Радуйся, повелитель! Глава 5.
Глава 5.
Сакура отодвинула от себя начищенное до зеркального блеска медное блюдо, из красноватой мути которого на неё смотрело её отражение – кое-где, правда, кривоватое. И дело было вовсе не в лице девушки, а в чуть изогнутой поверхности нехитрого заменителя зеркала. Наложница часто сетовала на то, что в отражении нельзя различить ни одного цвета: ей очень хотелось посмотреть, не слишком ли вызывающе выглядят клипсы с изумрудными камушками, нежно обхватывающие мочки её округлых ушек. Ей говорили, что её глаза могли бы соперничать по своей зелени с листьями пальм, но вот насколько это была правда – Сакура не знала. Нил был слишком мутен для того, чтобы убедиться в этом, к тому же ей нечасто доводилось бывать на его илистых влажных берегах. Оставалось только надеяться на свой вкус (и опять же, надеяться на то, что он у неё есть).
Девушка поёрзала на неудобной скамье и сморщилась. Бёдра адски ныли, стёртые с внутренней стороны до багровой корки, а полупрозрачный белый лён калазириса был настолько тонок, что не мог смягчить контакта с деревом. Она не глядя пошарила рукой вокруг себя, пока не наткнулась ладошкой на одну из разноцветных подушек, горой наваленных рядом на скамье. Подложила её под седалище и вздохнула – так было немного полегче, однако удобство не удалило мрачных мыслей из головы. Сакура взяла маленький пузырёк с притиранием, грязно чертыхаясь про себя – угораздило же так накататься на лошади, что теперь она сидеть не может!
«Вот идиотка! – ярилась наложница, с трудом вытаскивая пропитавшуюся ароматическим маслом пробку из бутылочки. – Как я теперь предстану перед господином? Что я смогу, если он позовёт меня этой ночью? Вот стыдоба-то!»
Она капнула себе на запястье из бутылочки – вокруг тут же завихрился аромат лотоса. Саске всегда нравилось, когда она выбирала именно этот запах, фараон даже пару раз сказал об этом. Как бы плохо ей ни было, фаворитка должна быть всегда в форме, должна быть неотразима, даже если её поднимут посреди ночи; даже если ей хочется плакать – выполнять то, чего желает её господин. Повелитель никогда не был жесток к ней, мог только пожурить иногда, поэтому Сакуре не хотелось даже мало-мальски огорчать его. А после того, как она ему солгала, ей будто бы хотелось загладить перед самой собой свой проступок.
Прозрачная жидкость духов неприятно пощипывала кое-где обгоревшую кожу. Сакура морщилась и ругалась про себя, каждые пару часов натираясь душистыми смягчающими мазями, но они были не в состоянии быстро удалить уродливые пузыри, а где-то – и полноценную корку. Их хватало только на то, чтобы смягчить немного неприятные ощущения контакта с кожей, не более. Соседки по сералю наблюдали за ней и тихонько хихикали в холёные кулачки, радуясь несчастьям фаворитки, что повергало в крайнее бешенство несдержанную девушку. Не один и не два пузырька с притираниями разбились о косяки рядом с глумливыми физиономиями. Одной из наложниц, Ино, туалетная вода угодила прямо в глупые голубые глазки.
