Ночь длиною в вечность. Глава 10
- Какой красивый!
- Обаяшечка, особенно тот, черноволосый.
- Да брось, больно угрюмый. А вот блондинчик ничего.
Девчонки захихикали. Впрочем, их хихиканье не услышал ни бармен, ни сами предметы разговора за грохочущей музыкой, от которой болели уши.
- Брось, Карла, - третья, негритянка, на ходу отмахиваясь от наглых рук завсегдатаев ночного клуба. – Не дури башку Синди.
Она доверительно наклонилась к новенькой официантке Синди и прошептала по секрету:
- Педики они. Их тут все знают, часто заваливаются. Я как-то вышла после смены на улицу покурить, а они там лижутся, - негритянка хихикнула, смотря, как вытягивается лицо подруги.
- Уууу… жаль, - протянула новая официантка, с сожалением рассматривая разноцветные блики на волосах светленького парня.
Он что-то с увлечением говорил своему соседу по столику, который, похоже, совсем его не слушал. Чёрные глаза бессмысленно глядели на сцену, где в этот момент обвивалась вокруг шеста очередная танцовщица. Блондин, наконец, сообразил, что его слова не доходят до ушей спутника и, даже не прерывая речи, двинул черноволосого по затылку. Судя по замаху, удар был отнюдь не лёгкий, но брюнет едва ли покачнулся. Подзатыльник всё-таки возымел действие, и он отвернулся от сцены.
- Похоже, тёмненький ещё не совсем потерян, - шепнула Синди Карле, и обе снова захихикали.
Светленький, сидящий спиной к барной стойке, вдруг резко повернулся и уставился прямо в глаза рыжей официантке. Он ухмыльнулся, не разжимая губ, и поманил девушку пальцем.
- Ого, - зашептала Карла, толкая Синди в спину. – Может, хочет заказ сделать? Ну, удачи с первыми клиентами.
Официантка, подхватив чистенькое полотенце, порхнула к столику. Пока девушка петляла между посетителями, её не оставляло какое-то липкое чувство, что блондинистый клиент слышал весь разговор от начала до конца, хоть это было даже теоретически невозможно.
- Желаете заказать что-нибудь? – заученно пропела она, вооружившись блокнотиком и ручкой. Парень, позвавший её, снова улыбнулся, всё так же не разжимая губ:
- Нет, не желаем. Я просто захотел поговорить с такой симпатичной девушкой. Мой друг, - он кинул укоризненный взгляд в сторону черноволосого, который меланхолично оглядывал официантку, – сегодня явно не настроен на беседу. Вы имеете что-то против?
- Да нет, почему же, - слова слетели с губ до того, как Синди поняла, что говорит. Она послушно положила на столик принадлежности для своей работы и присела на краешек стула. Блондин снова очаровательно улыбнулся, постукивая по столу тонкими холёными пальцами, явно не привыкшими к тяжёлой работе.
Разговор, обещавший быть коротким, вылился в целое повествование. Светленького парня звали Дейдарой, его спутника – Итачи.
«Какие необычные имена. Они, скорее всего, не местные», - заметила про себя девушка.
Блондин трещал без умолку, казалось, нет того, о чём он не мог бы говорить – о погоде, о политическом состоянии США, о взлетевших ценах на женское бельё (последнее удивило официантку больше всего). Заметив, что у девушки от разговоров уже пересохло в горле, он заказал ей бокал с мартини.
- А ты? – «тыкнула» в него Сидни на автомате – к такому непоседливому парню трудно было обращаться на «вы».
- Я не пью, спасибо, - эта реплика вызвала первую эмоцию у Итачи. Он сдержанно хмыкнул, прикрыв рот рукой.
«Какой парень пропадает», - подумала Синди и смутилась: блондин едва сдерживал хохот.
- Чёрт, я что, сказала это вслух? – вслед за Дейдарой засмеялась и девушка.
Вечер пролетел незаметно, вылившись в летнюю душную ночь. Светловолосый парень предложил рыженькой официантке проводить её до дома: ночи в Нью-Йорке хоть и многолюдны, но совсем небезопасны. Девушка, недолго думая, согласилась – алкоголь немного притупил чувство самосохранения, да и личности провожатых внушали определённое доверие, по крайней мере, личность Дейдары. Отчитавшись перед барменом, она прихватила сумочку и вышла на улицу.
Темы для разговора изжили себя за столиком, поэтому большую часть пешего пути троица проделала молча. Когда до квартирки, которую снимала Синди, оставалось квартала два, Дейдаре опять приспичило пообщаться.
- Не боишься идти с нами?
- А что?
- Ну мало ли… Двое парней могут сделать с девушкой что угодно. Твоё поведение – смелость или глупость?
- А ты просто интересуешься или предлагаешь? – засмеялась Синди. – В этом плане я вас не боюсь.
- Почему?
