Пацанка. Глава 3
Ламбаргини тихо выехала с проулка и направилась в сторону особняка Учих. Сакура так и сидела, вжавшись в кресло и судорожной хваткой вцепившись в обивку сидения. В голове у девушки творился невыносимый хаос.
«Что, черт возьми, здесь происходит? Почему Саске не дал мне остановить этих ублюдков? Я просто сидела и смотрела, как моего брата избили и похитили! Я ничего не смогла сделать, ничем не попыталась помочь. Да как я вообще теперь взгляну ему в глаза? Если вообще когда-нибудь взгляну…»
Сам брюнет сидел как на иголках, постоянно смотря в зеркало заднего вида, опасаясь слежки. Он-то прекрасно знал, кому принадлежал тот джип и чьи были люди. И от этого знания становилось только хуже. К тому же, на его шее теперь сидела молодая розоволосая особа, которая ни сном, ни духом не ведала, что творится в их с братом бизнесе.
«Да, Сасори попал не по-детски. Сколько раз мы с Итачи ему говорили, чтобы был осторожнее, но он-то умнее всех! Вот и сидит сейчас где-нибудь связанный и побитый, словно подзаборная шавка. И сестренка его теперь в такой же заднице. Если Орочимару узнает, что девчонка стала свидетельницей происшествия, то ей конец, в лучшем случае. А в худшем – она станет разменной монетой. А Акасуна будет вынужден повестись на шантаж, стремясь сохранить ей жизнь. А если он расскажет про нас с Итачи, то дело дрянь. Тут даже Извращенец помочь не сможет: пришьют всех скопом. Нда…»
- Что сидишь, как неживая? Выметайся – приехали! – Учиха довольно-таки грубо выпихнул все ещё не пришедшую в себя Харуно из машины и повел её в дом.
Там их уже ожидал Итачи. Мужчина сидел на кресле и задумчиво перебирал какие-то бумаги.
- Саске? Сакура? – черные глаза с интересом наблюдали вошедшую парочку. Было такое ощущение, что по ним катком проехались.
- А что, не похожи? – Саске злобно оскалился, пытаясь, как всегда, выместить свою усталость в ссоре с братом.
- Заткнись! Что Харуно здесь делает? Почему она не дома? – старшего Учиху начинало уже порядком злить то, что он чего-то не знает.
- Да вот, знаешь ли, Сасори тут отправился на Канары в багажнике одного примечательного черного джипа. А эту девку не взял с собой, вот какая накладка вышла, – молодой брюнет язвил что было мочи, надеясь на то, что брат поймет все без лишних пояснений.
Итачи медленно сел в кресло и уставился на камин, в котором ярко вспыхивало пламя и трещали угли.
- Значит, вот оно как… надо сообщить Извращенцу про то, что его план провалился, а затем уже искать пути решения этих проблем.
- Стоять, мерины сивые! – Сакура, до сих пор молчавшая, больше не выдержала этих спокойных разговоров, в которых обсуждалась судьба её брата. – Что за хрень?! Кто эти люди? Что за Извращенец? И почему я ничего об этом не знаю?
Саске, ничего не говоря, толкнул Сакуру в кресло и навис над ней угрожающей скалой, готовой в любой момент обрушиться.
- Молчать! Тебе слово никто не давал! – младшего Учиху как будто подменили: таким грубым и жестоким девушка его ещё не видела. – Тебя это никак не касается, так что проваливай из города куда подальше или молчи в тряпочку!
Итачи укоризненно покачал головой, показывая, что за такое обращение с дамой – стыд и позор.
- Саске, она имеет право знать, тем более, Орочимару, скорее всего, уже в курсе, что к Сасори приехала родственница, к тому же, она - полноправный совладелец компании, – в словах длинноволосого мужчины была своя логика, притом, достаточно правильная.
Сакура выскользнула из-под младшего Учихи и, когда тот обернулся, приставила ему кончик пальца к носу.
