Бумага. Чернила. Солнце
Она была единственной, кто не восхищался его цинизмом. Она была единственной, кто не задерживал дыхание в его присутствии. Она была единственной, кто не блестел слезами во время его измены. Она была единственной, кто видел его насквозь…
А он самодовольно пользовался своим безумным безразличием и репутацией неприступного красавца с тяжелой судьбой. Он профессионально делал вид, что никому не нужен и ему - никто. И только Она могла рассмотреть в нем слабого, нуждающегося в помощи человека, который бессмысленно упивался своей искусственной болью и желал сочувствия, при этом старательно отталкивая от себя стремящихся помочь. Он был для нее примитивным, жалким, а Она привыкла жалеть. Таких, как он, много. Таким, как он, везет, хоть они и не ценят этого. Она всегда умела умерить его пыл и утолить жажду. Она никогда не подчинялась ему, как бы он ни стремился к этому. Она управляла им. Мягко, вкрадчиво Она постепенно меняла его сущность. Она убивала его своей невинной робкой красотой. Он принадлежал Ей, совершенно не догадываясь об этом…
А потом Она ушла, выдирая по струнам нервы. Она ничего не оставила ему. Так тихо, так жестоко уничтожила каждой тональностью нежного тонкого голоса, каждым бликом на белой, будто фарфоровой коже, каждым взглядом жемчужных глаз. Она смеялась громким, заливистым смехом, изящно откинув голову вверх, только к небу. Она была нереальной, недостижимой, возвышенной. Скромность сочетала с внутренней женской силой. Она была единственной, кто умел жить без него. Она единственная знала, что он ребенок. Больной ребенок, так органично вошедший в роль гордого, знающего жизнь до вечности мужчину. Может, сложно, но она знала… Она знала все про него. Она не принадлежала ему и слишком просто исчезла из его реальности.
Миниатюрная эффектная брюнетка в твидовом пальто и черных брюках властно, но при этом нежно, робко улыбалась самой красивой улыбкой с листа черно–белой фотографии. Иссиня–черные волосы, завязанные в тугую косичку, слегка примятые под вязаной сиреневой шапкой, а серые ботинки явно большие для маленького размера Ее ноги. Саске Учиха как можно небрежнее отбросил фотографию на дубовый стол, глубоко затянулся сигаретой. Запах сигаретного дыма серым холодом застыл в темной непроветренной комнате, хотя еле уловимый тонкий аромат ее духов ощущался каждым органом, что медленно резало.
Будто неживую комнату, обставленную дорогой мрачной мебелью, мельком оживлял только букет почти засохших полевых цветов в хрустальной вазе. Он помнил, как Она перебирала каждый их лепесток крохотными пальцами, а прекрасное лицо покрывал очаровательный легкий румянец. Он, боясь спугнуть, слегка дотрагивался холодным дыханием изящной шеи, будто пытаясь согреть, но вызывал только мелкую дрожь в худых плечах и отстраненную нежность в пустых, но красивых глазах. Он мог только догадываться, чем были заняты Ее мысли, пока сердце «ледяного» мальчика иронично таяло под лучами весеннего солнца, которое Она создала. Ей нужен был свет, тепло, а Учиха банально не мог дать этого. Она наивно пыталась наполнить добротой весь мир. Она дотрагивалась его руки длинными шелковистыми волосами, и он сходил с ума. Может, любил… А может, хотел спастись, когда только Она могла ему помочь. Но ушла, оставив после себя громкую, оглушительную пустоту и обрывок черно–белой фотографии.
А Учихе остается исписывать чистый клочок бумаги Ее именем. Хината Хьюга. Она повсюду. Бумага пропитывается каллиграфическим, ровным почерком, нервно прорезая ее до дыр. Ручка протекает. Чернила размазываются по бумаге, пачкая ледяные пальцы Учихи. Он одержим. Она нужна ему. Учиха не плачет. Просто слезы разбиваются о бумагу и, смешиваясь с чернилами, расплываются черными пятнами по бумаге. Мужчина поднимает испачканный лист, подносит к окну. Утреннее солнце зеркалом отражается от бумаги, проникая теплым светом в черные глаза. Волшебно, красиво, нереально… Теплая ладошка ложится на плечо. Медленно развернувшись, Учиха встречается с обеспокоенным взглядом жемчужных глаз. Ее восхитительная фигура тоже освещается солнцем, а нежные пальцы бережно проводят по испачканным чернилами рукам, разрывая на мелкие клочья бумагу. Легким выдохом сдувает со стола, а Учиха понимает, что только Ей принадлежит. Солнце проникает в мрачную комнату, освещая фигуры молодых людей, стоящих друг напротив друга.
Она единственная, кто не восхищается его цинизмом. Она единственная, кто не задерживает дыхание в его присутствии. Она единственная, кто видит его насквозь…
Фанфик добавлен 17.12.2011 |
1611
0
