Каждый. Глава шестнадцатая
Глава шестнадцатая
Откройся
Откройся
— Никогда не думал, что похороню её здесь.
Ярко-красные волосы Карин невообразимо контрастируют с мертвецки бледной кожей. Сейчас она прекрасна — прекрасна так, как никогда раньше. Хината и Сакура выбрали для неё замечательное бежевое платье, они сделали ей какую-то, по мнению Хозуки, странную, но всё же красивую причёску. Они сделали всё так, как, наверное, и нужно было.
Чтобы закопать её тело в твёрдую землю, чтобы окончательно потерять её и никогда больше не видеть. Они сделали всё так, как нужно.
Огромный дуб, столь любимый умершей девушкой, всё так же занимает своё место позади светлого домика, не менее ею любимого. Теперь она всегда будет здесь. Именно здесь, под этим дубом, рядом со своим домом. Она наконец-то нашла своё место.
Хината украдкой вытирает слёзы, ни на секунду не покидая поля зрения тёмных глаз, постоянно наблюдающих за ней. Сакура, опустив ярко-зелёный взор, разглядывает свои руки и старается не думать о том, что терзало её всю ночь.
Это. Её. Вина.
Харуно поднимает взгляд и осматривает ребят. Все они грустят, все расстроены, опечалены. Все они чувствуют вину за то, что случилось, но никто не чувствует того же, что и она. Карин не закрыла собой никого из них, Карин не попала под эту чёртову пулю из-за них, Карин убил человек, хотевший убить именно Сакуру. Карин умерла из-за неё.
Её руки дрожат, когда Наруто переплетает свои пальцы с пальцами девушки. Становится спокойнее, но недостаточно. Она знает, что эти мысли ещё вернутся. Она знает, что эта бессмысленная смерть не даст ей так просто жить.
Суйгецу только сейчас понимает, что всё, что они делали, ужасно тупо. Как они вообще могли даже думать о том, что какое-то ограбление, что не под силу даже опытным преступникам, может вот так просто сойти им с рук? Как они могли думать, что всё обойдётся?
И как, чёрт возьми, они вообще могли послушать Карин?
Он плакал всю ночь. Всю ночь он выдирал на себе волосы, коря за такую глупость. Как можно было поддаться на эти мольбы умирающего?! Они могли просто отвезти её в эту дурацкую больницу, пусть бы Узумаки и поворчала немного, да пусть бы их даже всех посадили, но она была бы жива. Она была бы здесь, она бы пилила его с ужасной силой, но он мог бы слышать её голос. Он мог бы снова взять её за руку, мог бы снова смеяться над ней и её причёской. Он мог бы делать всё это без ужасного чувства вины за всё, что произошло. Он мог бы…
Но он послушал её. Единственный раз в этой жизни послушал и всю жизнь будет жалеть.
Суйгецу чувствует ладонь на своём плече. Наруто. Улыбки больше нет на его лице. Ну почему же ты больше не улыбаешься, Наруто? Карин так любила твою улыбку.
— Он улыбается так же, как и ты.
— Ты говоришь это, чтобы я не ворчала из-за того, что ты притащил к нам в дом кучку незнакомцев. Но… его улыбка мне действительно нравится. Напоминает о чём-то светлом. Тебе так не кажется?
— Мне кажется, что ты несёшь чушь. Я просто сказал, что вы хоть чем-то похожи.
Он смотрит на неё в последний раз. Последний раз видит эти волосы, эти приоткрытые губы, так и не ответившие на его никому не нужное признание. Ну и какого чёрта он раньше ей не признался? Ведь всю жизнь знал, всю жизнь утаивал это чувство, боясь невзаимности, боясь разрушить всё то, что соединяло их всю жизнь. Он боялся, он боялся всю жизнь, но теперь, когда чувства наконец нашли свой выход, кому они нужны? Кому нужно израненное, в дребезги разбитое и ноющее сердце? Кому нужен он — опустошённый, потерянный и такой жалкий?
Никому.
Как же хочется разнести здесь всё. Хочется сжечь этот дом, буквально кричащий о ней, хочется врезать этому Наруто, своей улыбкой говорящему, что всё будет хорошо. Нет, всё не будет хорошо. Её больше нет, больше нет тепла, которое она дарила, больше нет ворчливого голоса, преследующего всю жизнь, — больше нет ничего, что было бы ему действительно дорого. Он потерял её — потерял самого себя вместе с ней. Его нет. Нет больше ухмыляющегося Хозуки Суйгецу, который не побоялся прийти в грязный номер мотеля и потребовать обратно свою машину. Нет больше Хозуки Суйгецу, который познакомил их всех с Карин. Нет больше того парня, своими руками разрушившего собственную жизнь. Есть только потерянный человек, абсолютно не знающий, что делать дальше. Абсолютно не знающий, как жить, потеряв всё, что когда-либо имел.
Раз. Два. Три. Её тело засыпают землёй.