«Как эта дура верещала – век бы слушала!» – предалась Сакура приятным воспоминаниям. Кто говорит, что беда сплачивает людей, конечно, правы. Многие бы назвали положение девиц несчастьем. Но сами они не считали себя попавшими в беду, а потому положение дел в серале можно было расценить как постоянное состояние боевой готовности. Самое малое, что могли сделать соседки друг другу – подложить паука в постель, чтобы послушать визги напугавшейся до полусмерти соперницы. Положение фаворитки было почётно, но и опасно вдвойне, потому что в таком случае весь гарем попросту обращался против выскочки, с поразительным упорством и сплочённостью изводя несчастную счастливицу. Та, которая смогла взойти на почётное место и удержать его несколько лет, становилась чуть ли не легендой среди девушек, потому что далеко не каждая могла вынести ежедневные издевательства, тем более – пресечь их. Сама Сакура не раз и не два просыпалась поутру с волосами, спутанными до состояния гнезда грифа, а то и облитыми какой-нибудь липкой дрянью. Тихая война за прозрачными занавесями гарема велась постоянно, не утихая ни днём, ни ночью. Сам фараон будто и не замечал напряжения на женской половине, а если и замечал, то не считал нужным прекращать бесчинства. Иногда фаворитке казалось, что он издали наблюдает за ними, следит за каждым предпринятым шагом, словно размышляя, а стоит ли очередная девушка внимания, и не следует ли отослать её драить полы. Единственное, чего господин явно не спускал с рук своим «девочкам» - это серьёзной порчи его имущества. Сакуре рассказывали, что не так давно одну из наложниц нашли мёртвой в своей кровати. Виновницу отыскали и удалили из гарема. Куда – не знал никто, но с того момента подначки и уколы стали менее опасными.
Девушка скривилась и досадливо хмыкнула, проехавшись заточенными ноготками по нежной обгоревшей коже на лопатках. Длины руки не хватало на то, чтобы дотянуться до беспокоящего Сакуру места.
- Не мучайся, дорогуша. – Скамья чуть слышно скрипнула, принимая чуть более полнотелую персону на свою устеленную подушками поверхность. Темари выхватила у подруги пузырёк с жидкостью и принялась деловито намазывать обожжённое место. Сакура закусила губу и едва не вскрикнула:
- Полегче, куда ты давишь!
- Терпи, если хочешь и дальше охмурять нашего повелителя, - фыркнула Темари, круговыми движениями начав втирать в кожу целительную мазь. – И перестань ты так напрягаться. Расслабься.
Сакура опустила плечики и благодарно замурчала.
- О, Исида, чтобы я без тебя делала.
- Дай-ка подумаю – сама бы пыталась достать до лопаток? – Что в светлокожей северянке было неладно, так это излишняя прямота. Ничто на свете не могло заставить её соврать, а уж о поддержке какой-нибудь авантюры и речи не шло. Хотя благодаря своему нраву она была приятельницей едва ли не всех обитательниц сераля, так как никто и не считал её за соперницу. Излишне грубая, поведением скорее смахивающая на мужчину, чем на женщину, вечно недовольная чем-нибудь – Темари неизменно стояла за каждую по отдельности и за всех разом. Если доходило до необходимости выражать общее мнение, то «гласом всех» становилась именно она, а не Сакура, что, к слову сказать, не огорчало последнюю. Фаворитке хватало и своих забот, а разбираться по какому-нибудь мелкому поводу с евнухами ей вообще не светило. Темари гораздо лучше управлялась с организационными вопросами, была достаточно сдержанна, чтобы не врезать хорошенько по холёной морде приставленного к сералю Сая, вечно лыбившегося молодого евнуха.
- Не дёргайся, - недовольно проворчала Темари, когда Сакура неловко повела плечами. – Ты сидишь как на иголках. В чём дело?
Девушка молча раздвинула бёдра, указав на подсохшую корку с внутренней стороны. Северянка безапелляционно заявила, как всегда, не щадя самолюбия подруги:
- Не надо было вести себя, как дурёха. Вообразила из себя заправскую наездницу, тоже мне! Я вот почему-то абсолютно уверена, что повелитель не силком тебя в седло сажал. Всё, что с тобой сейчас происходит – целиком и полностью твоя ошибка, милочка. Ну, не повертишь пару дней задком перед господином, не умрёшь.
- Ты не понимаешь. – Сакура отстранилась немного и накинула на плечи тонкие прозрачные лямки калазириса. – Я всегда должна быть готова к тому, что хозяин меня позовёт. Я должна быть рядом, понимаешь?
