Раз в крещенский вечерок. Глава 10. Часть 1.
Глава 10. От судьбы, как её ни догоняй, сбежать не получится.
Сакура зашла домой. Свет в прихожей всё так же горел, и верный Куки, уже поджидающий у порога, ткнулся лбом ей в ноги: «Ну что, хозяйка, я всё сделал правильно?»
- Молодец, пушистик мой, умница. Всё сделал, как надо. Сейчас отблагодарю.
Подхватив любимца на руки, девушка пошла на кухню. Найдя в холодильнике сметану, она слегка подогрела её в микроволновке и высыпала в мисочку. Куки с удовольствием принялся поглощать поздний ужин.
Сама девушка насыпала себе еды посерьёзней, намереваясь после этого лечь спать. Хотя завтра у неё и вторая смена, но отдыхать надо даже лучшим ученицам Хокаге. Наскоро поужинав, она приняла душ, переоделась и, поплотнее запахнувшись в тёплый халат, пошла на кухню делать чай.
Но там её ждал сюрприз. Заслонив собой почти весь оконный проём, на подоконнике восседал Учиха, почёсывая довольно мурлыкающего кота за ухом.
- Неужели это и есть твоя месть, Учиха? Соблазнить моего кота? – девушка улыбнулась. – Ну, ладно. Ты разгадал его слабость. Теперь он должен будет тебя убить. Или взять в рабство. Что предпочитаешь?
Парень прищурился. Сейчас напарница была совсем не похожа ни на ту девушку, которую он целовал, ни на ту, которая одновременно соблазняла и оскорбляла его. Она шутила и улыбалась, но его такими трюками было не провести. Противник играет? Отлично! Он сыграет с противником!
- Взять в рабство его хозяйку.
Харуно засмеялась и спокойно ответила:
- Увы. Мы не рабы – рабы не мы. Кстати, чаю хочешь? Кофе? Или тебе чего-нибудь посерьёзней? У Наруто была одна закуска, а Сай сказал, что вы пошли к нему сразу после миссии. Есть рыба, запеченная в фольге – вкусная, кстати! – и рис. Будешь?
Напарник на секунду задумался. Он предполагал, что Сакура начнёт рычать на него за проникновение в её жилище, что будет пытаться уколоть побольнее, укусить поглубже. Но радушного приёма и ужина он точно не ждал. Это было странно. Может, отравить хочет?
- Давай.
Он и вправду был голоден, а еда, которую он заказывал в ближайшем к своему дому кафе, на звание «домашней» никак не тянула. От ядов вообще была прививка. Если Харуно такая дура, что снизойдёт до отравы – он только посмеётся. Весёлая игра получится.
Девушка поставила тарелку в микроволновку и нажала на кнопк у электрочайника.
- Тебе какой чай?
- Чёрный с лимоном, если есть.
- Сделаем, - снова улыбнулась она.
Учиха прищурился. Во что теперь играет его противница?
Щелчок чайника и «дзынь» микроволновки раздались одновременно. Девушка поставила еду и села рядом, потягивая свой чай – правда, себе она сделала зелёный.
- Ну как, вкусно? – спросила она.
Саске кивнул, исподлобья рассматривая напарницу. Она была на удивление расслабленной, спокойной, как будто между ними не было ни сегодняшнего вечера, ни последних лет, когда они только отдалялись друг от друга. Что мешало им поговорить? И что мешает сейчас?
- Тогда ешь, не стесняйся. Если хочешь, могу ещё разогреть.
- Нет, спасибо, я лучше чай. Не знал, что ты научилась готовить. Наруто и Сай в один голос твердили, что твоя еда отвратительна.
Сакура рассмеялась, и парню пришлось приложить усилие, чтобы напомнить себе, что перед ним противник, который обязательно воспользуется любым его слабым местом. Но этот смех и улыбка – они не были борьбой, как тот танец. Учиха совсем перестал понимать, что происходит.
- Это они про те таблетки? Я их потом специально сделала ещё отвратительнее и заставляла лопать эту гадость горстями. Чтоб не умничали больше.
- Так ты злопамятная?
Девушка едва заметно погрустнела.
- Память у меня хорошая, это да. Особенно на тексты. «Дорогой Саске, твои глаза, как оникс под сияющим лунным светом…» Вот скажи, кто придумал про этот странный камень? Он же вообще в полосочку?
Учиха поперхнулся чаем. Фраза, процитированная напарницей, была из очередного любовного послания, которое подкинули ему в рюкзак. Но Сакура не унималась.
