Пацанка.Глава 4
Утром принесло свежий запах, мокрой от росы, травы. Но Сакура не спала – она вынашивала план мести всему белому свету. Маленькое растрепанное «мировое зло» уже писало свой «черный» список.
«Первый – Орочимару. За то, что похитил брата. Второй – Учиха Саске. За то, что он самовлюбленный кретин. Третий… третий… Во! Учиха Итачи! За что? Хм… Придумаю по ходу дела…», – миленькие губки мстительно исказились.
Вчерашние слабости ушли, оставляя вместо себя твердую решимость. Но для того, чтобы до конца вернуть свою былую невозмутимость, розоволосой надо сделать что-то плохое, ибо потом будет хорошо.
- Сделал гадость – душе радость! – нет, вы только не подумайте, что девушка все время подсовывала кому-то свинью, просто сейчас ей требовался эмоциональный пинок. Таким пинком зачастую оказывалась дикая ругань, которая преследовала её со школьных лет.
Тихо покинув свою «темницу», Харуно отправилась на миссию по возвращению «внутренней» силы.
Комнату Саске она нашла быстро. Молодой человек спокойно спал, не догадываясь, какая участь его ожидает.
«Хах! Такой он милый! Розовый слоник! Нет… розовый слЮник! Да!» - девушка настойчиво игнорировала подсознательное желание поцеловать спящего, предпочитая перейти к более решительным действиям.
То и дело хихикая, розоволосая притащила плошку с теплой водой и осторожно погрузила руку, сладко спавшего младшего Учихи, в ёмкость. И так же тихо ушла.
Следующим был Итачи. Мстить ему не хотелось, да и не за что было, но душевное равновесие требует жертв.
«Желательно, человеческих…», – носик украсили еле заметные морщинки смеха.
Сасори говорил: «Саку, сестренка, запомни: смех - лучшее лекарство от всех бед, смех поможет найти выход из самой трудной ситуации и, в конце концов, когда ты смеёшься вместо того, чтобы плакать, это злит тех, кто тебя ненавидит, это заставляет их беситься от своего бессилия».
Каждое воспоминание о брате заставляло девушку грустить, но она знала, что если впадет в депрессию, то весь план по возвращению Акасуна отправится в канализацию. Поэтому ей требовался аутотренинг, который, скорее всего, любезно проведут братья Учихи.
На кухне Сакура взяла медную кастрюлю и половник. План отличался своей жестокостью. Найдя, наконец, комнату старшего Учихи, мстительница подошла к кровати со всей кухонной утварью.
- Итачи! Просыпайся! На нас напали! Где ключи от танка?! – девушка орала, что было мочи под аккомпанемент боя половником по кастрюле, поднесенной к уху длинноволосого красавца.
Итачи упал с кровати и сразу принялся искать ключи от танка в карманах брюк. Но через несколько секунд осознал, что на них никто не нападал, к тому же, танка у него явно не было.
Убийственный пылающий взгляд поднялся на угорающую в истерике Харуно. Та всеми силами пыталась унять гогот, но не могла, стоило ей только поднять глаза на полуголого мужчину с яростью сжимавшего брюки.
- Да что ты себе позволяешь?! Я тебя убью… прямо здесь, – Итачи стал медленно направляться к Сакуре, по-видимому, решив привести свои угрозы в реальность.
- Оооуухх, Иттаччи-сан, не убивайте! – пыталась вымолвить серьезным тоном девушка. – Это Саске попросил меня разбудить Вас таким образом! Я не хотела, честное пролетарское!
Итачи, молча развернулся, и направился в комнату младшего брата, прихватив лежащий на полу половник. Сакура через несколько секунд последовала за ним, ожидая не менее душещипательной сцены.
Итачи с размаху открыл дверь комнату Саске ногой, отчего спящий брюнет проснулся и с непониманием уставился на визитера.
- Тебе конец, спиногрыз мелкий! – старший брат замахнулся железякой на младшего, попутно стаскивая с него одеяло.
Саске просто впал в ступор, пытаясь разобраться, чем был вызван гнев Итачи. Но не успел, ибо старший Учиха, стянув-таки одеяло, замер и побледнел.
- Саске, прости, я не хотел тебя так напугать, – бедный истерзанный половник с глухим звуком упал на пол.
Молодой брюнет медленно перевел взгляд на простынь и тоже побледнел, вот только его бледность была мертвецкой, но потом на щеках заиграл яркий румянец.
