Как будет угодно графу. Глава 15
Глава пятнадцатая
- Выкладывай, Итачи.
На улице снова зарядил дождь. Самый мерзкий из всех видов дождей, на вкус Дейдары – мелкий и затяжной, моросящий, не прекращающийся часами. Весна только-только разменяла своё календарное время, поэтому вода лилась прямо на не растаявший ещё снег. В климатических условиях Трансильвании дождь не был редким явлением, но чтобы в начале марта…
Мерзостная погода как нельзя лучше соответствовала тому сумрачному и угрюмому настроению, которое воцарилось в гостиной. Не помогал развеять холод даже заново растопленный камин.
Сасори стоял спиной ко всем присутствующим, вперив остановившийся взгляд в пляшущие дикий танец языки пламени. Его фигура на фоне яркого огня казалась заполненной первозданной и незамутнённой чернотой, что тоже не добавляло оптимизма.
На этот своеобразный «совет» собрались все вампиры, проживающие в замке. Насколько понимал Дейдара, положение их было незавидным, а для кое-кого – даже опасным для жизни. Итачи в кои-то веки выглядел серьёзным и собранным – и куда только пропала его обычная вежливая улыбка, не обещавшая ничего, но странным образом располагавшая к себе? Судя по всему, из всех присутствующих он больше всех понимал серьёзность сложившейся ситуации, поэтому Дей старался прислушиваться к его репликам, краем уха ловя вопросы Сасори. Саске, как всегда, помалкивал, тенью стоя неподалёку от брата и не сводя с него настороженных глаз. Даже ёршик волос на его голове будто вопрошающе топорщился. Троица графских подопечных избрала тактику юноши, тоже не вмешиваясь в разговор. Только Гаара время от времени стрелял в сторону Дейдары взглядом, похоже, выражая в себе их общее удивление по поводу внезапного вступления парня в ряды Детей Ночи.
- Не сказал бы, что Орочимару сделал неожиданный ход. Скорее, этого от него и нужно было ожидать… Но всё случилось как-то слишком быстро. Прошло всего чуть больше двух дней, а результат уже налицо.
- Кто известил?
- Мадара прислал одного из своих вампиров с сообщением. Фактически сразу после решения Совета удовлетворить притязания Змея. Сасори… Хочешь ты этого или нет, но ты должен чем-то ответить. Время бегства прошло. Признай это.
- Я понимаю, - медленно проговорил Акасуна, не оборачиваясь на собеседника. – Я не собираюсь бежать.
- Хотя бы из-за того, что тогда тебя сочтут загнанной крысой и будут преследовать все сородичи, - вставил своё слово Саске.
- Почему? – поинтересовался Дейдара у Итачи.
- Правила, – пожал плечами старший Учиха. Он не перемолвился и словечком с юношей после памятного разговора, даже не поинтересовался ехидненько о перебитой переносице. Только лёгкое одобрение в его чёрных глазах говорило парню, что, так или иначе, результатом своей экзекуции он был доволен. В общем, между ними образовалось эдакое безмолвное соглашение не вспоминать об инциденте и тем более не говорить о нём самому виновнику инцидента. Конфликт исчерпал себя, когда Дейдара смог перешагнуть через себя и заставил сделать то же самое своего хозяина. – Брошенный вызов нельзя отклонить, как бы сильно ни хотелось. Только вызывающий может забрать его обратно. Но Орочимару никогда этого не сделает. Он показал нам, что собирается идти до конца, потому что исход вызова всегда неизменен, варианты невозможны.
- Поединок, - добавил Сасори со своего места. Огонь потрескивал, с жадностью пожирая поленья, поэтому и без того тихий голос вампира почти совсем заглушался, - всегда заканчивается гибелью одного из сражающихся. Простенькая арифметика: либо устранить противника, либо быть убитым самому, тогда притязания просто исчезают вместе с бросившим Вызов. Все довольны.
- Каковы условия? – задал очередной вопрос Дей, чувствуя, как внутри всё смерзается. Он не сомневался в силе своего господина, хоть и не знал всех его возможностей, хоть его противник тоже был вампиром… Но что-то не давало покоя юноше. Что-то ужасно неправильное, что подтачивало уверенность с остервенением оголодавшего после зимы червя, увидевшего свежий лист и начавшего его с удовольствием пожирать. – Я имею в виду правила, выбор оружия и так далее… - Он запнулся, перестав перечислять, когда увидел обращённые на него глаза Сасори. В них было лёгкое удивление пополам с такой горькой насмешкой, что парню стало жутко.
- О чём ты, новорождённый птенчик? Нет никаких правил. Только цель – убить противника. Каким способом ты это сделаешь – не имеет значения.
- Но ведь это будет в высшей степени неравный бой, - тихо заметил Гаара. Темари и Канкуро согласно закивали, выражая согласие со словами младшего братишки. – Настолько явная разница в силе и возможностях… и Совет всё равно позволил? Несправедливость просто чудовищная.
- Постойте, - прервал Дейдара. Червь сомнения будто увеличился в размерах и теперь скалился на него метровыми зубищами. – Почему вы так быстро списали Сасори со счетов? Бой ещё не начался, а вы его уже хороните! Где ваша вера, ваша надежда на лучшее, в конце концов? Да и, если подумать логически, то Сасори в гораздо более выгодном положении!
- Я догадываюсь, куда ты клонишь. – Акасуна сумрачно посмотрел на подопечного. – Мне лестно слышать, что ты так высоко ставишь мои способности. Но в данном случае моя сила играет последнюю роль. Не мерь поединок вампиров человеческими мерками, Дейдара. Ничего общего ты не обнаружишь. Если бы мы с Орочимару были людьми, то можно было бы гадать, что одержит верх – молодость или опыт. Но в нашем случае роль играет только опыт. Змей так же ловок, как я, так же быстр, так же молод. Но вот опыта у него на порядок больше. И уже только это подводит черту под моей жизнью.
