Я его хочу, а если очень хочется - то можно... (2 часть)
Они были одни.
Дом пустовал. Весь мир застыл за стеклом недвижной, смазанной темно-синей тенью.
Киба и Неджи. Переплетение взглядов, томный и хитрый – против уравновешенного и... злого?..
- Чего тебе нужно, Киба? Какого черта вы устроили мне эту подставу с лестницей?
Мягкий толчок изнутри – будто гладкий теплый шар где-то в области сердца... Киба не нервничал, ничуть, хотя понимал уже, что Хьюга уличил его в... да, очень правильно сказано. В подставе.
- Кто это – «мы»?
- Ты и тот, кто тебе помогал.
- С чего ты вообще взял, что это была подстава? Ну, навернулся с лестницы, и что с того?..
- Я не мог упасть просто так! Я не настолько пьян, чтобы шагать мимо ступеней! Да и потом... потом...
Киба тонко усмехнулся и рухнул на стул, предположив, что «в ногах правды нет». Он знал, почему запнулся Хьюга... вспоминает ведь тот НЕ случайный поцелуй... быстрый и... сладкий. Опасный. Нежный. Не замеченный никем, кроме них самих. Что это, неужели Неджи смутился?! Ох, парень, как же ты попал!..
- Да, это была подстава. Я хотел, что бы ты остался со мной на всю ночь.
Шар огненной паники в районе сердца запульсировал и тут же успокоился. И рухнул вниз, принуждая Кибу закусить губу.
«Че-е-ерт... почему я не чувствовал ни малейшего возбуждения, находясь рядом с Неджи во время вечеринки, и почему сейчас?..»
Горячо. Горячо и жарко. Нестерпимо. Хотелось сорвать лед с этих непрошибаемо-спокойных, светлых, нечеловеческих глаз.
- Остался на всю ночь? Ты что, задумал с моей помощью не только посуду вымыть, но еще и сделать генеральную уборку?
Он издевается?! Да, он издевается... Киба сглотнул.
- Пойду сделаю чай. Что-то у нас тут складывается крайне недоброжелательная обстановка...
Он вышел на кухню и заметил в темноте блеск хитрых собачьих глаз. Теперь счет шел уже на минуты.
Неджи так и остался в комнате – не сделал ни шагу. Он был холоден, как лед, либо... просто старался таким показаться. По привычке натягивал на себя эту проклятую маску из презрения и безразличия по отношению к тем, кто находился рядом с ним.
«Когда-то – Шикамару, теперь вот – Неджи... да что ж мне везет на ТАКИХ?!!»
Две чашки. Капсула в ладони.
Киба неторопливо приблизился к столу, поставил на него поднос и ногой придвинул поближе стул.
- Ну, Неджи, располагайся.
- Ты мне так ничего и не объяснил.
- Объясню. – Инузука мягко провел ладонью над чашкой, предназначенной для Неджи, а уже спустя секунду бросил опустошенную капсулу в карман. Быстро и незаметно для дилетантских глаз. Но ведь Хьюга был профессионалом...
- Я тебя хочу, Неджи, - чашка обожгла похолодевшие кончики пальцев и тут же – согрела стынущую ладонь. – Черт тебя подери, Неджи, как хочу...
Хьюга вздрогнул. И активировал бьякуган.
- Что ты влил мне в чашку?!
Киба знал, ЧТО его несчастная жертва сейчас подозревает. Вот такое вот наглое заявление – глаза в глаза. И тут же – опустошенная в его чашку капсула с неким раствором. Причина? Его заманили в этот дом и хотят опоить? Наркотик? Любое другое вещество, срывающее крышу быстро и надолго? Нечто, способное негативно повлиять на его организм? Киба физически ощущал волны недоверия, которые исходили от Неджи. Тот был зол, и активировал бьякуган сразу же и без размышлений – дабы убедится, что Киба пытался его в очередной раз подставить, обмануть, опоить, дабы осознать, что в его чашку влили...
- Что?!!
И Киба ответил невиннейшим взглядом:
- Раствор глюкозы. Я просто подумал, что немного сладости в чае не повредит. Сам-то я предпочитаю без сахара и прочих, пусть даже самых экологически чистых добавок...
Неджи просто опешил. Он подозревал все, что угодно, но...
... но в его чашку и впрямь был влит безобидный сладкий сироп. И это – после слов «Я тебя хочу, Неджи».