- Ну… ты вроде как уже занят, - девушка кивнула в сторону Итачи. Дей прыснул в ладонь и сказал спутнику:
- В наше время отношения было очень просто скрыть, помнишь, Учиха?
- Угу. Кончай ломать комедию, Дейдара. Сколько раз я тебе говорил – не заигрывайся с добычей, не пытайся влиться в её жизнь. Тебе же потом больнее будет, - пробурчал брюнет, теребя кольцо с алым камнем.
Синди с интересом слушала их перепалку.
- Я чего-то недопонимаю, парни? – поинтересовалась она, когда Дей виновато потупился, как нашкодивший щенок.
- Ну да, ты прав, как всегда. Пора заканчивать?
- Пожалуй.
- Э-эй? – девушка щёлкнула пальцами, привлекая к себе внимание. Она потеряла нить разговора, и ей это не нравилось. Итачи повернулся и впервые посмотрел ей прямо в глаза. Теперь они не были чёрными – в них бесновались алые светлячки, завораживая, гипнотизируя, затягивая…
- Что за чёрт? – в голову закралась подлая мыслишка, что версия о нетрадиционной ориентации парней была ошибочной. Нельзя сказать, что она очень уж испугалась: в своё время были занятия по самообороне, да и сопровождающие выглядели не особо сильными. И тут Итачи ухмыльнулся.
Синди в подкрадывающейся панике оглянулась на Дея: на лице того застыла точно такая же улыбка – ослепительная, с двумя чересчур длинными клыками.
- Парни, это шутка? Сейчас вроде не время для Хэллоуина.
- Прости, детка, но это не день всех святых, - голос Дейдары прозвучал прямо над ухом, а его руки в неожиданно сильной хватке сжали тело девушки. Она яростно рванулась из холодных объятий, с силой ударила острым каблуком назад, метя в коленную чашечку. Каблук вошёл во что-то мягкое, но блондин даже не дёрнулся. Подошедший Итачи схватил Сидни за руки, которыми она беспорядочно размахивала, на этот раз действительно испугавшись – нападающие затащили её в пылу борьбы в какую-то подворотню. Девушка попыталась закричать – рот накрыла ледяная ладонь. Сердце исступленно билось, корчась от страха – даже будучи самоуверенной нагловатой девушкой, глубоко внутри ещё была жива маленькая девочка, боящаяся темноты и монстров, которых тьма прячет.
Мимо прошёл полный мужчина с собачкой на поводке. Шавка оглушительно залаяла и рванула прочь от подворотни, ведомая страхом, который испокон веков внушали животным живые мертвецы. В узкой улочке дрожала девушка. Стоял невысокий блондин, будто бы целующий её в чувствительную шейку. И темноволосый юноша, словно в благоговении вставший перед ней на одно колено, припавший губами к хрупкому запястью.
Сцена переменилась…
Нынешний его рост превышал привычный как минимум на голову. По спине хлестали длинные чёрные волосы. Уныло позвякивали серебряные метательные ножи, прикреплённые к поясу. Сзади слышались крики, явно зовущие его. Но он продолжал нестись вперёд, петляя между улицами, едва вписываясь в узкие проулки, с ослиным упрямством пытался нагнать размытую тень, бегущую впереди.
Он что-то прокричал и, даже не сбавив темп, метнул нож вслед тени. Та со змеиным проворством увернулась, зыркнула на него злыми красными глазами и юркнула в дверь полуразвалившегося дома. Он в нерешительности остановился перед перекосившейся лачугой – товарищи были оставлены далеко позади, многие отделились, преследуя остальных тварей… Пока они все соберутся, этот мог ускользнуть. Не вняв голосу разума, он скользнул в чернеющий проём.
Преследуемый был наверху – он уловил это обострённым чутьём, не зря его натаскивали на работу в поле. Стараясь ступать как можно тише, он взлетел по ступенькам наверх. И на последнем шаге половица предательски скрипнула. Дверь перед ним снесло, обдав его ветром. Уже не пытаясь скрыться, он прыгнул в комнату, увернулся от летящего точнёхонько в голову детского стульчика. На ходу вытащил из ножен меч с серебряной окантовкой и рванулся на шипящую, будто смеющуюся над ним тварь, не обратив внимания на лёгкий толчок в живот.
- Открылся! – с восторгом вскрикнул он, уже направив остриё на прореху в защите.
- Уж кто бы говорил, - объект охоты тряхнул чёрными, как смоль, кудрями и торжествующе оскалил клыки.
Его мир взорвался болью. Она нарастала где-то в районе живота, жгучая и всепоглощающая, пахнущая кровью и смертью. Рот наполнила солоноватая влага.