- Никогда не смей мне указывать! Бесхребетная скотина! Если вы мне не расскажете, тогда я сама найду Орочимару и… - договорить ей не дал Саске, который схватив её за руки, усадил на прежнее место.
- Запомни, милочка, позволишь себе такую выходку ещё раз – ты труп, уж это я тебе обещаю, – что-то в этом голосе заставило Сакуру поверить, что брюнет вполне адекватен и отвечает за свои слова.
Итачи, устав выслушивать угрозы и шипение, громко приложил рукой поверхность кожаного подлокотника.
- Молчать. Слушать. Не перебивать, – метаморфозы, происходившие с длинноволосым брюнетом, заставили розоволосую призадуматься над тем, что она ни капли не разбирается в людях. – Сакура, твой сводный брат, я и Саске ведем свой бизнес. И, конечно же, ведем его не совсем честно: черная бухгалтерия, ну, или неуплата налогов и другие нехорошие вещи, о которых я сейчас рассказывать не собираюсь. Так вот, как-то раз мы по-крупному прошляпились с полицией – дело уже готово было отправиться в суд (и сели бы, как миленькие, лет на пятнадцать), но нам поступило заманчивое предложение от агента Интерпола, некого Джирайи, в котором нам предлагалось подработать «стукачками». Он был прекрасно осведомлен, что наша крыша – известный в Японии мафиози, Орочимару. К нему Извращенец подбирался достаточно долго, но никак не мог собрать достаточно улик. Мы, естественно, согласились вести двойную игру. И все сначала шло очень хорошо: обвинение с нас было снято, мы продолжали работать и периодически подкидывали Джирайе ценную информацию. Однако, совсем недавно, Сасори увидели вместе с Извращенцем, что, конечно, сразу же стало известно «крыше». Ну а дальнейшие события ты только что видела собственными глазами.
Сакура молча переваривала информацию, распахнув красивые глаза и приоткрыв рот.
«Ну, дуло пулемета мне в ухо! Прям как в детективе каком-то», – но, вспомнив про брата, девушка опустила голову и шепотом спросила то, что её так волновало:
- Итачи-сан, а что будет с Сасори? Он… его убьют? – голос прозвучал как-то слишком безэмоционально и спокойно, было ясно – девушка уже почти потеряла всякую надежду.
Слово взял Саске, которому почему-то стало жаль эту несносную девчонку.
- Вряд ли. Орочимару нужна информация: что передал Сасори полицейскому, с каких пор он стал «кротом» и с кем он в сговоре. Вот тут-то и зарыта собака: если Орочимару узнает про меня и Итачи, то нам конец, а заодно и тебе. Поэтому Акасуна не расскажет ничего. Его будут брать измором.
Зеленые глаза загорелись какой-то дикой злобой, которая аурой окружила Сакуру.
- И что вы мне предлагаете? Просто сидеть и ждать, пока мой брат расколется? Пока, возможно, его будут где-то пытать? А мне ходить с вами как чихуа-хуа на привязи?! Не дождетесь! Если вы ничего не можете сделать, тогда я найду способ подобраться к этому Орочимару!
- Ты не понимаешь, что ты ничего не сможешь ЕМУ сделать? Или ты настолько тупа, что готова поставить жизнь Сасори под реальную угрозу? – губы младшего брата сложились в полоску, а ладони превратились в два кулака.
Вот тут розоволосая прокололась: она и вправду ничего не сможет сделать, никак не сумеет помочь.
«Мне всегда хотелось быть сильной и независимой. Мне хотелось, чтобы я могла защищать тех, кто мне дорог. Я не плакала, я забыла про все обиды, а теперь единственный родной человек может умереть, а я сижу тут и ною. Как же тошно!» - голова беззвучно упала на ладони, а пальцы с силой сжали розовые пряди, словно пытались вырвать их с корнем.
Беспомощная. Одинокая. Пытающаяся хоть как-то отгородиться от всей той ненависти, которую к ней испытывают.
