Кровавый Белый Пес. Часть 19. Моя хозяйка
Часть 19
Моя хозяйка
Моя хозяйка
Я никогда и ничего не любил в своей жизни, пока не убил свою мать. Мое первое в жизни убийство открыло мне глаза на мои потаенные страсти и желания. Когда руки мокрые от крови, а по телу пробегает мелкая дрожь радости... это великолепно! Издав свой последний хриплый вздох, тело моей матери стало мягким, расслабленным. Нож без труда проникал в обмякшую плоть и больше не натыкался на напряженные мышцы... Мне снова стало неинтересно, и мир превратился в бесцветный серый кавардак. Сколько бы раз я ни пытался ударить ее, замахиваясь со всей силы и втыкая лезвие глубже, больше не раздавался женский плач и хриплое дыхание со сдавленными криками, даже тело жертвы смирилось со всем.
- Это не то! - воскликнул я, скрипнув зубами от досады.
Алая река покрыла бежевую плитку пола, отражая в своей глянцевой поверхности мое безликое бледное отражение. Мне идет красный. Я словно вижу свою душу, наполненную ненавистью и болью. Восхитительный цвет...
Ничто не вечно, даже кровавое зеркало на полу, превращаясь в отвратительное грязно-бордовое пятно. Меня снова лишили стимула жизни. Мне мало... Мало! Хочу еще предсмертных криков и благодарности в мутнеющих глазах перед смертью. Я желаю наслаждаться хрустом костей в аккомпанементе истошных воплей... Да! Хочу! Хочу!
Дверь тихонько захлопнулась в коридоре, и я услышал мягкие неторопливые шаги сестры. Харука громко вскрикнула, вытянув меня из легкого транса. Девушка дрожала и сжимала руками свою черную школьную юбку. "Интересно, она узнала меня? Теперь она восторгается мной? Видя то, что я сделал, и эту пьянящую кровь на моих руках. Ей нравится? Мы ведь теперь свободны". Я радостно вскочил на ноги и подбежал к изумленной красавице с яркими карими глазами.
- Харука, - счастливо пропел я, гладя кончиком большого пальца ее щеки. - Я люблю тебя.
- Братик... Ты... УБИЙЦА! - вскрикнула сестра, с громким шлепком отпихнув мою руку. Я опешил, сделав два нерешительных шага назад. - Ты настоящий убийца! Что мы тебе сделали, уродливый ублюдок!
Ее последние слова прозвучали невыносимо громко. Слезы тоненькими ручейками текли по лицу, капая на пол. Что я мог сделать? Как мне нужно было поступить со лживой сестрой, которая врала мне всю мою жалкую жизнь, являясь ложным лучиком надежды? Разумеется убить. Уничтожить. Наказать.
Ее тонкая шея была мягкой, как пластилин, податливо сминаясь в моих руках. Набухшие, пульсирующие вены постепенно вырисовывали неопрятные рисунки на ее лице. Она краснела, бледнела и хрипло пыталась вдохнуть хоть капельку воздуха, не сводя с меня глаз, полных ненависти. Харука до последнего сжимала мою руку, оттягивая ее от своей шеи, пока не раздался звонкий хруст, и она рухнула на пол, неестественно запрокинув голову. Я сломал шею своей родной сестре, которая была самым ярким солнцем для меня. Закрыв рукой солнечные лучи, я вошел в новый мир, полный боли, предательства и смерти, но, к моему счастью, он мало отличался от моей прежней жизни. Я по-прежнему никому не доверял, замечая косые взгляды в мою сторону. Одни восторгались моей красотой, другие шептались о моем уродстве, лишь новой семье было абсолютно побоку: кто я и как выгляжу. Каждый из нас был уродом, изгнанным из человеческого мира.