А после – его молочно-белые зрачки расширились – до предела, рывком. И Неджи согнулся, царапая пальцами поверхность стола с глухим отчаянным стоном.
- Что?..
Киба глухо хохотнул в кулак. Заставить Хьюгу активировать бьякуган? Да проще простого! Нужно было лишь немного раздразнить его... и создать видимость того, что в чашку с чаем и впрямь что-то было подлито.
Это было настолько просто, что пропадал всякий интерес.
Но желание-то ведь оставалось...
«Эта дрянь, проникнув в каналы чакры и распространившись по телу, минуты за полторы срывает с катушек. Мощный стимулятор, возбуждающее средство... Желание стает таким острым, что жертва готова на все, лишь бы только получить разрядку и удовлетворить себя. Кто бы он ни был – но после приема этой гадости он будет в твоих руках».
Шикамару, наглец... все учел и все предвидел. А потому Кибе оставалось лишь одно – привстать со своего места и потянуться вперед, огибая стол, перехватывая ладони Неджи. Пальцы к пальцам, лицо к лицу... Он укусил его в губы – быстро и властно, дабы показать, кто теперь главный, и предотвратить сумасшествие с его стороны. Мало ли, вдруг Неджи и впрямь снесет с катушек настолько, что он прибегнет к насилию? Однако Киба все предусмотрел.
- Безумие – это опасная, тающая на губах, запретная сладость... чувствуешь, что такое – истинное возбуждение? И каково мне, каждый раз находясь рядом с тобой, такое терпеть?..
Хьюга коротко и отчаянно взвыл, стремясь подавить бунт изнывающего тела. Тугая пульсация в паху раздирала нервы отчаянной болью, ткань жгла кожу, а глаза... казалось, что еще секунда – и они оплавятся, чтобы стечь по скулам расплавленным лунным серебром...
- Вот и все... Теперь ты и впрямь в моих руках, - Киба поцеловал внутреннюю поверхность запястий изнывающего партнера и толкнул его в грудь. – Акамару!
Он появился из ниоткуда. Теперь – человек, некогда – зверь. Перехватил Неджи со спины, обхватывая его за живот и скрещивая в паху ладони.
- Нет, - Неджи выгнулся дугой, столь отчаянно и быстро, что казалось – еще секунда, и он кончит от одних только жадных прикосновений прямо сквозь ткань.
Больно. Больно и горячо. Он НЕ хотел этого, но растекающаяся в крови отрава обрекла Неджи на эту жалкую муку. Трепетать у кого-то в руках, выгибаться, послушно вытягиваться в струну, всецело отдавая себя во власть двух пар нежных, осторожных и требовательных рук. Его тело разминали, массировали; растирали ноющие мышцы... черт, черт, черт подери... теперь - ласкали член... Это было низко и гадко, это было... против его воли, вопреки его желанию!
Но как же это было сладко и... хорошо-о-о...
Даже Киба не помнил, как они добрались до спальни на втором этаже. Впрочем, дотащиться до кровати уже ни у одного из обезумевшей троицы сил не хватило. Дыхание у Кибы сбилось, тугой горячий шар, некогда пульсировавший в груди, теперь растекался кипятком по истерзанным нервам. Долго... как же долго! Он на мгновение напряг бедра, но трение о ткань сводило с ума, и пришлось расслабить мышцы, а взамен – просто кусать губу.
Его двойник уже стаскивал с Неджи одежду, повалив его спиной на крепкий письменный стол, и Хьюга глухо и отчаянно стонал, кусая себя за запястье и молясь только об одном – чтобы это безумие наконец прекратилось. Но нет, боги не слышали этих молитв, Неджи тихо скулил, отдавая себя во власть возбуждающей отравы, и длинный, прохладный язык Акамару скользнул по всей длине его члена, лаская, доводя до грани, слизывая выступившую каплю смазки, дразня короткими сладкими прикосновениями, вновь и вновь...
- Че-е-ерт... – Неджи выгнулся, сгорая в жестокой предоргазменной горячке и царапая пальцами гладкую и холодную поверхность стола. – Я не хочу этого, не хочу, че-е-ерт...
- Наивный... Значит, не хочешь? – И Киба запустил пальцы в шевелюру своего двойника, оттаскивая Акамару от истязаемой жертвы. – Хватит, ну же, хватит! Не хочет – не надо. Пусть помучится хоть чуть-чуть...
И Хьюга взвыл – коротко, отчаянно, до крови прокусывая губу. Возбуждение уже невозможно было сдержать, грани между разумом и безумием оказались стерты.