На Тсукури словно кирпич сверху упал – его почти пригвоздило к полу такое заявление.
- И… у поединка когда-нибудь был другой исход?
Итачи чуть поморщился, вспоминая:
- Да случаев пять, вроде бы… Сам я на них не присутствовал – нас с Саске тогда ещё в задумке не было, как и наших прапрабабушек и прапрадедушек. Седая древность, можно сказать.
- Но ведь это много!
- Учитывая, что на всех пяти участвовали одни и те же вампиры, нет, – усмехнулся Итачи. – Последний, пятый поединок, наконец, внушил им, что друг друга они не победят. Схватись они сейчас, я уверен, опять не было бы никакого толкового результата. Вампиры невероятно терпеливые существа, но, простите, несколько веков грызни достали даже их. Со временем все претензии испарились. Посмотришь сейчас на них – и клыки сводит то ли от смеха, то ли от удивления. Кстати, с одним из них ты имел удовольствие общаться. И неплохо так общаться, как он мне сказал.
Дей завис на пару секунд, перечисляя в уме всех знакомых ему вампиров, а потом его озарило:
- Мадара?!
- Кто же ещё? Кровь Учиха всегда была горячей даже после смерти.
- Он не показался мне особо вспыльчивым.
- Ещё бы, ему за тысячу перевалило. Мне рассказывали самые старые вампиры Совета, каким он был диким и необузданным – самому до сих пор не верится. Представить, что Мадара – Мадара! – теряет над собой контроль и кричит, что разорвёт идиота врага на сотню маленьких идиотиков, – в принципе сложновато. А уж то, что этот враг до сих пор живёт и здравствует, да к тому же в непосредственной близости от Мадары - вообще нереально. Но тем не менее так и есть.
- Вся эта ненависть-любовь до жути напоминает мне сегодняшнюю историю, - съехидничал Сасори, и все в гостиной засмеялись – нервно и коротко, но всё-таки развеивая слегка мрачную атмосферу безысходности. Дейдара лишь надеялся, что Акасуна сейчас не воспринимает их веселье как последнее в своей жизни.
- Начали мной - закончили прародителем клана Учиха, – отсмеявшись, сказал граф. – Кстати, что он сам по этому поводу думает, Итачи?
- Кто знает? – пожал плечами вампир. – Мне он ничего не говорил, а понять я его не могу даже спустя столько лет. Он странный, у него какие-то свои пути и свои цели, о которых он никогда никому не сообщает. По крайней мере, удивления от заявления Орочимару Мадара никак не показал – не знаю уж: из-за того, что он предвидел такой исход событий, или просто потому, что не привык показывать свои эмоции.
- Поединок состоится через неделю, - задумчиво протянул Сасори. – Старейшины не боятся, что я могу дать дёру за это время?
- Скорее, они надеются на твой здравый смысл.
Вампир хмыкнул:
- Какой смысл? Здравости мне уже много времени не хватает. Ты что-то не договариваешь, Учиха.
Итачи переглянулся с Саске. Младший брат легонько кивнул и сказал:
- Орочимару потребовал ещё кое-что.
Дейдара внутренне напрягся, ожидая чего угодно – такой противник, как Змей, мог подстроить такую жестокую подлянку, что это сделает участие Сасори в Вызове стопроцентным.
- Если ты попытаешься увильнуть от схватки, - голос Итачи вдруг стал скрипучим, словно ему было сложно говорить, - то Дейдара, Гаара, Темари и Канкуро перейдут в служение Орочимару.
Акасуна смерил его диким взглядом.
- И… Саске тоже. – Старшего Учиху слегка передёрнуло. Сейчас он более всего напоминал нахохлившегося от дождя старого ворона, побитого ветрами и градом.
«Он тоже боится исхода этого боя», - отметил про себя Дей. Юноша чувствовал странное спокойствие, хоть услышанное и повергало шок. Вообще, было странно стоять сейчас в этом небольшом кружке «товарищей по несчастью», из которых один стал ему особенно дорог… Неделя. Одна неделя на то, чтобы собраться с мыслями, силами, прояснить всё до конца, иначе (Дейдара старался об этом не думать) другого шанса может и не быть. Его безмерно пугала перспектива оказаться в лапах Орочимару, как и остальных, судя по их растерянным лицам. Сейчас их судьбы зависели от Сасори, только от него одного. Дейдара очень хотел верить, что такая ответственность не добьёт вампира окончательно. Он хотел верить в счастливый исход поединка.
Хотел… но не мог.
- А при чём здесь Саске? – удивился граф, от изумления даже на минуту обретя дар речи.
Младший Учиха мрачно посмотрел на вампира исподлобья:
- Да потому что Орочимару рассказал Совету о ваших опытах над обращением.
- O, Ками-сама… Но как он узнал?!
- Контроль, - догадался Дей, и все повернулись к нему. Тот немного стушевался от всеобщего внимания, но всё равно закончил свою догадку. – На балу Змей укусил меня, а позже взял под контроль и заставил прочитать…
- …мои записи, - обречённо подхватил Сасори, качая головой. Он вплёл пальцы в волосы диким, судорожным движением: - Чёрт меня дёрнул записывать эти бредни… Итачи, я бесконечно виноват перед тобой.