- Или вот ещё. «Дорогой Саске, твои волосы цвета вороньего крыла такие блестящие, такие красивые…» Они что, и вправду думают, что если опишут тебя наиболее поэтично, то это привлечёт к ним внимание? Или был открыт конкурс: «Кто похвалит Учиху лучше всех, тот получит большую-большую конфету»? Причём в роли конфеты выступаешь ты сам. Вот хоть бы кто написал: в твоих глазах темно, как у негра под мышкой, а волосы – как зарплата в конверте. Но нет! Одни камни и птицы, будь они неладны! Зоопарк в селении скал! Аж читать противно!
- Откуда ты всё это знаешь? – парень наконец прокашлялся.
- Саске, тебя никогда не удивляло, что письма появляются на миссиях, вдалеке от Конохи? – он настороженно кивнул. Эта проблема доставала его довольно долго, но после ухода в АНБУ и демонстративного «заголубения» посланий стало меньше. – Так вот, подбрасывают их нам с Наруто и Саем. В конвертах без опознавательных знаков, потому как если есть бирка «Передайте Саске-куну, о-негай!», то мы выбрасываем без раздумий. Но когда открываем, то тут уж делать нечего – хоть что-то, да увидишь. А ведь пишут так жалостливо – хоть бери и прямо с ними от несчастной любви вешайся. Ну невозможно не посодействовать! Правда, стиль письма и обороты хромают у каждой второй дурёхи, решившейся тебе признаться. Но ведь им так хочется оказаться поближе к тебе, что иногда – например, когда ты делаешь или говоришь нам что-нибудь особенно противное – мы входим в положение несчастных Джульетт и передаём послания нашему злобному Ромео.
Брови Учихи поползли вверх.
- Хочешь сказать, что всё это время вы читали послания ко мне, подсовывали их и даже не сказали об этом?
Сакура устало махнула рукой.
- Саске, а смысл? Поток признаний это бы не уменьшило. Если бы мы ушли в глубокий афронт и не передавали ничего, послания начали бы снова сыпаться тебе домой. Помнишь, как ты матерился, когда самолётик с таким признанием влетел к тебе в окно?
Учиха вздохнул и насупился. В тот день он только-только вернулся после опаснейшей миссии и опасался преследования. «Любовный самолётик» не долетел до него метров пять – Катон сжёг послание задолго до соприкосновения с «целью». Ничего страшного в этом, конечно, не было, но – увы! – автоматически пострадала обстановка дома – мебель и обои. А их приобретала ещё мама! Если бы незадачливая отправительница попалась ему в ту минуту, он бы, не задумываясь, поджёг и её.
- То есть ты хочешь сказать, что всё это время вы с Наруто и Саем оберегали мои нервы от оравы волокущихся за мной девиц путём случайного, но строгого отбора?
Сакура поставила уже пустую чашку в раковину и, облокотившись о край столешницы кухни спиной, повернулась к Саске и сложила руки на груди.
- Что-то вроде того. Нет, Наруто, конечно, пытался воспользоваться «контактными данными», но всем им нужен только Саске-сама, великий и ужасный.
Парень прищурился:
- Ревнуешь?
Сакура вначале нахмурилась, а потом горько улыбнулась.
- Саске, я знаю о тебе так много, что это, кажется, уже не просто знания, а часть моего тела, как рука или нога. Начиная от пристрастия к тыквенным семечкам и заканчивая манерой включать Шаринган на последнем уровне тетриса. Я знаю тебя много лет, но это ничего не изменило. За тобой всё так же носится туча девиц, которые ничего не значат в твоей жизни. Но где бы ты ни был – вместо сувениров ты привозишь с собой разбитые сердца и толпу поклонниц, чьих имён не знаешь и не пытаешься запомнить. Ревновать к абстрактной девушке в твоей постели? Увольте. Они меняются чаще, чем я успеваю вытереть им сопли. Да, не смотри на меня так! Когда ты не открываешь двери очередной брошенной пассии и они неумело напиваются, или травятся аспирином, который добрый аптекарь, сочувственно и якобы понимающе улыбаясь, продал им под видом яда, или режут вены чем ни попадя, от осколка бутылки до пилочки для ногтей, то откачиваю их я! Из года в год, блин…
Сакура повернулась и со злостью хлопнула по выключателю чайника, бросив пакетик в новую чашку.
- Так ты просто решила проучить меня? – в одно мгновение Саске оказался за её спиной. – Решила доказать, что та единственная, которая что-то значит для меня, и именно тебя я никогда не смогу получить?