Печально звякнув, клинок выпал из ослабевшей руки – вторая тем временем тянулась к животу, словно в попытке поддержать вываливающиеся внутренности. Иссохший старый потолок покинутого дома качнулся над ним и опрокинулся, а стёртые доски пола прыгнули навстречу. Он упал, словно в попытке обнять напоследок неласковую землю…
Дейдара проснулся резко и внезапно, как будто кто-то вылил на него ушат ледяной воды. В первый момент он вообще не понял, где, собственно, находится.
Это явно была его комната, в ней он обитал последние лет пятнадцать. Парень лежал на развороченной кровати в позе морской звезды на утёсе в чём мать родила. И хоть никто не мог его увидеть, он поспешно свёл ноги, приняв более приличное положение. Чувствовал он себя до безобразия бодрым, словно ничего вчера и не было.
Кстати, о птичках… а что было вчера?
До конца не выветрившийся запах ландышей, полупустая склянка на столике и рубашка под кроватью услужливо напомнили ему подробности.
За окном порозовело небо, возвещая о начале нового дня. Дей проснулся секунда в секунду с зарождающимся рассветом, шестым чувством уловив изменение в окружающем мире.
- У всех вампиров так? – озадаченно спросил он своё отражение в зеркале. Отражение не торопилось отвечать. Только потрогало абсолютно целую шею без каких-либо следов вчерашнего преступления. Во внешности не наблюдалось особых перемен – разве что кожа стала чуть-чуть бледнее. Во рту тоже не было ничего нового.
Сейчас он разглядывал себя в зеркало и абсолютно не знал, как должен себя чувствовать. Юноша никогда не стремился к бессмертию, предпочитая жить одним мгновением, а теперь автоматически получил то, о чём никогда не грезил. И сейчас парень чувствовал себя чуточку потерянным.
Дейдара не запомнил ничего из своего сна. Лишь помнил краткие периоды бодрствования, когда организм протестовал против неестественных изменений, он с криком вскакивал в постели, срываясь на лихорадочный бред. В эти отрывки вмешивались прохладные руки Итачи, вампир гладил блондина по голове, успокаивая, убаюкивая, как ребёнка. Юноша, трясясь, сжимался комочком в объятиях Учихи, отчаянно цепляясь за свисающие чёрные локоны. Снова засыпал. А через час-полтора всё начиналось заново.
Итачи… Дей смущённо улыбнулся, снова проведя руками по шее, которой вчера касались губы вампира.
- Господин? – в дверь тихонько постучали. – Пора вставать, молодой господин.
- Одеться хоть дайте! – сейчас он пытался отвечать в своей обычной, чуть развязной манере. Это выходило с трудом, будто бы за эту ночь Дей, как актёр театра, подзабыл слова своей роли. Привычные слова отрывались от губ чуть ли не с мясом.
Кое-как он привёл себя в надлежащий вид. Разглядывая развороченную постель, он подумал, что надо бы не отдавать простыни прачке, а просто их сжечь. Пепел улик не хранит, а, зная трещоток, которые прибирают особняк, они будут их искать, и очень старательно. Впрочем, потом решил оставить всё как есть – вряд ли ему когда-нибудь выпадет случай снова спать на ней, да и вообще возвращаться в этот опостылевший дом, с которым его связывали не лучшие воспоминания. Раздвигая занавески, юноша чувствовал странное покалывание на руках, когда по побледневшей коже пробегались солнечные лучи.
«Начинается? Уже?»
- Я ушёл, - бросил парень выскочившей из другой комнаты кухарке.
- Но, господин, завтрак… - заикнулась было женщина.
- Подождёт, - отрезал Дейдара, не смотря в угодливые глупенькие глазки и демонстративно выходя. Сейчас ему хотелось поговорить с кем-нибудь более здравомыслящим.
Утро было слишком ранним для того, чтобы мостовые топтала толпа народа. Аристократы, особенно изнеженные девушки ещё спали в своих тёплых постельках. В жизни у них всегда было всё, хоть клубника в январь-месяц – стоило только отдать приказ. Никаких проблем, никаких трудностей – особенно у детей высоких особ, которые давно смирились с золотым поводком, постоянно болтающимся на их шеях.
Жизнь же большей части населения была составлена из борьбы за неё же.
Дейдара шёл по необычно тихой центральной улице, будто по-новому чувствуя свои шаги, движения тела. Они не изменились, просто ощущались теперь острее, к примеру, камушек, на который он сейчас наступил, Дей почувствовал даже сквозь подошву сапога, хотя раньше бы просто его не заметил. Лучи солнца, бывшие ласковыми, теперь грели с какой-то ожесточённостью и враждебностью – Аматерасу больше не покровительствовала юноше, уже вычеркнув из списка живых и ещё не вписав его в список умерших. Тепло было немного неприятным, но парень прямо-таки упивался им.
«Чтобы начать что-то ценить, надо это потерять».
Впереди замаячили знакомые воротца.
