Словно снежные хлопья
«Ирука, ну почему ты туда полез? Кто тебя об этом просил? Сам ведь знал, что против двух Джонинов тебе не выстоять, так зачем же было так рисковать? Неужели нельзя было просто чем-то их отвлечь и дождаться прихода подмоги?» - задаваясь подобными вопросами, Какаши прижимал к груди тело любимого и, не разбирая дороги, шел по улицам Конохи. Многие шиноби и жители деревни оглядывались на бредущего с печальной ношей Джонина, но никто не осмелился его потревожить.
Даже не видя лица, скрытого под маской, по печально опущенным плечам и сгорбившейся фигуре было видно, что Копирующему очень плохо. Нет, его физическому состоянию и сейчас можно было позавидовать, но вот душевная травма, нанесённая смертью любимого, была так глубока, что вряд ли подлежала исцелению.
Ещё час назад навстречу спокойно возвращающемуся в родную деревню с миссии Хатаке выскочил запыхавшийся мальчишка лет восьми. Судя по своеобразной одежде и плотно прилегающим к глазам очкам, он принадлежал к клану Абураме. Активно жестикулируя, ребёнок рассказал, что на группу детей, которую Ирука-сенсей вывел потренироваться на самый отдалённый от деревни полигон, внезапно напали два Джонина из скрытого Облака. Приказав детям как можно быстрее мчаться в деревню и предупредить о врагах охрану, Умино остался прикрывать их отход.
Сорвавшись с места, Какаши помчался в указанном ребёнком направлении так быстро, как только мог. Он спешил на помощь любимому изо всех сил… но опоздал. Четвёрка АНБУ упаковывала трупы нападавших в полиэтиленовые пакеты, чтобы отправить на экспертизу, а около распростёртого на земле тела Ируки хлопотал Генма. Одного взгляда на лицо друга Копирующему хватило, чтобы понять – всё ОЧЕНЬ плохо.
- Сколько? - еле слышно спросил он пересохшими губами.
- Минут десять. Если повезёт, то полчаса, - так же тихо ответил Ширануи, не глядя в глаза. – Мне очень жаль, но кунай был отравлен. К этому яду у нас нет антидота.
Осознание того, что его любимому осталось жить так мало, доходило до сознания Хатаке с большим трудом. Он словно сквозь вату слышал слова Генмы, но не до конца осознавал их значение. Упав на колени около бесчувственного тела Ируки, он зажал кисть его правой руки между ладонями и просидел так минут двадцать, не реагируя ни на что вокруг. Внезапно рука учителя дёрнулась. Полный надежды взгляд Копирующего устремился к лицу любимого. Глаза Умино были широко распахнуты, но ничего не видели.
- Какаши, это ты? – хриплый голос Ируки был полон боли.
- Да, любимый, я рядом, - едва сдерживая слёзы, ответил Джонин.
- Прости… что доставил тебе… столько хлопот, - еле выговорил учитель. Судя по тому, что он делал большие паузы между словами, говорить ему было очень тяжело.
Хатаке только собрался возмутиться и заявить этому глупому, но такому любимому и родному человеку, что никаких хлопот он не доставлял. Наоборот, с его появлением жизнь Джонина перестала быть пресной и обрела краски. Но в этот момент Ирука странно всхлипнул, дёрнулся всем телом и замер уже навсегда. И Какаши так и не понял, на самом деле он расслышал слетевшие с губ учителя слова «Люблю тебя», или ему это просто послышалось.
Зажмурившись и до крови прокусив губу, Копирующий ещё около минуты сидел около тела учителя, а потом подхватил его на руки и пошел, не разбирая дороги, в сторону деревни. Ноги сами привели его к подножию горы Хокаге. Здесь был разбит небольшой садик, в котором так любил отдыхать после занятий в академии Ирука.
Именно сейчас в памяти всплыло воспоминание о том, как неделю назад любимый предлагал ему сходить в этот парк вместе, чтобы полюбоваться цветением сакуры. Тогда Хатаке отказался, сославшись на занятость, хотя на самом деле он просто не понимал, в чём заключается прелесть созерцания цветущих ветвей. Но эпизод отложился в подсознании гения, поэтому он принёс тело Умино именно в это место.
Упав на колени около одного из деревьев, Какаши опустил тело любимого на обильно усеянную белоснежными лепестками землю.
- Смотри, Ирука, я всё-таки пришел в твой парк, - тихо прошептал Хатаке. Даже сквозь маску было заметно, что лицо гения полно скорби и неизмеримой муки. С отчаянием он посмотрел на умиротворённое в посмертии лицо любимого. Казалось, что Умино просто спит, но окровавленная кисть правой руки и колотая рана слева, от которой низ жилета Копирующего уже напитался кровью, развеивали эту надежду в пыль. – Цветущая сакура - это действительно красиво. Только зачем мне вся эта красота без тебя?
Ответа не последовало, да он его и не ждал. Только лепестки сакуры, медленно кружась в воздухе, засыпали две замершие неподвижно фигуры, словно снежные хлопья…
Да, верно, путь шиноби краток.
Им в схватках жизнь дано прожить.
Не принимает Ками взяток,
Чтоб хоть на миг её продлить.
Ни уговоры, ни подарки
Не повлияют на судьбу,
И если стычки будут жарки -
Лежать противникам в гробу.
Но тяжелее многократно
Терять любимых и родных.
К чему стремиться – непонятно.
Пусты становятся без них
Квартира, дом и сердце даже,
Тоской накроет темнота.
«Люблю тебя» уже не скажут
Ируки нежные уста.
И снежной сакуры печально
Слетая с веток, лепестки
Разбередят лишь пуще раны
Души, исполненной тоски.
На миг вернут воспоминанья
О счастье дней - уже былых.
Но лишь минутою молчанья
Почтить мы сможем память их…
Им в схватках жизнь дано прожить.
Не принимает Ками взяток,
Чтоб хоть на миг её продлить.
Ни уговоры, ни подарки
Не повлияют на судьбу,
И если стычки будут жарки -
Лежать противникам в гробу.
Но тяжелее многократно
Терять любимых и родных.
К чему стремиться – непонятно.
Пусты становятся без них
Квартира, дом и сердце даже,
Тоской накроет темнота.
«Люблю тебя» уже не скажут
Ируки нежные уста.
И снежной сакуры печально
Слетая с веток, лепестки
Разбередят лишь пуще раны
Души, исполненной тоски.
На миг вернут воспоминанья
О счастье дней - уже былых.
Но лишь минутою молчанья
Почтить мы сможем память их…
Фанфик добавлен 12.04.2014 |
696
Авторизируйтесь, чтобы добавить комментарий!