Второй шанс. Глава 9.
Глава 9.
Дейдара не помнит, как добрался до дома. Тупая, ноющая боль во всем теле вытеснила все мысли. Ему казалось, что вернувшись и приняв душ, он сразу же уснет. И будет спать долго-долго. Дейдара искренне хотел вообще не просыпаться.
Первые сильные эмоции, заполняющие сознание, приходят только на пороге дома. Ведь дом единственное место, где можно быть самим собой, не скрываясь и не таясь. Место, где можно скинуть осточертевшую маску и выпустить на волю диких псов, что до поры до времени прячутся в глубинах сознания, скованные приличиями, общественными требованиями, нормами поведения и придуманным образом. И Дейдара отпускает эти эмоции: злость на себя за наивность и доверчивость, на Сасори - за жестокость. С головой окунается в обиду, детскую, непосредственную, на пополам с ощущением вселенской несправедливости. В боль не телесную, а ту, что глубже, ту, что оставляет шрамы, не проходящие со временем. И как финальный аккорд трагической мелодии – осознание собственной слабости и ничтожности.
Позже, в дýше, нет никакого желания оттирать себя мочалкой, пытаясь смыть мифические остатки прикосновений, как это бывало раньше. Хочется лишь обнять себя за плечи и сползти вниз, захлебываясь горячей водой и собственными рыданиями. Но и последней спасительной возможностью отпустить свои эмоции Дейдара жестоко лишен – слез тоже нет. Есть только тяжелые вздохи и давящая на тело и разум усталость.
Доползая до кровати, Дейдара забирается под одеяло. С головой. Прячась от внешнего мира. Обнимая плечи дрожащими руками, он еще раз тяжело вздыхает, молясь про себя, чтобы сегодня ему ничего не снилось, и проваливается в пьянящую темноту спасительного забытья.
***
- Эй, Сасори, Дейдара, разберитесь с ними.
Дейдара определенно не хотел никуда идти и ни с кем разбираться. Сонная усталость накатывала волнами дурноты. Процесс изъятия демона из человека был не из легких. Уповая лишь на то, что молодой организм должен быстро восстановиться, он ухмыльнулся и направился вслед за Хируко к выходу из пещеры. Дейдара наблюдал за тем, как безжизненное тело неудачливого Казекаге раскачивается из стороны в сторону на плече марионетки – доспеха Сасори, и где-то на периферии сознания билась бесплотное, неосознанное чувство тревоги. Яркий свет и вспышка паники резанули по глазам. Вдруг нестерпимо захотелось вернуться назад, утащив за собой Сасори. Но глаза быстро привыкли к свету, и предчувствие непонятной угрозы рассеялось на ярком солнце. Блондин тряхнул головой, чувствуя, как в тело возвращается привычная легкость, и ступил на горячую сухую землю под ногами.
Неясное чувство проснулось еще раз, когда он взмывал в небо на глиняной птице, оставляя дану внизу, наедине с девчонкой и этой придурковатой немощной старухой…
Позже, много позже, Дейдара думал, что только чувство усталости и моральной истощенности позволили ему так неэмоционально принять факт смерти Сасори пару часов спустя. Кажется, ему даже дали нового напарника. Кажется, тогда все еще светило это гребаное солнце. Кажется, последним их разговором с даной был очередной спор…
А потом были бессонные ночи в мастерской даны. Только теперь уже без него. Больше не раздавался мерный стук инструментов, больше никто не бросал на Дейдару чуть раздраженных взглядов, больше никто с непонятной нежностью не перебирал непослушные светлые пряди. И Дейдара сидел все ночи напролет на полу с отсутствующем выражением лица, потому что не хотел, да и не мог, вернуться в их комнату, в их кровать. Единственная мыль, что заставляла его жить как прежде, это странная безумная надежда на то, что они еще встретятся. Глупо? Возможно. Но так легче.
А потом, потом встреча с этим самонадеянным мальчишкой. Младшим братом этого гения Шарингана. Или это Дейдара был слишком самонадеянным?..
У него почему-то сразу возникло чувство, что это – конец. И на этот раз он от него не отмахнулся. Будто все эмоции, хранившие под замком в эти дни, полные апатии, выплеснулись. Выплеснулись ярко, громко. Почти истерично.
И смерть его была такой, какой Дейдара и хотел. Взрыв, что может быть лучше? И уязвленное самолюбие было всецело реабилитировано секундной вспышкой страха в этих раздражающих черных глазах младшего брата Итачи.
