Обреченные
Крупные хлопья снега белыми пчелами кружились на улице. Почему именно пчелами? Наверное, из-за огромного, необычного в городских условиях размера. Для полного сходства не хватало лишь сердитого жужжания, доносящегося из белоснежных телец, когда их касалась тонкая рука. Снежинки падали на ладонь и, будто вздыхая и делая одолжение, медленно таяли, не в силах противиться живому теплу. Пока что живому.
Неджи недовольно постучал ногтем по замерзшему причудливыми узорами стеклу, подышал и принялся оттирать кругляшок - след своего дыхания. Стекло, видимо, попалось довоенных времен, а тогда, как всем известно, все делали на совесть. То есть процесс оттаивания не прогрессировал. Вот если бы пошкрябать ногтем с обратной стороны, оставляя полоски, свободные от замерзшего снега… Но для этого нужно выйти на улицу, чего делать решительно не хотелось. Парню вообще наскучила эта обеспеченная, но лишенная хоть какой-то изюминки жизнь. Хотя нет, изюминка все же была: жить осталось недолго. Но можно ли считать это интересным, заслуживающим внимания? Наверное, нет. Свято место пусто не бывает, а место наследника корпорации - тем более. Даже после смерти Хьюга найдется приемник, который будет сидеть в его, Неджи, кабинете, клацать по клавишам, печатая очередной нудный и никому не нужный отчет, и тоскливо взирать на подчиненных. Но пока приходится делать все это самостоятельно, невзирая на болезнь и нахождение в палате клиники.
Внезапно взгляд Хьюга наткнулся на приоткрытую форточку. Пробурчав что-то о том, что его совсем не берегут (но тут же одернув себя мыслью, что и беречь-то, собственно, уже поздно), Неджи с царским величием взгромоздился на подоконник и открыл форточку уже полностью. В лицо сразу же дыхнуло ветром, наполненным запахами жизни, усиленными морозной погодой. «Фи, чем это так завоняло? О, это же свежий воздух!» - не без иронии подумал парень. Стерев с лица налетевшие на новую жертву снежинки, Хьюга присмотрелся и с облегчением выдохнул.
Она была здесь. Дутая куртка ярко-красного цвета, теплые штаны, высокие ботинки на шнуровке и с толстой подошвой, смешная шапка с двумя бубонами, символизирующими, видимо, медвежьи ушки, и варежки – девушка явно была настроена на долгую прогулку. Даже из своей палаты Хьюга видел, что она улыбается, смотрит на изредка выходящее из-за туч солнышко, такое тусклое, невзрачное и ущербное, что не понятно, нужно ли светилу вообще выходить и показывать свой унылый вид людям. Особенно здесь. Но девушка совсем не придает этому значения и продолжает улыбаться и ловить снежинки на язык. И смеяться. Ее смех, отражаясь-отскакивая от стен зданий, окружающих больничный сквер, дробится на сотню колокольчиков и эхом вспарывает воздух «мертвой зоны».
«Мертвая зона» - именно так персонал клиники называет крыло, отведенное таким, как Неджи и та девушка. И действительно, здесь не лечатся, а залечивают и доживают, потеряв надежду на возвращение к нормальной жизни. И вроде бы ничем помещение не отличается от других корпусов, вроде и врачи с медсестрами не хуже и не лучше, чем в других, но атмосфера смерти витает повсюду. Кажется, будто сам воздух в радиусе ста метров впитывает в себя последние вздохи пациентов, их агонию или в лучшем случае последний сон. Здесь никто не ходит в соседнюю палату, чтобы попить чаю или просто пообщаться, – у всех хватает своих проблем. Хьюга даже не знает, как зовут его соседей, но ему это и не нужно. Зачем тратить свое время на бессмысленные отношения, которым все равно в скором времени придет конец? Да это и не в принципах парня – вот так запросто с кем-то знакомиться, дружить, делиться чем-то своим.