Вот тут-то Сакура и не выдержала гнетущей тишины, опять заливаясь смехом, и съехала по двери на колени. Двое братьев с одинаковой злостью уставились на розоволосую шутницу.
- Харуно! – проорал в бешенстве Саске, пытаясь скрыть мокрую простыню и такие же «сухие» штаны.
«Отступление по всем позициям! Сдаюсь. А то убьют ненароком…», – Сакура, оценив, что с ней сделают двое взбешенных мужиков, поспешно скрылась в коридоре, кое-как успевая забежать в свою комнату и запереть дверь на ключ.
Но не тут-то было! Братья с легкостью выбили проход к объекту всеобщей ненависти и решили жестоко отмстить.
Саске, подняв на руки кричащую девушку, отправился в ванную, где поставил свою жертву под ледяной душ, а Итачи в это время вынес из комнаты все вещи.
- Отпустите, черти! Я же только пошутила! – было холодно и сыро. Даже слишком сыро.
Но Саске продолжал делать свое черное дело, открыв кран до упора.
- Я тебя предупреждал, стерва! Теперь сиди и мерзни, – голос морозил не хуже ключевой воды.
Сакура сдалась, понимая, что любое сопротивление, выведенный из себя мужчина, подавит с особой жестокостью.
Наконец, экзекуция над Харуно была закончена. Девушка выползла из душа мокрой, холодной и злой, но добившейся своей цели. Аутотренинг был больше не нужен. Хватило и садизма младшего Учихи. Но лучше бы она не выходила! Вытереться было нечем, а распахнутое настежь окно подарило незабываемые ощущения. Даже дверь не поддалась.
«Да… по ходу, я переборщила. Теперь вымру, как динозавры. От холода…», – мокрое тельце все тряслось под пронизывающим сквозняком.
Сжавшись в маленький комочек, Харуно присела на пол возле закрытой двери. Дрожь никак не унималась, не только из-за того, что ей было холодно, все-таки сказывался недавно перенесенный стресс. Но в голове, наконец, все разложилось по полочкам: плакать больше не хотелось – решимость взяла свое. Теперь была только уверенность в том, что она готова на все ради брата.
«Сасо, держись, скоро все закончится. Мы снова будем сидеть в гостиной, и попивать сладкий жасминовый чай. Только ты и я», – но в мыслях мелькал ещё один образ – образ красивого темноволосого юноши с восхитительными черными глазами.
«Да уж, только этого мне и не хватало для полного женского счастья – влюбиться в этого напыщенного урода. Хотя… он никогда не посмотрит на такую, как я: некрасивую, мужеподобную и дерзкую девчонку. Саске, наверняка, нравятся совсем другие женщины: красивые и ухоженные светские львицы».
Девушка сама не понимала, как задремала. Очнулась она, ощутив на своих плечах теплый плед, а в руках - кружку с горячим кофе.
- Вот скажи мне, Харуно, на кой ты все это сделала? – Саске говорил тихо, но от этого становилось как-то не по себе.
- Просто так. Для себя. Знаешь, я всегда так в школе делала, чтобы не плакать, – тонкие ручки прижали к себе спасительную ткань, пытаясь согреть тело.
Учиха не смотрел не неё. Он наблюдал, как только что появившееся на горизонте солнце медленно, словно потягиваясь, раскидывало по остывшей траве свои лучи, которые в свою очередь заставляли закрытые бутоны многочисленных цветов раскрываться навстречу нежному теплу.
- Девушки часто плачут – это нормально, хотя, порядком раздражает, – Саске начал программу по перевоспитанию Сакуры.
Розоволосая лишь хмыкнула, крепко сжимая горячую чашку в руках.
- Это глупо. Слезами ничего не решить. Есть более действенные методы для преодоления препятствий, – в её словах была доля истины.
- Согласен. Но уж лучше бы ты рыдала, чем закатывала такие вот представления! – в доселе спокойном голосе начали проскакивать нотки раздражения и злости. – А ты ведешь себя, как…
- Как пацанка? – Сакура перебила брюнета, закончив его речь. – Да сколько можно? Что вам всем сдалось, какая я?
Пронизывающий взгляд «врезался» в лицо Сакуры.
