Ночь длиною в вечность. Глава 5
- Ты можешь идти, - сухо бросил светловолосый мужчина, небрежно махнув рукой. – Займись чем-нибудь.
Займись чем-нибудь… Ненавижу!
Дейдара выскочил из комнаты, нарочито печатая шаг и напоследок со всей дури хлопнул дверью, да так, что на всём первом этаже стёкла в окнах жалобно зазвенели.
В груди закипала горячая давящая обида. Сам блондин считал это чувство детским, но никогда не мог с ним справиться, особенно после разговора с отцом. Как юноша ни пытался запечатать своё сердце от внешнего проникновения, защита постепенно давала слабину, покрываясь трещинами и осыпаясь. Дей зло пнул дверной косяк, но это не помогло – вдобавок стала болеть и нога. Больше всего парню сейчас хотелось закатиться под какой-нибудь камушек и мирно там сдохнуть.
Они никогда не были близки с отцом. Даже до того, как мама внезапно заболела, маленький Дейдара большую часть времени проводил либо с друзьями, целыми днями пропадая на улицах, либо у себя в детской. Старшего Тсукури он видел, только когда тому было что-то нужно лично от мальчика – на лето отправить к тётке, сбегать в конюшню и принести какую-нибудь безделушку, если слуги были заняты ещё по каким-то мелочам. Складывалось впечатление, что отец пренебрегает им или считает одной из своих бесчисленных дорогих коллекционных вещиц, которые он всегда закупал лично…
Мимо мчались кареты и прохожие. Все куда-то спешили по своим делам, серая тупая масса, выползшая погреться на весеннем солнышке. Одинаковые, как манекены, и равнодушные ко всему, кроме самих себя. Многие из них и не мечтали достичь того положения в обществе, которое имел Дей по праву своего рождения. Но эти многие были счастливее юноши, который даже в свои девятнадцать мыслил и рассуждал как ребёнок, чувствовавшего всё вокруг с искренностью малыша, впервые увидевшего снег и ощутивший приятный холодок в маленьких ладошках. Который и обиду переживал гораздо острее своих сверстников.
Ослеплённый обидой, Дейдара едва не попал под копыта пегих лошадей, везущих карету с какой-то богатенькой мымрочкой. Кони возмущённо заржали, пританцовывая на месте и обеспокоенно косясь на юношу своими чёрными бархатными глазами. Кучер смачно ругнулся, стегнув хлыстом чуть ли не в сантиметре от парня, видимо, пытаясь отпугнуть его. Тсукури злобно сплюнул, показывая своё отношение к этому простолюдину, сумевшему найти тёпленькое местечко за пазухой какого-нибудь аристократа. Из-за свински-розовых занавесочек выглянуло напудренное, почти кукольное, девичье личико. Ни грамма интеллекта.
- Молодой человек, нельзя быть таким грубым! Дамы перестанут обращать на Вас внимание! – поучительно защебетала фифа, обмахиваясь веером, словно на улице была адская жара. Девчонке не было и двадцати, а лицо уже было накрашено, как забор крестьянина. Нереально длинные ресницы не оставляли сомнения в их искусственности. Ротик маленький и розовый, хоть завязочки пришей. Глупые глазки похотливо пробегались по телу Дея, явно оценивая свои шансы.
- Я скорее с мужиком пересплю, чем запрыгну в кровать с подобной тебе! – огрызнулся Дейдара. Пока дамочка своим мозгом пыталась понять слишком сложную для неё фразу, парень успел свернуть в переулок и умчаться в сторону главной площади. Уже из-за угла он с удовольствием услышал оскорблённый визг. Настроение повысилось градуса на два.
…а потом мама умерла. Тихо и неслышно, такой же неторопливой и тихой была вся её жизнь. Она не была любимой женой – ей с детства втолковывали, что ей невероятно повезло с женихом. Тогдашний владелец имущества семьи Тсукури (дедушка Дейдары) надумал свести своего единственного сына с девочкой из простого люда. Старику уже стукало под стольник, поэтому его каприз исполнили, не говоря ни слова. Невесту, естественно, даже и не спрашивали. Семейная жизнь тянулась медленно, однообразно и скучно. Со стороны мужа не было почти никакого внимания, пока не пришло время родиться наследнику. Тогда он впервые пришёл в комнату жены, где она сидела на кровати – уставшая, ослабевшая от боли, но – счастливая. Она тихо улыбалась, держа на руках крошечного сына. Тогда отец погладил её по голове, ласково и по-собственнически, словно одну из своих кобылиц, которые удачно разрешились от бремени…
Потом она стала чахнуть, как цветок, который забыли полить и оставили в темноте. С каждым днём она становилась всё слабее и бледнее, словно за ночь теряя последние из своих малых сил. Накануне рокового дня она сама поднялась в комнатку сына, поддерживаемая двумя служанками, и поцеловала его в лобик на ночь.