- Как чувствовал, что надо было раньше свернуть этому гаду шею. – Голос Итачи неожиданно громко раздался в гостиной. Учиха свирепо сверлил взглядом пространство перед собой, будто видел там что-то донельзя мерзкое и что-то, что невыносимо, до дрожи в коленях хочется убить. – Размазал бы по стене этого выродка.
- Что толку сейчас жалеть, аники, - тихо произнёс Саске, придерживая брата за локоть. Дейдара с удивлением отметил, как смягчились черты лица младшего брата Итачи – юноша стал каким-то более тёплым и живым. Так необычно было наблюдать за проявлением его любви, пусть и такой малозаметной. Дей никогда бы не подумал, что холодные чёрные глаза Саске могут быть такими человечными. Стоило только чуть приподняться сурово сжатым уголкам губ, чуть больше раскрыться глазам – и вот уже перед вами любящий брат. Пусть и не по-братски любящий, но это неважно. – Не вини себя. Не ты, так кто-нибудь другой встретился бы на пути Сасори. А Орочимару просто хочет досадить тебе через меня.
- Я знаю, маленький мой, знаю… - устало вздохнул Итачи, беря себя в руки. Потом оглядел стоящих перед ним вампиров и произнёс: - Прошу прощения за этот небольшой концерт.
- Если б не видел твоих воспоминаний, не поверил бы в это представление, - тихо хмыкнул Акасуна, вернув на лицо маску ледяного спокойствия. Дейдара пристально посмотрел на него – Сасори выдержал взгляд, чуть усмехнувшись, как обычно, с долей издевочки. Тоже решил взять себя в руки, и так уже слишком явно показал своё состояние.
- Думаю, пора расходиться, - произнёс Тсукури нарочито бодрым тоном. – Нам всем нужно обмозговать все подробности самостоятельно, наедине с самим собой.
«Пожалуйста, ну, пожалуйста, поймите меня и уйдите. На охоту, погулять, потрахаться - что угодно, только уйдите. Мне нужно поговорить с ним без прицела посторонних глаз».
Перед тем, как уйти, Саске обернулся и вдруг подмигнул – проказливо и по-детски.
- Сасори. Скажи мне откровенно: чего ты ждёшь от поединка? Очень тебя прошу, ответь честно. – Дейдара встал рядом с графом, скрестив руки на груди. Внимание Акасуны занимала картина на стене – та самая, которую ему недавно передал Сай. Радостное, залитое солнцем поле на холсте дичайшим образом не сочеталось с всеобщим настроением, оттягивая на себя негатив – а потому вид пейзажа не вызывал раздражения, даже, наоборот, успокаивал.
Юноша покосился на хозяина – тот продолжал безотрывно смотреть на картину, только губы его едва заметно шевелились. Если бы Тсукури не знал, что граф – вампир, то он подумал бы, что Сасори шепчет украдкой какую-нибудь молитву.
Дейдара с досадой вздохнул, затем встал перед Акасуной, дерзко вперив него яростную сталь своих глаз. Потом вдруг обхватил ладонями его лицо (выражение которого мгновенно изменилось с апатичного на удивлённое) и прижался лбом к его лбу. Парень с трудом мог выдержать взгляд вампира – не потому, что сказывались человеческие страхи, а просто от неудобного положения. Хотелось постоянно косить в сторону, но юноша упрямо не выпускал из поля зрения чужие зрачки, как будто это гарантировало внимание и понимание собеседника. Благо вампир пока и не думал вырываться.
- Сасори, я теперь тоже вампир. И ладно бы я был каким-нибудь третьесортным слугой – тогда я был бы не вправе ничего с тебя требовать. Чёрт побери, я твой подопечный, и я имею право знать, что ты о сложившейся ситуации думаешь, что планируешь предпринять! Оставим даже то, что я просто-напросто волнуюсь за тебя – от исхода поединка зависит моя судьба! И я не хочу бросать кости наугад, ожидая пресловутых «шестёрок»!
- Дейдара, - граф остался невозмутим, - тебе никогда не говорили, что иногда человеку нужно время, чтобы обдумать ответ?
- Ты не человек, - упрямо тряхнул чёлкой юноша, - и мне такого не говорили.
- Никогда не поверю.
- И правильно. К тому же ты уклоняешься от темы, причём внаглую, надеясь, что я не замечу.
- Ну каюсь, каюсь. – Ладони Сасори накрыли запястья Дейдары, будто собираясь отвести его руки от своего лица, но на полпути передумав. Вампир, не сдержавшись, слегка дольше, чем допускается, поглаживал цепкие пальцы, вцепившиеся частично и в огненные вихры. – Что я думаю? Думаю, что наше положение безнадёжное и пора копать себе могилу, которая нас уже слишком долго ждёт. Пора насытить её раззявленную пасть.
- Ты серьёзно? – обалдел Дей.
- Подумай сам. Что я могу против вампира, который старше меня на добрую сотню лет? Что я могу против собственного хозяина? Конечно, есть надежда на связь с Итачи, но я ведь никогда не оказывался так близко от настоящего хозяина. Бал не считается – тогда я был относительно спокоен. Но крепость уз напрямую зависит от эмоционального состояния. И я… я не смогу сохранять спокойствие, если что-то случится.
- Что-то непредвиденное? – задумчиво протянул юноша, соображая. – Ты боишься, что Орочимару вздумает давить на тебя психологически?
- Я уверен, что этим он будет пользоваться в первую очередь, часто и с удовольствием.
- Ты осведомлён, знаешь, что от него можно ожидать, и не уверен в себе? По мне, так неизвестность пугает гораздо сильнее.
- Как бы я ни готовился, никогда не смогу предположить, что он мне скажет. Змей отлично умеет вводить собеседника в ступор, подсекать одной меткой, ядовитой фразой. Это то, на что я всегда ведусь и против чего абсолютно бессилен, как только что вылупившийся из яйца птенчик.