- Мне плевать, кто ты, какая ты и что с тобой будет. Но мне не плевать на свою жизнь. И если ты не перестанешь себя вести, как вечно пьющий бомж, тогда она может очень быстро закончиться! Вот что меня волнует! – злость набирала обороты, ещё немного и Сакуре не поздоровилось бы. Но Саске довольно быстро взял себя в руки, восстановив на лице былую отрешенность. Сакура только устало выдохнула, пытаясь успокоить дикий ритм сердца.
- Ну и как же Вы хотите это изменить, Саске-сан? Отдадите меня в институт благородных девиц? – если бы тон голоса розоволосой красавицы мог прожигать своей едкостью дыры, то дом был бы похож на решето.
Учиха повернулся к двери и открыл замок, кивком головы пригласив девушку идти за ним. Она, к его удивлению, спорить не стала. Инстинкт самосохранение сильнее всякой гордости.
- Если бы мог, то отдал бы. Но, увы и ах. Придется обучать тебя в домашних условиях, – Учиха привел Сакуру в комнату и показал на висящий женский деловой костюм рукой. – Одевайся.
Девушка уставилась на одеяние с раскрытым ртом.
- В это?! Увольте, не ношу такое шмотье. Я лучше в джинсах похожу, – руки скрестились на груди, всем своим видом показывая, что их хозяйка подобным вещам не рада.
Саске зло посмотрел на упертую «ослицу», как он уже окрестил розоволосую в своих мыслях.
- Оденешься. Как миленькая, иначе я сам на тебя это напялю, поняла?! – разговор стал больше походить на типичное выяснение отношений семейной пары, разве только битья посуды не хватало. – И попробуй мне вякнуть что-нибудь – урою на месте.
- Мне понятно только то, что вы пользуетесь тем, что Сасори в заложниках и я вам ничего не смогу сделать! Вот это я прекрасно уяснила!
- Рад, что ты не заставляешь меня принимать крайние меры. Жду тебя в гостиной, – с этими словами Саске вышел из комнаты, не забыв при этом громко хлопнуть дверью.
«Ведьма! Ей удается выводить меня из себя одним лишь только видом. И, что самое интересное, я ничего не могу с этим поделать. Столько упорных трудов, чтобы быть сдержанным и холодным, как вечная мерзлота! А эта девка все ломает, словно маленький ребенок – очередную машинку», – раньше ни одна женщина не занимала собой столько драгоценного «мыслительного» пространства молодого человека.
Солнечный свет, играя в какую-то весёлую игру, запускал через не до конца зашторенное окно зайчиков, которые бегали по довольно хмурому интерьеру, придавая ему легкость и свежесть.
Молодой мужчина, сидящий в глубоком кожаном кресле, был похож на статую, сделанную из воска: не двигаясь, почти не дыша, он смотрел своими черными глазами на тлеющие в камине угли, чей отблеск придавал комнате какой-то потусторонний антураж. Но этот призрачный, нетронутый шумом мир разрушил шорох шагов.
Саске резко обернулся и замер, словно увидел привидение. Но это было не так. Розоволосая девушка смотрела на него исподлобья, постоянно теребя манжеты блузки.
- Ну вот, теперь я вижу что-то похожее на человека, а не обезьянку в зоопарке, которая, назло всем, прыгает с ветки на ветку, – левый уголок рта приподнялся, окрасив бледное лицо победной ухмылкой.
- На себя посмотри, шимпанзе недобитое! А потом будешь людям гадости говорить, – девичьи щеки с готовностью вспыхнули, отреагировав на слова брюнета.
Молодой парень тем временем осматривал Харуно: костюм был брючный, но вполне подходящий для собрания акционеров. Светло-коричневый низ прекрасно гармонировал с кремовым верхом, который прекрасно подчеркивал осиную талию и грудь. В этот туалет прекрасно вписались маленькие туфельки на двухсантиметровом каблуке.
Девушка выглядела очень изящно и легко. Однако, после того как в руках показалась сигарета, брюнет нахмурился.
- Выкинь эту дрянь! Девушка не должна курить! – голос резал не хуже всякой бритвы.
- Это тебя обманули, мой небритыш. Эмансипация шагает по Японии семимильными шагами, так что не парь мне мозг! – Харуно, не задумываясь, чиркнула зажигалкой, отправляя сизое облачко в путешествие по комнате.
- Мне глубоко положить на то, куда и зачем шагает эмансипация! Ты курить не будешь, по крайней мере, в этом доме, – резко выхватив изо рта окурок, парень отправил его в форточку. – К тому же, перестань придумывать всем клички – это неприлично!