Не было ни криков, ни стонов, ни прощания. Просто утром, когда Дейдара, по своему обыкновению, ворвался в её комнату и прыгнул на кровать, намереваясь разбудить, она не проснулась. На рёв мальчика прибежали слуги…
А сейчас, после трёхгодовой разлуки, отец встретил его сухим приветствием, осведомился о здоровье тётушки, о том, как прошла сделка, и отпустил сына «погулять».
Юноша всхлипнул, пытаясь разжать невидимую руку, сомкнувшуюся на горле. Слёзы не желали уходить из глаз, и поэтому Дей шёл почти вслепую, ничего не видя перед собой. Казалось, что задавленная в себе тоска по ушедшей в небытие матери, накапливающаяся целых восемь лет, вдруг решила выбраться из своей клетки наружу, чтобы окончательно уничтожить хозяина. Рука сама потянулась к шее, желая нащупать то единственное, что осталось от мамы, – её деревянный крестик.
Чтобы наткнуться на пустоту.
От удивления даже чувство обиды притухло. Никогда не расстававшийся с нехитрым украшением, Дейдара вдруг почувствовал себя брошенным, словно мать снова покинула его. Парень лихорадочно шарил у себя за пазухой, но не находил побрякушки.
«Где же… Вот чёрт!»
Последний раз крест побывал в руках у Итачи. Насколько парень помнил, вампир, атакуя, отшвырнул ненужную вещь в сторону. А где…
- Твою мать!!!
Сильный толчок опрокинул Дейдару на плиты, которыми была выложена мостовая. Ослепительно голубое небо заплясало перед глазами, выкаблучивая канкан. Тело отозвалось болью, намекая хозяину, что за два дня потрясений для здоровья вполне достаточно, причём не только для телесного, но и душевного.
- Ослеп, что ли? – в склонившемся над ним парне юноша узнал Саске Учиху.
***
Саске потирал лоб, на котором к вечеру обещала вскочить порядочная шишка. Дейдара так неожиданно выскочил из-за угла, что даже Учиха с его натренированными донельзя рефлексами не смог уклониться.
- Ослеп, что ли? – грубовато осведомился парень, осматривая блондина, сидящего на плитах с видом чугунного болванчика. Выглядел Тсукури неважно: обычно тщательно уложенные в затейливую причёску волосы разметались, шея туго замотана какими-то бинтами, глаза почему-то на мокром месте… Сейчас Дей старательно пытался утереть влагу с щёк так, чтобы Саске этого не заметил. Видимо, считал ниже своего достоинства показывать свою слабость шестнадцатилетнему мальчишке, пусть даже и члену АНБУ.
- Просто задумался, - бросил блондин, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. Голос был надтреснутым, словно от какой-то затаённой боли. Он рассеянно водил рукой по шее, будто ища что-то. Пальцы касались грубых тряпок, кое-где покрытых бурыми пятнами, похожими на… на кровь?!
- Что это у тебя? Где ты так поранился? – Саске старался не казаться слишком заинтересованным, так, вопрос на грани обычного приличия. Повреждена левая сторона. Кровь на ткани выглядит застарелой, примерно вчерашней. Но есть и свежие пятна, словно нанесённая рана не желает заживать или затягивается очень медленно. Сам Дей бледный-бледный, словно после тяжёлой и длительной болезни. Но Учихе же сегодня сказали, что парень три года провёл у тётки за городом, на природе, и сейчас, по идее, должен цвести и пахнуть.
«Только не говорите мне, что… Итачи! Ты идиот!»
Саске про себя покрывал своего бессмертного братишку всеми известными ему матами. Горка проблем, вчера вечером казавшаяся небольшой, увеличивалась с катастрофическим темпом, грозя раздавить парнишку. Видно, вампир неплохо отметил своё возвращение под родную крышу.
- Вчера ограбить пытались, кинжалом задели, - ответил Дей, не глядя на собеседника.
«Врёт!» - мгновенно определил Саске. Чёртов Итачи, даже не озаботился тем, чтобы подправить блондину память!
«Представляю, в каком смятении сейчас он находится. Сказать кому-то – не поверят, держать это в себе – тяжеловато. К ночи он станет шарахаться от каждой тени».
