Простить
Картинка
Приближаясь к долине, она слышала устрашающий рев, доносившийся с поля сражения. Чудовищная чакра заполнила собой округу и не позволяла ей дышать полной грудью. В ее голове появлялись догадки, кто мог излучать такое огромное количество черной ауры, и она боялась, что они верны.
Через мгновение перед ней предстал демон, чью чакру она ощущала все это время. Хаширама сдерживал Девятихвостого Лиса с помощью Мутона, но дерево не ломалось от беспрерывных попыток демона вырваться. Она видела, как Мадара атаковал, и как Хаширама, схитрив, смог снять контроль Учихи над Лисом. Настал ее момент действовать…
Спустившись в долину, она атаковала хвостатого с помощью взрывных печатей, чтобы приманить к себе, - и это сработало. Демоны не любят взрывов, хотя они им не приносят никакого вреда. Хаширама заметил ее, но не успел произнести и слова, как Мадара, воспользовавшись его заминкой, вновь атаковал. Она же уводила Лиса в лес, чтобы выиграть для Хаширамы время и самой подготовиться к запечатыванию…
***
Осознание того, что произошло, пришло к ней не сразу. Лежа на земле, она старалась перетерпеть агонию, которая бушевала внутри нее. Ей казалось, что все ее внутренности выворачивает наизнанку, а в животе было ощущение того, что все, что там находилось, разрывали на маленькие куски. Печать сдерживала Лиса - он не мог вырваться, но если она сейчас умрет, то неизвестно, сколько ее тело сможет сопротивляться его воле.
Слезы душили ее не то от боли, не то от осознания того, что она стала убийцей… Сознание покидало ее, но последнее, что она сумела увидеть перед тем, как закрыть глаза, - солнечные лучи, освещающие верхушки деревьев. Она почувствовала, что кто-то взял ее за руку…
Свет взял вверх над тьмой, и новый день набирал силы для жизни…
***
- Мама, расскажи сказку, - попросила маленькая девочка женщину, стоявшую у окна.
Небеса ее наказали за все, что она сделала в жизни. За ее ложь, убийства, огромную ненависть к людям. Ангелы все видели и покарали ее: она долго не могла родить ребенка, но и после того, как долгожданное чадо появилось на свет, женщина поняла, что не способна стать ей настоящей матерью. Ей не хватало терпения для собственного ребенка… После того как она попыталась убить трехмесячную девочку за то, что ребенок плакал, женщина осознала, что ее дочь воспитывать должен другой человек. Небеса остановили ее в тот злополучный вечер, дали шанс опомниться, и она им воспользовалась. Девочку с тех пор воспитывала няня, а она всего лишь следила за процессом…
Маленькая Мито всего лишь попросила сказку, а внутри женщины уже начинали бушевать эмоции. Она злилась на ребенка и на саму себя, потому что не помнила ни одной сказки.
- Я не знаю ни одной сказки, но могу рассказать одну историю. - Она повернулась к девочке, которая уже лежала в кровати и ждала, когда мама начнет свой рассказ.
Малышка была немногословна, но по ее глазам можно было прочесть все, что она хочет сказать. Женщина обошла комнату и затушила почти все свечи, оставив только те, что стояли недалеко от кровати. Она села рядом с девочкой и начала свой рассказ.
- Давным-давно, когда на свете ничего не существовало, кроме бездонной пустоты, которая с каждым днем становилась все больше и больше, грозясь поглотить в свою бездну Мир, появились Свет и Тьма – дети Мира. Они быстро заполнили пустоту, которая угрожала Миру. Но Тьма смогла заполнить большую часть, потому что была очень похожа на эту пустоту: она была такой же всепоглощающей.
Брат и сестра с самого детства были абсолютно разными. Свет был эталоном мужества, отваги, он считал, что наивысшее чувство – это любовь. В противовес брату Тьма была совсем другой: она считала, что хитрость и подлость должны быть главными качествами людей, а наивысшим чувством - ненависть.
Хоть Мир и поддерживал своего сына, но заставить себя убить любимую дочь не мог. Тьма пользовалась любовью отца и делала все, что ей вздумается. Однажды у нее родился сын - Хаос, – и они вместе стали уничтожать все на своем пути. Прокрадываясь в человеческие сердца, заполняя собой ту пустоту, которая осталась в них, и самые разные чувства сковывали людские души. Злость, ненависть, эгоизм… Некоторые из этих качеств поселились в людях навсегда и передавались их детям, от детей к внукам и так далее.