- Доброе утро всем неспящим… - пробормотал он, входя в прохладную тень таверны. На его приветствие среагировал только Какудзу, в одиночестве сидящий за стойкой и попивающий вино. В такой ранний час, да и вообще в светлое время суток заведение Шикамару всегда пустовало. Народ начинал подтягиваться только с наступлением вечера. Кто-то возвращался с работы и решал пропустить кружечку-другую в компании друзей или коллег. Кто-то приходил выпить, побузить, нахамить паре завсегдатаев и быть выкинутым на улицу здоровенным вышибалой. Кто-то просто потому, что ему было некуда идти, а Шикамару не был настолько зачерствелым, чтобы выгонять бродяжек на улицу.
Сакура и Ино сидели прямо на столике, скучающе позёвывая. Рядом валялся жирный кот, поедающий рыбью голову. Вид у него был такой, словно его уже тошнит от еды, но природное упрямство не позволяло ему оставить провизию на потом. Зелёные глазищи лениво обшаривали владения и вдруг наткнулись на блондина. Как по волшебству, котяра мгновенно свалился со стола и с достойной уважения резвостью припустил на второй этаж. Рыбья голова была забыта, а все присутствующие получили мнение животного о себе, выраженное в истошном мяве.
- На шашлык этого монстра пустить пора, - скучно пробурчал Шикамару, в сотый раз протирая стоящие перед ним рядком стаканы. – От жратвы уже с ума сходит. Как обычно, да? – Он, наконец, соизволил заметить Дейдару.
- Угу, - подтвердил тот, волей-неволей проникаясь томным и тяжёлым бдением.
Принесённый вскоре напиток он потягивал неторопливо, словно юнец, впервые пробующий спиртное. Но на самом деле блондин старательно запоминал свои ощущения. Он хотел запомнить абсолютно всё – пузырьки, выплывающие на поверхность, сладко-горький привкус, оседающий на языке. Даже приятную шероховатость стола под локтями. Всё это казалось новым, хоть и было испытано давно. Эти мимолётные ощущения составляли замкнутый мирок Дейдары из друзей, из длинных посиделок вечерами, когда даже Сасори выбирался из своей «конуры» и приходил сюда. Тогда казалось абсолютно нормальным просто сидеть и молчать, слушать треск поленьев в камине или свист зимнего ветра за запорошенным окном…
- А где Хидан? – Дей обратился к Какудзу, пытаясь сглотнуть горький комок в горле.
- А… в келье его заперли, - отмахнулся тот, смерив блондина задумчиво-мутным взглядом. Стакан в его руке был явно не первый.
- Что на этот раз? – скорее из вежливости, чем из реального интереса спросил блондин, потягивая искрящийся напиток.
- Утреннюю молитву сорвал, - пояснил Какудзу, разом опрокидывая в себя собственное пойло. – Меня достало слушать его вопли, и я ушёл. Поорет – успокоится.
- Как всегда, - ответил Дейдара, разглядывая пузырьки в своей кружке.
- С тобой всё в порядке? – парень поднял голову и наткнулся на обеспокоенный взгляд Сакуры. – Ты такой бледный.
- Всё просто прекрасно, - соврал Тсукури. Естественно, ему не поверили. Они так хорошо знали друг друга, что заметить ложь уже не составляло проблем ни для кого. Ино фыркнула, как рассерженная кошка, Сакура укоряюще вздохнула, Шикамару поставил стакан со звуком, более громким, чем обычно. Даже Какудзу, которого они знали от силы несколько дней, тупо уставился на Дейдару, будто не поняв ответа.
- Ну ладно, - Дей вздохнул. – Вижу, от вас ничего не скроешь. Сегодня ночью я уезжаю отсюда.
- Как? – пискнула Сакура. – Вы с Хинатой уже поженились и уезжаете? Но когда вы успели, не ночью же?
- Не беги вперёди колесницы, - пришибленно ответил блондин, залпом осушив кружку. – Это моё решение, и ухожу я один.
- Друг мой, свадьба – не так уж страшно, чтобы бежать от неё за тридевять земель, - проговорил Шикамару, отвлекаясь от стаканов. – Взять, к примеру, меня. Видел бы ты, как я орал накануне, - он даже усмехнулся, вспоминая. – А сейчас я понял, что это очень даже ничего – жизнь размеренная, никто тебя не трогает, каждый день одно и то же – красота!
Все прыснули.
- Ты уж прости, Шика, - хохотал Дей, – но это меня как-то не взбодрило. То, что хорошо тебе, мне не подходит.
Мимолётное оживление быстро улеглось, как будто его и не было.