Разговор о поклонницах не сбил его с толку. Впечатление от сегодняшнего вечера было слишком сильным, в крови ещё бродил алкоголь, а перед внутренним взором то и дело вставали сцены из того танца, что затеяла напарница. Так ли уж важны причины, по которым она решилась на это? Так ли уж важна правота её слов? Какая разница, что в его постели уже давно не было той, чьё лицо бы осталось в сердце? Его сердце, точнее, тот огрызок, который остался после всего, что с ним случилось, представлялось «чёрным ящиком» даже для собственного хозяина. В него не заглядывают, а что внутри, угадывать никто не собирается. Пускай от этого пусто и тоскливо, зато спокойно.
- Если бы я что-то значила для тебя, разве ты стал бы вести себя подобным образом?
Учиха приподнял волосы на её затылке и осторожно прикоснулся губами к ямочке на шее. Девушка вздрогнула, и эта реакция заставила Саске ухмыльнуться. Без сомнения, Сакура хочет его. Но если это так, почему она так сопротивляется их обоюдному влечению?
- Ты всегда останешься моим другом и напарницей, Сакура. Но сейчас я просто хочу тебя. И ты хочешь меня, не отрицай. Неужели так сложно признать это?
Всё так же стоя сзади, он развязал её халат и положил руки на живот. Бельё под ним было чёрным, кружевным и очень тонким – как раз таким, какое ему нравилось и возбуждало больше всего.
- Саске, ты чего-то не понимаешь, наверное. Я не достаю тебя просьбами, письмами и признаниями. Не пишу открыток и не надоедаю посылками. Поэтому стать очередной девушкой, прошедшей через этот конвейер – твою постель – я не хочу. Уж лучше быть другом. Только другом.
Учиха положил руки ей на грудь и начал осторожно поглаживать её через бельё. Соски быстро превратились в маленькие тугие камешки, которые он начал пощипывать. Сакура прикусила нижнюю губу и прикрыла глаза.
- А как же тогда твои чувства, Сакура? – прошептал он ей на ушко. – Ты была влюблена в меня в детстве, и всё так же и осталось, не так ли? Так зачем сдерживаться?
От его дыхания по шее побежали мурашки. Было немного щекотно, но очень приятно. В голове застучала мысль: «Потому что тебе до моих чувств нет дела».
- Саске, со своими чувствами я разберусь сама. До сегодняшнего вечера мне вполне удавалось держать их под контролем.
Его рука проникла под чашечку лифчика и накрыла грудь. Другая гладила её живот, постепенно стаскивая трусики – миллиметр за миллиметром, наслаждаясь этой медленной капитуляцией. Губы Саске вновь приблизились к её уху, он слегка прикусил мочку. Девушка нервно выдохнула.
- Разве это контроль? Ты возбуждаешься, даже когда я просто глажу тебя. А если сделать так?
Учиха отодвинул край её трусиков и слегка погладил маленькую горошинку, начавшую набухать под его пальцами. Сакура почти до крови прикусила нижнюю губу. По её телу будто пробежал разряд, от которого хотелось выгнуться дугой и прижаться к тёплому желанному телу любимого мужчины. Она откинула голову на его плечо, и Саске, воспользовавшись случаем, завладел её губами.
Видеть, как настолько упрямая девушка теряет голову от страсти, было приятно. Но Сакура неожиданно прервала поцелуй и прошептала:
- Ты уже большой мальчик, Саске, и должен понимать, что желание и чувства – вещи несколько разные. Конечно, ты прекрасно знаешь, как доставить девушке удовольствие. Но не надо относиться ко мне, как к одной из тряпок, влюблённых в тебя до беспамятства. Мои чувства останутся при мне.
Внутренняя Сакура довольно захихикала. Она знала, что неожиданно проснувшаяся в напарнике страсть может разрушить ту дружбу, что была между ними. Но может и вывести их отношения на совсем иной уровень. Учиха слишком привык, что все его партнёрши были в него влюблены. Бесчувственным оставался только он. И если она сможет повести себя с ним точно так же, их дружба останется неизменной. Они по-прежнему будут равны. Но останутся ли отношения теми же, хотя оба и будут декларировать полное равнодушие к произошедшему?
- Посмотрим.