Единственное, что он может себе позволить, – смотреть на смеющуюся безымянную девушку из окна. Она гуляет каждый день, даже в дождь или снегопад, как сейчас. Впервые Неджи увидел ее, когда очередной врач, «светило онкологии», пришел осмотреть богатого пациента. Докторишко все сетовал на то, что такой умный с виду молодой человек смог допустить развитие опухоли. «Опухоль-то мы Вам вырезали, но вот химиотерапия Вашему организму совсем не подошла!» - расстраивался врач, но обещал что-нибудь придумать, «если, конечно же, досточтимый Хьюга-сама не будет задерживать оплату лечения». И вот, слушая этот бред, Неджи скосил глаза в окно и увидел девушку. Она с самым что ни на есть счастливым видом поглощала мороженое в вафельном стаканчике, совсем не обращая внимания на моросящий дождик. И было в этом действе что-то такое радостное, светлое и обнадеживающее, что парень невольно улыбнулся. Еще бы, ведь в этом сквере могут находиться лишь врачи и пациенты «мертвой зоны», а такого медика Хьюга бы однозначно запомнил. То есть незнакомка, как и он, была обречена, но совсем не печалилась по этому поводу. Напротив, она радовалась каждому прожитому мгновению, дышала полной грудью и, наверное, верила в лучшее. Доктор ушел, а Неджи теперь каждый день искал глазами девушку, заражающую его надеждой даже через толстое стекло. Для себя он решил, что если такая не справится с болезнью, то уж ему-то и мечтать об этом не стоит. С тех пор он мысленно радовался, когда видел ее, смеющуюся и жизнерадостную, и волновался, если девушки не было в обычное время в сквере. Но она приходила всегда, иногда под вечер, пару раз даже ночью, но приходила.
Неожиданно незнакомка обернулась и, заметив голову наблюдающего за ней парня, просунутую в форточку, засмеялась еще громче и помахала рукой, приглашая к ней присоединиться. Застигнутый врасплох Неджи быстренько спрыгнул с подоконника, ругая себя за такую неосмотрительность. Это же надо было так попасться! Закрыв форточку на шпингалет, Хьюга успокоил дыхание и попытался собраться с мыслями о пока что насущном. А именно: стоит ли заключать сделку с одним опытным, но уж очень хитрющим дядькой, поставляющим эксклюзивные украшения из ЮАР? По всему выходило, что хотелось бы, но…
- Эй, ты там живой еще? – В окно палаты постучали. – Чего киснешь-то?
- Живой, - подтвердил Неджи, просунув голову во вновь открытую форточку. – Что хотела?
- Выходи, здесь такая погода классная! – заверила его та самая бдительная незнакомка и для убедительности шмыгнула покрасневшим носом.
- Я занят! – Хьюга вновь запечатал форточку.
Снаружи послышались разочарованно-насмешливое «О-о-о!» и хруст снега, свидетельствовавший о том, что визитерша ретировалась. Но ненадолго: спустя пару минут она уже зубами снимала ярко-красную варежку и, подув на замерзшую ладонь, протягивала ручку Хьюге.
- Тентен! – широко улыбнулась новая знакомая.
- Неджи, - ответил парень, покосившись на открытую настежь дверь.
- О, приятно! – Такахаши закрыла дверь и решительно прошла в палату. – Я тебя ни разу не видела. Давно здесь? – Девушка, не спрашивая разрешения, уселась на больничную койку и стянула шапку.
- Нет. – Неджи поразило то, что Тентен прятала под головным убором – два хвоста в виде шариков. - А ты?
- С осени, - ответила девушка и, поймав выжидательный взгляд собеседника, ответила на невысказанный вопрос: - У меня ВИЧ.
- ВИЧ?
- Или СПИД. Не знаю, не вдавалась в подробности. Сказали только, что моя душа уже может паковать чемоданы, чтобы не собираться в спешке, когда бренное тело закончит свое существование.
- Ты так спокойно об этом говоришь. – Хьюгу не покидало ощущение какой-то неправильности, ведь не может смертельно больной человек, тем более с таким постыдным диагнозом, так радоваться жизни.
- А что такого-то? – удивилась Такахаши. – Татуировки, скажу тебе по секрету, нужно делать не у друзей, а в специализированном салоне. – Девушка, сняв куртку, отодвинула ворот свитера, показывая маленькую ящерку, ползущую по шее. – Но и это не есть гарантия безопасности, – Тентен вздохнула и сразу же перевела тему: - А ты же Хьюга Неджи? Самый важный пациент этой клиники, так? Ой, не удивляйся, все я знаю. Медсестры чуть ли не каждую минуту пускают скупую слезу, сетуя на несправедливость судьбы, забирающей такого молодого, красивого и богатого человека.
- А-а-а, - протянул Хьюга. – Так вот чем они занимаются на рабочем месте!
- Так что, явишь миру свой бледный лик? Или же боишься, что ветром унесет? – Тентен лукаво улыбнулась.
- Я занят.
- Ну, как знаешь. – Такахаши уже направлялась на выход. – Но я к тебе буду заходить, ладно? А то твои бактерии уже воют со скуки!
***
- Он пропал! – Ханаби, срываясь на крик, трясла ни в чем не повинную медсестру. – Слышите, мой брат пропал! Он не мог никуда уйти! Он же постоянно сидит в своей палате! Где он?!