- Зачем? – Темари неторопливо вытирала жирные от мази руки платком. Фаворитка невольно следила за движениями её крупноватых, необычно белых рук. – Ты ему мать, что ли? Сестра? Не помрёт твоя краса, если ты ему вовремя охлаждённый кубок не преподнесешь. Вообще это дело служанки, к твоему сведению.
Сакура вздохнула: ну вот как с такой разговаривать? Как объяснить Темари, которой всегда было с храмового шпиля плевать на то, что внимания господина, вообще-то, надо добиваться? Она всего раз побывала в спальне фараона, после чего Саске даже не смотрел в её сторону, так, будто она ему сразу же наскучила. А вот это уже было чревато последствиями. Никогда не приедайся – главное правило, которая усвоила Сакура, оказавшись за шёлковыми занавесками этого места. Стоит только раз оступиться, не заметить, что ты начинаешь раздражать – и можешь распрощаться со своим гнёздышком, а иногда и с положением. Такое ей даже в страшном сне не могло присниться. А Темари ничего – вот, сидит с ней рядом как ни в чём не бывало, думает и говорит о чём-то своём.
- Я не хочу в один прекрасный миг действительно оказаться одной из этих куриц где-нибудь на кухне, - мрачно ответила Сакура. – Как думаешь, эти серёжки не выглядят вызывающе?
- Сними это убожество, надень сердоликовые. В изумрудных ты и правда выглядишь как… шлюха.
Подруги хохотнули.
- Так что, дорогуша, пусть о вовремя поданных подушках и фруктах заботятся те, кому это по положению надо. Твоё дело – раздвигать ноги пошире и стонать погромче.
- Какая же ты грубая, - сморщила носик Сакура, разглядывая своё отражение уже в сердоликовых серьгах. – Ты точно из аристократии?
Темари хмыкнула:
- Я просто не обольщаюсь, в отличие от вас, дур молоденьких.
- Тоже мне бабушка нашлась. Ты старше меня всего на два года.
- И двух годов бывает достаточно, чтобы судить. Выходки моих родственничков кого угодно бы состарили. Избавляешься от всяких розовых мечтаний тут же, стоит вырасти из колыбели.
- Я что-то слышала про твою родню, - вспомнила Сакура. – Сай что-то говорил на этот счёт.
Темари злобно сощурилась:
- Сай… Этот жеманный идиот… Отрывать ему там уже нечего, вот и выпендривается, уже ничего не боится.
- Темари! – Фаворитка пыталась сохранить серьёзную мину, но губы так и расплывались в усмешке. Затем она справилась с собой и посерьёзнела: - Смотри, как бы Ино не услышала. Эта дрянь ведь и прочирикать может что-нибудь ему на ухо.
Подруга только рукой махнула:
- И пусть. Этот хлыщ прекрасно знает, как я к нему отношусь. Вообще всем здесь не за что его любить. И он это прекрасно знает, дорогуша. Ничего нового он не услышит. А вот то, что Ино продажная сучка, будет для него новостью. А все новости Сая обычно тут же оказываются перед троном господина. Понимаешь меня?
- Да ты чудовище просто, - засмеялась Сакура.
- Не думай, что я не усвоила уроков гарема, милая. Не считай Темари дурой.
- И в мыслях не было, - честно ответила фаворитка, откладывая, наконец, надоевшее блюдо. – Вернёмся к насущным проблемам. Как ты думаешь, что мне надеть?
Из вороха тканей Сакура выудила полупрозрачное красное платье в пол и приложила к себе.
- Отвратительно, - честно сказала Темари. – С твоим нынешним цветом волос смотрится гадко. Ты будешь как поросёнок, только что зарезанный для обеда. Выбери что-нибудь менее агрессивное. Салатовый, может быть?
- Это? – Фаворитка приложила к груди короткое в сравнении с предыдущим платье. Мягкие складки, окрашенные в пастельный тон, льнули к телу, полупрозрачные, как почти всё в гардеробе наложницы. Ткань, по сути, запахивалась, но покрой был такой, что вырез доставал чуть ли не до пупа, заканчиваясь массивной золотой брошью в виде скарабея. Сакура быстро скинула Калазирис и набедренную повязку и завернулась в ткань. Поправила брошь и поинтересовалась, покрутившись вокруг своей оси:
- Ну как?