Дейдара нахмурился и вытащил ладони из-под «опеки» Сасори. Вид у него был разочарованный.
- Я не верю ни единому твоему слову.
Вампир пожал плечами:
- Это твоё дело.
- Ты не можешь быть таким. Ты не имеешь права вести себя так.
- Из чего такие выводы?
- Разве можно так быстро сдаваться? – ответил вопросом на вопрос Дей.
- Быстро? – усмехнулся Сасори. – Ты, верно, забываешь, сколько мне лет и сколько времени я боролся со своими страхами. Я устал, понимаешь? Я устал бороться.
- Именно сейчас, когда от твоих действий стала зависеть судьба других, ты вдруг резко сдал назад. Полезное свойство, ничего не скажешь.
В голосе юноши сквозило неприкрытое презрение, настолько ядовитое, что это неслабо задело графа. Он передёрнул плечами, и даже этот обычный жест был наполнен скрытым раздражением.
- Не всё бывает по-нашему, Дейдара. Перестань уже рассуждать как ребёнок и посмотри правде в глаза. Ты уже не человек и должен учиться думать по-другому. После поединка попытайтесь сбежать и держитесь Саске – он самый старший среди вас.
- Ты предлагаешь нам бежать? – опешил юный вампир, понимая, что всё намного хуже, чем он предполагал. Он смотрел на Сасори и отчаянно желал открыть глаза и проснуться. Неужели сейчас перед ним тот самый беспощадный и кровожадный хозяин, который ввергал его в ужас одним взглядом своих дьявольских глаз? Дейдара вдруг понял, что Акасуна словно и не взрослел никогда, навеки застряв в том возрасте, когда Орочимару надругался над его телом и душой. Из года в год исправно лелеемые страхи законсервировали его личность. Ужас, омерзение, сломленность – всё это не сошло на нет, даже не уменьшилось, а только возросло до огромных размеров.
- Не смейте даже думать о том, чтобы покориться решению Совета – Змей изничтожит вас, доведёт до животного состояния в ближайшие месяцы. Он задавит само ваше «я», заставит молить о пощаде, захлёбываясь собственной кровью. Но ты сам видел, на что этот выродок способен…
Звонкая пощёчина прервала речь Сасори. Тот ошалело посмотрел на взбешённого Дейдару, слегка коснулся рукой бледной кожи, на которой проступал красный отпечаток пятерни.
- Что это было? – тихим, злым тоном поинтересовался вампир. Его зрачки резко расширились и уменьшились, разорвав на мгновение алую радужку.
- Это была оплеуха, тупой идиот! Трус и слюнтяй! – рявкнул в ответ Дей, обалдев от собственной наглости. Его колотило от ярости. – Тряпка беспомощная!
- Следи за словами, мальчишка, - зашипел Сасори.
- Не буду, пока не вобью в твою тупую голову хоть немного мозгов! Как ты смеешь пасовать в самый последний момент? У тебя есть прекрасная возможность избавиться от мучающих тебя кошмаров, а ты юлишь и уклоняешься! Триста лет коту под хвост из-за того, что ты сейчас распустил сопли и вопишь о своей беспомощности?! Хочешь, я пойду вместо тебя? Совесть позволит тебе смотреть, как убивают новорождённого? Хотя какая, к чёрту, совесть, у тебя её нет и не было!
Дейдара даже не пытался препятствовать, когда граф яростно схватил его за грудки и встряхнул, оторвав на пару сантиметров от пола. Он сдавленно рычал, обнажая клыки, словно едва держа себя в руках.
- Да, вот так ты можешь действовать! Много нужно смелости – угрожать собственному подопечному! Ты хуже шавки, которая тявкает из-под стола! Можешь прямо сейчас идти к Змею и подставлять ему свою задницу снова – лучшей участи ты всё равно не заслуживаешь.
Тсукури инстинктивно зажмурился, ожидая удара. Он был уверен, что за такие дерзкие слова его минимум исполосуют. Сасори был не той личностью, которая прощает оскорбления, даже если они нанесены близким человеком.
Но секунды летели, а наказание всё не следовало. Более того, кулаки вампира вдруг разжались, выпуская из плена ткань рубашки Дея. Юноша приоткрыл один глаз (надо сказать, не без опаски) – Акасуна печально глядел на него с такой горечью, что в горле у Дейдары что-то сжалось до боли.
- Хорошо.
- ? – недоумевал Тсукури.
- Я больше ничего не скажу тебе по поводу поединка. Ни слова до этой ночи. Считай, что ты меня убедил. – Сасори отвернулся от подопечного, явно намереваясь выйти из гостиной, но парень удержал его, положив руку на плечо.
- Погоди.
- Что тебе ещё?
- Ты вот так быстро согласился?
- А ты разве не этого добивался? – усмехнулся граф, сбрасывая руку юноши со своего плеча. Снова повернулся, но опять не сдвинулся с места – теперь обе руки Дейдары обхватили его тело. Юный вампир прижался к спине хозяина, скользнув щекой по шее, всколыхнув алые завитки волос. Пальцы судорожно впились в ткань жилета, едва ли не до треска материи. – Зачем ты сейчас это делаешь?
- Совершеннейшее дитя, а ещё меня обвиняет в этом, - шепнул парень еле слышно даже для тонкого уха вампира. – Я не хочу, чтобы ты слепо согласился со мной. Я хочу, чтобы ты поверил в себя и свои силы.
- Поздно уже стараться меня перековать.
