Неравный союз. Глава 4. Учиха Сакура
Глава четвёртая
Учиха Сакура
Учиха Сакура
Время сильнейших в году дождей закончилось, и деревья сменили свой яркий зеленый наряд, превратившись в великолепное полотно из алой и золотистой парчи. Лето мягко перешло в осень, оставив в памяти жителей Конохи много воспоминаний о событиях, сильно повлиявших на их родную Деревню.
Небольшой двор за домом Учихи Фугаку зарос сорняками и представлял собой не самое красивое зрелище, особенно в контрасте с видом высокого и ухоженного особняка. Даже вишневые деревья, росшие внутри квартала клана, обросли глициниями и казались несколько запущенными по сравнению с прекрасными образцами, высившимися в центральном парке Конохи. Глициниям и так было не место во дворе, а уж вне периода цветения они только усиливали ощущение общего упадка. Выпалывая сорняки, Учиха Сакура думала о том, что по сути выполняет работу обыкновенного слуги, самого рядового. Что бы подумал её родной отец, уважаемый Харуно Кизаши, если бы увидел, как она в испачканной от сырой грязи одежде с лицом, искаженным от усилия, копается в земле.
Участок вокруг дома, от низенькой ограды деревянной террасы и до каменной стены, отделяющей территорию Учиха от остальной части Конохи, был не так уж велик, но, когда девочка садилась перед упрямыми сорняками, домашняя работа казалась ей очень длинной и утомительной. Сакура плохо понимала, что она будет делать в своем новом доме, куда переехала после недавней свадьбы… Может быть, думала она, Учихи собирались обучать её каким-то особенным техникам, которые не преподают в Академии? Уверенности не было, но она никак не ожидала, что одной из её ежедневных обязанностей станет уход за двором, как у какого-то садовника. Дом семьи Харуно, расположенный в почетном втором округе, недалеко от резиденции Хокаге, тоже не был самым бедным в Конохе, однако своего сада не имел, и поэтому девочка имела плохое представление о работе, которую выполняла.
«Хватит!» - вдруг сказала она про себя, чувствуя, что вот-вот поддастся порыву уныния. Новая жизнь для неё только началась, а она уже недовольна. Легкий осенний ветерок, несущий запах травы и редких опавших листьев, освежал голову, и она вновь принялась за непривычное дело. Сакура редко занималась «ручной» работой, поэтому имела ухоженные, но чувствительные руки. Вскоре они покраснели и появились мозоли, но через полтора часа куноичи с удовлетворением отметила, что двор имел более приличный вид.
На террасе появилась Учиха Микото. Она одобрительно осмотрела двор и свою юную невестку, перепачканную, но справившуюся неплохо.
- Сакура-тян, - окликнула она, - ты достаточно сделала сегодня, пора поесть. Умывайся и приходи готовить ужин, нужно успеть к возвращению мужчин.
Девочка тщательно умылась из старого каменного колодца, что располагался во дворе. Его массивные камни потемнели от времени, но, в отличие от запущенной растительности, за колодцем тщательно следили и не давали высохнуть или сломаться. Опасность пожара требовала от людей всегда иметь под рукой доступ к воде, поэтому поддержание подобных водохранилищ было настоящей жизненной необходимостью.
Проводив Сакуру на кухню, Микото напомнила, где хранятся припасы, стоит плита с холодильником, и оставила одну, удалившись в комнату Фугаку. Подгоняемая голодом девочка приготовила кастрюльку овощного супа, рис с небольшими кусочками рыбы и, конечно, чай. Нельзя было сказать, чтобы семья Фугаку относились к Сакуре плохо или неуважительно: приняв в семью обеих девочек, Учиха Микото отошла от обязанностей по домашним делам и взяла на себя заботу по управлению молодыми невестами. Обязанности были распределены между ними справедливо и без перегибов. Сакура, как старшая почти на полгода, помимо разных мелочей, стала ответственной за готовку, уход за двором, покупку продуктов и мытье посуды, а Ино стала отвечать за чистоту полов, поверхностей от пыли, стирку и разглаживание одежды, уход за домашними цветами и другими небольшими делами. Однако в отношениях с новыми родственниками Сакура все равно чувствовала определенную прохладность, но списывала это на семейную особенность, а потому не задавала лишних вопросов, хотя это и беспокоило её с самого дня свадьбы.
Третий день девятого месяца проходил под знаком «тайан», то есть считался самым счастливым днем недели. Яманака Иноичи, взявший на себя заметную часть хлопот по подготовке к событию, настаивал, чтобы праздник проходил в это благоприятное время. Отец Ино взял на себя подготовку первой части официальной церемонии и даже сам приготовил свадебное рисовое печенье, которое должны были отведать молодожены в честь богов Изанаги и Изанами, творцов и родителей всего мира.