- Сойдёт, пожалуй. Только ты повязку всё-таки нацепи. Твои «увечья» видать за тысячу локтей. Я знаю, что ты привыкла ничего не скрывать, но меру-то знать надо.
«Неглупое замечание» - внутренне согласилась Сакура, обворачивая кусок тончайшей непрозрачной ткани вокруг бёдер. Оправила повязку, переступила с ноги на ногу, провела ладонями по абсолютно плоскому животу…
«Уже не плоский?!» - Фаворитка почувствовала, что испещрённый узорами потолок её закутка в серале пошатнулся и куда-то резво побежал. Испуганный возглас Темари она услышала как сквозь подушку – звуки доходили до мозга как-то лениво и не торопились оформляться в привычные формулы. Не может быть! Она так надеялась, что отсутствие кровотечений – всего лишь побочный эффект сравнительно недавнего приёма противозачаточного отвара… Ошиблась? Отвар перестал действовать? А может, ей просто показалось? Сакура снова тщательно ощупала живот и исторгла из груди отчаянный стон – нет, ей, знающей своё тело лучше всех лекарей, было очевидно, что ранее плоский животик стал округляться. Пока это было совсем незаметно, но что будет через месяц… Фаворитка боялась представить.
Она мысленно прокляла себя бессчётное число раз за то, что не прихватила даже маленькой фляжки отвара, отправляясь вслед за своим господином в поход. Надеялась, что пронесёт… не пронесло. Царское семя оказалось крепким и к знакомой почве пристало мгновенно, стоило только ослабить внимание за собой и внутренним состоянием организма. Сакура судорожно глотнула ставший вдруг нестерпимо горьким воздух: это значит, что ей опять придётся обращаться к лекарю. Третий раз за своё пребывание в гареме. Надо отметить, что и её тело тоже не желало сдаваться, явно намекая своей хозяйке, что хочет уже произвести на свет здорового малыша или малышку. Иначе как объяснить то, что потенциальные фараоновы отпрыски словно ищут каждый раз лазейки, чтобы появиться на свет? В первый раз у неё кончился отвар, во второй, по выводу лекаря, организм привык к настою из трав и перестал давать нужный эффект… А теперь вот по её собственной забывчивости.
- Сакура? Да очнись ты уже, хватит в облаках витать! – Темари нетерпеливо потрясла ушедшую в себя подругу и внимательно посмотрела ей в глаза. Фаворитка постаралась, чтобы её взгляд снова сфокусировался. – Заснула, что ли?
- Сай пришёл, что-то сказать хочет. – Стоявшая на пороге комнатки Ино высокомерно поморщилась, глядя на Сакуру. Кожа вокруг её глаз ещё была припухшая и покрасневшая, а сами глаза словно покрыты влажной плёнкой слёз – результат метко брошенного фавориткой флакончика с духами. В любое другое время она бы порадовалась недовольной роже соперницы, но сейчас Сакуре оставалось только опустить голову и проследовать вслед за Темари в зальчик, соединяющий комнатки наложниц.
Сай уже был там, как всегда жеманный и женственный до отвратительности. Сакура подозревала, что этот напомаженный хлыщ, вечно жмурящийся, как засевшая в болоте лягушка, тайком выливает на свою физиономию полный флакон белил. Иначе как ему удаётся выдерживать такой белоснежный цвет кожи? Коротко остриженные волосы прижимались к затылку так, будто их клеем намазывали, а блики на прядках выглядели донельзя искусственными. Холёные, не привыкшие держать ничего более тяжёлого, чем хлыст, руки, всегда в жесте целомудрия лежали на плоском животе. Сай фактически никогда не надевал ничего, что прикрывало бы верх тела. Максимум, на что он разменивался, приходя в сераль – это массивное ожерелье в виде сетки полукругом, закрывающее почти все плечи и туловище до пресса.