Когда я переступил порог огромного загородного дома, окруженного аккуратными лужайками и подстриженными кустами изысканных сортов, меня уже ждали. Несмотря на то, что внутри было довольно многолюдно, от всех стен и даже от пола веяло холодом, который пробирал до костей. Жильцы лишь на мгновение окинули меня взглядом и учтиво встали, подойдя к своему спасителю.
- Это ваш новый брат, - громким низким голосом произнес Какузу. - Хидан.
На меня смотрели со скукой. Никто даже не обратил внимания на мои белые волосы и алые глаза. Лишь светловолосый мальчишка лет двенадцати весело прыгал на месте, радуясь, что теперь он не единственный ребенок. Мы были погодками, поэтому мы должны были сразу поладить, но как-то не задалось.
Мы дрались с Дейдарой по четыре раза на день. Могли сцепиться по любому поводу, даже упрекнув друг друга в неправильном взгляде. Сасори демонстративно закатывал глаза и уходил с книгой в свою комнату, а Итачи было все равно. Он просто продолжал спать на диване, не реагируя на нашли вопли и бившуюся посуду. Все изменилось, когда в наш дом прибыл новичок. Высокий, да что там, огромный темнокожий брюнет. Он не был негром, но его кожа была настолько темна, что отдавала синим. Широкая улыбка не спадала с его грубого лица, заставляя холодеть кровь в жилах, глядя на его зубы. Острые клыки блестели еще ярче по ночам, когда я случайно сталкивался с ним в коридоре и он одаривал меня очередным дружественным оскалом. Любимым занятием Кисаме было натирать свой огромнейший острый меч, считая его самым ценным в своей жизни, как и дружбу с холодным Итачи. Учиха продолжал игнорировать наше присутствие, брезгливо отдергивая руку каждый раз, когда мы имели неосторожность прикоснуться к нему или случайно зацепить.
- Не приближайтесь ко мне, - тихо рычал он, когда его черные глаза покрывались красными искрами ненависти. Мы с Дейдарой тут же покорно отходили, но Кисаме начинал громко смеяться.
- Они всего лишь дети, Итачи-сан. Им сейчас все интересно, почему бы нам их не обучить? - подался он к нам, подмигнув янтарным глазом.
- Сам этим занимайся, - пробормотал друг ему в ответ. - Ненавижу детей!
И Кисаме в действительности стал нас обучать. Он учил нас полной военной подготовке, которую прошел в армии, и обучал владением меча. Я и с места сдвинуть не мог массивное лезвие, что уж говорить об этом жалком задохлике Дейдаре. Он громко вопил и стучал от злости ногами по рукояти, но тоже не мог осилить эту ношу. Гордо запрокинув голову вверх, он откинул с лица свои золотистые волосы, открыв уродливый шрам с ослепшим глазом, и ушел, забросив наши тренировки. Я лишь потом узнал, что он своровал у Сасори научные книги по химии и технике, создавая в своей комнатушке разные самодельные свертки-взрывчатки, без конца отдавая список заказов раздосадованному Какузу, который мало что понимал из названий написанного. Марионеточник долго терпел нашествия блондинистого безумия на его залежи знаний, но взорвался, когда тот по спешке перепутал его книги, которые стояли в идеальном алфавитном порядке. Я сутками напролет сидел на прохладной земле перед подвешенным на нитях Дейдарой и смеялся без конца, не забывая с аппетитом есть на глазах оголодавшего наказанного. Его руки и ноги начинали синеть от натянутых тонких нитей, а в некоторых местах его детская кожа уже лопнула, окрасив свои «оковы» в алый. Меня начинало трясти от вожделения, когда тонкая струйка крови сбегала вниз по его тонким рукам и капала на уже желтевшую траву. Мне нравилась его гримаса боли на смазливом лице и маленькие жемчужинки слез на голубых глазах. Все, чего я хотел в тот момент, - это разорвать его на мелкие куски и услышать вскрики надоедливого паренька.
- Чего ты так мерзко лыбишься? - прохрипел блондин, скрипнув зубами от злости. - Нравится, когда другие испытывают мучения?