- Нет!..
- Учти, - Киба наклонился над жертвой, лаская языком его напряженный сосок. – Тебе будет больно. ОЧЕНЬ больно... Ты ведь целка?..
Это был не столько вопрос, сколько утверждение, и Акамару уже проникал пальцами в тело распластанного под ним Неджи, растягивал мускульное кольцо – умело и быстро, не причиняя лишней боли, но и не щадя... Киба заскулил, тихонько, словно щенок – и тут же отшатнулся в сторону.
«Я добровольно выбрал для себя эту роль.»
А потом – он просто не хотел и не мог видеть то отчаянное безумие, которое плескалось в серебристых, с молочно-белой поволокой глазах...
Неджи жаждал прекратить эту пытку – да не мог. И до сих пор оставался в чужой власти...
Это казалось ненормальным... два абсолютно идентичных, одинаково возбужденных зверя, одни повадки, одно лицо... Сперва Неджи определял Кибу по коротким, рваным репликам, которые тот бросал, но потом единственным звуком, доносящимся до ушей, стало лишь его собственное хриплое дыхание, постанывание одного из двойников и звериное урчание другого.
Сладкий ад поглощал его тело без остатка, и Хьюга понимал, что хотя это представление и началось против его воли, но теперь, будь у него такая власть – и он все равно не пожелал бы ЭТО прекращать. Наслаждение покалывало изнутри обожженную ласками кожу, и он понимал, что нет, это еще не все, вершина не достигнута, хотя осталось уже недолго; еще чуть-чуть, всего несколько шагов до грани...
Еще, еще...
А потом была отчаянно острая боль и ноющий зуд – быстрое, осторожное и даже нежное проникновение в его тело... Однако степень болезненности вторжения измерялась количеством отчаяния в обезумевших белых глазах. Неджи понимал, что это еще не предел, что он сможет вытерпеть куда больше, но все же кричал, стонал, разводя колени пошире и подаваясь навстречу берущему его двойнику. Длинные, освобожденные от повязки волосы расплескались почерневшей медью по столу, разлетелись свободными, воздушно-легкими прядями. И мир уплыл. Далеко-далеко... и надолго...
Киба знал, что Акамару уже двигался в измученном их стараниями теле – знал, даже не открывая глаз. Запах пота, тонкий аромат человеческой кожи и... крови... крови... да... Без смазки, в первый раз... Инузука засмеялся бы, не окажись возбуждение, сконцентрировавшееся в его теле, столь велико. Неджи явно помянет их маленькое приключение незлым тихим словом... и не раз. Вот только свою долю наслаждения он тоже получит.
И Киба одним-единственным плавным, перетекающим движением вспрыгнул на стол.
Неджи извивался в руках двойника Инузуки, отчаянно выгибался, рискуя сломать себе позвоночник, и желая лишь одного – потереться о живот партнера, чтобы хоть на долю секунды приблизить желанный исход... Его ноги были скрещены у Акамару за спиной, а ногти скребли по плечам, блестящим от выступившего на них пота, притягивая предмет вожделения к себе еще ближе, еще теснее, лишь бы только не разорвать контакт разгоряченных тел. И все это Хьюга делал уже по собственной воле...
Минусы той дряни, которой накачал его Шикамару, были таковы – искусственно вызванное возбуждение могло продержаться считанные минуты, которые хоть и сложно, но можно перетерпеть. А дальше... жертва получает шанс отступить, и тогда обоюдовыгодный секс может попросту превратиться в изнасилование – как-никак, желание партнера, применившего на своей жертве эту ядовитую дрянь, уже ничто не способно отменить. Но существовала иная возможность – жертва признавала себя побежденной, отдавалась целиком и полностью, а потом – просто получала заслуженный кайф...
Неджи выбрал второй вариант. Теперь он понимал – останавливаться поздно, разум уже был сожжен, а значит – путей отступления не было, нет и не будет.
А потому - он лишь выгнулся еще сильнее. И судорожно вздохнул...
Киба переместился по столу, быстро и плавно, уповая лишь на то, что мебель у них в доме крепкая, не подверженная проломам. Одну ладонь положил своему двойнику на лицо, принудив его откинуться назад, пальцы другой руки уже скользнули по обнаженной коже Неджи. Еще секунда – и парень опустился над Хьюгой, оседлав его живот и расположившись к Акамару спиной. Он выбрал для себя самую сложную роль – превосходно зная, что сумеет выполнить ее с блеском.