Сакура смотрела на евнуха и чувствовала, как к горлу подкатывает комок тошноты. Только бы не вырвало прямо на виду у этих шлюх, стыдоба-то какая…
- Собираемся, собираемся, птички мои осёдлые! – Ещё одна особенность этой пародии на мужчину: речь, похожая на засахарившийся сироп. Таким же тоном он сообщал какие-нибудь шокирующие известия или оскорблял в лицо. По нему никогда нельзя было понять, какую именно весть от фараона он принёс, потому как вечная улыбка и прикрытые за веками глаза не давали даже предположить как ничего хорошего, так и ничего плохого.
Пока девушки выползали из своих обиталищ, Сай нетерпеливо постукивал ногой, обутой в сандалию, и чуть похлопывал в ладоши.
«Ни дать ни взять, кошек созывает на трапезу» - Сакура занервничала, переминаясь с ноги на ногу. Что он сейчас скажет? Вдруг он объявит новую фаворитку? Наложница замотала головой: нет, нельзя так думать! Это выводит из колеи… Мало ей подарочка, созревающего сейчас в её животе? Ох, главное, чтобы этот хлыщ не заметил. При всей своей претензии на слепоту он зачастую видит слишком далеко, а копает – слишком глубоко. К тому же его наверняка учили, как по поведению вычислять беременную женщину, ведь не все обитательницы гарема так легко расстаются со своими чадами. А родиться ублюдку фараон не мог позволить ни при каких обстоятельствах, Сакура давно перестала себя обольщать. Правда, она уже дважды доказала свою покорность, да и вырывать ребёнка у матери насильно обычно приходится у новеньких, ещё не осознавших, что растить детей фараона – абсолютно не их печаль и забота. Но вдруг?
- Умнички, умнички, бабочки мои сладкие, - ворковал Сай. – У меня для вас хорошенькое известьице, такое прямо прекрасное известьице!
Евнух лучился любовью и восторгом. Значит, дело плохо. Сакура внутренне подготовилась к самому худшему. Почувствовала опасность и Темари, которая незаметно для всех сжала запястье подруги, за что та благодарно улыбнулась.
- Как вы знаете, мои лапоньки, фараон возвратился из похода. А что это значит, девочки?
- Новые рабы, - без энтузиазма отозвалась Ино. Не потому, что хотела отвечать. Просто иного способа вести разговор Сай не признавал. Не ответили на его вопрос – оставайтесь в неведении.
Евнух заулыбался ещё слаще, если это вообще возможно было:
- Верно, золотце моё, умница моя! Ну так вот, скоро у вас появятся новые подружки, сладенькие. Фараон искренне надеется, что вы не поубиваете друг дружку и не вырвите новым девочкам их прекрасные глазки!
Наложницы мрачно смотрели на Сая. О да, они-то позаботятся… Это логово гадюк уж постарается от души.
- Думаю, нет надобности напоминать, что будет, если вы ослушаетесь, мои кошечки? – тон Сая неуловимо изменился, не утратив сахарности, стал более угрожающим. – На всякий случай добавлю, что вы всего лишь маленькие похотливые шлюшки, которые не имеют права портить имущество фараона. Я понятно выразился?
- Яснее некуда, - скрипнула зубами Темари. Евнух снова заулыбался:
- Вот и умницы! Надеюсь на вас, цыпляточки. Можете дальше пудрить свои хорошенькие носики… А ты, Сакура, идём-ка со мной, рыбка. Фараон хочет тебя видеть.
Фаворитка бросила отчаянный взгляд в сторону Темари – та только недоуменно пожала плечами. Сай нетерпеливо цокнул языком, ожидая девушку у входа, и та покорно последовала за ним, едва смея дышать от охватившего её нехорошего предчувствия.