«Хочется плакать, как тогда в детстве, когда умерли мама и папа. Но Сасори всегда говорил мне, что я никогда не должна показывать то, что я чувствую. Я почти научилась… но, увы, ключевое слово - почти. Возможно, я слабачка, которая строила из себя незнамо кого. А когда моя сила нужна – её нет. Но я не сдамся. Никогда. Ни за что». Маленькая. Хрупкая. Этакая нежная лилия в жесткой газетной обертке.
« Кто она? Кто она на самом деле? Я не могу просчитать её поведение, я не могу предугадать её дальнейший шаг. Она – загадка. Она – бестия. Она – то, что мне хочется узнать и понять», – Саске, не двигаясь, следил за прежде непокорной и сильной Сакурой. Сейчас перед ним сидела обычная девушка, но нет… она – другая.
И вот: резкое движение рукой – нет больше самотерзаний, нет неуверенности и слабости. Есть настойчивая, всепоглощающая вера в то, что она сможет, сможет помочь самому близкому человеку.
- Я сделаю все, что от меня потребуется. Но я хочу быть в курсе всего, что происходит в этом гадюшнике. Я вытащу его оттуда – или я не Харуно Сакура, гарпун мне в левую ногу! – так легче. Легче скрывать под маской веселой безбашенности всепоглощающий страх. И, в конце концов, напускная уверенность становится настоящей.
- Фу, будь добра, не выражайся в этом доме. Вроде девушка, а… - договорить нравоучительную проповедь про достойное поведение Саске помешал Итачи, который громко хлопнул в ладоши.
- Точно, Саске. Ты прав! – Учиха-старший был награжден двумя непонимающими взглядами. – Она – девушка!
- Хах, а вы сообразительный, Итачи-сан! Не понадобилось и полгода, что бы это понять. Хвалю, – сарказм был любимой интонацией Сакуры.
Тут даже Саске согласился с розоволосой: «наблюдательность» брата его тоже немало удивила.
- Нет, мои недалекие друзья, вы меня не поняли! Брат, что больше всего любит Орочимару?
Младший Учиха крепко призадумался над тем, чтобы сводить-таки Итачи к психиатру. Извилины почти ощутимо зашевелились, пытаясь воспроизвести из своих недр такую неординарную информацию.
- А тебе зачем? Хочешь ему хороший подарок на Рождество сделать? Но если подумать… деньги, выпивка и красивые женщины. Больше ничего сказать не могу.
Итачи победно улыбнулся, всем своим видом показывая, что его младший – редкое исключение из их семьи, очень тугодумное исключение.
- Вот именно, Саске. Женщины.
Сакура после этих слов наконец уловила тонкую логическую нить между собой и красивыми женщинами. И приятно удивилась такому неожиданному комплименту.
Саске, конечно же, тоже осознал, в какую сторону клонит Итачи и разразился тихим хриплым смехом.
- Нии-сан, а где ты здесь видишь красивую женщину? Неужели на Харуно намекаешь? Если да, то сходи к окулисту! – а вот это розоволосой не понравилось.
«Да за кого он меня держит? Самовлюбленный сын пустынного шакала! Я ему ещё покажу, что значит настоящая женщина!»
Сакура привычным жестом стянула с головы резинку для волос, высвобождая длинные локоны, которые сразу же придали красивый орнамент тонким чертам лица, а потом, медленно, словно играя, подошла к Саске и поцеловала. Легко. Непринужденно. Еле ощутимо.
Что-то колыхнулось. Внутри. Ближе к сердцу. Что-то такое теплое и такое хрупкое. Сакура даже сама не ожидала, что её тело и разум так отреагируют на это действие.
«Такая нежная кожа. Такой тонкий аромат. Таких у меня ещё не было. Ну что ж, значит будет», – молодой человек, совсем забыв, что в комнате присутствует Итачи, резко притянул к себе ретивую бестию, углубляя поцелуй.