Следуя старым традициям, за несколько дней до заключения брака будущим женихам полагалось «тайно» проникнуть в дом к своим невестам и провести там остаток ночи. Если все складывалось хорошо, на утро от жениха являлся посланник с официальным предложением замужества и специально написанными стихами. Маленький Саске был подробно проинструктирован отцом, но, принимая во внимание возраст, глава клана Учиха позаботился о некоторых послаблениях для сына. Колокола должны были вот-вот возвестить о наступлении часа крысы – около двадцати трёх часов – и послужить сигналом для братьев, когда Учиха Текка уже заканчивал проверку пути, предстоящего Саске. Он позаботился, чтобы в этот час около дома Харуно не было случайных патрулей, обе двери остались незапертыми и на всякий случай было оставлено открытым окно на первом этаже. Родители Харуно по счастливой «случайности» сейчас сидели в единственной освещенной комнате и преувеличенно громко разговаривали обо всем подряд.
Ночь была прохладной и ясной, Тсукуйоми-но-ками находился в первой четверти и, выглядывая из-за редких серых облаков, заботливо освещал путь молодого шиноби. Перед выходом Саске особенно внимательно выбрал одежду: она должна была не только помочь ему оставаться незаметным, но и подобать торжественному дню. Темное платье с широкими рукавами и удобная хакама, не стесняющая движений, были подвязаны чуть более светлого тона оби. Образ настоящего ниндзя дополнял декоративный заправленный под пояс танто, с рукояткой, покрытой черной матовой кожей, подаренный накануне отцом.
Выйдя с черного хода, молодой жених почти бесшумно перепрыгнул через стену квартала Учиха. Маленький Саске ощущал себя одним из легендарных шиноби прошлого, выполняющего секретную миссию Каге: скользя из тени в тень, он, как мог, внимательно осматривал округу, подозревая в каждом окне шпиона, а в темных углах домов – замаскированных противников. Прошел почти целый час, прежде чем младший из братьев приблизился к дому Сакуры. Наблюдавший за перемещениями Учиха Текка, лежа ничком на одной из плоских крыш соседних домов, уже начал чувствовать онемение в ногах и страстное желание закурить, когда Саске после пятиминутной засады у самого дома наконец выбрал своей целью открытое окно. На короткую секунду показался его освещенный луной силуэт, после чего юный ниндзя скрылся в темном провале оконной рамы…
В клане Яманака же, напротив, царило оживление. Спали в столь поздний час разве что самые уставшие, да старики с детьми. Конечно, никто не хотел специально сорвать первый этап свадьбы Ино, но вычислить, не поднимая тревоги, и оценить силу самого Учихи Итачи, юного гения клана Учиха, было делом чести и прекрасным способом проверки способностей. Иноичи же был на этот счет настроен скептично и сдерживал молодых энтузиастов: в бою он Итачи ещё ни разу не наблюдал и личного знакомства также не имел. В пользу гения говорили разве что оценки на чунинском экзамене четырехлетней давности и звание капитана АНБУ – Иноичи, безусловно, уважал их, но был уверен, что излишняя активность Яманака может стать настоящим препятствием даже для «первого среди Учиха», а уж публичное рассекречивание визита грозило серьезным скандалом. Отрядам клана было неофициально разрешено дежурить лишь до часа быка – первого часа по полуночи – а после под страхом наказания надлежало разойтись по домам, оставив только обязательных часовых.
Шиноби Яманака малыми отрядами перемещались по территории своего квартала, проходя вдоль серых в ночном освещении стен домов. Каждый из них, отделяясь от группы, бесшумно проскальзывал на заранее определенное место по всей охраняемой территории. Опытные разведчики и бывалые стражи расположились по углам, а специалисты клановых техник заняли позиции внутри района, ведя наблюдение из окон и с основных улиц. Наивысшие по рангу шиноби, стратеги, размещались на крышах и верхних ветках деревьев, чтобы в случае обнаружение прорехи или недостатка людей на одном из участков скоординировать группы. Глава клана, Яманака Иноичи, не участвовал в этой детской забаве, считая подобное "соревнование" глупой затеей, однако с удовольствием наблюдал за своими людьми из-за занавесок на окнах своего кабинета. Он, с одной стороны, осуждал своих людей за бесполезный труд, а с другой - был очень горд практически мгновенно организованной оборонительной позицией: Коноха была в безопасности, когда на её страже находятся такие люди.