- Никогда не поздно, - упрямо буркнул Дейдара, не выпуская Сасори из объятий. Даже если бы вампир захотел уйти, у него всё равно ничего бы не вышло. – Мы верим в тебя. Даже Саске, видя, что тебе доверяет Итачи.
- Сомневаюсь, что Итачи так уж уверен в моих силах.
- Нам ничего больше не остаётся. Я прошу тебя, пожалуйста, поверь. Если не ради себя, то ради меня.
- Наглец какой, - мурлычаще засмеялся Сасори, накрывая руки юноши своими и несильно их сжимая. – Недели не прошло, а он уже чего-то требует.
- Будь я иным, ты бы выбрал меня? – напомнил ему некий случай на балу Дейдара, нетерпеливо поцарапывая кожу хозяина. Как и в тот раз, ответа не последовало. – Перестань думать о себе, как об отдельной личности. Мы рядом с тобой, мы все верим в тебя, и, чёрт возьми, неужели ты думаешь, что, если Орочимару начнёт пересиливать тебя, мы будем просто стоять и смотреть? Мы устроим резню, бойню, всё что угодно, но вытащим твою задницу из этого месива.
- Звучит многообещающе. Надеюсь, что вместе с задницей вы вынесете и всего меня.
- Только если ты будешь хорошо себя вести, граф ты наш любимый…
- По титулу, не по характеру точно.
- Не придирайся к словам.
- А ты не перебивай меня.
В этот день Сасори впервые спал без кошмаров.
- Ну, хоть какое-то шевеление в нашем стане, - скучающе протянул Хаширама. – Я уже думал, что в ближайшие полвека не будет никаких стычек.
- Как-то слишком кровожадно для тебя, – в тон ему откликнулся сидящий на другом конце стола Мадара. Выцветший взгляд рассеянно бегал по лежащим на поверхности листкам пергамента. Давненько ему не приходилось разбирать прошения о Вызове. Кажется, за последние лет сто не было ни одного случая – вампиры не очень-то любят предъявлять соплеменникам претензии, ведь это означает, что они должны будут выложить всё по этому делу Совету. А кому понравится раскрывать свои тайны сразу четверым?
- Я просто схожу с ума от скуки. – Сенджу лениво, по-кошачьи потянулся и отодвинул от себя приличную стопку бумаги. – Всё, надоело. Эта бумажная волокита меня доконает.
- А ведь это только один Вызов. – Мадара помахал каким-то очередным листком и легко, по-мальчишески скакнул прямо на стол. – Пару веков назад такого не было. Пришёл. Посмотрел. Констатировал смерть. Ушёл. В такие моменты как никогда чувствую себя старой развалиной возрастом с египетские пирамиды.
- Ну-ну, старичок, - подавил смешок Хаширама, глядя, как «старичок» чуть ли не порхает по поверхности стола. Туда-сюда, туда-сюда. Чёрные, вечно взлохмаченные, длинные волосы роскошным шлейфом следуют за хозяином. Сенджу помнил, как вампир однажды сильно психанул и обкорнался начисто, причём сделал это криво и неаккуратно, использовав в качестве цирюльника собственную катану. Потом он жалел о своём решении, но недолго – до тех пор, пока волосы не отросли снова, причём совершили они свой подвиг за полчаса. Порою Хаширама искренне благодарил неизвестно кого за ускоренную регенерацию, распространившуюся даже на такую вещь, как волосяной покров – лохмы Мадары были слишком большим сокровищем, чтобы вот так из-за минутной вспышки их лишиться. - Слезь со стола. Устроил тут танцы.
- Ты ску-у-учный, дружище, - бросил в его сторону упрямый Учиха, продолжая пританцовывать на столе, как на сцене. Зрелище плавных и отточенных движений завораживало – стол, судя по звукам, явно противился своей участи, то и дело выдавал скрипы разной степени тональности. – А я бы с удовольствием бросил бы тебе вызов, знаешь?
- Ещё бы не знать. Все предыдущие исходили от тебя.
- Мог бы хоть раз поддаться, редиска! – Мадара остановился прямо перед Хаширамой, упёр кулаки в бока и наклонился. Длинные, неаккуратно лежащие пряди угольно-чёрных волос свисли по бокам шеи, почти касаясь лица сидящего вампира. – Великовозрастный дурак.
- Заносчивая тварь, – не остался в долгу Сенджу, расплываясь в улыбке, выглядевшей удивительно добродушной, несмотря на свою клыкастость. В усталых глазах Учихи светился отголосок того огонька, который помнил Хаширама. Этот огонёк стал очень редким гостем в адски чернющих очах Мадары, поэтому вампир был всегда очень рад, когда замечал его лукавое подмигивание из-под угольных ресниц. Он чуть привстал, собираясь притянуть строптивого до чёртиков Учиху к себе, но тот вдруг приложил тонкую холодную ладонь к губам Сенджу и гаденько-гаденько усмехнулся:
- Сначала дела. – Он махнул до сих пор зажатым в кулаке листком.
- Поганец, - нежно ответил Хаширама в ухмыляющуюся физиономию и рухнул обратно на стул. – Ну ладно, что там?
- В следующий раз будешь слушать, а не делать вид, что слушаешь. Повторять я не собираюсь, понятно?
- Да-да, конечно, - соврал Сенджу, который во время приёма Орочимару думал о чём-то своём и пропустил все детали мимо ушей.
- Ну так вот. В чём, собственно, суть. – Мадара, которому, по-видимому, надоело приплясывать, шмякнулся седалищем о поверхность стола, а потом и вовсе разлёгся на нём, так, что мог при желании заглянуть в лицо собеседнику: - Змей бросил Вызов Сасори.