Он расстегнул застёжку на её лифе и спустил бретельки. Кожа на плечах была белой, тонкой, но у шеи эту белизну нарушали фиолетовые следы их прошлой стычки. Вначале Саске ставил их словно клеймо на её теле. Знак слабости перед ним. Чуть позже они стали свидетелями его поражения. Но сейчас эти маленькие пятнышки были просто приглашением к продолжению. И он не преминул им воспользоваться: чуть наклонившись, он провёл по коже её плеч языком, слегка укусил и тут же зализал ранку.
Сакура застонала. Прикосновения Учихи будили в ней такую страсть, о которой она сама раньше не подозревала. Если вначале ей хотелось прикасаться к нему, целовать, гладить, то теперь, чувствуя на своих плечах одновременно укусы и поцелуи, возникло желание отплатить ему тем же. Но Саске крепко прижал её своим телом к столешнице, лишая возможности ответа. Что же делать?
Руки Учихи накрыли её грудь и принялись играть с сосками. Сакура, свободно откинувшись на напарника, положила свои ладони поверх его и надавила.
- Сильнее, - чуть хрипло прошептала она.
Саске послушно сжал пальцы. Впервые девушка, которую он соблазнял, осмелилась командовать им. Но ему нравилось смотреть, как она возбуждается от собственных действий. Учиха ухмыльнулся и убрал руки.
- Погладь себя, как во время танца, - прошептал он ей на ухо.
Сакура не видела его лица, но ей это было и не нужно. Она чувствовала сквозь тонкую ткань уже почти сползшего халата, как он возбуждён, и ей нравилось дразнить его. Сегодня предоставлялась возможность делать это безнаказанно. Ну, почти... Разве происходящее можно было назвать наказанием?
Девушка облизала кончики своих пальцев и провела ими по телу. Вначале от подбородка, по шее, ключицам, к груди. Потом слегка погладила соски и спустилась к животу. Затем, лукаво улыбнувшись, коснулась себя между ног. Из её горла вырвался тихий стон.
Учиха зачарованно смотрел на её действия. Из головы исчезли все мысли, осталось только безумное желание, не покидающее его уже целый вечер. Он хотел свою напарницу так, как давно уже никого не хотел. Злость, которую вызвала Сакура в начале их стычки, трансформировалась в дикое, необузданное влечение. Чем дальше, тем труднее становилась сдерживаться. Сегодня всё было не так, как обычно. Обычно девушки сами добивались его расположения и прыгали в его постель, а он пользовался этим, когда была необходима физическая разрядка. Но в этот вечер всё поменялось – он сам соблазнял, заставлял кого-то терять голову, упиваться страстью. И поэтому происходящее заводило его во много раз сильнее.
Саске, взяв её ладошки в свои руки, поднёс пальцы Сакуры ко рту и стал посасывать их. На них ещё оставался чуть сладковатый, терпкий вкус, сводивший его с ума. Девушка тихонько застонала и плотнее прижалась бёдрами к его паху. Резко развернув её лицом к себе, Учиха посадил её на стол и стал целовать.
На счету у Харуно было довольно поцелуев, чтобы она не считала себя профаном в этой области. Но такой жгучий и бесстыдный она получила впервые. Язык Саске прошёлся по её нижней губе, которую Учиха почти сразу втянул в рот и стал покусывать. От нахлынувших чувств у Сакуры закружилась голова. Запустив руки под его рубашку, она провела ногтями по спине напарника. Тот зашипел, но поцелуя не прервал, только, раздвинув коленом её ноги, прижался сильнее. Девушка опустила руки ниже и сжала его ягодицы. Учиха вздрогнул и, чуть застонав, вторгся языком в её рот. Уже через несколько секунд поцелуй превратился в безумную, сладостную битву.
Саске едва не рычал, отвечая на её атаки и атакуя сам. Желание овладеть ей стало почти болезненным: неожиданная страсть распалила в сто раз сильнее алкоголя. Но Сакура, неожиданно оторвавшись от его губ, стала целовать шею у самого основания, сильно прихватывая кожу зубами и втягивая её в рот. Он не мог поверить в происходящее: теперь и на его теле останутся чьи-то метки. Раньше такие попытки пресекались на корню. Но сейчас Учиха прижал голову девушки к шее, позволяя целовать себя так, как ей хочется. Ему нравилось то безумие, которое она в нём будила.
Губы Сакуры скользили всё ниже. Наконец, чуть оттолкнув Саске от себя, она сползла со стола и, сев на коленки, расстегнула его ширинку. Достоинство Учихи, очутившееся в её руках, вздрагивало от каждого прикосновения. Осторожно проведя по нему языком, девушка словно решала, нравится ли ей то, что она видит и чувствует. На вершине выступила прозрачная капелька смазки, и Сакура, слизнув её, погрузила головку в рот. Солоноватый, пряный вкус. Острый, чисто мужской, но ей понравилось. Она продолжила.