И в последние секунды перед смертью только мантра: «Мы встретимся…. Мы встретимся…. Мы снова встретимся…» И темнота.
***
Горячие мокрые дорожки прожигают кожу от уголков глаз до висков, слабыми струйками спускаются по шее. Дейдара не помнит, когда последний раз плакал.
«Сон? Просто сон? Нужно рассказать дане...»
Переводя дыхание, Дейдара шарит рукой рядом с собой. Но так и не находит привычного холодного тела рядом. Да и потолок кажется ему каким–то странным. Слишком ровным и светлым.
Дейдара потирает глаза и встает, потерянно оглядываясь. Это точно не комната на их базе.
Осознание приходит резко, невыносимой вспышкой боли. Блондин падает на пол, хватаясь за голову. Боль такая, что, кажется, будто она разрывает череп изнутри. Не хватает сил, чтобы закричать, чтобы просто вдохнуть воздух, вдруг ставший сухим и раскаленным.
Яркими картинками кинофильма, неоновыми вспышками рекламы рождаются и гаснут в сознание воспоминания. За тысячную долю секунды. Рождаются и умираю. Рождаются и умирают.
Но еще пару секунд и боль исчезает так же резко, как и появилась.
Дейдара вздрагивает на полу, тяжело дыша. Глаза щиплет пот, и волосы тонкими прядями прилипают к вискам. Тело ломит от неожиданной боли.
Но Дейдара поражен, словно получил возможность взглянуть на огромнейшую картину целиком, отойдя на приличное расстояние. На картину, которою он по кусочкам так детально рассматривал.
Воспоминания сливаются, образую цельный, единый массив. Две личности идеально, как кусочки головоломки, соединяется. Выступ к выемки, выемка к выступу.
Целостность. Проносится в голове Дейдары. И сейчас это понятие осознаваемо им, как никогда.
Он помнит все. И ту жизнь. И смерть Сасори. И их наивную, глупую клятву. И свою смерть. И детские годы здесь, в новой жизни. И воспоминания из прошлой жизни, которые подсознание так старалось вытолкнуть наружу, проявляя в невозможно реальных снах. Дейдара помнит свою первую встречу с Сасори. И то, как он… ну да, влюбился… Снова влюбился в того же самого человека, только в другой жизни. Сворачиваясь клубком на полу, он улыбается и думает, что это судьба. Он вспоминает их разговоры и дружеские перебранки. Теперь в редких откровениях Сасори он видит тайный смысл, и все становится на свои места. Он вспоминает прошедший день. Их первый секс. Первый. Настоящий. Изнасилование. Но горечь за это вытесняется безумным, полным, слепящим счастьем. Ведь он живой! Живой. Здесь! Рядом! Они снова вместе. И впереди их ждет новая, другая жизнь. Жизнь без миссий, без Лидера, без войн и без убийц. Жизнь, в которой у Сасори настоящее тело, и они оба еще так молоды.
Осталось только найти этого упрямца и сообщить ему о внезапно вернувшейся памяти.
Дейдара помнит, что когда он покидал квартиру даны в полубредовом состояние, того уже там не было. Что он до этого сказал?..
«Тогда мне незачем больше жить… уверяю тебя, мы больше никогда не увидимся…»
Что он имел в виду? Что ему вообще могло взбрести в голову?..
Догадка кажется вполне логичной и от этого более жуткой. Дейдара тяжело сглатывает и судорожно обшаривает глазами комнату в поисках одежды. «Незачем жить? Больше не увидимся? Дана, вы идиот…»
Страх чем-то холодным и склизким расползается по телу. Страх незнакомый, но, наверное, самый сильный в его жизни. Страх за другого человека. И, подгоняемый этим страхом, Дейдара нереально быстро собирается и выбегает на улицу, даже не удосужившись закрыть за собой дверь. Страх очень быстро перерастает в удушливую панику.
***
На улице пусто. Только изредка проезжают машины, поблескивая фарами ближнего света. Судя по всему, сейчас глубокая ночь. Но Дейдара даже не потрудился взглянуть на часы. Он понимает лишь, что транспорт сейчас не ходит. А до Сасори около двух кварталов.
Он бежит. Бежит так быстро, как еще никогда не бегал. Бежит, игнорируя тупую боль, разливающуюся горячей волной по всему телу от поясницы. Дейдара боится, как бы не было слишком поздно. «Если только он с собой что-нибудь сделает…»
Задыхаясь, хватая ртом прохладный ночной воздух, через целую вечность, по меркам переполненного паникой мозга, он врывается в подъезд дома Сасори. Знакомая дверь оказывается запертой, и он стучит – бьет кулаками, что есть силы. Минута. Две. Пять. Ничего.
