albero
Он не может убить ее, хотя и обещает ей это.
Более того, он сделает все, чтобы она не умерла до срока, до того момента, когда ему надоест вслушиваться в ее дыхание.
Господин Акасуна но Сасори напрягает память, вспоминая, что необходимо ей для жизни – плошка подозрительных фиолетовых ягод, стакан родниковой воды. Ему нравится следить за тем, как жадно, горстями, она глотает фиолетовые ягоды. Он находит это отвратительно-притягательным, тем самым, что никогда уже больше не испытает сам.
Она не говорит, а он и не спрашивает – к чему? Она и так уже его игрушка, пока еще живая марионетка. Вечное проклятие мужчин-творцов, видеть красоту, правда, он уже давно не совсем мужчина… но это не мешает ему любоваться мягким овалом лица, миндалевидным разрезом глаз, золотисто-оливковой кожей. Он знает, время не пощадит это лицо, обезобразит сеткой отвратительных морщин. Господин Сасори не допустит подобного, он сохранит ее красоту в веках. Но не сейчас – потом, когда устанет от неровного стука ее сердца… то частого, стремительного и громкого, то совсем тихого и медленного. Как же нравится ему засыпать убаюканным этими странными звуками. Впрочем, он не спит, ему не нужен сон, отдавая дань привычке, он просто закрывает глаза рядом с ней, проваливаясь в омут воспоминаний и фантазий, называемый снами.
— Попытаешься убежать, убью, — произносит он с улыбкой.
Он не может убить ее, хотя и обещает ей это каждый день.
Не в обычаях господина Акасуна но Сасосри лгать себе, если не смог убить ее сразу, тогда, когда группа этих подростков-шиноби случайно наткнулась на них с Дейдарой, если расправившись с обоими ее напарниками, не прикончил ее… Если притащил в свою мастерскую, то все равно, через месяц или год она станет его куклой. Настоящей, неживой, подвластной только ему. Он обязательно обессмертит ее красоту.
Он не может убить ее, хотя и обещает ей это каждый день.
Иногда даже по несколько раз на дню, с пугающей серьезностью. Ее животный страх, ее учащенное сердцебиение и замершее на мгновение дыхание – самый лучший афродизиак для него. Вот только дерево не может чувствовать, даже то единственное живое, что остается в нем, тот нелепый кроветворный орган, что бунтует, стремясь подстроиться под быстрые удары ее сердца, уже не может ничего изменить.
Зато он может часами сидеть и смотреть на нее, находя все новые оттенки в ее голубых глазах, все новые выражения лица. Из всех более всего ему нравится ее отчаяние. Ему нравится наблюдать, как она тонет в нем и задыхается. И так просто не замечать, что глаза ее тускнеют день ото дня, а лицо все больше напоминает маску безразличия.
С каждыми новыми сутками она все ближе к его идеалу, и он раздумывает над тем, какое стекло или камни смогут передать неповторимость ее глаз. А волосы, жаль волосы потеряют блеск… И только тот ненужный ему кроветворный орган возмущается и рвется ползти к ее маленьким аккуратным ступням. И как бы господин Акасуна но Сасори не хитрил, девчонка без имени, но с самыми пронзительными голубыми глазами, с такими правильным чертами, что мраморные статуи богинь в храмах от зависти рассыпаются в пыль, ставит его в тупик. Она – насмешка над его вечностью,совершенная в своем хрупком несовершенстве; уже отравленная временем, обреченная год от года становиться прекраснее, как вино – тоньше, богаче, пьяняще. И плевать, что даже самое лучшее вино превращается в уксус.
Он не может убить ее, хотя и обещает ей это каждый день.
А где-то среди зеленых лесов Конохи куноичи с вульгарно розовыми волосами уже отправилась на поиски своей подруги…
Фанфик добавлен 19.07.2011 |
793
0
