Усыпляющая обыденность. Глава девятая
Глава девятая, в которой ни в коем случае нельзя пренебрегать родственными связями
Когда на очередном ухабе машину хорошенько встряхнуло, Сакура поняла, что может не выдержать. Сгорбилась и опустила голову.
– Даичи, меня сейчас вырвет…
– Эй-эй, только не здесь. Потерпи еще немного. Может быть, дать тебе пакет?
– Обойдусь.
Казалось, что усталость схватила своими цепкими клешнями тело девушки. Сакура сидела на переднем сиденье, терпеливо молчала, ерзала и думала: когда же они уже приедут?
– Мы почти на месте. Хочешь немного прогуляться?
– Читаешь мои мысли.
***
В её родном городе ничегошеньки не изменилось. Будто попал во временную петлю, продолжая размеренно дышать и ощущать биение сердец каждого местного жителя. Повсюду летал ненавистный тополиный пух, от которого девушке так трудно дышать. Шла медленно, намеренно сворачивая не в ту сторону, по узким и душным улочкам, которые знала, как линии собственной руки. Просто хотелось оттянуть момент, когда ей придется встретиться с родителями, но вскоре все возможные отсрочки исчерпали себя.
Её дом словно утопал в листве, спрятавшись от посторонних глаз и от людской суеты. Харуно улыбнулась внезапно нахлынувшему приступу сентиментальности, подумала, что, по-видимому, давно хотела приехать сюда, но никак не решалась. Ведь вернуться – это значит сдаться.
Сакура пожалела о своем решении.
Что она скажет им? Что увидит в их глазах? Разочарование? Боль? Понимание? Сочувствие? Безразличие?
– Готова? – осторожно спросил Даичи.
По инерции попятившись назад, ощутила, как сердце предательски задрожало, отбивая бешеный ритм, чуть ли не вырываясь наружу. Кулончик жалобно тренькнул.
– Сакура, все в порядке. Ничего не бойся.
От неё, видимо, за версту разит страхом, поэтому он мягко похлопал сестру по плечу и одарил её такой по-детски светлой улыбкой, что все сомнения улетучились. Как бабка отшептала, честное слово.
Какое-то время зеленоглазка просто стояла неподвижно, собираясь с силами, после глубоко вздохнула, смахнула со лба непослушную розовую прядь и постучалась. Колокольчик звякнул нежным аккордом – дверь открылась, а на пороге через секунду появилась приятной наружности женщина.
– Даичи? Сакура? Что вы здесь делаете? Почему не предупредили о своем приезде? Сакура, ты так исхудала! А я ничего не приготовила! Ну ничего, сейчас что-нибудь придумаю.
– Мам, не стоит…
– Как это не стоит? Ты взгляни на себя! Похожа на какую-то школьницу-анорексичку, а не на мою дочь! Сынок, да не стой ты в дверях. В гостях, что ли?
Признаться честно, посторонние люди частенько робели перед исключительной прямотой Харуно Мебуки.
– Дорогой!
Мужчина почитывал что-то, как вдруг чересчур радостный и звонкий голосок женушки чуть не заставил его подпрыгнуть от неожиданности. Затем некоторое время он откровенно, но без капли удивления рассматривал своих детей. За одно короткое мгновение, казалось, успел взвесить и оценить каждого находившегося в комнате. По всей видимости, результат его не удовлетворил.
– Что-то случилось? – поинтересовался он.
– Отец, мы просто приехали навестить вас…
– Даичи, я спрашиваю не тебя.
Сакуре стало как-то не по себе. Она ответила тихим и неуверенным голосом, как будто сознавалась во всех смертных грехах:
– Я решила вернуться домой.
– Навсегда?
– Я не знаю…
– Что и требовалось доказать. Глупо было с моей стороны отпускать тебя и разрешать заниматься подобными глупостями. Было очевидно, что ты ничего не доб…
Кизаши словно намеренно задевал все нервные окончания зеленоглазки. Она прекрасно помнит эту оскорбительную и столь возлюбленную (для него самого) манеру речи, которой критиковал своего сына, порицал выходки Нодзоми и игнорировал Сакуру. Резкая и грубая речь, где даже любезность звучит как издевательство.