- Вот та-а-ак... – Киба прогнулся в пояснице, упираясь коленями и ступнями в стол. Пятки оказались прижаты к бедрам, мышцы – до предела напряжены, но еще секунда – и парень расслабился, освобождая и раскрепощая мускулатуру ректума. Мягче, спокойней, вдох, короткий выдох – и снова вдох... Киба опустился на член Неджи, срывая с его губ глухой удовлетворенный стон, всем телом ощущая его возбуждение и желая раскрасить сплошную боль, которую ощущал недавний девственник, с теплые, терпкие и сладкие, словно мед, тона...
Инузука напрягся на мгновение, а после – опустился еще ниже, вбирая в себя чужую плоть до предела, выгибаясь и постанывая, когда растянутые мускулы отзывались глухим и неуверенным намеком на боль, а давление на простату становилось приятным до темноты в глазах. Болезненная волна удовольствия уже поднималась изнутри, грозя вот-вот поглотить разгоряченное тело, и Киба мягко двинул бедрами, ощущая, как трепещет под ним тело Неджи. Двойное воздействие, удвоенный контакт – он брал и его брали... Хьюга был растянут между двумя обезумевшими животными, но если движения одного приносили лишь боль и вкладывали напряжение в каждый его мускул, то тело другого было горячим и тесным изнутри, и каждое его движение швыряло Неджи еще на ступень вверх и вперед, к безумному и сладкому, такому близкому, но все еще недосягаемому пределу...
Это был первый опыт светлоглазого шиноби, слишком яркий, неожиданный и болезненно-сладкий, чтобы его когда-нибудь можно было забыть... И пусть Киба добился своего обманом, но Хьюга уже не жалел... Он лишь отдавался мягким теплым рукам и ритмичным движениям двух гибких тел, стонал и запрокидывал голову, скользя ладонями по гладкому, подтянутому животу того из двойников, который опустился на него сверху, цепляя его возбуждение мягкими подушечками пальцев, лаская и неосознанно дразня... А Киба в ответ лишь выгибался с диким урчанием, подаваясь бедрами вперед, и откидывался спиной на грудь Акамару. Дикий и страстный клубок... Море потраченных впустую слов, сожженных нервов, пролитого пота, отчаяния, боли, страсти и наслаждения, которые плескались у них в глазах... Все это было не зря, и последний стон – один на троих, горячий, безумный – был долгим и сладким, словно теплый след от выпитого недавно чая, слизанный с обожженных в припадке экстаза губ.
Мир начался и завершился в одной единственной ослепительной точке, сверхновой, вспыхнувшей в мозгу. И пала тьма.
Не та ледяная, промозглая, которая бывает ночью – такую тьму Киба не любил.
Напротив – это была размеренная, уютная и бесконечная темнота. Та, которая приносит долгожданное упоение в истерзанное ласками тело...
- Ками-сама... я отдался отпрыску клана Инузука...
Они лежали на кровати – без одежды и без сил. Только блеск в глазах все еще сохранился - мягкий и вкрадчивый, удивительно оживленный блеск.
Киба и Неджи. Лицом друг к другу, соприкасаясь животами, переплетя пальцы рук. Это было абсурдно и сладко...
Им обоим было на удивление хорошо.
- А я совратил одного из наследников могущественного клана Хьюга. Ну разве я не молодец?
Киба захохотал, весело и заливисто, а Неджи лишь покосился на него с легким неодобрением, а после – усмехнулся краем губ.
- Будь ты проклят, Инузука...
- Ты что, недоволен? – Киба потянулся вперед и коснулся губами его губ.
- Мне было больно, - Неджи прикрыл на мгновение глаза и внезапно остро ощутил точки, в которых их тела соприкасались. Еще мгновение – и он метнул в направлении Кибы злой взгляд:
- Ксо... то, что я чувствую сейчас...
- ... напоминает то, что ты изначально почувствовал под действием споенного тебе зелья?
- Ты знаешь?..
- Я чувствую. Твое возбуждение. И новый жар, зарождающийся тут, - тонкие пальцы Кибы прикоснулись к губам партнера, - тут, - опустились в область сердца, - и тут.
Короткое рваное прикосновение – и ладонь Инузуки скользнула Неджи в пах, заставив беднягу изогнуться в новой сладкой муке.
- Снова...
- Сто-о-оп!