- Это который Скорпион? Рыжий такой? – Хаширама скользил по лицу Учихи задумчивым взглядом. Вампир не особо разбирался в чужой красоте, и, хоть он и знал, что многие считают его строптивого коллегу чарующе прекрасным, сам он не мог сказать того же. У Мадары были слишком резкие черты лица, почти хищные, губы частенько капризно и неприятно кривились. Сам прародитель некогда великого и большого клана будто состоял из одних углов, ломаных и скрученных линий – тонкий и как бы ломкий, но прочный как сталь его любимых японских мечей. Буйная грива чёрных волос могла бы быть и чуточку помягче – тогда бы не пришлось рвать колтуны зубьями гребня. А ещё Мадара никогда не улыбался искренне. И выражение его глаз не менялось никогда.
- Ну да. Эй, ты меня не слушаешь опять! – Учиха фамильярно щёлкнул Хашираму по носу, прекрасно зная, что ему ничего за это не будет. – Так вот. Через неделю состоится поединок, на котором Орочимару убьёт своего обращённого.
- Быстро ты решил, кому откинуться, - хмыкнул Сенджу. Собеседник посмотрел на него, как на идиота:
- Только не говори мне, что этот пацан победит собственного хозяина. Да тому ничего не стоит скрутить его элементарным подчинением и снести голову или вырвать сердце.
- Почему он тогда не сделал этого сразу, как только увидел? – задал вампир резонный вопрос. – Почему ему захотелось решить всё именно Вызовом?
Мадара поморщился:
- На балу было слишком много народу. Надо отдать должное Сасори – он далеко не глуп. Обезопасил себя отменно. Хотя вот за своей «леди» не уследил чуток…
- Это тот Дейдара, о котором ты мне рассказывал?
- Да. Забавный парнишка, будет печально, если и он ненароком погибнет.
- Я вот чего не понимаю, - Хаширама уронил подбородок на руки, так, что его лицо замерло в сантиметре от лица Мадары, - почему ты так всполошился из-за этого? Я знаю тебя уже долгое время. Ты не стал бы так волноваться только из-за того, что поцапались твои сородичи. Тебе плевать на самом деле на них всех: на Орочимару, на Сасори, на этого человека тоже. Твоя цель в этом какова? Какое очередное безумство ты задумал?
Учиха вперил в него колючий взор.
- Саске.
- О, ну вот мы и почти разобрались. У тебя едет крыша, если кто-то смеет пальчиком прикоснуться к остаткам твоего великого клана.
Руки Мадары затряслись. Он судорожным движением взлохматил волосы Хаширамы – несколько каштановых волосков прилипло к его губам, когда он вдруг яростно и быстро зашептал:
- Если Саске попадёт к этому выродку, то пропадёт с концами. Тебя никогда не настораживало то, что так долго и упорно Сасори скрывался от Орочимару, от собственного учителя? Ты вообще это заметил? Нет? А вот я следил. Акасуна безумно боится. Он не трус, предвосхищая твой вопрос – но он действительно в ужасе. Я не хочу, чтобы с Саске что-то случилось. Если Орочимару навредит ему – Итачи не останется в стороне. Чем бы всё ни закончилось, они оба пострадают. Я не хочу этого.
- Почему Саске вообще в этом замешан?
- Итачи смешал свою кровь с кровью Сасори.
- Плохо, - констатировал факт Хаширама, видя, как на дне зрачков Учихи расцветает пурпурный цветок. – Орочимару теперь имеет полное право требовать что-то с Итачи. Скверно следишь за своими отпрысками.
- Хорошо хоть не бросил вызов и ему. – Мадара прикрыл глаза, сильно зажмурился, приобретая внезапно сходство с напуганным ребёнком. – Хотя теперь судьба Саске зависит от исхода поединка Скорпиона и Змея. Вот же ползучие гады… они оба.
- Обожаю тебя такого, - выдохнул вдруг Сенджу в губы вампиру, наклонившись уже до неприличия низко. – Назови меня эгоистом, но я схожу с ума, когда ты корчишь такую жалобную рожицу.
- Хаши, прошу, не начинай сейчас…
- Назови меня так ещё раз.
- Хватит! – Мадара завертел головой, пытаясь не попасть под поцелуй Сенджу. – Вечно ты время находишь!
- Надо иногда отвлекаться от волнений, а ты давишься жалостью к себе.
- К себе? – едва не поперхнулся Учиха и даже прекратил на некоторое время свою возню.
- Ты просто боишься остаться один, поэтому и цепляешься так отчаянно за то, что ты до сих пор упорно называешь кланом. Мир не сходится на нём, Дара. В конце концов, есть я.
- Пафосный ублюдок.
- Но тебе это нравится, - улыбнулся Хаширама, прижимаясь к белой щеке Мадары. По лёгкому движению понял, что тот тоже улыбается.
- Нет.
- Ты всегда был лгунишкой, Дара. – Целомудренный и невесомый поцелуй в лоб. Учиха фыркнул, пытаясь избавиться от щекочущих прядей, когда волосы вампира упали ему на лицо.
Вдруг из-за закрытой двери раздался дикий скрежет, как будто какой-то ненормальный скрёб гигантской вилкой по начищенной тарелке не меньшего размера. Хаширама устало вздохнул, Мадара приподнялся на локтях, пытаясь разглядеть, что творится у входа.
У входа творился довольно высокий вампир с тщательно зализанными назад белоснежными волосами и широкой, слегка придурковатой улыбочкой на бледной физиономии. Глаза, скорее малиновые, чем красные, бешено и как-то опьянённо сверкали. Через левое плечо у него была перекинута довольно приличных размеров трёхлезвийная коса, самое внушительное лезвие которой и создавало этот душераздирающий скрипящий звук, волочась по выложенному плитами полу.