Учиха досадливо прикусил нижнюю губу: он разрывался между долгом службы и беспокойством за брата. По всем существующим правилам он должен был немедленно отправить Дейдару в штаб АНБУ, где его проверят специалисты-медики и определят, не находится ли юноша в стадии обращения. Сам Саске этого проверить не мог – не хватало квалификации, да и тренировался он скорее на ищейку, а в тонкостях перестройки организма просто нахватался нескольких навыков. После сообщения руководству должен был немедленно идти на место преступления и прочесать округу, чтобы знать, куда скрылся вампир, захватить подкрепление, если таковое понадобится.
Учиха действовал бы строго по правилам, если бы целью поиска не был его старший брат…
- Слушай, ты не находил крестик? Деревянный такой, маленький, – с надеждой в серо-голубых глазах обратился к нему Дей. – Я его потерял около особняка Хьюга.
Это был шанс, и Саске не мог его бессовестно упустить.
- Пошли, поищем вместе.
- Но тебе же надо в штаб, да? – удивился Дейдара такой податливости со стороны упрямого Учихи. Они никогда тесно не общались друг с другом, но Тсукури слышал (главным образом от Сакуры), что младший Учиха мало когда предлагал свою помощь кому-либо, был отрешённым и угрюмым.
- Подождут, - отрезал Саске. – Может быть, удастся узнать, куда скрылись напавшие на тебя.
«Сейчас важнее замести ваши следы. Эх, Итачи, что же ты делаешь…»
***
- Не могу найти! – в отчаянии зарычал блондин. После часового ползания на карачках по пыльной дороге недовольно ныли ноги. Солнце стояло уже довольно высоко, словно издеваясь над людишками и щедро напекая макушку. Дейдара даже удивлялся, как Учиха выдерживает такую жару со своими чёрными волосами, которые притягивали тепло как магнит, если даже светловолосый Тсукури уже был готов протянуть ноги. Саске со своим извечным выражением бесстрастного кирпича, казалось, даже не запыхался. Он с невозмутимым видом осматривал каждую из плотно подогнанных плит, зачем-то трогал их, чуть ли не зарывался взглядом в трещинки. Вообще выражал в этом нудном деле поражающую заинтересованность.
Дейдара не знал, что предпринять. Саске – младший брат Итачи, он давно считал старшего пропавшим. Можно было бы сказать ему, что родственник вернулся, но вот кем он вернулся… Дей представил себе, как тонкие губы его нечаянного помощника искривляются в презрительной усмешке, а в глазах сверкает превосходство и насмешка над блондином, говорящим такие несусветные глупости. Такой холодный и бесстрастный человек вряд ли поверит в страшненькую сказочку про плохих вампиров.
«Пожалуй, надо бросить это дело. Здесь больше нечего искать».
Дей озвучил свои мысли вслух.
- Возможно, - после небольшой паузы согласился брюнет, наконец, разгибая спину. Он с сожалением смотрел вниз, словно надеясь что-нибудь найти.– Этот крест был тебе дорог?
- Мамин, - коротко ответил Дейдара. В груди тихонько ёкнуло.
- Вот как…
Скоро молчание стало неловким. Саске смерил юношу вопросительным взглядом.
- Я пойду, пожалуй? А то с меня Ямато голову снимет.
- Да, конечно. Спасибо, Саске, - поблагодарил Дейдара, вымучивая улыбку.
Сердце в груди тихо ныло.
Прошлявшись впустую вокруг города, Дей вернулся к себе в особняк. И хоть солнце ещё только-только надумало уходить на покой, младший Тсукури закрылся у себя в комнате и приказал слугам не беспокоить его. Вряд ли парень заснёт в эту ночь.
Солнечное утро отогнало страх. Как оказалось, только на время. Ближе к полудню юношу стало охватывать беспричинное беспокойство, нервы словно натянулись, грозясь лопнуть от малейшего усилия. Ходики, тикающие в коридоре, отдавались в голове оглушающим набатом. Чем быстрее дневное светило клонилось к закату, тем сильнее нервничал Тсукури. Когда сумерки стали пожирать одну за другой городские улицы, Дейдара захлопнул окно и забрался на кровать, обхватив колени и покачиваясь. Ему мерещилось, что стоит ему выйти за дверь или хотя бы слезть с кровати, как на него набросятся со всех сторон жаждущие крови существа. Такого животного непереносимого страха он не испытывал даже в период детских кошмаров, когда пугаешься и скрипа дверцы платяного шкафа.