- Так вот, - снова начал Дейдара. – Я хотел сказать вам… всем - Какудзу, передашь это Хидану – что я очень ценил все эти наши посиделки тут. Может, для вас это было только приятным препровождением времени, но для меня в этом прошла вся жизнь. Сейчас я думаю об этом и понимаю, что не забуду ни секунды даже через несколько сотен лет. Ни то, как мы учили Сасори читать, а он едва-едва осиливал несколько страниц из детской книжки (он до сих пор запинается при чтении). Ни то, как мы утаскивали Хидана с «поля боя», когда он задирался к старшим мальчишкам и получал по шее. Ни то, как Сакура и Ино жужжали нам в уши про Саске, - девушки при этих словах зарделись. – Ну, конечно, тебя, Шикамару. Твоё непрошибаемое спокойствие скрепляло нас всех.
Дейдара встал из-за столика и отодвинул кружку. Осмотрел знакомое до боли помещение, не горящий сейчас камин, знакомые лица, с непонятным выражением глядящие на него. К горлу подкатывал ком. Часто смаргивая, Дей стал вытаскивать плату за заказ.
- К чёрту деньги. Скажи одно, - голос трактирщика утратил прежнюю леность и уверенность. Его сильно тронули слова товарища. – Мы когда-нибудь ещё увидимся?
- Я могу почти с уверенностью сказать, что нет, - слова больно ранили его самого. Он много раз представлял в мыслях этот разговор, но так и не смог избавиться или хотя бы притушить горечь расставания. – Не судите меня за это.
- Это твой путь и твой выбор, - тихо всхлипнула Сакура.
- У меня одна просьба к вам: если вы… ещё когда-нибудь соберётесь здесь… вспомните меня. Посмотрите ночью на луну, и я буду знать, что я кому-то нужен, что где-то есть место, где меня ждут.
- Уходишь, значит… Честно говоря, я ждал этого уже давно, - голос Сасори взметнулся и опал, с тихим шорохом взрезая наполненный странными запахами воздух помещения. Парфюмер прекратил размеренные движения перочинного ножичка, которым он счищал кору с небольшого поленца, и отложил его в сторону.
Дейдара сидел в глубоком кресле напротив и бездумно шарил взглядом по бесконечному ряду бутылочек, выстроенных на столе. Раньше он непременно сунул бы туда нос, поинтересовался бы, что там, зачем это и почему так гадко пахнет. Сейчас он не чувствовал сил даже для того, чтобы подняться со своего уютного местечка.
Небольшой домик Сасори, притулившийся рядом с дворцом Хокагэ, выглядел донельзя несуразно и казался насмешкой его великолепию. Ничего вычурного, только практичность. Единственным украшением служили резные наличники окон. Парочка комнат, соединённая перегородкой, – мастерская и спальня. Сасори даже обедал там, где работал, не боясь перепутать и проглотить по ошибке яд, созданный его же руками. Рядом с мастерской располагался чуланчик – там в основном складывались плоды творческой мысли Акасуны.
Куклы. Большие и маленькие, волшебно красивые и страшно уродливые, выполненные с тщательностью и наспех… Рыжеволосый парень уже не помнил, когда впервые его пальцы коснулись резца, когда вывели свой первый узор по неподатливому, любящему руки мастера дереву. Несколько долгих лет из-под его рук выходили мужчины и женщины, дети и животные. Настолько совершенные, но не желающие быть живыми. Сасори из года в год лелеял мечту создать куклу, которая могла бы быть названа совершенством – во всех смыслах. Но парфюмер смог добиться лишь внешней неотразимости. Увы, резец не мог подарить неодушевлённому предмету даже подобие жизни.
- Без тебя здесь станет чуточку темнее, - добавил Акасуна. Его тусклые неживые глаза бессмысленно осматривали лицо поникшего товарища: бледная до синевы кожа, заострившиеся черты лица, серые глаза лихорадочно сверкают… «Что с тобой? Какая сила переменила тебя всего лишь за одну ночь?»
- Я задыхаюсь в этом городе, Сасори, - наконец заговорил Дейдара. – Я словно не живу, а существую. Мне нужно, понимаешь… просто необходимо уехать. Если бы я мог взять вас всех с собой…
Сухо щёлкнуло дерево – Акасуна, слушая Дея, параллельно крутил в пальцах небольшую куколку – марионетку, суставы грустно стучали друг о друга, а слепое лицо было направлено вниз.
- Может быть, в этом и заключается смысл нашего существования? – марионетка, понукаемая лёгкими движениями пальцев кукольника, подняла голову. – Мы вынуждены проживать жизнь, которая была записана для нас кем-то другим, - кукла подняла ручку, словно в приветствии. – Мы спим, едим, веселимся, занимаемся любовью… но, в конечном счёте, каждый задумывается о том, что эти желания – не наши, и смеёмся мы потому, что чужие пальцы разводят уголки наших губ. И тогда…
Блеснула сталь, и марионетка с дробным стуком упала на пол. Ножки-ручки нелепо раскинуты в сторону, слепое лицо смотрит в потолок, не видя его. Ниточки, за которые её дёргали, обрезаны.