«О, чёрт», - отчётливо читалось в глазах обоих Старейшин.
Гость ухмыльнулся ещё шире (хотя куда уж больше) и даже раскрыл рот, собираясь что-то сказать при виде довольно недвусмысленной сцены, но Мадара оказался быстрее:
- Только попробуй как-то прокомментировать, Хидан. Никакой Какудзу потом тебя по кускам не соберёт. – Шипение вышло в высшей степени угрожающим. Ухмылка сползла с лица вампира так же быстро, как туда забралась. Альбинос прекрасно понимал, что угрозы главы Совета не пустой звук. Он даже покачнулся, будто собираясь сдать назад, но всё же остался на месте, так и не выскочив обратно за порог. Хаширама тем временем поднялся с Мадары, на котором практически успел разлечься, и с невозмутимым видом сел на стол.
- Что тебе?
- Это правда? - с жадным любопытством спросил Хидан, топчась у двери и не решаясь подойти ближе к сородичам. Те уже переступили тысячный порог своей жизни, и это делало опасным даже простое нахождение рядом с ними. Самому вампиру было около пятисот, он считался одним из старейших наравне с Орочимару и ещё примерно десяткой сородичей, но и ему не хотелось испытать на себе гнев основателей Совета.
- Что «правда»?
- Да харе уже прикалываться! Через неделю поединок? Кого? С кем? Где? Как туда добраться? А можно потом труп забрать для жертвоприношений? – Он выпаливал вопросы с такой скоростью, что даже окончания глотал. Весь его вид, донельзя всклокоченный, показывал, что вампир безмерно рад близящемуся представлению – он чуть ли не приплясывал, распространяя радостное, но какое-то болезненное воодушевление. Мадара поморщился, не скрывая своего презрения:
- Ты лучше меня знаешь, что после такого не остаётся тела, которое можно было бы забрать. А всю информацию ты и так узнал бы через пару деньков.
- А я сейчас хочу, - оскалился Хидан, стараясь, однако, чтобы оскал не вышел слишком нахальным. Это перед Какудзу он мог выпендриваться, как мог. – Мне косу заточить надо.
- Ты ею пользовался лет двести назад в последний раз, - ответил Хаширама, сдержанно складывая руки на груди. – Поединки давно перестали нарушаться. И ваше с Какудзу присутствие совершенно необязательно.
Эту оголтелую парочку в шутку называли мусорщиками – раньше их задачей было наказание нарушающих процесс поединка. Теперь, когда вампиры больше века существовали более-менее мирно, надобность в них отпала, и они не знали, чем себя занять. Если Какудзу был довольно тихим, то Хидан с трудом поддавался управлению, но, как ни странно, подчинялся своему напарнику, что не мешало ему, однако, комментировать каждое движение того в далеко не лестных выражениях.
- Щаз! Мало ли что случится!
Мадара хмыкнул – даже он не мог предвидеть, чем окончится эта стычка.
- Даже я беспокоюсь меньше тебя, нии-сан. – Саске теребил резную заколку брата, которой тот обычно скреплял свои длинные волосы. Сейчас они свободно разметались по подушке – казалось, что Итачи лежит в луже собственной чёрной крови. Младшему Учихе нравилось перебирать эти прядки, он даже иногда жалел, что не мог отрастить собственные. Интересно, а ему бы пошли такие длинные волосы?
Старший брат нарочито вздохнул – выпирающий кадык слегка дёрнулся, натягивая полупрозрачную кожу.
- Никто никогда не отнимет меня у тебя, нии-сан. Никакой Орочимару на это не способен. Да он сам сбежит от меня через пару дней.
Итачи невесело засмеялся, перевернувшись на бок и посмотрев в лицо Саске.
- Что верно, то верно, отото. Характер у тебя не сахар.
- Поэтому скажу ещё раз: успокойся. Я не пропаду. – Младший Учиха подул в лицо брату, и тот недовольно заморгал, издавая забавное фырканье.
- Как маленький, ей-богу!
- Видел бы тебя сейчас Мадара, - хихикнул Саске, приподнимаясь на локтях и корча пафосную физиономию: - «Учиха никогда не впадают в отчаяние! Учиха никогда не сдаются! Учиха никогда не разваливаются на постели в праздности!»
- Он и такое говорил? – засмеялся Итачи.
- Нет, конечно. Такие, как мы, в старческий маразм не впадают. Это так, моё профессиональное добавление. Больно уж вид у тебя траурный, нии-сан.
Вампир снова помрачнел. В такие моменты Саске почти ненавидел его – брат не имел права быть слабым. Он должен всегда быть сильным, собранным… и улыбающимся. Да, улыбающимся – обязательно и не обсуждается! И улыбаться он должен только ему. Младший Учиха был убеждён в этом так же, как в том, что его зовут Саске.
- Что тебе опять не нравится? – довольно резко произнёс он.
- Я думаю, правильно ли поступил тогда, подобрав эту четвёрку практически с улицы.
Вампир со злобой ударил кулаком по подушке, отчего швы по бокам едва не лопнули, давясь пухом и перьями. Итачи с удивлением посмотрел на брата, вдруг потерявшего над собой контроль. Саске яростно вгрызся в собственное запястье, разрывая сосуды. Кровь потекла у него по подбородку, змеясь ручейками и расписывая на белой коже диковинные узоры. Старший Учиха потянулся было к нему, но тот с диким шипением вдруг сунул разодранное запястье ему под нос:
- Видишь кровь? Видишь её, Итачи?! Чья она, скажи мне! Ну? НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! – заорал Саске так, что старший брат поспешно одёрнул руку. Такие дикие вспышки случались с ним нечасто, обычно вампир был спокоен как удав, говорить не любил и не хотел. Проявления чувств выходили вот такими вот редкими истериками. Чем была вызвана эта, Итачи искренне не понимал, и именно его непонимание бесило Саске ещё сильней. Он тряс искалеченным запястьем так, что кровь брызгала во все стороны:
- Она твоя, Итачи! Ты обратил меня, я целиком принадлежу тебе! Скажешь, не так?
