоциями. Сакура улыбалась, чтобы скрыть свои переживания. Сакура улыбалась, потому что радовалась успеху. Сакура улыбалась, и мир вокруг неё наполнялся светом.
Сай не мог её подвести, поэтому после небольшого перерыва снова взял свитки и чернила. Уверенный взмах руки, но кисть упала, и художник почувствовал, как его муза, Сакура, стала ускользать от него, растворяться, пропадать, а он не мог ни на секунду продлить её пребывание рядом с ним.
Сай дал волю эмоциям: громко плакал, рвал остатки бумаги, даже швырнул кисть в стену. Он почувствовал слабость, бессилие и с грохотом упал на пол. Запах краски ударил в нос, но ему было всё равно.
Сай долго лежал с широко раскрытыми глазами, раз за разом прокручивая в памяти счастливые моменты. Его потянуло в сон, а бороться сил не осталось, сквозь пелену слёз, засыпая, он видел улыбку Сакуры, живую, настоящую, самую желанную, а потом – темнота…
- Сай! – донеслось до его сознания. – Сай, просыпайся!
Медленно открыв глаза, он встретился взглядом с Наруто. Сай отметил про себя, что Узумаки тоже плакал, но не совсем понимал, откуда Наруто находит в себе силы ещё и улыбаться.
- Сай, она дышит! Слышишь?! Дышит! Сама! Без приборов!
- Дышит… - эхом повторил за ним Сай и снова дал волю слезам.




Авторизируйтесь, чтобы добавить комментарий!