- Очень, - выдохнул я, вставая с травы и направляясь к комнате Кисаме.
Хозяин комнаты спал, отвернувшись лицом к стене. Его широкая спина напряглась во сне, покрывшись рельефными мускулами. Бесшумно проникнув внутрь, я ухватился двумя руками за рукоять огромного оружия и потянул за собой. Громким эхом раздался неприятный скрип металла о деревянный пол, что разбудило гиганта.
- Куда ты собрался, мелкий? - не обернувшись, остановил меня Кисаме.
- Тренироваться!
- Тогда меч положи на место и иди.
- Но я хочу научиться сражаться мечом!
- Нет. Ты просто хочешь убить Дейдару, пока он беззащитен, - прохрипел он и резко обернулся, опалив меня горящим взглядом. - Я не позволю тебе убивать внутри нашей семьи. Иначе я сам убью тебя, Хидан.
Меня снова охватила ненависть. Мне приказывали. Меня считали бессмысленным куском мелкого дерьма. Белым пятном во всей нашей компании. Я сжал еще сильнее рукоять, упрекая себя в том, что я настолько слаб, что не могу поднять меч и разрубить этого старого идиота.
- Ты любил когда-нибудь, Хидан? - внезапно спросил у меня мой учитель, встав с кровати и выдернув из вспотевших рук свою драгоценность.
- Как вы свой меч? - нахмурился я. Мне был непонятен смысл нашего разговора, и я желал как можно скорее закончить его, чтобы пойти наслаждаться полудохлым Дейдарой.
- Нет. Не совсем так... Итачи, например, любит своего брата, но его уже нет в живых. Какузу, насколько мне известно, живет воспоминаниями о своем покойном друге, а Сасори по-прежнему любит мать, окружая себя куклами с ее портретом. А кого любишь ты?
- Никого. Я всех ненавижу! - рассмеялся я, уперев руки по бокам.
- Понятно. А представь, что ты вдруг полюбил. Что тогда ты сделаешь?
- Убью! Я не хочу иметь слабость, которая может остановить меня!
Мой ответ был произнесен так громко, что был слышен во дворе. Кисаме болезненно зажмурился, качая головой из стороны в сторону.
- Я тоже никогда и никого не любил, но мой ответ совсем иной. Я хочу иметь маленькую слабость.
***
Я лежал на футоне и устало смотрел на яркие звезды, которые приветливо выглядывали из окна, стекло в которое я вставил всего час назад. «А эта мыша сообразительная. На первый взгляд и подумать бы не мог, что у нее есть голова на плечах. Думал, что дура очередная на моем пути. Но не тут-то было... Мало того что меня приручила, так еще и в мою семью без приглашения ворвалась. Стерва. Что у нее на уме? Понятия не имею... Извечно смотрит на меня своими щенячьими глазками, делает невинное личико, а теперь снайпером хочет стать. Что за бред? Бл*дь, мерзавка. Проучу ее как следует за то, что ослушалась меня в примерочной. Я так хотел повеселиться с двумя красивыми малышками, а вместо этого пришлось шею этой шлюхе свернуть. Хината, черт тебя бери! Где ты лазишь?»
Дверь тихонько скрипнула, и у входа раздались робкие шаги. Я сразу узнал Хьюга и зажмурился, претворившись сонным. Девушка с облегчением выдохнула, когда заглянула в спальню. Торопливо переодеваясь, она то и дело оглядывалась в мою сторону и пару раз чуть не подловила меня, когда я приоткрывал глаза, следя за ней. Простынь слегка заскользила в сторону, а одеяло вздрогнуло, когда сероглазая легла рядом. Я чувствовал сильную отдачу ее сердцебиения совсем рядом и негодовал: неужели все? Она даже не обнимет? Словно услышав мои мысли, ее тонкие ладони скользнули по моему голому торсу, а с ее губ слетел удивленный вздох, когда она обнаружила, что я полностью обнажен. Уткнувшись своим холодным носом в мой живот, она стала целовать мои шрамы и еще не зажившие раны, обдавая теплом своих губ мою замершую кожу. От ее тоненьких пальчиков, нежно гулявших по телу, пробегали мурашки. Мои руки сами обхватили ладонями ее лицо и приподняли ее взор ко мне.