Сакура мелко семенила за Саем, едва успевая переставлять одновременно ноги и сохранять равновесие: платье нежного салатового оттенка довольно туго облипало бёдра, к тому же сужалось к низу, что делало невозможным резкие и широкие движения. Евнух же шёл впереди так, будто не замечал того, что наложница заметно отстаёт. Он что, ждёт, чтобы она попросила его идти помедленнее? Фаворитка надулась и стала переставлять ноги быстрее, но даже не фыркнула – ещё чего, так унижаться перед этим смазливым кастратом!
Вскоре драпированные немыслимым разнообразием тканей коридоры сераля оказались позади, сменившись обычной унылой каменной кладкой. Окон в этой части дворца не было, поэтому через каждые метра два на стене торчал факел. Колышущееся пламя отбрасывало на противоположную стену и пол причудливые тени, меняющие свой облик при каждом движении пробегающих мимо дворцовых служек. Сакура не любила коридоры, кажущиеся ей норами гигантского слизняка по сравнению с островками мира и относительного спокойствия комнат. От своего страха перед изменчивой темнотой она избавилась давным-давно, ещё когда потерялась тут, будучи совсем девчонкой, но неприятное ощущение, что молчаливые статуи провожают её своими взглядами, никуда не делось.
- Деточка, шевели своими ножками, если не хочешь получить нагоняй от господина.
Сай даже остановился, чтобы позвать её. Ещё одна изменчивая игра света и тени – глаза евнуха терялись где-то во тьме вместе с половиной лица, а потому Сакура не могла оценить его настроение при всём желании.
- Пришёл бы чуть раньше – не пришлось бы торопиться, - не удержалась девушка от колкости, догнав его и скрестив на груди руки. За неимением возможности смотреть сопровождающему в глаза, она уставилась на драгоценные камни в его ожерелье. Янтарь тепло подмигивал, переливаясь медовым блеском в свете огня.
К удивлению Сакуры, Сай ответил вполне добродушным человеческим смешком, а не тем подобием сиплого хихиканья, которое привыкли слышать наложницы в свой адрес. И ничего не сказал. Поэтому фаворитка позволила себе задать осторожный вопрос:
- Зачем меня позвал фараон?
- Он передо мной не отчитывается. Если тебя это успокоит, рыбка, то это как-то связано с новой партией рабов.
- Ты беспокоишься о моём состоянии? – скептически произнесла Сакура.
- Я беспокоюсь о том, что твоё состояние может не понравиться господину. И не только душевное, деточка, - он наклонил голову набок так, что стал виден его левый глаз, чёрный, как уголёк. – Ты выглядишь откровенно приболевшей. Лекарь знает?
Сакуру как по голове огрели. Годами заучиваемые приличия помогли удержать на губах вежливую, ни к чему не обязывающую и ничто не обещающую улыбку, но мозг словно распух, в ушах застучала паника. Если уж Сай заметил, что ей нехорошо, что уж говорить о повелителе, который зачастую поражал свою наложницу своей внимательностью? А уж с пристрастием господина к внезапным ошарашивающим вопросам, не дающим сосредоточиться и придумать мало-мальски достойный ответ, любой разговор на эту тему мог стать вовсе плачевным... для девушки, естественно. Сакура вздохнула, с усилием сдержавшись и не брякнув что-то, что могло выдать её интересное положение, и ответила в меру ровным и спокойным голосом:
- Смысл беспокоить лекаря из-за обычного переутомления? Ты слишком обо мне волнуешься, Сай.
- Не о тебе, - повторился тот. Искорка подозрительности исчезла из видимого глаза евнуха, и он отвернулся, продолжая путь. – О спокойствии хозяина. Но учти, если хлопнешься в обморок сейчас, то пеняй на себя.
Наложница вздохнула сквозь стиснутые зубы и засеменила следом.
На площадке перед дворцом было дьявольски жарко. Белые каменные плиты, кое-где присыпанные вездесущим египетским песком, немилосердно жгли босые ступни. Никто не обеспокоился тем, чтобы выдать новым рабам хотя бы подобие обуви. Да и как далеко ты сможешь убежать босиком по такой сковороде?