Сакура, осознав, что насчет обучения «хорошим манерам» Саске явно не шутил, тяжко вздохнула, пытаясь хоть как-то успокоить вспыхнувший в груди пожар протеста против такого шовинистического отношения.
- Неприлично какать на людях! – все-таки потушить внутренний огонь до конца не удалось. – А насчет курения: я не буду дымить на собрании и в твоем присутствии – на большее не рассчитывай!
Учиха понял, что за ним осталась первая победа, и самодовольно улыбнулся, про себя отмечая, что если не будет денег, то он вполне сможет подработать преподавателем этикета.
- Теперь сядь в кресло так, как ты привыкла, – пронзительный взгляд изучал каждое движение девушки, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке.
Сакура, немного подумав, села. Села так, как привыкла: спина вальяжно откинулась на спинку, а правая нога очутилась на левой, но не в знакомом всем женском варианте, а в несколько другом, более мужском (правого бедра касалась только лодыжка левой ноги, а другая её часть образовывала в плоскости треугольник).
- Ками-сама… нам точно конец, – такого он не ожидал. Саске наивно предполагал, что будет намного легче.
- Да ладно тебе, что тут такого ужасного? – девушка явно недоумевала, отчего на бледной коже «учителя» появился зеленоватый отлив.
Ответом ей послужил только глубокий вздох. Учиха решил все взять в свои руки. Подойдя к сидящей Сакуре, молодой человек перекинул ногу так, как было нужно. Горячая ладонь чуть задержалась на бедре, вызывая румянец на лице девушки. Затем пришла очередь спины: Саске заставил девушку выпрямиться и положить руки на колени.
При каждом незначительном соприкосновении Сакура все больше и больше краснела. Но и сам мужчина чувствовал, как ускоряется пульс. Он не привык относиться к женщинам с заботой и уважением, скорее, потребительски грубо. И вот теперь сам Учиха Саске возится с какой-то непонятной девчонкой, от которой зависит его жизнь.
Но что-то внутри холодного мужского сердца реагировало не так, как всегда. На его удивление, совсем не хотелось унижать и прессовать девушку. Но и Сакура отвечала Саске тем же: раньше при таком раскладе Учиха бы уже сидел с разбитым носом и отбитыми почками. Но теперь девушка трепетала только от одного прикосновения сильных рук.
Любовь? Вряд ли. Влюбленность? Рано. Интерес? Возможно. Притяжение? Наверняка.
Это походило на отношения магнитов, повернутых разнополярными концами: их тянуло друг к другу с небывалой силой, но стоило хотя бы одному из них поменять полюс – сразу следовало отталкивание.
Но люди глупы, они не осознают порой самого элементарного. Каждому хорошо в своей маленькой «внутренней комнатенке», и они упорно не хотят ворваться в более прекрасный и широкий мир, оставаясь чахнуть в своих проблемах и привычках.
- Вот так. Теперь встань и снова сядь, но в такое положение, – Учиха немного отошел, чтобы оглядеть свои труды.
Сакура справилась только со второй попытки, постоянно морщась от того, что так, видите ли, сидеть неудобно.
- Сесть всегда успеется, а я присяду. И какая кому разница, в какой я позе буду находиться?
- Большая. Ты же взрослая девочка и должна понимать, что от твоего поведения зависит не только наша с Итачи жизнь, но и существование на этой бренной земле твоего брата! И сколько можно повторять – выкинь из своего лексикона матросские словечки!
Можно было ощутить, как накалился воздух в комнате, вновь создавая атмосферу зарождавшегося спора.
- Ох, все вам не так, Саске-сан! Я же не кукла, чтобы беспрекословно делать то, что Вы мне сказали! Я – человек, со своими недостатками, – розоволосую тоже начинало порядком злить постоянное недовольство высокомерного брюнета.
- Скорее, ты состоишь из одних недостатков, что очень усложняет мою жизнь, Харуно! – Саске приблизился к девушке на расстояние в пару сантиметров.
Дыхание в груди Сакуры сбилось, а сердце было готово бежать, скрываясь от этого ужасного человека.
- Что ты делаешь? – прошипела неформалка, пытаясь совладать со своим голосом, который упорно брал фальшивые ноты.
Мужское плечо дернулось. А горящий желанием взгляд «ощупывал» свою жертву.