- Я ждал тебя, - как можно мягче прошептал я, и ее глаза удивленно распахнулись. Казалось, еще мгновение, и она заплачет от счастья. Немного нагнувшись и заскользив телом по гладкому шелку простыни, я дотянулся до ее губ и мимолетно покрыл их своими. Мне было мало, очень мало. Лишь на мгновение почувствовав вкус ее губ, я был вынужден отпрянуть, чтобы она чувствовала себя в безопасности. «Женщины любят нежность и недосказанность», - с умным видов уверял меня Сасори. Покрутив перед моим носом какой-то отвратной книжонкой, он тщательно излагал план моих действий. Зачем я вообще слушал этого престарелого девственника?
Хината не заставила меня ждать. Усевшись на меня верхом, она торопливо стянула с себя растянутую футболку брата, которую считала единственным спасением от моего повышенного внимания. Ее светлая кожа сияла ярче уличных звезд, маня своими плавными изгибами и пышной грудью. Брюнетка дышала очень тяжело, что выдавал ее напрягшийся плоский животик. На дрожащих от неловкости и желания ногах она приподнялась, густо покраснев, заводя руку между ногами, чтобы направить мой вставший член по нужному направлению.
- Стоять! - не совладев с собой, скомандовал я. Хината тут же остановилась, упершись руками об мой торс. - Я сам.
Я одним ловким движением приставил головку к ее промежности, подав бедрами вверх, чтобы войти в нее. Девушка громко застонала, запрыгав на мне сначала медленно, но увеличивая темп с каждым новым толчком. Получалось у нее это весьма комично, ведь она даже не имела в таких позах опыта, но я все прощал ей. Я вздрагивал с каждым новым входом внутрь, все время утыкаясь головкой в обжигающе горячую стенку ее влагалища. Мои губы пересохли от жадно вдыхаемого воздуха, мне нужна была срочно влага. Поднявшись, я обнял свою брюнетку за талию, отчего она прогнулась в спине, и я не сдержал стона, когда смог войти еще глубже. Я держался как мог, чтобы не сделать ей больно, как было раньше. Сжимая зубы до боли в челюсти, я мягко гладил ее по спине и покрывал поцелуями длинную шею и пышную грудь.
- Что с тобой? - раздался обеспокоенный голос у моего уха. - Ты точно Хидан? Где твоя жесткость, парень? - с улыбкой произнесла она и вцепилась пальцами в мои растрепанные волосы.
Я сорвался с цепи. Меня пьянили ее громкие вскрики от боли, руки, царапающие мою спину. Я снова кусал ее, сжимал до синяков ее ягодицы и проникал глубже, словно разрывая ее изнутри.
- Я люблю тебя, - сквозь стоны прошептала она. Я застыл. Я застыл и слегка отпрянул назад, чтобы видеть ее лицо и понять, насколько оно было лживым.
- Ты... Черт! - вскрикнул я, продолжив трахать ее и закусив зубами ее шею. Я сжимал челюсти так сильно, что Хината пронзительно закричала. Горячая кровь уже текла по ее коже и моим губам, а я, словно загнанное в угол испуганное животное, судорожно метался глазами по комнате от угла в угол. Моя челюсть уже ныла, а в ушах звенело от хриплого, задыхающегося крика, но я продолжал, пока тело девушки не обмякло и безвольно не повисло на мне. В этот момент, ощущая ее сладкий вкус крови и вслушиваясь в окружавшую меня тишину, я заплакал.
Фанфик добавлен 19.04.2014 |
998
+1
У меня нет слов... Это очень захватывающе читается, жду продолжения с нетерпением!!!