Свет изо всех сил старался остановить сестру и ее сына, просил перестать искривлять человеческие души и сердца, но они не желали его слушать. Тогда Свет объявил войну Тьме и Хаосу и стал вселяться в человеческие души, проливая в них любовь, нежность, заботу, доброту. Это было подобно бальзаму, который не давал Тьме полностью окутать человеческие сердца. С тех пор идет вечная война Света и Тьмы, которая не закончится никогда. - Женщина закончила свой рассказ. Она не стала забивать детскую головку вечной путаницей, что люди сами выбирают, на чьей стороне в этой войне им быть. Она считала, что со временем девочка сама осознает это.
- Мама, а почему Мир не создал только Свет? Зачем ему нужна была Тьма?
- Дорогая, Свет и Тьма друг без друга не могут существовать. Потому что Свет никогда не появится там, где нет Тьмы, а Тьма – там, где нет Света. - Она встала с кровати, тем самым говоря, что рассказ окончен и нужно ложиться спать. Затушив одну из двух последних свечей, женщина неожиданно добавила: - Знаешь, если в твоем сердце когда-нибудь появится пустота, то заполни ее светом, а не тьмой, найди в себе силы простить себя. Тебя всегда должна переполнять любовь, в тебе не должно быть пустоты.
Свеча потухла, и девочка слышала лишь тихое шуршание кимоно по полу, когда ее мама шла к двери своей комнаты.
***
Он очнулся в комнате брата. Было темно, света совсем не было. Он попытался сесть, но тело его не слушалось. Мышцы сводило судорогой, а боль, которая осталась от его ран, не улучшала картину. Лежать пришлось долго, пока он не смог по отдельности разработать каждую конечность, пока не восстановил ток чакры по всему телу.
Вторая попытка сесть была успешна. Он медленно старался вспомнить все подробности той ночи, но память возвращалась к нему очень медленно. Ее приходилось восстанавливать, словно разрубленный пазл. Каждому воспоминанию пришлось подбирать, находить свое место – очень кропотливая работа, если перед глазами нет целой картинки.
Вспомнив все события той ночи, его тело как на автомате ринулось к выходу из комнаты, но, ослабленное и истощенное, оно не вынесло такой нагрузки, и он упал. Упал на колени, как раб, которого кинули к ногам хозяина. Он был рабом места, времени, обстоятельств, а хозяйкой его была судьба, коварная и злая женщина, которая не считалась ни с кем, кроме себя любимой. Но он не верил ни в какие сверхъестественные силы, он не верил в Богов и в то, что все в этой жизни предначертано кем-то свыше. Он верил в то, что, родившись, судьба начертила на его руке линию жизни: подарила ему время, а все «предназначения» - это только его выбор и больше ничей.
Он поднялся с колен, но ослабленное тело еще не позволяло ему уверенно стоять на ногах. Оперевшись о стену и открыв дверь, он неуверенно вышел в пустой коридор. Путь его лежал к их спальне, ведь она должна быть там, если не рядом с ним…
Она действительно была в спальне. Ее длинные красные волосы разметались по белым подушкам. Неяркий свет, излучаемый свечами, придавал ее светлой коже мертвый вид, а темные круги, появившиеся несколько месяцев назад, сильнее подчеркивали болезненное состояние. Рядом с кроватью сидела ее няня, пожилая женщина, которая приехала сюда вместе с Мито.
- Доброй ночи, Хаширама-сама. - Она подняла на него свой заплаканный взгляд и, не позволяя ему сказать ни слова, продолжила: - Без сознания вы пробыли чуть меньше двух суток. Ваши раны залечили медики, а все дела взял на себя Тобирама-сама. Мито-сан в сознание не приходила, по дороге домой у нее началось внутреннее кровотечение - медики его остановили… Но, к сожалению, госпожа чахнет на глазах: она вдруг перестала бороться за свою жизнь, - слабый голос женщины пропал в ночной тиши и, быстро встав с табуретки, на которой сидела, она удалилась из комнаты, оставив Хашираму одного с Мито.