- Девушка, девушка… - Бедная женщина уже мысленно попрощалась с жизнью – проморгать такого пациента!
- И вот эту записку я нашла на кровати! – Младшая Хьюга сунула листок под нос своей жертве. – Здесь он пишет, что ушел навсегда! Как вы могли это допустить?
***
- У тебя такие красивые волосы, - завистливо вздохнула Такахаши, пропуская сквозь пальцы каштановые пряди своего парня, положившего голову ей на колени.
- А у тебя – губы. – Мужская ладонь легла на затылок девушки и, надавив, заставила ту наклонить голову. – И не только красивые, но еще и вкусные. – Легкий поцелуй, такой ненавязчивый, но такой значимый.
- А ты уверен, что мы поступили правильно, сбежав? – отстранившись от Хьюги, спросила Тентен. – Все-таки на меня всем наплевать, я ж сирота. А вот тебя будут искать!
- Не найдут. Эта квартира оформлена на мою сестру, которая нас не выдаст, а искать здесь никто не будет.
Диван с облегчением скрипнул, когда Неджи соскользнул с него на пол и, оказавшись у девушки в ногах, заглянул в ее глаза. Они напоминали ему горячий шоколад, почему-то оказавшийся запертым в радужках – такой же насыщенно коричневый, обжигающе желанный и согревающий даже в самую лютую стужу. Шпильки, удерживающие волосы Такахаши в прическе, вынуты – каштановые шелковистые пряди, немного замешкавшись из-за такого несвойственного им положения, струятся по плечам, едва доставая лопатки. Легкий ситцевый халатик цвета слоновой кости немного смазывает белизну кожи девушки.
- Неджи, а ты уверен, ведь я… - Тентен пытается отстраниться, но парень сильнее и настойчивее: их губы вновь соприкасаются, сливаются в поцелуе.
- И я, - шепчет он ей на ухо, прикусывая нежную кожу шеи, обводя языком ящерку. – Ты показала мне, что никогда нельзя опускать руки, вернула к жизни. Почему я должен быть неуверен?
Звездочки, усыпавшие весеннее небо, игриво подмигивают, заглядывая в окно. Луна щурится, даря неровный свет квартире, в которой два обреченных человека все же нашли силы, чтобы быть вместе. Пусть ненадолго, но вдвоем. Так же легче справиться с трудностями, когда ты не одинок?
***
Капельница уже прочно обосновалась в их квартирке. Каждый день, утром и вечером, Тентен протыкает иголкой болезненного желтого оттенка кожу, бывшую некогда белой и нежной, чтобы обезболивающее хоть немного облегчило страдания любимого. Он будто горит, будто что-то пожирает его изнутри. «Метастазы, с этим ничего не поделаешь. Да еще и твой диагноз прибавился к его…» - пояснила сочувствующая медсестра, которую Такахаши вызвала, когда Хьюге резко стало хуже. Девушка плачет, но раз за разом вводит наркотики, которые она буквально выбила у врачей. Ей и самой уже тяжело – сказывается срок ее собственной болезни. А при взгляде на некогда сильного и привлекательного парня хочется выть и выброситься в окно. Но она не сделает этого, ведь тогда он останется один и даже позвонить никому не сможет. Неджи уже очень редко узнает свою любимую и почти не говорит. Ему холодно, хоть на улице и конец августа. Но Хьюга неосознанно тянется рукой к тому свету, что остался у него.
- Тентен, - едва слышно шепчет он, - пожалуйста.
Такахаши кивает, понимая возлюбленного с полуслова, и плотно закрывает все окна. Ослабевшими руками открывает все вентили: запускает в квартиру газ – и карябает на листочке просьбу всем, кто откроет дверь, не курить, не чиркать зажигалкой и вообще вести себя прилично и осторожно в обращении с огнем. Улыбающийся смайл, такой неуместный на предсмертной записке, на мгновение поднимает ей настроение. Девушка открывает входную дверь, оборачивает ручку листком и, плотно закрыв ее за собой, да еще и заткнув щели поролоном, возвращается в комнату. Неджи спит, постанывая и зовя ее, но лекарство уже действует, а значит, боль скоро отступит.
- Мы умрем вместе… - Тентен ложится на диван, обнимает того единственного, кто ей так дорог, и закрывает глаза, поцеловав его на прощание.
- Вместе, - подтверждает внезапно очнувшийся Хьюга, и его губы трогает мимолетная улыбка, - навсегда.
Фанфик добавлен 02.12.2013 |
997
+1