Этого девушка и ожидала, поэтому соскользнула с колен, на которые уже успел посадить её брюнет, и оторвалась от требовательных губ.
- Саске-сан, есть два вывода из того, что сейчас произошло: либо я – красивая женщина, которая вам, к слову, очень нравится, либо вы интересуетесь ничего из себя не представляющими дурнушками. Вам решать, – хитрость, так присущая всем представительницам слабой половины человечества. Она неуемным потоком сквозила из лукаво прищуренных бирюзовых глаз.
Итачи, молча наблюдавший за этой сценой, только хмыкнул, оценив иронию розоволосой.
«Да, зря девчонка бросила ему вызов. Теперь он сделает так, что Сакура будет его. Но вот только одно плохо: если закрутится роман, то исход мне уже давно известен – он бросит её сразу после того, как она очутится в его постели. Мне искренне этого не хочется».
- Скорее первое, но второе тоже нельзя отметать. Может, мне хочется попробовать чего-то непривычного? – Учиха-младший нисколько не переживал из-за такого вот намека вздорной дикарки. Даже наоборот – сработал инстинкт хищника, охотившегося за своей добычей.
- Ну да. Оно и заметно, – Сакура, безусловно, расстроилась из-за того, что провокация частично провалилась. – А что из того, что я - женщина, а, Итачи-сан?
Старший Учиха, недовольно повел плечом, досадуя на то, что младшему поколению все приходиться разжевывать.
- Как вам сказать-то, мисс Харуно… Вы должны, во-первых, привлечь внимание Орочимару, во-вторых, очаровать его, ну а в-третьих, попытаться приблизиться к нему настолько, чтобы без труда оказаться в доме этого человека.
В зале воцарилось молчание. Казалось, было слышно, как бьется пульс на шее у Сакуры.
- Вы хотите сказать, Итачи-сан, что мне придется лечь под него?! – ноздри раздувались, и если бы взгляд розоволосой мог воспламенять предметы, то от Итачи осталась бы только кучка пепла.
Саске так и молчал, представляя, как взбалмошная пацанка будет очаровывать знающего толк в женской красоте Орочимару. Он сам не знал, почему, но эта перспектива ему не понравилась. Нельзя было сказать, что Учиха-младший дорожил честью и достоинством этой девушки, нет, скорее он сам хотел оказаться на месте мафиози. Эта резкая, как понос, особа привлекала его своей нестандартной внешностью и ещё более нестандартным поведением. Хотелось для своего самоутверждения добиться её, а потом … ну, а что будет потом, он прекрасно знал. Саске оставлял всех. Кроме Карин, которая ему чем-то приглянулась, занимая место постоянной любовницы.
- Ой, Сакура, ну не надо так драматизировать ситуацию! – Итачи сам не верил своим словам, зная похотливость Орочимару, он нисколько не сомневался, что именно этим все и закончится. – Может, и не надо будет таких жертв. Однако если ты сможешь найти какие-нибудь важные документы, подтверждающие его преступления, тогда все мы будем спасены, включая Сасори. Другого выхода я не вижу.
Харуно хотела было высказать беспардонному хозяину дома, что она думает о нем, его брате и о столь ужасной идее, но, подумав, поняла, что другого решения этой проблемы придумать не может.
- Хорошо. Если это необходимо, то я буду белой и пушистой, – могильный голос Сакуры распространял вокруг себя похоронный траур.
- Итачи, а как ты это себе представляешь, а? Приходит такая фифа в потрепанных джинсах и говорит: «Ох, Орочимару-сама, вы просто великолепны! Можно я буду вашей новой пассией?» Это бред чистой воды, – Саске до сих пор до конца не мог поверить в то, что эта идея имеет право на существование.
Харуно смерила ухмыляющегося брюнета недобрым взглядом. Но слово взял старший Учиха.
- А вот это, Саске, задача твоя. Через два дня состоится собрание акционеров крупнейших компаний Токио. Там мы и представим Орочимару Сакуру.