Когда она проходила мимо него, он ее остановил на мгновение, прошептал «спасибо» и отпустил. Эта женщина была очень скупа на разговоры, говорила всегда только по делу, и порой ей не нужно было задавать никаких вопросов: она сама их себе задаст и ответит. Хаширама ценил в ней это качество, такой же молчаливой была и Мито. Но сейчас он злился на девушку из-за этого. У него в душе поселилось чувство того, что ему она не все сказала, что должно быть продолжение многому, но теперь одной судьбе известно, когда закончится песок в ее часах.
Он взял руку Мито, ледяную, словно смерть. Ее руки всегда были холоднее его, но ледяными – никогда. Он осознавал, что смерть может уже дышать над ней... Она приходит тихо, как тьма, поглощающая последний свет.
Укрыв ее одеялом, он лег возле девушки, взяв ее за руку, потому что боялся, что рядом с ней может быть в последний раз…
***
Вокруг царила тьма. Единственное, что разбавляло всепоглощающий мрак, - слабый свет, излучаемый, видимо, догоравшей где-то вдали свечой. Она направилась к свету в надежде найти выход и спасение, но, сделав пару шагов, оступилась и упала в воду. Упала на колени, словно рабыня, которую кинули к ногам хозяина. Она была рабыней места, времени, обстоятельств, а хозяйкой ее была судьба, коварная и злая женщина, которая не считалась ни с кем, кроме себя любимой. Но девушка знала, что судьба существует: она подобна дороге для путешественника. Кто-то пометил на карте места, которые обязательно нужно посетить, а вот сам путь выбирает человек. Все шаги в сторону, которые он сделает, – это его выбор и, чего бы ни желала судьба, она не может изменить путь, избранный странником жизни. Так и она сейчас стояла на коленях в прохладной воде не потому что над ней так злобно посмеялась судьба, а потому что это был ее выбор и ничей больше.
Поднявшись с колен и одернув немного назад низ своего кимоно, девушка продолжила идти дальше. Всплески воды гулким эхом разносились по этому загадочному месту. По эху она смогла понять, что это место огромных размеров, предназначенное для кого-то очень большого.
Приближаясь к месту, из которого лился свет, она поняла, что ошиблась насчет того, что его источником является догорающая свеча: свет был настолько ярким, что было видно, что ее окружает. Исключительно ничего нового она для себя не выяснила, разве что находилась в огромном коридоре, сделанном из металлических плит.
Вода становилась теплее, а воздух более сухим. Казалось, что впереди стоит огромная печь, которая согревает это странное место. Ей не было страшно, она абсолютно ничего не испытывала, никаких чувств, как будто их выключили. Была только пустота, которая сжигала ее изнутри, она росла как дерево: сначала маленький росточек, а потом стала взрослым деревом, чей ствол не может охватить человек.
Она вышла из коридора и попала в огромное помещение. Перед ней сидел Девятихвостый Демонический Лис, запертый в огромной клетке. Он поменял позу, и теперь его морда была прямо перед ее лицом. В его глазах горели ярким огнем ненависть, злоба, жажда крови.
- Жалкая смертная, выпусти меня, - его устрашающий голос разнесся по помещению и грозным эхом ушел вглубь коридора.
Внутри нее начинали закипать эмоции. Это место рождало в ней гнев, ненависть и бесконечную ярость. С каждой минутой подавить чувства ей становилось тяжелее, ведь они заполняли пустоту, появившеюся в сердце, и рождали хаос в ее душе.
- Нет, - одно слово сорвалось с ее уст. Она не контролировала свои мысли и слова, стараясь подавить те эмоции, что захватывали душу.
Лис уговаривал ее выпустить его, обещал не тронуть деревню, но она не соглашалась. В голову лез всякий бред, она почему-то вспомнила, как мама ей рассказывала историю о Свете и Тьме, как на свитке с запечатывающей техникой были выведены несколько иероглифов. «Прости себя…» А Лис продолжал гнуть свою линию, старался вырваться, угрожал. Своей чакрой пытался сорвать печать, которая сдерживала двери клетки, но она ему не дала этого сделать. Она делала вещи на автомате, не обдумывая последствия.
- В тебе поселилась пустота, - начал Лис после пары минут молчания. – Среди твоей искренней нежности, заботы и любви к Хашираме появилась пустота. Зияющая дыра. А ведь это был твой осознанный выбор. - Он посмеялся своим угрожающим то ли рыком, то ли хохотом.