Учиха, глухо застонав, слегка качнул бёдрами вперёд. То, что вытворяла напарница, сводило его с ума. Каждое движение языка, каждое погружение в её маленький, но такой талантливый рот. Он чувствовал, что превращается в зверя, и только нежелание причинить ей боль немного остужало пыл. Но когда Сакура надавила на основание чуть сильнее и слегка, совсем не больно, задела зубами нежную кожу, исчезли последние крохи самоконтроля. Глухо зарычав, парень рывком поднял её за плечи вверх и, подхватив под ягодицы, вновь посадил на стол. Потянул на себя, резко подался вперёд и сдавленно застонал.
Сакура выгнулась ему навстречу и закинула ноги на пояс. Несмотря на порывистость движений Саске, граничащую с грубостью, она наслаждалась каждым моментом. Каждое его движение внутри неё отдавалось каким-то бешеным экстазом, заставляющим её хотеть большего, двигаясь навстречу. Пуговицы на рубашке разлетелись по полу – девушка хотела чувствовать, как её грудь касается его обнажённой кожи, как Учиха, на секунду оторвавшись от её губ, ловит ртом тугой сосок, впиваясь в него зубами. Слишком грубо, но лёгкая боль, переходящая в ещё больший экстаз, заставляет выгибаться, прижимая к себе его голову, и он целует ещё крепче, уже не пытаясь сдерживаться, но ей всё равно нравится. Руки Саске, оказавшиеся под её ягодицами, сжали их, притягивая девушку к себе ещё плотнее. В какой-то момент Сакуре показалось, что они становятся единым целым. Ногти впились в его плечи, оставляя красные полосы, и Учиха, зарычав, укусил её за плечо. С губ само по себе слетело его имя – протяжно, хрипло. Но ещё она слышала, что в пылу страсти, не помня себя от желания, парень тоже шептал: «Сакура… Сакура… Сакура…»
Движения становились быстрее, резче. Хотелось кричать от наслаждения, переполнявшего каждую клеточку тела. Восторг, заполнивший её тело и душу, взорвался ослепительным фейерверком. Буквально через мгновение Саске, хрипло застонав, остановился. Сакура почувствовала, как внизу живота разливается что-то тёплое. Они оба тяжело дышали, не в состоянии прийти в себя. Мыслей не осталось, перед глазами плыло.
Оба молчали. Слова о причинах, контроле, о её слабости и его силе – всё утонуло в нахлынувшей на них страсти. Осталась правда: они хотели друг друга. Они подходили друг другу, как никто другой. Не зная, почему: может, удивительным образом совпали изгибы их тел, размеры и формы, а может, дело было в совпадении вкусов и темпераментов. Но что-то объяснять было глупо. Лучшим объяснением было тяжёлое дыхание Саске на её шее. Лучшим объяснением был гулкий стук сердца Сакуры, который Учиха ощущал на своей груди. И их общий, финальный стон, в котором они кричали имена друг друга, пытаясь объятиями продлить момент, в который почувствовали себя единым целым. Миг, когда не стало одиночества.
Первым пришёл в себя Саске и, отодвинувшись, спустил Сакуру на пол. Но ему почти сразу пришлось посадить её обратно – девушку предательски не держали ноги.
- Будешь говорить, что чувства остались не при чём? – осведомился парень, всё так же не отпуская рук и глядя ей в глаза, не давая возможности отвернуться или солгать.
Внутренняя Сакура сердито сдвинула брови. Хотелось сказать: «А твои чувства, Саске?», но если это сделать, ответом будет лишь привычный смешок. Впрочем, девушка ни о чём не жалела. Произошедшее было единственной возможностью унять пыл Учихи, замешанный на чувстве собственности, гордости, подогретый её сопротивлением. Осталась самая малость – не дать себя растоптать.
Харуно подняла глаза и с довольной улыбкой взглянула на напарника.
- Отличный секс. Мне понравилось. А теперь отпусти меня, я хочу в душ. Пока буду мыться, можешь уйти. Наутро сделаем вид, что ничего не было, и будем жить дальше. Ведь мы же друзья, правда?
Фанфик добавлен 15.11.2011 |
3149
Авторизируйтесь, чтобы добавить комментарий!