- Вы хоть знаете, который час?! Что вам вообще нужно?!!
На шум выходит только недовольная соседка. Но Дейдара ее не слышит.
- Открой, пожалуйста… Просто открой чертову дверь….
Удары затихают, а шепот становится всхлипами.
И тут дверь открывается.
Наверно, нужно было бы извиниться перед несчастной соседкой, разбуженной в пятом часу утра. Наверно, нужно было бы сначала что-нибудь сказать.
Только Дейдара ничего этого не делает. Когда дверь медленно открывается, и коридорный свет выхватывает бледную фигуру из темноты прихожей, он просто бросается вперед. И обнимает. Обнимает руками – ногами, обвивает так, что Сасори, негромко чертыхнувшись, теряет равновесие и падает на спину, увлекая за собой блондина.
- Дана, дана, дана, дана… - шепчет Дейдара, утыкаясь носом куда-то в копну алых, как кровь, волос.
Он успел.
Дана. Живой. Настоящий. С мягкими волосами, пахнущими не стружкой и лаком, а почему-то ромашкой. Самой обычной, дебильной ромашкой. Дана с теплой кожей и неровным дыханием.
- Дей… дар… а?.. Пусти, ты меня задушишь.
Дейдара расцепляет руки и чуть приподнимается, но лишь затем, чтобы, бросив взгляд на такое знакомое и любимое лицо, снова сжать его в объятьях.
- Сасори-дана… Живой… Теплый… рядом…
- Дейдара? Да что…
- Я вспомнил! Я все помню! Слышите, все! - горячий шепот, как у сумасшедшего.
- Ты вспомнил? – Сасори насильно отрывает его от себя и заглядывает в глаза. Свет из коридора, минуя незакрытую дверь, помогает разглядеть все черточки лица. Все точно так же, как и было. Только вот глаза горят, а тело дрожит так, будто он нашел что-то, что уже отчаялся найти. – Дейдара.
И теперь обнимает уже сам. До хруста костей. Путаясь пальцами в светлых волосах. Покрывая легкими поцелуями все, до чего можно дотянуться: нос, скулы, веки, брови. А Дейдара перехватывает горячие губы, вовлекая в поцелуй. Теплый, влажный, нежный, аккуратный. Первый настоящий. Первый настоящий за обе жизни.
- Скажи мне, что я не сплю…
- Не спите, дана, - утыкаясь носом в шею, все еще лежа на полу.
- Но как? Как такое случилось? Почему именно мы? – прижимая к себе так близко, как только можно. Нет, даже еще ближе.
- Ну, мы же дали обещание, помните? – шкодливая улыбка. Не маска, не слабое подобие. Настоящая, солнечная. – Видимо, кто-то там, наверху, решил дать нам второй шанс.
- Не знаю кто. И не знаю почему. Но я их благодарю от всего сердца, - аккуратно, словно свою некогда любимую марионетку, словно фарфоровую куклу, целуя в лоб. – Мой…
- Ваш, дана.
Дейдара счастлив. Абсолютно и полностью. Чувства чистые, сильные, неподдельные хлещут изнутри, переполняя светом и невозможной нежностью. Понимание того, что впереди еще вся жизнь, кружит голову, пьянит, словно сакэ из того памятного вечера.
- Дейдара, - легкий смешок рядом с ухом. – Вставай. Ты перебудил весь дом, и мы развалились в прихожей перед открытой дверью.
Дейдара поднимается, встряхивая светлыми волосами:
- А пусть смотрят, мне не жалко, ага. Пусть привыкают, я теперь здесь буду часто появляться.
- Появляться? Ну, уж нет, Дейдара. Ты завтра же сюда переезжаешь.
- Правда, дана?!
Сасори вскидывает бровь в фирменной манере:
- Я когда-нибудь тебе лгал?
- Ну…
- В любом случае, я теперь тебя никуда не отпущу.
Дейдара снова обнимает Сасори, утыкаясь носом в теплую шею, туда, где бьется голубая венка, отсчитывая пульс:
- Это я вас не отпущу…
…Дверь с тихим стуком закрывается, оставляя по ту сторону двух людей. Людей, которые получили невероятный шанс. Они сломали условности, перешагнули самые защищенные границы – границы собственных страхов и принципов. Они заслужили этот второй шанс. И теперь все, что будет дальше, зависит только от них…
Конец.
Фанфик добавлен 18.12.2011 |
1789
0