Что-то кольнуло в ее груди. Она дотронулась рукой до своего живота… Внутри было пусто, а ведь раньше она чувствовала там жизнь…
- Твои жалкие попытки защитить его оказались, как видишь, безуспешными, - издевательски продолжал Лис. Его чакра просочилась сквозь прутья клетки и окружила Мито. – Жертва должна быть, хотела ты того или нет. Но не всегда тот, кто использует технику, погибает, в последнюю секунду демон сам может выбрать себе сосуд. И я выбрал тебя. - Он скалился, а в глазах была злость, жажда свободы и хаос.
Она понимала, что он специально ее провоцирует, но ничего не могла поделать с растущей внутри нее пустотой, заполняемой ненавистью и яростью к тому, кто отнял у нее самое дорогое. А Лис все продолжал бить по ее больным местам, окутывая все плотнее своей чакрой.
Девушка боролась с эмоциями, бушующими в ней. В голове начали всплывать моменты из прошлого, которые она хотела бы забыть. Иллюзия, созданная демоном, доводила ее до безумия: не оставалось сил бороться. Она видела свою мать, протягивала ей руку, хотела дотронуться до нее. Но одна картинка растаяла, давая новую: Хаширама играл с ребенком в саду за их домом. Мальчик увидел Мито и побежал к ней с раскрытыми руками, желая обнять ее.
Ее душили слезы: она приговорила к смерти своего ребенка, который не успел появиться на свет. В голове далеким эхом звучали слова мамы: «…Найди силы простить себя… должна переполнять любовь…».
В душе поселился хаос, заполняющий пустоту, образовавшуюся в ее сердце. Для любви почти не осталось места. Эта была война со своими чувствами, с их истинным лицом. Совесть сжигала ее изнутри, она горела в собственном теле. Мито понимала, что защитила тысячи жизней, пожертвовав одной, но ей было бы проще погибнуть вместе с ее неродившимся ребенком, чем сейчас здесь сгорать изнутри.
Он останется совсем один, без нее…
Была глубокая ночь, она сидела на веранде своего нового дома и ждала мужа, который задерживался на собрании. По улице шел, присвистывая, Тобирама и, увидев жену своего брата, решил составить ей компанию. Он мало был с ней знаком, виделись они считанные разы, но она ему нравилась как жена главы клана.
- Доброй ночи, Мито-сан. Позволите?
- Да, конечно, Тобирама-сан. Буду очень вам признательна.
Он сел рядом с ней и продолжил разговор.
- Как вам в новом доме? Нравится? – Он наблюдал за ней. Она часто во время разговора сидела с закрытыми глазами, редко смотрела на собеседника.
- Да, очень нравится. Клан очень приветливый. - Она помолчала, но потом повернула голову в сторону Тобирамы и с нотками любопытства в голосе спросила: – Тобирама-сан, я понимаю, что об этом спрашивать некрасиво, но все же ответьте мне на такой вопрос: почему вы до сих пор избегали меня? Я вам чем-то не нравлюсь?
На его лице застыло непонимание и некая растерянность: он не ожидал такого вопроса. Может то, что они до сих пор не могли поговорить, связано с тем, что он действительно ее избегал, сам того не осознавая.
- Мито-сан, вы мне нравитесь как достойная пара моего старшему брату. Но я вас не избегал, хотя порой я могу что-то делать и не давать отчета своим действиям. Простите, если это вас оскорбило.
- Нет-нет, что вы. Я просто решила, что вы боитесь вмешаться в мои отношения с Хаширамой, поэтому сторонитесь меня. - Она больше на него не смотрела, ее взгляд был устремлен куда-то вдаль.
- В чем-то вы правы. Я действительно боялся и боюсь случайно влезть в ваши отношения, желая защитить брата. Но, видя, что вы, Мито-сан, делаете с ним, понимаю, что моя помощь здесь бессмысленна.
- Вы про что? – Она вновь смотрела на него пронизывающим насквозь взглядом.