- Так ты считаешь, что выхода нет? – спросил блондин. Ему стало жутко при виде деревянного трупика.
- Может быть, он есть. Но его пока никто не нашёл, - пожал плечами Сасори, бездумно потянувшись к стоящей рядом бутылке.
- Не вода, - предупредил Тсукури, неведомо как уловив едва заметный кислый запашок из пробирки. Парфюмер посмотрел на прозрачную жидкость, которую собирался выпить мгновением раньше. Затем посмотрел на Дейдару: в его глазах, обычно пустых, было что-то наподобие удивления.
- Как ты узнал?
- Не имею понятия, - блондин явно не лгал, он никогда этого не умел. – Может, запах почувствовал…
Сасори цокнул языком:
- Это тебе не спирт, за километр не учуешь… Кстати, что-то мы заговорились. Дела делами, а есть надо, солнце уже высоко. Будешь что-нибудь?
- Ты ешь. А я бы выпил немного, - ответил Дей, сглатывая и на несколько минут избавляясь от сухости в горле.
Скоро перед ним оказался бокал вина – парфюмер вполне мог себе его позволить, как-никак, находился на личном попечении Хокагэ и получал нехилые деньжата. К коим он, впрочем, был довольно равнодушен.
- За что предлагаешь? – спросил Дейдара, подняв свой бокал.
- Может, за любовь? – хитро сощурился Сасори. – А то из нашей компании она только у Шикамару есть. Глядишь, и остальным повезёт.
- Это верно, - улыбнулся блондин. Бокалы соприкоснулись с негромким звоном. Тсукури поднёс его к губам и сделал глоток…
…чтобы тут же закашлять, как если бы он чем-то подавился. Всё тело возмущённо передёрнула неведомая сила, а желудок словно скрутило узлом, не пуская туда влагу. Дейдара тщетно пытался откашляться, пока Сасори хлопал его по спине, вполголоса говоря, чтобы блондин был осторожней. Но до того слова друга добирались как сквозь плотную подушку. Наконец, дрожь стала стихать – странный приступ выпустил парня из своих когтей, недовольно ворча. Дей отнял ото рта руку и с удивлением увидел на ней свою кровь – она была какой-то густо-бордовой, как будто застоявшейся… или как у трупа. Организм отторгал привычную пищу, и причём крайне агрессивно. Но на сегодня подарочки не кончались: юноша облизнул пересохшие губы, и его язычок пробежал по верхним зубам. Два из них точно выбивались из ровного ряда.
«Так скоро?! Ещё солнце не село!»
Тут же мысли сбились – если вспомнить, Итачи ничего не говорил по поводу порядка и времени проявления слишком явных признаков. Хорошо ещё, что он не смотрит на Сасори как на потенциальную еду.
- Я в порядке, - хрипло проговорил Дейдара и отодвинулся, опасаясь прикоснуться к рыжему и вызвать новый всплеск приступа.
- Ты совсем белый, - заметил кукольник, отходя от очухавшегося товарища.
- Мне… домой пора, - неуклюже ответил блондин. Если ему вдруг захочется кого-нибудь убить, он желал бы, чтобы это не был кто-нибудь, близкий ему. Дома таковых не было.
- Уже? – да, совсем не так себе представлял Дей завершение встречи. – Что ж… если тебе надо, Дейдара, иди…
Тсукури вдруг улыбнулся. Не закрывая ладонью рта, от чистого сердца, не опасаясь быть раскрытым.
- Чему ты улыбаешься? – глаза Сасори чуть расширились, заметив длинные клыки. Но он, хоть и был в шоке, счёл за лучший выход промолчать.
- Просто ты впервые назвал меня по имени.
День близился к концу. Ветерок шелестел листьями дерева, росшего перед окном Дейдары. Листочки трепетали, казались на солнце полупрозрачно-золотыми, такими, что можно было увидеть все жилки в зелёной плоти. Свет на горизонте постепенно угасал, и только запоздавшие лучики солнца ещё скользили по запыленной мостовой, скакали по стёклам домов, золотили красную черепицу.
Никогда ещё вечер с его нежно-розовой ухмылкой, растянувшейся по темнеющему небу, не казался ему таким прекрасным. Запахи, даже самые мимолётные, ощущались необыкновенно ярко, Дейдара словно чувствовал их всеми порами кожи. Звуки были поразительно чёткими, он мог слышать, о чём шепчутся служанки на кухне, как лает на другом конце города чей-то неугомонный пёс. Зрение не подводило даже в наступающих сумерках – предметы были по-прежнему чётко видны, вплоть до трещинки у окошка на соседнем доме. Обращение завершилось.