Небо сегодня было чистым, месяц сиял, перемигиваясь с созвездием Манды - Гигантской Змеи. Крохотные звёздочки шаловливо подмигивали перепуганному парню, словно насмехаясь над ним. Но это мерцание, странное дело, немного успокаивало.
За окном что-то тихо скрипнуло. Дей тут же замер – он пытался проглотить вставший в горле горький комок. Скрип более не повторялся. В комнате становилось душно, но парень так и не смог заставить себя хотя бы приоткрыть створку и впустить свежий воздух.
Только около полуночи юноша заставил себя лечь. Ещё сложнее оказалось отвернуться от окна. Сердце громко и бесперебойно стучало, болью отдаваясь в рёбра и почти оглушая.
Дей лежал и пытался отвлечься, слушал шёпот ветра за окном. Неторопливый шелест ласкал напряжённые мысли, успокаивая, убаюкивая… Ветер шептал, шелестел прошлогодними листьями, тихонько напевал незатейливую песню. Блондину даже стало казаться, что он различает слова.
- Дейдара, Дейдара…
Только-только успокоившийся парень мгновенно вскочил с кровати, едва сдерживая испуганный крик – он узнал эти мягкие, тягучие, с придыханием интонации.
На подоконнике второго этажа, за стеклом, небрежно сидел Итачи Учиха. Его глаза мерцали червленым серебром в свете спутницы Цукиёми. Ладонь с тонкими изящными пальцами упиралась в стекло. Рубин на кольце сверкнул багряной капелькой крови, чуть царапнув стекло.
- Впусти меня…
***
Итачи простоял у особняка несколько часов, дожидаясь, пока в соседних домах слуги погасят свечи и улицу целиком окутает темнота. Не очень-то приятно быть засечённым каким-нибудь случайным зевакой, решившим глотнуть на ночь водички, когда ты, не применяя почти никаких усилий, карабкаешься по стене на второй этаж.
Убивать время давно перестало быть для него сложностью. Нужно было всего лишь отвлечься на что-нибудь однообразное и занудное. Вампир неторопливо перебирал в пальцах крест своей жертвы, вслушиваясь в равномерный шорох бусинок.
Наконец, город погрузился в сон. Посапывали в своих кроватях бедные и богатые, дети и старики, мужчины и женщины. Ночь объединила всех.
Только на втором этаже особняка Тсукури не спал наследник богатого рода. Итачи чувствовал, как громко и испуганно бьётся сердечко мальчика, словно пытаясь выскочить из клети рёбер. Учиха досадливо скривился: Дейдара оказался на редкость впечатлительным, чтобы быть сейчас таким напуганным. Как же…
«Туки-туки! Есть в этой головке кто-нибудь?»
«Твою… Ты мешаешь. Убирайся!»
«Не груби, воронёнок. Я не могу осведомиться, как дела у моего ученика?»
«Ты мешаешь ученику. Я занят!»
Ментальный разговор не передавал ни интонаций голоса, ни эмоций, но Итачи был уверен: собеседник сейчас нагло ухмыляется.
«Я знаю, что ты вчера питался».
«Какое открытие! Я с каждой ночью всё больше начинаю верить, что ты не теряешь с возрастом способность связно мыслить!» - Учиха позволил себе съязвить.
«Запах, воронёнок, запах… Вчерашняя ночь свела с ума даже тебя. Это ведь Дейдара Тсукури, верно?»
«Как ты…» - начал Итачи и тут же замолчал. У этого вампира были свои способы добывания информации.
«Можешь сейчас бросить мне образ? Интересно посмотреть на того, кто смог привлечь твоё внимание».
«Надеюсь, после этого ты от меня отстанешь».
В голове мгновенно сформировался образ парня-блондина, чёткий и яркий, до последнего волоска на светлой макушке. Швырнуть картинку в темноту, в подсознание, откуда доносится голос собеседника…
Пауза была такой долгой, что Итачи подумал, что вампир разорвал контакт.
«Ой-ей-ей… Как нехорошо. Как грубо».
«Что такое?» - шестым чувством он понимал, что настроение изменилось, теперь Магистр стал опасен. Показная дурашливость испарилась, будто её и не было.
«Обманула, значит. А я, дурак, и не почувствовал…»
«Эй! Я ещё тут!» - напомнил о себе Учиха. Собеседник явно углубился в свои мысли, забыв о нём.
«Ладно. Делай что хочешь, воронёнок, но чтобы этот юнец в скором времени ступал своими маленькими ножками по ковру нашего особняка. Мне плевать, как ты это сделаешь».
«С ума сошёл?! Каким способом?»