- Ты хочешь сказать, нии-сан, что за два дня я должен превратить гадкого утенка в лебедя? Ты в своем уме?
Харуно обиженно отвернулась от Саске: ну не нравились ей вот такие сравнения.
«Да что он себе позволяет? Если бы не такая ситуация, то Учиха уже давно бы в нос получил. Притом не раз и не два. Бред! Сакура, ты чего? Переживаешь из-за слов какого-то бабника?» - мысли розоволосой девушки позитивностью явно не отличались. Она сама не знала причину, что так повлияла на её обычный пофигизм.
- Да, в своем. Тебе очень пойдет образ доброй милой феи, уж поверь мне. Завтра я уеду на весь день по делам и оставлю все на твое усмотрение. А сейчас надо идти спать, – длинноволосый мужчина повернулся к девушке и, взяв ту за руку, увел из комнаты, оставив младшего брата рвать на себе волосы и кусать от такой несправедливости локти.
- Я бы и сама нашла дорогу, Итачи-сан. Благо, по ориентированию были лучшие результаты по курсу, – что-то настораживало Сакуру в такой заботе.
Старший Учиха остановился в нескольких метрах от двери комнаты.
- Сакура, я хотел бы тебя предупредить насчет Саске. Он – холодный и жестокий циник, который разбил уже не одно женское сердце. Будь осторожна, мне не хотелось бы увидеть твое прекрасное личико в этой коллекции.
Розоволосая недотрога удивленно уставилась на разоткровенничавшегося брюнета. Но на душе стало как-то нехорошо. Словно она уже стоит в этом плачущем и стонущем ряду из бывших девушек Саске.
- Почему вы решили, что я поведусь? – звучал этот вопрос как-то неубедительно, что сразу же приметил Итачи.
- Просто мне кажется, что он тебе симпатичен. Но очень надеюсь, что это не так. Ну ладно, Сакура, спокойной ночи.
Учиха ушел, оставляя девушку наедине со своими мыслями.
Каждый человек приспосабливается к жизни в этом мире как может. Кто-то надевает маску хладнокровия и равнодушия ко всему живому, кто-то старается стать абсолютным героем, каким-то неведомым образом сея доброе-вечное. А некоторые становятся неврастениками, закрывающими свои мысли и эмоции внутри себя, делая из себя тех, кем не являются. Порой выдуманный образ так сживается с самосознанием, что сам человек уже не может понять, кто он есть на самом деле.
Но, рано или поздно, приходит момент, когда альтер-эго, вторая реальность, пропадает, обнажая неприкрытую сущность. И если в этот момент ударить по «свежей плоти», то люди ломаются, словно спички под напором сильных пальцев.
Сакура не спала. Она сидела у окна и смотрела на звездное небо, которое казалось таким умиротворенным и не знающим никаких забот. Сизые клубы дыма, медленно покачиваясь, плыли на восток, оставляя после себя только горечь на губах. Девушка, не мигая, наблюдала за яркой звездой, а в голове мелькали образы прожитых лет.Вот она видит себя: такую маленькую и улыбающуюся. Рядом мама – нежные руки ласково гладят дочку по головке. Такая теплая, такая родная.
Она видит отчима, который прячет за спиной подарок на Новый Год: красивого плюшевого мишку. Улыбающийся мужчина сажает девочку на колени и рассказывает ей сказку.
Она видит своего сводного брата Сасори, который защищает её от нападок уличной ребятни. Они качаются на тарзанке и весело смеются. Розоволосая девчушка может доверить ему все свои секреты.
Затем краски воспоминаний меняются: яркие и светлые тона меняются на сплошную грязную серость.
Она стоит на коленях перед могилами родителей и плачет, плачет навзрыд. Рядом – Сасори, бледный и усталый. Но в его глазах нет слез. Он сильный, сильный, прежде всего для своей сестры, он - её опора и поддержка. Брат утешает девочку-подростка, говорит ей, что надо стать взрослой, что плакать не надо. Она верит ему.