- Мне со стороны виднее, наверное. Но вы делаете его счастливее, увереннее в себе. На днях он мне признался, что никогда в жизни не был так счастлив, как сейчас. - Он помолчал какое-то время и затем добавил: - Мито-сан, я могу вам сказать одну вещь точно: в нашей семье все однолюбы без исключения. И, поверьте, если в один день вас не станет, Хаширама либо сойдет с ума от горя, либо до конца своих дней больше никогда не будет счастлив. Он не женится во второй раз. - Младший Сенжу глубоко вздохнул, видимо, вспоминая о чем-то своем.
- Вы тоже однолюб, - это не был вопрос, это было утверждение. Девушка молчала, дожидаясь ответа собеседника, но тот только кивнул головой, и она продолжила: – Где же ваша избранница?
- Она погибла на войне, - он выдавил из себя эти слова. Даже у храброго мужчины есть больное место.
- Простите, я не знала…
- Ничего. Мое сердце разбито до конца моих дней, но сердце моего брата цело. Прошу, сделайте все, чтобы оно не разбилось.
- Я обещаю вам это…
Она открыла глаза и увидела перед собой печать, которая сдерживала двери клетки Лиса. Еще чуть-чуть, и она сорвала бы печать, выпустила Лиса на свободу, лишила себя жизни и нарушила данное Тобираме обещание.
Хаширама стал ее опорой в жизни. Именно Хаширама сделал ее счастливой, и она понимала, что он все поймет и простит ее за то, что сделано во благо. Если простит он, то и она обязана себя простить. Хоть шрам останется на всю жизнь ярким воспоминанием о ее жертве, но разве не именно в этом заключался смысл техники? Запечатать демона на время в сосуде, взамен принести в жертву самое дорогое. Она думала, что это ее жизнь, но нет, самым дорогим был ее ребенок, ведь материнская любовь сильнее любой другой.
Гнев и ярость отступали, пустоты становилось меньше. Она простила себя, не до конца, но простила. Взамен пустоте вернулась ее любовь к дорогому человеку. Она стала сосудом, заполненным любовью, и не было в ней ненависти…
Она стояла напротив кипящей, словно масло, чакры лиса, которая приняла облик его морды. Он проклинал ее, угрожал, что уничтожит всех, кого она любит. Мито знала, что демон не вырвется из ее тела, пока в душе царит спокойствие и правят только наивысшие чувства.
- Сиди в клетке и не высовывайся. - Она взмахнула рукой, и морда Кьюби исчезла.
Закрыла глаза, находясь в темнице демона, а когда открыла - оказалась дома…
***
Она стояла возле окна в спальне. Шел дождь, первый за это лето - жаркое, истощающее. Ее длинные красные волосы спадали с плеч. Она не стала их заплетать: не было никакого желания этого делать… Вообще ничего не хотелось делать: любой звук, шорох раздражал. Все вокруг ее убивало, она сильно похудела, темные круги под глазами стали совсем черными.
Медики, которые ее осматривали, ничем не могли ей помочь. Они были без понятия, что за болезнь убивает девушку изнутри. А болезни никакой и не было, всего лишь совесть сжигала ее внутри. Мито понимала, что скрывать правду она не сможет, но и боялась сознаться: не хотела потерять того, кого любила. Ради него она смогла одолеть Лиса, но насколько хватит ее любви к нему, чтобы перебороть оставшуюся пустоту в душе, которая никак не хотела пропадать. Она была в отчаянии…
Тихо открылась дверь... Девушка не обернулась, просто хотела исчезнуть куда-нибудь, чтобы ее все забыли, чтобы это бремя она всю свою жизнь пронесла в себе одна. Но на такое никто не был способен…
Няня ей всегда говорила, что простить себя намного тяжелее, чем добиться прощения у кого-то другого, потому что другой со временем может об этом забыть, а ты будешь нести этот грех до конца дней, даже если он не будет таким тяжелым, каким казался изначально. Но ведь она смогла простить себя там, в клетке демона, так почему ей не становится легче? На душе все еще был груз: совесть продолжала мучить, убивать ее, а она ни чем не могла себе помочь, разве что… Признаться ему?.. Может, после того как он узнает всю правду, ей станет проще?
Он подошел к ней и приобнял за плечи. Ему ничего не нужно было говорить: он и так знал, что на вопрос «как ты себя чувствуешь?» она сухо ответит «нормально». Ему казалось, что ее что-то мучает, но не понимал, что именно. Врачи, все как один, говорят, что это не болезнь, а депрессия, но как с ней бороться - не понимают. Она ничего не желает никому говорить, и в этом вся беда.