Несмотря на постоянно сменяющие друг друга группы, царившая на территории сдержанная тишина нарушалась лишь тихими перешептываниями. От шиноби к шиноби и далее по всем группам передавались разрастающиеся с каждой минутой слухи, вызывающие одновременно страх и воодушевление. Учиха Итачи, гений среди шиноби Учиха, был мастером в каждом из трех боевых искусств: тайдзюцу - за счет скорости, ниндзюцу - за счет врожденного таланта, гендзюцу - за счет крови Учиха. Один из чунинов помладше шепнул напарнику, что будто бы шаринган позволяет развивать скорость, недоступную обычному человеку. Генин, выслушав старшего по званию, передал новость соседнему патрулю: "Даже известный Гай-сенсей не может соревноваться с Итачи в скорости". Следующие слушатели узнали уже такую историю: "У Учихи Итачи редкий дар: он открывает пять небесных врат без каких-либо усилий и может погружать людей в гендзюцу одними глазами, не используя печатей". Потом выяснилось, что "сила демонического шарингана Итачи настолько велика, что даже Каге с трудом может противостоять ей, а обычных ниндзя Итачи может гипнотизировать сотнями. Возможно, мы все уже под действием иллюзии и беспомощно замерли на своих местах не в силах скинуть морок". Младшие генины пришли в настоящий ужас от подобных слов. Всем было известно, что Итачи не провалил ещё ни одного задания, что никакая сила до сих пор не смогла удержать наследника клана Учиха от намеченной цели. А сейчас, когда на его пути стояли они… Да, было очень глупой затеей устраивать на него эту охоту.
Выглядывая из окна второго этажа, Ино наблюдала за быстро сменяющими друг друга патрулями, неуверенная, за кого в данном случае ей стоит «болеть». Облокотившись на деревянную раму, она, пренебрегая наказом отца, хмуро ела сладкие пирожки с бобами. Лунный свет и освежающий ночной воздух навевали ей самые разные мысли. В глубине души она вдруг понадеялась, что высшие силы вмешаются и сегодня к ней явится Саске, а не Итачи, что они проведут ночь за душевными разговорами и шепотом поклянутся друг другу в вечной любви. Девочка отогнала подобные мысли и продолжила всматриваться в темные улицы, ожидая сама не зная чего. В голове опять появились романтические картины из легенд, что иногда рассказывал ей отец перед сном. Ино представила себя прекрасной богиней Изанами, заточенной в подземном царстве, а Саске – её мужем, верховным богом Изанаги, спешащим к своей возлюбленной, чтобы вернуть её к жизни и навсегда остаться вместе…
Порыв осеннего ветра заставил её вздрогнуть от внезапного холода. Бесполезные мысли рассеялись, и девочка наполовину закрыла жалюзи, чтобы избавиться от сквозняка. И без того темная комната сейчас почти полностью погрузилась во мрак – только льющиеся с улицы тонкие серебряные лучи давали возможность различать очертания предметов. Направившись к своему футону, она первым делом заметила приоткрытую раздвижную дверь, которая совершенно точно была затворена с самого вечера, как Ино поручили сидеть в комнате и никуда не выходить. Несколько мгновений потребовалось ей, чтобы осмотреть комнату в приступе внезапно нахлынувшего страха, и только потом она увидела едва различимую фигуру незнакомца.
Итачи сидел в позе сейдза, немного разведя колени и перенеся вес тела на пятки ног. Он был в полной одежде капитана АНБУ, специальных сил Конохи: непокрытую голову, свободную от маски, украшала разве что жесткая красная лента, стягивающая длинные волосы на уровне затылка. Темно-синяя, казавшаяся черной, как уголь, верхняя одежда не имела опознавательных знаков и почти сливалась на фоне скрытых во мраке стен. А защитная светло-серая экипировка, покрывающая предплечья и жизненно важные зоны, была единственными светлыми пятнами, придавая шиноби пугающий призрачный облик. Рядом с Итачи, почти касаясь футона Ино, покоились ниндзя-то, оружие АНБУ, и белая маска в форме лисы.
В слабом лунном свете лицо Итачи было словно высечено из цельного куска гладкого мрамора: широкие мягкие скулы, заостренный подбородок, маленький нос, слишком изящный для такого молодого, ещё не сформированного лица. Нежный рот над узкой выразительной челюстью и начисто выбритая кожа, светлый тон которой лишь подчеркивал матово-темные волосы, собранные в один небольшой хвост. В тусклом ночном освещении он казался старше своих четырнадцати лет. Он сидел с закрытыми глазами и, казалось, медитировал, не обращая на девочку внимания.
- П-приветствую вас, Итачи-сама, - запинаясь, начала Ино торжественную фразу, с которой ей поручил начать отец. До этой ночи она видела Итачи всего один раз, когда на площади Яманака Иноичи вложил её руку в холодную ладонь капитана АНБУ. – От имени всего клана Яманака я приветствую…
Она запнулась, стоило Итачи пошевелиться. Текст полностью вылетел из головы, а что делать дальше, Ино просто не представляла. Итачи все решил за неё: открыв глаза, он поднял руку к лицу и прислонил указательный палец к губам…
Продолжение следует...
Фанфик добавлен 03.02.2015 |
2772
Авторизируйтесь, чтобы добавить комментарий!