Наруто шипел, перескакивая с ноги на ногу, чтобы не обжечь не привыкшую к таким испытаниям кожу. Он чувствовал себя обгоревшей на камнях лепёшкой: плечи принимали с каждым часом всё более и более малиновый цвет, спина выглядела немногим лучше. Даже простая попытка почесаться приводила к жгучей боли, распространяющейся на все обожжённые участки тела. Новоявленный невольник старался не жаловаться – понимал, что некоторым из их строя неудачников приходится намного хуже.
Хината, одетая в нечто похожее в лучшем случае на коротенькую простынку, давно уже не могла удерживать равновесие самостоятельно. Последние полчаса она провела, прислонившись к Наруто, используя его как подпорку. Тому не казалось это удачной идеей, так как от него самого исходил нездоровый жар, что делало состояние девушки ещё плачевнее. Но ничего другого они поделать не могли, а он не был уверен, что смог бы сейчас вынести полный вес в общем-то хрупкой жрицы.
«Мне надоело тут стоять! – ныл внутри Лохматый, создавая чуть ли не физически ощущаемый дискомфорт где-то во внутренностях. – Я хочу в другое место!»
«Скажи это им, - кивнул Наруто в сторону стражников, охранявших колонну невольников. К слову сказать, поразительно небольшую колонну – всего-то человек десять, включая женщин. – А я посмотрю, как они потом будут тебя выковыривать из меня»
Лохматый вновь завыл:
«Мне скучно! Где этот фараонишка просиживает свой белый зад, интересно мне знать? И самка эта ещё на мне повисла, от неё воняет храмовыми благовониями!»
По мнению Наруто, Хината сейчас пахла чем угодно, но точно не дурманами алтарей.
«Заткнись уже. И так плохо, ты ещё настроение портишь. Это не тебе приходится жариться на солнцепёке. Я вообще сомневаюсь, что ты можешь что-то чувствовать»
«Ты можешь думать что угодно, - Когти заскребли, вроде бы, по позвоночному столбу, и Наруто против воли вздрогнул – уж очень реалистично ощущались действия твари внутри него, - но проверить и доказать не можешь. Может, я тут себя как в бочке чувствую? Ты об этом подумал?»
«Нет, - честно признался юноша. Как ни странно, эта перепалка не давала ему совсем размякнуть под нещадно палящим солнцем. – В любом случае, ты не помрёшь раньше меня. А вот за Хинату я откровенно беспокоюсь»
«За эту чернявую храмовую самочку? Она просто переутомилась и перегрелась. В худшем случае ей грозит солнечный удар. Почему ты вообще о ней беспокоишься? Она ведь даже не твоя самка, ты и покрыть-то её не можешь»
«Прекрати, - Наруто покраснел. – Она мой друг»
«Так говорят неудачники, - гнул своё Лохматый. – А может, ты вообще никакую самку покрыть не можешь, а, неудачник? Может, ты сам не прочь стать самкой? Я могу устроить это для тебя»
«Что?»
«Что слышал, малец. Я могу сделать так, что твой фараонишка будет бегать за тобой, как за течной сукой. Может, тогда ты станешь хоть немного более сговорчивым»
Наруто закипел от злости.
«Иди ты знаешь куда?»
«Куда?» - с интересом спросил Лохматый. Даже распушил свой хвост, которым так гордился.
Юноша не ответил. Не успел придумать достойный ответ. Мохнатый сожитель это быстро понял и уже собрался продолжить перепалку, как вдруг тяжёлое марево жары разорвал спокойный вопрос:
- Это ещё что за представление?
Саске стоял на верхней ступени дворца, предусмотрительно завернувшись в белую накидку, чтобы меньше страдать от полуденного солнца. Его тёмный взгляд сновал от начала колонны в конец, не цепляясь ни за кого, но и не обшаривая группу целиком. Наруто пришло на ум неприятное сравнение с глазами-бляшками дохлой нильской рыбёшки. Примерно столько же чувств отражалось на лице фараона. Саске протянул руку вправо и мальчик-слуга тут же вложил в белую ладонь кубок с каким-то питьём. Царевич даже не посмотрел на содержимое, неторопливо спускаясь вниз по ступеням. Солнце ударило ему в лицо, смягчая бледность и наполняя блеском иссиня-чёрные волосы, торчащие в нарочитом беспорядке.