- Идем, тебе нужно отдохнуть, - взял ее за руку и потянул за собой, мягко, нежно, но настойчиво, а она не пошла. Осталась стоять на месте и ничего не говорила.
Повисла тишина, снова… Он смотрел на нее, а она следила, как капли стекают по стеклу.
- Что с тобой? – он опять попытался заговорить с ней: бесила гробовая тишина. Он хотел, чтобы она говорила, даже если и бред, но говорила, главное чтобы не молчала. Так радовался, что жена мало говорит, а сейчас каждое слово из нее приходилось вытягивать силой. Лучше если бы она была болтушкой, может быть, тогда врачи уже знали причину ее депрессии. Все прекрасно понимали, что дело в запечатанном демоне, но никто и понятия не имел, как ей помочь. Она отказывалась от помощи.
Хаширама тяжело вздохнул и, почти развернувшись, чтобы уйти, остановился: она упала на колени перед ним и плакала. Всхлипы тихо разносились по комнате. Он присел, погладил ее по голове и, взяв за руку, хотел поднять, но она не далась.
- Я не должна была становиться твоей женой. Не должна была… - дрожащий тихий голос заполнил комнату на какое-то мгновение, а потом исчез.
- Что ты такое говоришь?
- Я убийца: не заслуживаю того, чтобы называться твоей женой, - в ее голосе появились нотки жестокости. Дрожь пробежала по его телу, а она разрыдалась еще сильнее. Подняв спину, она села перед ним, так, чтобы он мог видеть ее заплаканные глаза.
Она несколько раз пыталась начать говорить, но голос пропал, ком застрял в горле, и ни один звук не мог слететь с ее уст. Гнетущая тишина росла, давя на присутствующих в комнате.
- Кого ты убила?
- Ребенка… - Он похолодел, а ее взгляд опустел. Она знала, что он любит детей и очень хочет, чтобы у него были свои. Он не раз признавался ей в этом, а она просто улыбалась его словам…
- Чей он?
- Твой… - она выдавила из себя одно слово и запрокинула голову вверх, чтобы скрыть нахлынувшие слезы. Сердце разрывалось на куски, ведь она тоже ждала его и хотела защитить, но не смогла. Жизнь мужа оказалась ценнее, чем жизнь собственного ребенка, иначе она не пошла бы на такой риск…
Его лицо побледнело… Теперь все стало на свои места: он понял, из-за чего она страдает и что скрывала от него последние два месяца. Ему даже в голову не могло прийти, что Мито сможет убить своего ребенка. Что-то кольнуло прямо в сердце… Предательство? Обман? Как это назвать? Как назвать то, что она совершила? Как?..
- Я пыталась его защитить… Пыталась… Но техника не сработала, и он стал жертвой при запечатывании… Я ничем не могла ему помочь… - ее слова звучали отрывисто, она говорила их, как будто умирая, последние слова, самые важные в жизни, перед тем как уйти в мир иной.
Боль своей горечью вмешалась в коктейль ее эмоций. Последнее, что заставляло ее держаться, – надежда, что простят и бремя станет чуточку легче. Хотя бы совесть не будет так сильно душить ее изнутри, и пустота затянется, оставив после себя всего лишь рубец, который со временем останется шрамом в ее душе.
Он встал, молча, ничего не говоря, и ушел. Лучше бы он на нее наорал, сделал что-нибудь, но только не ушел молча. Она не знала, чего ей ждать, – готовилась к худшему…
***
Она помогала ему надевать длинные белые одежды, специально сшитые для главного торжества деревни. Сегодня глава клана Сенжу обретет звание Первого Хокаге Конохагакуре, а его жена станет Первой леди деревни. С того дня он ни разу не заговорил с ней, больше не интересовался ее самочувствием, в спальне не появлялся, а она чахла в четырех стенах, как птица в клетке. Но жена обязана помочь мужу одеться для важного торжества – такова традиция, ее никто не станет нарушать, поэтому в полном молчании она делала свою работу.
Сегодня она нашли силы привести себя в порядок: собрать волосы, надеть не обычное домашнее кимоно, а праздничное, ведь ей придется присутствовать на торжестве, хочет она того или нет. Но никакие одеяния и прически никогда не скроют ее опухших и воспаленных глаз, мертвой бледности кожи, на которой черными пятнами залегают круги под глазами. Никакая косметика не спасет, правду не скроешь за маскою.