«Я же сказал. МНЕ ПЛЕВАТЬ!!!» - собеседник резко оборвал ментальный разговор, да так, что у Итачи на миг померкло в глазах, а давно остановившееся сердце отозвалось болезненным спазмом. Хотелось сейчас же бросить всё, встретиться с этим выскочкой лично и сказать ему, что Итачи о нём думает…
Нельзя. Магистр был личностью странной, действовал он всегда основываясь на эмоциях, а не на здравом рассудке. А предсказать его постоянно меняющееся настроение не мог даже Итачи, его птенец - «воронёнок», как называл его сам вампир. Не выполнить поручение, причём прямое, грозило ооочень большими неприятностями. Магистр и не посмотрит, что его ослушался собственный «ребёнок», сразу разотрёт в пыль. Хотя нет, сначала он будет долго и с наслаждением пытать, упиваясь его криками, лишь потом, когда жертва начнёт умолять о смерти, смилостивится и убьёт. И то не факт…
А Итачи не собирался в Бездну так скоро.
«Что ж, вперёд, Итачи Учиха! Посмотрим, умеешь ли ты уговаривать людей, при этом не используя гипноз».
И вот сейчас он сидел на подоконнике, не способный проникнуть внутрь, и смотрел в глаза своей недавней жертвы. Жертва, похоже, пыталась стремительно провалиться сквозь пол. Мальчишка был взлохмаченным после неглубокой дремоты. А ещё он путался в рубашке, в которой спал – она явно была ему велика. Полупрозрачная ткань едва доходила до середины бедра, открывая взору тонкие и стройные, как у девушки, ноги. В таком виде он казался ещё беззащитней, чем прошлой ночью, такой хрупкий и испуганный… Жажда заворчала, откликаясь на неожиданный всплеск эмоций на уровне подсознания. Но он был таким мимолётным, что сам хозяин и не заметил перемены в настроении.
Итачи сглотнул.
Комната словно пропиталась страхом. Даже сидя за окном, Учиха задыхался от этих тяжёлых, вязких эманаций. Паренёк был на грани нервного срыва, как бы в обморок не грохнулся…
- Впусти меня, Дейдара. Ты ведь искал это? – ну, давай же, преодолей себя хоть немного. Между пальцев закачалась цепочка, которую оттягивал деревянный крестик. Ну же, давай, малыш. Вот так, дыхание выравнивается, это уже хорошо…
Парень забился в дальний угол комнаты, смотря на окно сквозь пальцы, как очень напуганный ребёнок, которому ужасно интересно посмотреть, несмотря на страх. Когда побрякушка лениво качнулась в руках вампира, глаза Дея расширились.
- Хочешь взять? Тогда впусти меня.
- Нет.
Тсукури едва выдавил это коротенькое слово, словно горло не хотело выпускать наружу звуки. Биение сердца снова чуточку сбавило темп.
- Уходи…
- Я не причиню тебе вреда, поверь, - ещё не закончив фразы, Итачи понял, как фальшиво она звучит. Не совсем правильный ход. В глазах юноши он был ночным монстром, эдакой ведьмой из сказки, которая скармливает Белоснежке отравленное яблоко.
- Я не верю, - Дейдара смог подняться на ноги, колени при этом предательски дрожали, и даже подойти ближе. До кричащего от ужаса разума постепенно доходило, что вампир не может проникнуть в помещение, как бы сильно ни пытался.
Бедняга. Если бы Итачи хотел, то блондин сам бы подошёл и открыл окно, без каких-либо просьб со стороны вампира. Сам бы отогнул ворот и подставил шею под нечеловеческие клыки. Нужно было только заглянуть мальчику в глаза, поймать его разум в клетку, повесить на ниточки и дёргать за них… Но сегодня Учиха не был настроен на банальное ментальное воздействие. Он пришёл не для того, чтобы насытиться.
- Хорошо, - выгляди миролюбиво, не делай резких движений, Итачи. Позволь парню почувствовать своё превосходство в ситуации, сбей его с толку. Стань на время пушистым кроликом вместо нетопыря.
- Я оставлю крест на подоконнике. Если захочешь, возьмёшь.
Глупый, глупый птенчик! Маленькая птаха, попавшая в когти умудрённого опытом ворона…
- Я приду завтра ночью. Скажу ещё раз – я не желаю тебе зла. Вчера я сорвался. Прости.
Короткие рубленые фразы – чтобы он не успевал осмыслить, чтобы медленно, шаг за шагом, попадал под очарование сына ночи…
Только с рассветом Дейдара осмелился забрать лежащий на подоконнике крест.
Фанфик добавлен 12.02.2012 |
1501
0