Раз. Два. Три. Никто из них больше никогда не увидит её.
Раз. Два. Три. Боль будет преследовать всю жизнь, напоминая об этом дне.
Ну вот и всё. Эта картина свежевырытой земли вечно будет стоять перед его глазами, как и слабо улыбающееся, бледное лицо, не успевшее сказать кучу нужных слов.
Они все молчат. Почему они все молчат?
— Ну и что теперь делать? — Хозуки поворачивается в их сторону и смотрит так, будто все они — совершившие пакость дети, а он — рассерженный отец. — Что делать?!
— Суйгецу, давай вернёмся в дом и там всё обговорим, — несмело предлагает Хината, с грустью глядя на него.
— Я не хочу идти в дом, — отрезает парень. — Какого чёрта мне там делать?!
— Но… это ведь твой дом, — удивлённо возражает Хьюга. — Ну же, пойдём.
— Я не пойду! — взрывается Хозуки. — Это был наш дом! Мой и Карин! Теперь её нет! Что мне делать там без неё?! Что мне без неё делать?..
Хината растерянно глядит на него, не представляя, как может помочь. Она лишь тихонько подходит поближе, берёт его под руку и не спеша ведёт в дом. Там тепло. Там будет легче.
— Всё будет хорошо, — шепчет девушка, пока остальные тупо плетутся за ними, также не представляя, что делать дальше. Парень отрицательно мотает головой. — Я знаю, что тебе делать. — Она даже еле заметно улыбается, пытаясь приободрить его. — Правда, я не знаю, насколько велика возможность осуществления моего плана, но мы можем попробовать, правда?
— Я не хочу…
— Ты попробуешь, — твёрдо заявляет Хьюга. — А что тебе остаётся?
Суйгецу бросает на неё взгляд, полный невообразимой грусти, и лишь пожимает плечами. Плевать — будь что будет.
— Ну и что ты придумала? — спрашивает он, уже входя в помещение и стараясь не обращать внимание на интерьер. Всё здесь выбирала она.
Немного посуетившись, Хината, усаживает Хозуки на диван, а сама бежит на кухню. Через какое-то время она приносит чашку успокаивающего ромашкового чая и достаёт забытый всеми белый конверт. Суйгецу непонимающе смотрит на неё. И что всё это значит?
— Здесь не только этот странный и непонятно откуда взявшийся билет, если ты об этом думаешь. К сожалению, обменять его уже нельзя, потому что это возможно только в пределах трёх часов после отправления поезда, а прошло уже больше месяца, но здесь есть и деньги. Карин посылала нас за продуктами, а я откладывала сюда всё, что оставалось. Конечно, здесь немного, но тебе хватит, чтобы уехать и остановиться где-нибудь. Как тебе такое?
— Это замечательная идея, Хината, — подаёт голос Сакура, грустно улыбаясь. Наверное, для Суйгецу действительно лучше будет уехать. Уехать и не видеть всех этих людей, принёсших в их спокойную жизнь столько боли.
— Конечно, — тут же продолжает Хьюга, — можем уехать и мы, если ты этого хочешь. Это ведь всё-таки твой дом, а мы здесь так…
— Нет, — обрывает её Хозуки. — Я не останусь здесь один. Я вообще здесь не останусь. — Поставив чашку чая на стол, он поднимается с дивана, подходит к Хинате и обнимает её. По-дружески. Вот так просто — за такую нужную и вовремя оказанную помощь. — Спасибо.
Через пару часов Суйгецу, уже собрав все необходимые вещи, стоит на пороге родного дома, надеясь, что никогда больше сюда не вернётся. Он смотрит на всех этих людей — кто знает, что будет с ними дальше? Но парень опять же надеется, что никогда больше не увидит никого из них.
— Ну, время прощаться, что ли, — неловко начинает Наруто, выходя вперёд. — Спасибо за всё, что ты сделал для нас, и…
— Пожалуйста, Наруто, — несколько притворно ухмыляется Хозуки, — давай не будем разводить сопли?
Узумаки улыбается, будто гора спала с его плеч. Может быть, Суйгецу всё-таки и не злится на них.
— Бывайте, ребята, — только и говорит парень. — Спасибо за всё и вам. Было… весело, — тихо заканчивает он. Подумав ещё с секунду, Хозуки добавляет: — И, Саске, пожалуйста… не веди себя как мудак.
Напоследок подмигнув Хьюге, Суйгецу выходит из дома и покидает их.
Покидает их навсегда.
— Даже пусто как-то, — тихо говорит Сакура, входя в бывшую комнату Карин к уже сидящей там Хинате. Брюнетка с грустью смотрит в окно, облокотившись на деревянный подоконник.
— И не говори, — отвлекается Хьюга, поворачиваясь в её сторону. — До сих пор не верится, что никого из них мы никогда больше не увидим. И вообще… нам лучше тоже не задерживаться здесь. Даже думать боюсь о том, что будет дальше.