Он сел на стул, и Мито стала расчесывать его длинные волосы. Ее лицо было хорошо видно в зеркале. И он не мог не заметить того, что с ней произошло. Ему всегда казалось, что нет ничего на свете, что может ее довести до такого состояния, но он ошибался… Он перестал на нее злиться через пару дней после ссоры, теперь он никак не мог решить, что дальше им делать. Все иллюзии, которые он создал о ней, о ее идеале, вмиг разрушились. Сейчас он видел не ту девушку, в которую влюбился и которая делала его счастливее просто тем, что смотрит на него. Ему ничего не стоило проанализировать сложившуюся ситуацию, он прекрасно понимал, что она пошла на эту жертву ради него. Мито рисковала своей жизнью, чтобы спасти его, она говорила, что пыталась защитить ребенка, но не смогла. Он умер, защищая свою мать, которая пыталась спасти не только его жизнь, но и жизни обычных жителей деревни, ведь Лис мог напасть на Коноху.
Мито осознанно пошла на такой риск и раскаивалась за то, что сделала во благо тысяч невинных жизней. Она пронесет это бремя одна, до конца своих дней, и даже он, Хаширама, никогда не сможет понять, насколько ей тяжело нести такой груз на душе. Желание помочь, облегчить тяжесть этого бремени ни к чему не приведет: все зависит в первую очередь от нее самой. Она может простить себя, но все равно будет помнить об этом всю свою жизнь и уйдет в мир иной с мыслью о том, что она собственноручно приговорила своего ребенка к смерти…
- Я больше не сержусь на тебя, - произнес он тихо, встав со стула, когда она закончила. Она смотрела ему в глаза, сдерживая слезы. Опять придется сыпать соль на рану, но это, должно быть, в последний раз…
- Я прощаю тебя, ведь ты шла на риск, и я с гордостью осознаю то, что мой ребенок, не родившись на свет, спас ценой своей жизни тысячи невинных. - Брюнет обнял ее и прижал к себе. Она дрожала в его объятиях, словно осенний лист на ветру.
- Прощаешь?.. – ее тихий голос раздался из глубины их объятий, и она, подняв голову, посмотрела в его глаза цвета черного шоколада.
- Да. - Он поцеловал ее в лоб и улыбнулся, ожидая улыбку в ответ, и она ему ее подарила. В тот момент с ее души упал груз, и стало понятно, что оставшаяся пустота начала затягиваться, медленно, но все же становилась меньше.
Наверное, именно в тот момент она смогла простить себя окончательно, после того как услышала, что ее простили...
***
Они сидели на крыше их дома. Он все еще был в одеяниях Хокаге, а она была в белом кимоно, перевязанным красным оби. Целую ночь длился праздник в честь Первого Хокаге, и вот, когда все разошлись по домам и деревня окунулась в тихий рай, они решили встретить вместе восход. Дул легкий северный ветерок, а солнце уже показывало свои первые лучи из-за холмов. Она сидела немного позади него, но он знал, что ее лицо озаряет улыбка, как и его.
Давно им не удавалось побыть наедине, ничего не говоря друг другу и зная, что оба счастливы. Пропали все тревоги, которые мучили последние месяцы. На смену безумию пришел покой, о котором все давно мечтали. Он был рад, что вся смута, накопившаяся внутри, начала рассеваться. Теперь больше нет никаких идеалов в его жизни, все предстало перед ним в своем истинном виде – и это радует. Научиться любить не только достоинства, но и недостатки, стало для него одной из главных целей в жизни. Нет идеальных людей – в этом и заключена красота мира, существования…
Он не оборачивался к ней, потому что знал, что она, как и он, сейчас смотрит в сторону холмов, из-за которых с минуты на минуту должно появиться золотое солнце, чьи лучи уже рассеяли сумрак с улиц деревни и прогнали тьму с неба.
Из-за холмов появилась яркая, скользящая по небосводу, ослепительная звезда, несущая весть о том, что с пробуждающимся днем наступает новая жизнь для всего мира…
Начинается новая жизнь для них…
Фанфик добавлен 20.07.2012 |
1246
0