- То, что хочу, милочка, – слова отозвались несколькими пропущенными ударами человеческого «мотора».
Нежная кожа шеи покрылась мурашками от горячего дыхания брюнета, который прижался к Сакуре всем телом, резко распуская собранные в конский хвост волосы. Мужские руки тихо перебирали розовые пряди, а прямой нос вдыхал их прекрасный аромат. Девушка замерла, не зная, что делать в такой ситуации. И хуже того то, что делать ничего не хотелось.
- Ты прекрасна, когда молчишь, – шепот почти физически давил на мозг, заставляя тот в бешеном темпе вырабатывать эндорфины.
Саске, даже не пытаясь справиться с охватившим его желанием, отбросил непослушные локоны, открывая тонкую шею. Губы, прикасаясь к бледной коже, изучали миллиметр за миллиметром, а руки лезвием проходили по позвоночнику, заставляя девушку податься назад.
Зеленые глаза расширились от осознания того, что происходит. Розовые губки чуть приоткрылись, следуя заложенной ещё в древности схеме. Схеме, по которой женщина принадлежит мужчине, а мужчина – женщине. Что-то такое первобытное царило в их мыслях, что становилось как-то не по себе от резкого дыхания, дерзких прикосновений и раскрепощенных движений.
Но Сакура, противясь охватившему её наслаждению, отскочила как ошпаренная, судорожными движениями приводя себя в порядок.
- Клешни убрал, кусок идиота!
Саске все ещё стоял с полузакрытыми от предвкушения глазами, но, услышав подобное обращение, резко напрягся, в презрительной ухмылке обнажая ровные блестящие зубы.
- Я-то думал, что ты другая: не такая податливая и покорная. Но, по-видимому, ошибся. Ты мне противна, как противны все женщины, пытающиеся заползти ко мне в кровать, – Учиха сам не понимал, что и зачем говорит. Просто он такой, какой есть.
Тонкие ноготки с такой силой впились в ладони, что выступившая кровь привнесла в комнату новый запах – запах злобы и ненависти.
- Ты меня не знаешь, Саске! И лучше закрой свой рот, а не то твоя улыбка перейдет из категории голливудских в разряд хоккейских! – ответ на ответ. Грубость на грубость.
Сакура все ещё не могла унять предательски трясущиеся колени, пытаясь засунуть куда подальше осознание того, что ей хотелось ещё… таких поцелуев. Нет, не просто поцелуев, а ЕГО губ. Поэтому слова, произнесенные Учихой, буквально кромсали и ломали открывшуюся на миг сущность.
- Ты не в том положении, чтобы мне угрожать, Харуно. Запомни это раз и навсегда, – и вновь тон полный пренебрежения и холода ко всему живому.
Казалось, что в этот миг должна появиться молния и испепелить все вокруг, но, увы, а может, к счастью, она не появилась.
На пару минут в комнате повисло молчание, прерываемое лишь резким дыханием Сакуры.
- Делай то, что собирался, Учиха. И больше не подходи ко мне.
- А то что? Боишься, что не сдержишься и кинешься мне на шею? Думаешь, я не чувствовал, насколько мои прикосновения были тебе приятны? – Саске беспощадно третировал Сакуру, ожидая услышать в свой адрес очередную колкость.
Но ответом ему послужило только упорное молчание розоволосой, которая смотрела куда-то выше мужского плеча, стараясь не пересекаться с взглядом черных глаз.
- Молчишь? Ну что ж, тогда продолжим: пройди своим обычным шагом.
Сакура прошлась из угла в угол, чуть закинув спину назад и засунув руки в карманы.
- Как курица по бульвару, ей-богу, – Саске пытался вызвать у девушки слезы, но не мог. – Выпрями спину, руки вынь из карманов, голову приподними, походка от бедра.
Харуно исполняла все в точности, как и сказал брюнет, но так же не проронила ни слова. На душе было погано: не каждый день её выставляли такой дурочкой.
- Уже лучше. Я сделаю из тебя человека, уж поверь, – голос немного смягчился, вероятно, Учиха понял, что зря наговорил столько лишних слов.
Тонкий слух розоволосой сразу уловил перемены в тоне, и девушка широко улыбнулась.
- Да что вы, Саске-сан, такую подстилку, как я, и могилой не исправить! Не подходите так близко, а то наброшусь ещё! – Сакуру действительно обидели подобные слова. Но она решила перевести их в оборону.