Харуно молчит, погрузившись в свои мысли. Неужели теперь всегда будет так? Неужели они всегда будут убегать, бояться любого шороха и постоянно прятаться? Так вот как это — жить на свободе? Не этого она хотела, убегая из больницы. Не об этом рассказывала мама в своих сказках на ночь. О том, что ждёт в реальности, она даже не предупреждала. Не предупреждала о случайных смертях, о людях, покидающих и оставляющих других людей; не предупреждала о боли, которой весь реальный мир буквально захлёбывается. Она ни о чём не предупреждала!
— Хотелось бы забыть вчерашний день, сделать вид, будто его никогда не было, — так и не дождавшись ответа, шепчет Хината. — Правда…
— Что? — тут же реагирует Харуно, заметив, что Хьюга вдруг покраснела. — Что такое?
— Ничего, — отмахивается девушка. — Не думаю, что сейчас подходящее время для таких… глупостей.
— Брось! — Сакура присаживается рядом с ней. — Что случилось?
Хината молчит, с ног до головы покрываясь румянцем. Наверное, сейчас действительно не самый подходящий момент, но когда теперь он настанет? Это чувство безысходности и жуткой вины за всё, что произошло, будет преследовать их вечно. Когда же ещё делиться тайнами?
— Саске меня поцеловал.
— Да ладно?! — состряпав самую удивлённую на свете рожицу, вопрошает Харуно. Конечно, она знает, что Учиха вроде как по уши влюблён в эту девчонку, но вот только в момент вчерашних откровений он и не собирался признаваться в том, что уже успел её поцеловать. — Серьёзно, что ли?
— Угу, — кивает Хьюга, опустив взгляд. — Это было… неожиданно.
— И слюняво, наверное, — хихикает Харуно.
Хината кидает на неё жутко смущённый взгляд.
— Я рассказала тебе не для того, чтобы ты издевалась.
— А для чего ещё нужны друзья?
Они смеются. Именно в это мгновение они, кажется, забывают обо всём, что случилось в последние дни. В конце концов, они обычные подростки. Подростки, имеющие кучу проблем, но не лишённые обычных человеческих чувств. Подростки, познающие первую любовь — такое непонятное и по-странному приятное чувство.
Вечер наступает незаметно. Скудно поужинав и отметив, что завтра придётся ехать в город за продуктами — благо Суйгецу соизволил оставить им и свою машину, — всё разбредаются по комнатам. Теперь в доме пусто. Теперь не приходится спать на диване и футонах — места хватает для всех.
Сакура идёт ночевать в комнату Карин, а Наруто — в комнату Суйгецу. Пообещав Харуно скоро прийти, Хината остаётся на кухне, чтобы убрать оставшуюся посуду, когда к ней возвращается Саске, чтобы налить воды.
— Мама всегда приносила мне на ночь стакан воды, — опустив глаза, говорит Учиха. — Привычка.
— Что с ними случилось? — заглядывая ему в глаза, спрашивает девушка.
В голове его происходит немыслимая борьба. Ведь он сам вчера только признался себе, что боится потерять её, но этот чёртов защитный барьер, с годами и такими усилиями выстраиваемый им, не позволяет открыться, не хочет исчезать. Парень смотрит на неё, смотрит прямо в эти светлые и чистые глаза, как будто боясь, что она поймёт его без слов.
Нет. Ещё не время.
— Неважно, — тут же отрезает он. — Спокойной ночи.
— То есть ты будешь делать вид, что ничего не было? — отвернувшись и продолжая заниматься своими делами, как будто невзначай бормочет Хината.
— О чём ты?
— О, ты уже и не помнишь! — недовольно взмахивает руками девушка, а затем как-то обыденно пожимает плечами: — На другое я и не рассчитывала.
Ну, конечно же, он помнит. Он никогда этого не забудет.
— Окей, — только и выдаёт Саске, собираясь уже уходить, но упрямая Хьюга, похоже, и не собирается отступать:
— Может, ты ведёшь себя как полный идиот потому, что боишься впустить хоть кого-нибудь в свою жизнь? Что с тобой, чёрт возьми, случилось?! Ты же знаешь, что можешь рассказать мне!
Учиха останавливается. Конечно, он может. Давай же, Саске, просто… откройся.
Он резко поворачивается к ней лицом, попутно ставя только что взятый стакан на стол, затем приближается и снова позволяет себе прикоснуться к её губам. Он снова чувствует этот вкус, снова теряет от неё голову и… ничего не может с этим поделать.
Саске прижимает её к стене, всё ещё не отрываясь от губ, как будто отпусти он её — больше никогда не сможет прикоснуться, никогда не сможет поймать.
«Не веди себя как мудак».
Видимо, Учиха наконец-то начинает следовать чужим советам.
Фанфик добавлен 09.02.2016 |
1157
Авторизируйтесь, чтобы добавить комментарий!