Дядя увозит её из Токио в военную школу. Она снова плачет. Снова слабая. Но Сасори так крепко обнимает её, словно говорит, что не бросит, что будет ждать и помнить свою маленькую сестренку.
Военная школа. Мальчики смеются над её слабостью – она плачет. Девочки издеваются по поводу большого лба – опять слезы. Но слова брата все ещё живут в её голове. Сакура знала, что станет сильной, что никому не позволит себя унижать.
Её берут на «понт», мол, ей слабо покурить в классе – Харуно назло всем выкуривает свои первые полпачки. Ребята говорят, что всем и каждому слабо послать учителя матом, – она посылает. Девчонки говорят, что ей идут платья и юбки, – она носит принципиально только «армейскую» форму.
Одноклассники шутят, что Сакура боится вида крови, – девушка прокалывает катетером четыре дырки в левом ухе и бровь.
Она делала все наперекор, не так, как все. Юношеский максимализм протестовал против всего, что навязывали взрослые. Но эта пора вскоре прошла. Настало время впервые влюбиться.
Перед глазами розоволосой проплывали сюжеты первой любви.
Она изменилась: стала краситься, носить платья и каблуки (в свободное от учебы время). Сакура старалась сделать все, чтобы понравится парню. И он оценил, сказал, что любит, а потом переспал с её подругой. Она не плакала. Она молча повернулась и ушла. Сердце как будто сжимала чья-то страшная рука, а легким не хватало воздуха. Но слез не было. Был вой, крик и хрип, но не плач.
Она пережила. Стала сильной. Уверенной в себе. Но почему же сейчас так хочется уткнуться в подушку и зарыдать?
«Нет, Харуно, ты не имеешь права распускать нюни. Ты должна быть сильной ради брата, как когда-то он был непоколебимой скалой для тебя! Я использую любую возможность, для того чтобы добыть нужную информацию, даже если придется переспать с этим Орочимару».
- Я сделаю все, что возможно, а что невозможно – сделаю позже, – слова, прошептанные в полудреме, унес игривый теплый ветерок.
Этим же вечером Саске веселился вовсю в дорогом ночном клубе, то и дело заказывая очередную порцию виски. Рядом сидела девушка – красивая, ухоженная, с красными волосами и элегантными очками.
- Саске-кун, что случилось? - ручка с французским маникюром скользнула по бледной коже шеи.
- Карин, ей-богу, не надоедай мне. Я такой же, как всегда, – жесткие слова и холодный голос никак не сочетались с откровенными скользящими прикосновениями к гладкой коже. Горячее дыхание и облик Искусителя заставлял девушку стонать от удовольствия.
- Саске… - только и успела прошептать Карин, прежде чем требовательный поцелуй заткнул ей рот. Ночь любви. Нет. Скорее, ночь страсти и похоти. Ему захотелось секса в машине. Красноволосая была готова дать ему все, что он попросит. Лишь бы Учиха был рядом, был с ней. Для чего? Желание быть единственной, кто сможет удержать строптивого свободолюбца. Женщины тоже бывают профессиональными охотниками.
Из салона доносились стоны наслаждения. А когда все закончилось, Саске вздрогнул: на миг ему показалось, что вместо красных глаз он видит зеленые, с хитрым прищуром.
«Вот черт! Эта Харуно даже здесь меня преследует, хоть и в виде галлюцинации. Бред… с чего это мне сходить с ума?» – Саске ни капли не сомневался, что привидевшееся – результат плохой работы печени.
- Саске, может, сходим завтра куда-нибудь? – женские пальцы ловко застегивали пуговички на блузке.
- Нет. Завтра у меня дела. А сейчас оставь меня одного. Свободна, – холеная мужская рука нажала кнопку разблокировки дверей. Девушка вышла и помахала отъезжающей машине ручкой.
«Ну уж нет, Саске-кун, ты будешь только моим».
Фанфик добавлен 09.02.2012 |
2863
+2