Саске отреагировал быстро: в момент он оказался рядом с ехидничающей девушкой и с силой впился в приоткрытые губы, с каждым моментом углубляя поцелуй.
«Да что это такое?! Он что, издевается? Сейчас я ему «издевалку» поотбиваю!» - но мыслям Сакуры не суждено было перейти в действия. Сильные руки обвили тонкую талию и крепко прижали девушку к мужскому телу.
На мгновение Саске показалось, что его кожу пробила искра, настолько необычные ощущения дарила ему эта женщина.
«Ведьма… точно ведьма. Одновременно ужасная и прекрасная. Обворожительная и отталкивающая».
С чем можно сравнить этот поцелуй? Наверное, с водоворотом красок, которые смешиваясь, сплетаются в какой-то непостижимый человеческому уму оттенок. Он не светлый, но и не темный. Он разный.
Страсть заключила два тела в свои жаркие объятия, не позволяя им сделать вздох, и отступить друг от друга хотя бы на полшага.
Но этот поток ощущений прервал вкрадчивый и как будто извиняющийся кашель.
- Саске, я просил тебя сделать из Харуно девушку, а не женщину, – оказалось, что Итачи пришел достаточно давно и стал невольным свидетелем подобной идиллии.
Сакура от неожиданности отскочила от удивленного Саске, и прикрыла раскрасневшиеся от поцелуя губы рукой.
- Итачи, это один из элементов обучения. Ведь с Орочимару, наверняка, ей тоже придется целоваться. Так что не обессудь, – четкость произнесенной фразы совсем не увязывалась с поддернутыми желанием глазами.
- Понятно. Кстати, пока вы тут «обучались», у меня появилась информация про Сасори, – в руках Итачи, откуда ни возьми, появился диск.
Харуно моментально подскочила к Учихе-старшему и выхватила сей вожделенный предмет. Через несколько минут на экране телевизора появилось изображение.
Сасори, привязанный к стулу, пытался улыбаться, но опухшее от побоев лицо никак не хотело подчиняться.
- Я прошу положить флешку с моими документами в пятую урну от начала аллеи в Центральном Парке. Если через пять дней флешки не будет – меня убьют, – голос Акасуна было еле слышен.
Карие глаза с каким-то сочувствием посмотрели в камеру, как будто знали, что эту запись увидит Сакура. Помехи прекратили это душещипательное видео.
Сакура, остолбенев, смотрела на потухший экран, где всего пару секунд назад видела родное лицо. Кулаки сжались, а губы побелели.
«Нет… я сильная. Сасори не нужна плакса, ему нужна помощь».
- Откуда у Вас этот диск? – голос был каким-то надломленным. Всем присутствующим стало сразу понятно, что держать себя в руках девушке стоит больших усилий.
- Сегодня встречался с Извращенцем. Диск ему подкинули вчера вечером. Так что у нас осталось четыре дня, начиная с завтрашнего. Я посвятил Джирайю-сана в наш план, и он вполне его одобрил. Но завтра тебе, Сакура, придется проехать по этому адресу и лично все обговорить с полицейским. Поедешь на автобусе, чтобы не привлекать внимания, хотя я сомневаюсь, что за тобой ведется слежка, – черные глаза Итачи изучающе смотрели на поникшую Сакуру.
- Хорошо. Я съезжу, – Сакура поднялась и ушла к себе в комнату, оставляя двух мужчин наедине.
- Саске, это что было?! - дружелюбие и забота в голосе старшего брата исчезли, а их место заняли холод и раздражение.
- Ты о чем, нии-сан? – младший Учиха ответил соответствующим тоном, чтобы Итачи понял, что совать свой нос в его дела Саске не даст.
- Ты сам знаешь, о чем я. Дам тебе один совет: смотри, не заиграйся, брат, – Учиха-старший ушел вслед за Сакурой.
День пролетел незаметно. Саске пролистывал записную книжку в мобильном телефоне и остановился на имени «Карин». Но потом отчего-то сбросил вызов и выкинул трубку на диван. Не хотелось сейчас видеть наштукатуренное лицо «подруги» и слушать её нытье по поводу того, какой он, Саске, хороший и милый.
Хотелось чего-то совсем иного… с дурным характером, но с такими красивыми глазами…
Approved by Koshka
Фанфик добавлен 12.02.2012 |
2778
+2