Это было из раздела весьма интересных и приятных новшеств, которыми снабдил его организм. Отрицательные стороны тоже были, и предостаточно. Осмотрев свою изрядно поменявшуюся физиономию в зеркале, блондин понял, что улыбаться в полный рот теперь было нежелательно. К тому же, он никак не мог привыкнуть к тому, что клыки основательно выступали, и уже два раза прикусил себе язык. Есть обычную пищу парень тоже не мог – ему хватило ума приказать принести ужин себе в комнату, а не трапезничать в столовой, иначе бы служки могли наблюдать, как их молодого господина картинно рвёт.
Сейчас Дей сидел на кровати, сжавшись в комок и подтянув колени к груди. Каждый раз, когда мимо его комнаты кто-то проходил, он судорожно дёргался в сторону двери, будто собираясь выскочить наружу… Но стоило шагам стихнуть, парень тут же успокаивался. Поначалу блондин не понимал, почему постоянно чувствует странный, совсем незнакомый густой запах. Он преследовал юношу, щекотал обоняние, заставлял наполняться слюной рот. Заглянув часов в шесть вечера на кухню, где хозяйничали пять или шесть девушек во главе с кухаркой, он едва не потерял сознание, до того много было этого запаха в помещении. А потом вдруг понял, что так обоняние вампира воспринимает человека. А точнее, его кровь. Дейдара мог поклясться, что когда одна из кухарок принесла ему стакан воды, он мог видеть тоненькие жилки на её шее и две большие, будто опоясывающие её горлышко.
Тсукури затряс головой, избавляясь от навязчивых воспоминаний. В горле словно буря песчаная прошлась, даже сглатывать было больно. А ещё куча прислуги за стенкой… Парень едва не взвыл, кусая нижнюю губу до крови и машинально слизывая чёрные капли. Это приносило какое-никакое, но облегчение.
«Неужели Итачи всё это терпел? Каждый раз, находясь рядом со мной, держал себя в ежовых рукавицах?»
В своих метаниях он не заметил, как солнце окончательно скрылось за горизонтом. Время уже близилось к полуночи, когда Дей, наконец, вышел из своего молчаливого бдения. Точнее сказать, его буквально выдернуло из этого состояния чувство, что его ищут. Причём неизвестная персона знает, куда идти, и приближается с ужасающей скоростью. Немного… ещё… всего один проулок…
- Дейдара! – мальчишка метнулся к распахнутому окошку и свесился вниз. Под окном, обратя белеющее в темноте лицо вверх, стоял Итачи. На бледной коже отчётливо выделялись чёрные провалы глазниц. Впервые взглянув на него изменённым зрением, блондин почувствовал, как в груди что-то тепло сжалось, как будто к остову привязали узелок – крепко-накрепко.
- Прыгай, - потребовал стоящий внизу Учиха. Дей сглотнул, поняв, что не видит, как вампир открывает рот. Слова раздавались прямо в его мозгу, так чётко и ясно, как если бы собеседник стоял рядом.
«Второй этаж же, высоко», - не успел Дей додумать этой мысли, как Итачи внизу едва заметно качнул головой туда-сюда, безмолвно отрицая.
- Прыгай! – на этот раз приказ был подкреплен чем-то вроде подзатыльника. Блондин только успел возмущённо пискнуть, когда невидимая рука сгребла его за шкирку и перебросила через подоконник, прямо на мостовую. За краткое мгновение полёта парень не успел толком испугаться, но успел приготовиться к удару о землю. Плиты мягко толкнули ступни, как будто он, самое лучшее, спрыгивал с невысокого крылечка. От неожиданности Дейдара ахнул и свалился мешком.
Итачи негромко засмеялся над неуклюжестью своего «сыночка» - блондин с удивлением отметил, что его смех, да и голос теперь воспринимались по-другому. Они стали… ну, более человечными, что ли. Со своим сородичем вампиру не требовались уловки, какие он использовал при общении с людьми.
Собрав мысли в кучку и подняв глаза, Дей обнаружил, что Учиха стоит перед ним, галантно изогнувшись и протянув руку. И ухмыляется.
- Позвольте проводить леди в новое место обитания.
- Иди ты, - буркнул Дейдара, отпихивая руку Итачи и поднимаясь сам. Это резкое движение дорого ему обошлось – мир перед глазами вдруг поплыл, а в горле что-то требовательно скребнуло когтями. Упасть снова ему помешал Учиха, придержав новоявленного строптивого ученичка за плечи и качая головой:
- Тебе требуется пища, Дейдара, иначе ты за несколько часов загнёшься.
- И как часто? – поинтересовался Дей, восстановив, наконец, равновесие.