– Что ты такое говоришь?!
Обычно эта миловидная дама никогда не шла на прямой конфликт со своим супругом. Нет, она его нисколечко не боялась. Просто не видела смысла в спорах и скандалах, да и привыкла жить просто и непритязательно. Наверное, поэтому и терпела все эти годы скверный характер второй половинки. Ведь она достаточно умна, чтобы ладить с Кизаши.
Лишь одно могло создать дисгармонию в их отношениях: дети. Мебуки – настоящая женщина во всех её ипостасях. Поэтому стоит лишь задеть её драгоценное чадо - она тут же впадает в какое-то сомнамбулическое состояние, в котором вполне способна загрызть обидчика.
– Неужели у тебя нашлись только такие слова для своей родной дочки?
Одного очень недружелюбного взгляда со стороны матери было достаточно, чтобы Кизаши отступился и немного смягчился.
– Собственно, я тебя не гоню из дома, Сакура. Мне даже будет спокойней, если ты будешь в моем поле зрения. Да и в этом месте мое слово имеет определенный авторитет. Я смогу устроить тебя на работу, например, журналистом, с твоим-то образованием. По-моему, не так уж и дурно? К тому же имеется возможность обзавестись связями среди местного бомонда.
В мужском голосе ощущалась плохо спрятанная оскорбительная подковырка, которая нанесла колоссальный моральный урон Сакуре. Мебуки наступила (якобы случайно) на его ногу, заставив замолчать. Родители так и стояли, испепеляя друг друга. Первым, возможно, специально сдался Кизаши. В ответ слегка толкнул её локтем и ушел по своим делам.
– Сынок, не мог бы оставить нас наедине? Мы с Сакурой займемся ужином. Кстати, проследи за своим отцом. Он должен был починить кран в ванной. Как бы без моего присмотра, эм, ничего не отчебучил.
Понимающе протянул Даичи:
– Конечно, ма-а-ам.
Как только молодой человек вышел из комнаты, женщина сразу же переключила свое внимание на зеленоглазку.
– Не обижайся на отца. Ты ведь знаешь, что он всегда был таким.
– Как же ты в него влюбилась? – случайно вырвалось из уст Сакуры.
– Он жесток, а порою ужасен, но в него просто невозможно не влюбиться. Такой тип всегда привлекает своей противоречивостью. Например, я всегда буду переживать за моего сына. Он чересчур хороший и даже местами идеальный. Для девушек он автоматически становится лучшим другом.
– Мам, это немного резковато…
– Зато правдиво. Что ты хочешь, чтобы я приготовила?
– Я хочу тыквенный суп.
– Где я тебе достану тыкву в такое время?
– Ладно, тогда… Без разницы. Где Нодзоми? – поинтересовалась Сакура.
– Она бойкотирует.
Мебуки вытащила из холодильника овощи, затем тщательно промыла их.
– Против кого?
– Что за глупый вопрос? Против Кизаши.
– Опять поругались, что ли? – Смешок.
– И не говори. Кажется, что я живу на поле боя.
Сакуру привлек незатейливый узор на новенькой или уже старенькой, но прекрасно сохранившейся клеенке слегка термоядерного оттенка желтого цвета. Ей подумалось: как же, наверное, раздражает отца этот предмет интерьера. На душе стало весело.
– Скажи мне… У тебя что-то случилось?
– О чем это ты? – Девушка моргнула несколько раз своими изумрудными глазами, пытаясь изобразить непонимание.
– Мне больно от мысли, что ты что-то от меня утаиваешь.
Мебуки обладала поразительным даром – умела странным образом (как по мановению волшебной палочки) располагать к себе людей, а заставить человека раскрыться и выдать всю подноготную перед ней – это вообще не проблема. Сакуре кажется, что её мать обожает «потрошить» чужие души, не боясь неприглядности «скелетов».