- Всё верно, - отозвался удивлённый вампир.
- Ты несёшь за меня ответственность!
- Всё это я знал и без тебя. И нёс бы за тебя ответственность, даже если ты был бы обращён другим.
- Тогда какого хрена ты жалеешь о той ночи?! Ты предложил Сасори свою кровь, сам. Понимая всё и отдавая себе отчёт. А теперь жалеешь об этом? Ты, может быть, и о моём обращении сейчас жалеешь?! Откуда я знаю, что скрывается за твоей вечной безмятежной улыбкой?
- Только ты и знаешь, что скрывается за ней, - с таким холодом в голосе отозвался старший Учиха, что Саске замолк, прижав раненую руку к белой груди. Во тьме комнаты юноша белел призраком – только гневно пылающие багрянцем глаза наделяли эту совершенную статую подобием жизни. Младший осознал, что зашёл слишком далеко в своих предположениях. Итачи вылез из-под одеяла, не удостоив его даже взглядом, и подошёл к окну. Чуть отодвинул занавесь.
Робкий лунный луч засеребрил вороные пряди его волос, рассыпавшихся по точёным плечам диковинным плащом. Дождь за окном ещё продолжал лениво накрапывать, чуткий слух Саске улавливал чуть слышные постукивания маленьких капелек по стеклу.
- Нии-сан… - робко позвал вампир. Ну почему, почему он чувствует себя так, будто плюнул своему брату в душу?! Ведь он был прав? Прав, да? Братик, ну, скажи, что я был прав! Похвали меня… Не смотри так. – Прости меня. Я переборщил.
- Как я могу на тебя сердиться? – вздохнул Итачи. – Иди сюда.
Саске мгновенно вскочил на ноги и оказался рядом с братом. Забился под его руку, весь тонкий и ломкий, обманчиво хрупкий. Брат обнял его одной рукой, ладонью другой взлохматил непослушные волосы.
- Я хочу, чтобы ты запомнил кое-что, Саске. – Младший Учиха поднял голову и с облегчением увидел, что его брат снова улыбается. Улыбается ему. – Я никогда не буду жалеть о том, что обратил тебя. Я хочу, чтобы ты жил. До тех пор, пока ты не скажешь, что всё, хватит, пора на покой. Конечно, то состояние, в котором мы сейчас находимся, трудно назвать жизнью в полном смысле слова. Но всё же это лучше, чем гнить в земле. Возможно, кто-то из наших сородичей не согласен с моей позицией по этому вопросу, я почти уверен, что Сасори именно к ним и относится. И, хотя я также виноват в сложившейся ситуации, я не жалею о том, что предложил ему свою помощь. Считай мой вопрос минутной слабостью, идёт?
Саске кивнул.
- Возможно, не будь той ночи, Сасори не дожил бы до сегодняшней. Может быть, так было бы лучше, а может, и нет. Нет смысла жалеть о том, что давно совершилось и вызвало лавину. Совершилось бы другое – и лавина могла бы быть больше и разрушительней. А я… я просто не ожидал, что эта лавина затронет и тебя.
- Считай, что она коснулась тебя, а я уцепился за тебя, и мы оба оказались под ней погребены.
Минут пять они молчали, вглядываясь во тьму за окном.
- Итачи…
- М?
Робкий поцелуй в плечо – на большее не хватает роста.
- Иди спать, отото.
«… надеюсь, что ты обдумаешь моё предложение. Если тебе плевать на меня, то подумай хотя бы о брате. Я не умаляю способностей нашего воинствующего друга, но стоит смотреть правде в глаза или хотя бы стелить соломку, пока не поздно.
Когда прочтёшь письмо, уничтожь его вместе с посланником».
Итачи задумчиво смерил взглядом сидящую на окне угольную птичку. Это не был ворон – просто способности Сая почему-то не распространялись на цветные краски, поэтому все его посыльные были неизменно черны, что очень не нравилось самому художнику.
Вампир протянул руку к распахнутому окну, и пичужка вспорхнула ему на запястье, обхватив тонкую костлявую кисть мозолистыми лапками. Посмотрела на Учиху бусинками глазок, открыла клювик и вдруг в буквальном смысле стала «смываться». Чернильные капли стукались о подоконник, смешиваясь с дождём и вырисовывая даже в своём посмертии фантастические узоры.
Итачи вздохнул, тряхнул рукой, на которой остались тёмные разводы. Посмотрел на клочок бумаги, зажатый в пальцах – обтрёпанный, смятый, как будто отправитель писал второпях (об этом говорили и пара клякс в самом послании). Потом повернул голову, посмотрел вглубь комнаты: Саске безмятежно спал, обхватив себя во сне руками и поджав ноги под себя – в темноте треугольник спины казался излучающим белый свет.
Вампир поднёс письмо к трепещущему язычку пламени свечи. Бумага занялась неохотно – промокла, летя сквозь дождь и бурю. Но огонь медленно делал своё дело, пожирал одну за другой буквы, ломанные и нервные, как и тот, кто отправлял послание. На мгновение пламя вспыхнуло ярче, поглощая затейливый вензель в виде алой буквы «М».
Фанфик добавлен 06.10.2012 |
2266
Авторизируйтесь, чтобы добавить комментарий!