- За ночь раза три-четыре точно, - пояснил Итачи, утягивая его за собой. Они пошли по ночному городу, как какие-нибудь опоздавшие домой друзья-аристократы, никто бы и не догадался, что они и не люди вовсе. – Так первые две-три недели, пока организм привыкает. Потом можно будет постепенно увеличивать перерывы. Мне вот, например, достаточно поесть один раз в пять-шесть дней. Но ты можешь действовать по собственному усмотрению, тут я тебе не советчик. Ты, главное, запомни, - Итачи серьёзно посмотрел на вампирёныша. – Ты никогда, слышишь, НИКОГДА не должен доводить себя воздержанием до крайней степени. Это не будет хорошо ни для тебя самого, ни для других. Особенно для других.
- А ты видел таких вампиров? – спросил блондин, семеня за ним.
- Один раз. Жуткое зрелище, поверь. Далее. Дети считаются неприкосновенными. Чтобы покуситься на них, нужна крайняя необходимость. Например, неизбежная смерть ребёнка. Также возбраняется нападать на беременную женщину…
- А как я узнаю, что она в положении? – перебил Дей. – Не всегда же по животу увидишь.
- Ты почувствуешь, это заложено в тебя твоими способностями, - объяснил Учиха. – Слишком уж тонкая материя, в таком случае нельзя даже предполагать, что случится с женщиной или с плодом. Тааак, а ему что тут надо?
Вампир резко остановился, взмахом руки пресекая и желание Дейдары идти дальше. Блондин глупо вертел головой по сторонам, не понимая, что так насторожило Итачи. Улица перед ними была пуста, свет в окнах уже давным-давно погас. Было тихо. Пожалуй, даже слишком тихо.
- Выходи, Мадара, - потребовал негромко Учиха. Тень в углу одного из домов хихикнула и материализовалась в сверкающего ухмылкой Магистра. Дей невольно вздохнул: ему не доставало опыта, чтобы уловить присутствие сородича, который не был с ним напрямую связан.
- Поздновато гуляете, - заметил Мадара вместо приветствия, осматривая своих подопечных. Его внешность, в отличие от Итачи, потерпела более видные изменения. Видимо, старейший вампир города не брезговал накидывать на себя вуаль эдакой неотразимости. Его красота без «корректировки» была чуть более тихой, а не кричащей и гипнотизирующей, которой она представлялась смертным.
- Оп-па, - совсем по-детски выдохнул Магистр, осмотрев Дейдару. – Смею поздравить тебя, - он отвесил неглубокий, чуть издевательский поклон в сторону блондина, – с вхождением в нашу дружную… хм… общину.
Сказав это, он мгновенно потерял интерес к новорождённому и обратился к Итачи:
- Я буду в восточной части города, воронёнок. Не скучайте без меня, - он ослепительно улыбнулся и снова слился с тенью, не дождавшись ответа своего ученика. Эффектный выход и такой же эффектный уход. Дей начал подозревать, что у него есть склонность к бессмысленной демонстрации своей силы и способностей.
- Паяц, - бросил Учиха в пустоту. – Он прекрасно знал, что я обратил тебя, и всё равно разыграл это представление. Зачастую я перестаю его понимать.
- Итачи, - подёргал его за плащ Дей. – Мне уже нехорошо, - блондин не мог этого видеть, но его серо-голубые глаза уже предательски светились, выдавая истощение.
Итачи смерил его обеспокоенным взглядом. Новорождённые вампиры в таких случаях становятся крайне неконтролируемыми. Но, как назло, поблизости не ощущалось ни одного прохожего.
- Пойдём-ка к фонтану, - сказал Учиха, стараясь, чтобы в его голосе не проскальзывало беспокойство. – Обычно там даже ночью кто-нибудь ошивается. - Такой шаг был крайне рискованным, но если они в ближайшее время не смогут никого найти, ситуация в разы осложнится.
Со всей возможной быстротой парочка двигалась в заданном направлении. Вот уже видна знакомая статуя, свет луны серебрит бочок мраморной голубки, которую с нежностью охватывают мраморные же пальцы. Блики от воды скачут по каменному ограждению.
И Итачи вдруг резко остановился, не дойдя буквально квартала, довольно бесцеремонно схватил Дейдару за шкирку и нырнул в подворотню. Паренька охватило чувство дежа-вю: только в этот раз из угла подворотни не несло тухлой рыбой.
«Что случилось? Неужели?»
- Цукиёми, спаси нас… Ну почему сегодня?! - выдохнул Итачи, с каким-то отчаянием прижимая к себе Дея. Того мгновенно охватила дрожь ужаса – чтобы этот невозмутимый и вечно спокойный вампир испугался чего-то…
Тёмные тени одна за другой промелькнули по улице, их было много, прямо-таки ужасающе много. И все они мчались от дворца Хокагэ к фонтану, который был чем-то вроде центра города. Там беспорядочные силуэты рассеялись на три группы и помчались по трём другим улицам, которые, как вены от сердца, тянулись от площади. Несколько фигур остались у статуи. На месте лиц у каждого белели маски.
Фанфик добавлен 17.02.2012 |
1304
Авторизируйтесь, чтобы добавить комментарий!