– Я влюбилась…
– Так ты опять испугалась этого чувства? – Улыбнулась.
– Мам, я не вижу смысла в этом разговоре.
– Он тебя отверг?
– Да, оттолкнул.
– Всего раз?
– Этого было достаточного.
– Ты упряма. Тебя бы это не остановило. Есть другая причина?
Сакуру начало знобить – холод пробрался даже за шиворот. Казалось, что с неё против воли срывают покрывало.
– Нет.
Мебуки не сдавалась:
– Врешь. Что тебя на самом деле напугало? Почему ты убежала?
Еще чуть-чуть - и она почувствует собственную наготу, от которой отдает сильный запах слабости. Завороженно наблюдала, как ловко Мебуки орудует ножом, разрезая хрустящие свежие огурцы.
Вдох-выдох.
– Он слеп.
Женщина раскрыла рот, не зная, что ответить. Весь её энтузиазм сразу же размяк, а лицо приняло какое-то потерянное выражение. Сакура уже приготовилась услышать что-то вроде «просто забудь об этом».
– Бедняжка, неужели ты испугалась именно этого?
Мебуки же, состроив крайне забавную и крайне неожиданную рожицу, потискала свою дочь за щеки.
– Мам, прекрати меня щипать.
– Я хочу, чтобы ты очнулась и пришла в себя. Неужели ты опять падешь ниц перед столь нелепыми обстоятельствами? Откажешься от мечты, от любви, от своего счастья? Не слушай отца, не думай о последствиях, не прикрывайся словами «он меня не любит» только из-за страха быть отвергнутой. Сакура, скажу тебе по секрету. По большому секрету. Если мы любим по-настоящему, то невозможно извлекать из этого чувства какую-либо выгоду. Ведь именно в грусти мы действительно чувствуем себя живыми.
***
Щелк, щелк, щелк.
– Ты починил кран? Опять уселся за свой компьютер. Твоя работа не дает покоя даже здесь.
– Даичи решил мне помочь.
- Конечно-конечно, дорогой. Ты его опять заставил.
Не глядя на мышку – щелк.
– Что у нас на ужин, Мебуки? Кстати, где Сакура?
– Уехала.
Нажал на пробел. Возмущенно открыл рот.
– Куда?
– К себе. Обратно.
Чертыхнулся.
– И ты отпустила?
– Это её жизнь.
– Зачем ты кормишь её ложными надеждами? – В один этот вопрос он вложил всё своё пренебрежение.
– Наверное, потому что не хочу, чтобы она стала похожей на нас.
Мебуки с такой нежной кожей и нежными руками казалась воплощением кротости и смирения. А выражения её глаз, наполненных твердостью и решительностью, явно контрастировали с общей картиной.
– Я так благодарна тому, что мы не доглядели за ней, потому что все это время присматривали за Нодзоми и радовались вечным успехам Даичи. Мы упустили тот момент, когда Сакура превратилась в чудачку и создала свой персональный волшебный мир. Знаешь, как я была счастлива, когда поняла, что Сакура осталась ребенком, таким невинным и наивным, несмотря на то, что по всем биологическим показаниям перешла во взрослое состояние. Она, подобно младенцу, восторгается тем, чему множество людей просто не придают совершенно никакого значения, и абсолютно равнодушна к тем вещам, за которые мы продали свою душу. Я не могу больше безучастно смотреть на то, как ломается её хрупкий мир.
Мебуки всегда была очень сдержанной с ним. Все эти годы послушно подчинялась его воле и разделяла его мнение. Кизаши даже раздражало и задевало то, что она ни разу не возразила ему, но вскоре он понял…
– Дорогой, нам срочно нужно посадить тыквы, чтобы к осени они успели созреть.
…в этом вся она: никто и никогда не знал, что у неё в голове и чего можно от неё ожидать.
Фанфик добавлен 20.04.2015 |
873
Авторизируйтесь, чтобы добавить комментарий!