Голос, внезапно донесшийся от окна, резанул слух и намотал нервы, словно волосы, на кулак. Неджи вздрогнул, краска бросилась ему в лицо, однако Киба даже не шевельнулся.
- Шикамару... ты все-таки пришел...
Он сидел в оконном проеме – расслабленный и самоуверенный. И спокойный, словно бог.
Неджи яростно вскрикнул, приподнимаясь на локтях:
- Ты...
- Расслабься, я ничего не видел, - Шикамару изумленно вскинул бровь. – Киба, можно одолжить у тебя Акамару во временное пользование?..
Инузука знал, что случится нечто подобное. Неджи активировал бьякуган, и попался в сети пьянящего яда раньше времени, но теперь срок, отпущенный Шикамару, тоже истек. И он решил не мучиться, а решить проблему ОЧЕНЬ просто.
- Так что?..
- Бери. Я вкачал в него столько чакры, что бедняга лишится человеческого облика только спустя несколько часов.
Акамару, который до этого момента смирно лежал, разметавшись по ковру, выгнулся и вздрогнул, а Шикамару лишь усмехнулся – он знал, что это тело всегда жаждет ласк.
Мягкое скользящее прикосновение, ладони по отведенному в строну бедру... Полузверь застонал и дернулся, но все же покорно перевернулся на живот.
- Что... они...
- Шика ведь сказал уже – расслабься, Неджи! – Киба весело ухмыльнулся и прикоснулся губами ко впадинке меж его ключиц. – Они – сами по себе, мы – сами по себе... Шикамару всего лишь хочет удовлетворить похоть, нагнанную той ядовитой дрянью, которую он выпил вместе с тобой.
А потом – Инузука навис над своей жертвой и мягко, протяжно то ли простонал, то ли вздохнул, потому что внизу живота уже снова собирались воедино обжигающие, раздирающие тело изнутри иглы, а похотливый огонек пылал в глубине глаз.
Из другого угла комнаты уже раздался короткий хриплый стон – Шикамару брал получеловека-полузверя, оставляя синяки на бархатистой коже бедер, грубо и быстро натягивал его на себя, с каждым движением ускоряя темп, надавливал на легковозбудимые точки гибкого тела, вьющегося у него в руках, кусал гладкое загорелое плечо и порыкивал от безумной, сладострастной, садистской злости. Он ни разу не позволял себе подобной грубости с настоящим Кибой, но теперь ему принадлежал зверь – а животное, пусть даже в человеческом облике, многое может снести... И Шикамару распоряжался тем, что было отдано ему Инузукой, брал то, что имел полное право взять, вторгался в чужое тело, не заботясь об ощущениях партнера и позволяя себе эдакую шалость – хотя бы ненадолго забыть обо всем и заботиться только о себе... А полузверь скулил и извивался под ним, рвался из рук и стонал от изнеможения, страсти и боли... Они стоили друг друга. И каждый получил то, что желал обрести.
Шикамару – покорную марионетку, игрушку, способную его удовлетворить и избавить от власти проклятого возбуждающего яда. Акамару – властного и грубого хозяина, сумевшего затронуть те струны звериной души, до которых не дотягивался более мягкий и осторожный со своим двойником Киба.
А Неджи, который смущался при первых их стонах, вздрагивал и старательно отводил глаза, уже плюнул на все, и таял под новой волной проснувшихся ярких и безумных чувств, захлебывался в прикосновениях, которыми изводил его Инузука...
- Черт подери, опять, опять...
- Но ведь тебе нравится?..
- Да... Я не могу, Киба!.. Это...
Они упивались друг другом и получали сладкое блаженство взамен, трепетали – оба, словно в первый раз – хотя тогда, под действием наркотика, все было иначе. А после – Киба развел коленом бедра партнера и, сцепив зубы, коротко простонал:
- Дашь?..
«Силой – не буду»...
Он знал, что для тела Неджи, измученного всего час тому назад, это будет слишком. Вчерашний девственник, он все еще не был растянут настолько, что бы позволить себе второе сношение подряд. Но Кибе было плевать... Он лишь хотел добиться своего, жаждал этого остро и бесконечно... Лишь бы только Неджи добровольно раздвинул для него ноги и позволил... позволил...
- Бери.
Губы к губам, тело к телу...
- Бери...
Мир вспыхнул, словно феникс, возродившийся из пепла. Восстал, заискрил - и умер вновь.
Остались только они.
Вдвоем, на весь мир.
И теперь им не было одиноко...
Фанфик добавлен 18.03.2011 |
5550
0