Саске остановился перед Хинатой и смерил её уже внимательным взглядом. Взор у него был цепкий, как лапки чёрной вдовы. Наруто неосознанно постарался отодвинуться, продолжая придерживать снулую жрицу.
Тут фараон подхватил девушку под подбородок – Наруто едва не ударил его по этой жилистой, совсем не хрупкой руке – и стал насильно вливать в рот содержимое кубка, раздвинув ей губы позолоченным краешком. Хината чуть не захлебнулась вином (а это было оно) и закашлялась. Но своего Саске добился – бывшая жрица избавилась от полуобморочного состояния и теперь смотрела на фараона со смесью недоумения и опасения.
- Утрись, - велел Саске, отдавая пустой кубок мальчику, и посмотрел на пару стражников, охранявших колонну невольников. Те мгновенно согнулись.
- Что это значит? Кто отдал приказ о том, что рабы должны содержаться в таких условиях?
Голос у него оставался безжизненным, хотя ощущалось, что ему очень не понравилось исполнение его приказа.
- На самом солнцепёке! Вы могли их испортить, неужели не ясно?
«Испортить?!» - вскипел Наруто. Если сначала ему показалось, что Саске относится к своим рабам несколько мягче, то теперь завеса с глаз юноши сразу спала. Он вовсе не относился к невольникам лучше, он просто был бережливым хозяином.
- Суйгетсу.
Уже знакомый Наруто клыкастый вояка пошевелился, услышав своё имя.
- Заменить этих. Отправь их под начало Кимимаро.
- Будет исполнено.
Суйгетсу свистнул, подзывая своих воинов, как собак. Саске уже отвернулся от своего телохранителя, снова обратив своё внимание на непосредственно причину инцидента. Он медленно шёл вдоль колонны, иногда останавливаясь и что-то прикидывая в уме, когда оглядывал очередного раба.
«Наверное, определяет, куда кого лучше определить, - со злостью подумал Наруто. – Эх, сдержаться бы и не ударить, когда он подойдёт»
С кое-кем Саске даже разговаривал. Обычные в таком случае вопросы – сколько лет, что умеет делать, чем занимался до того, как попал в плен. У одной девушки допрос задержался.
- Как твоё имя?
Девица молчала, только головой мотала. Она была довольно симпатичной: каштановые волосы до плеч и шоколадные глаза, как у лани.
- Не хочешь говорить? Уже свой норов показываешь, лошадка?
- Она немая, - прошипел Наруто, не выдержав наглости последнего вопроса. Саске стрельнул в его сторону взглядом и снова спросил рабыню:
- Он прав?
Девушка закивала.
- Открой рот. – Та послушалась. Саске поморщился:
- Надо же, отрезан. Надеюсь, это не мои вояки тебя покалечили? – Дождавшись отрицательного кивка, фараон слегка улыбнулся. – Хорошо. Мне нет дела, почему и за что ты лишилась языка. Писать ты, как я понимаю, не умеешь, поэтому нет возможности узнать твоё имя. Тогда…
Он задумался:
- Я буду звать тебя Тен-Тен. Запомнила? Умница.
Наруто внутренне напрягся, когда Саске остановился перед ним. Тот только ещё раз посмотрел на нового раба, так и не выпустившего Хинату из ограждающих объятий, а потом кивнул стоявшему на почтительном расстоянии мужчине с неприятной лисьей ухмылкой, который жмурился так, что глаза превратились в щёлки.
- Я закончил, Сай. Передаю под твою опеку Тен-Тен и этих двоих.
Лицо у придворного вытянулось, а стоящая рядом с ним разряженная девица не сдержалась и ахнула. Наруто так и подмывало спросить, чему они так удивились, но ему не хотелось разрушать иллюзию его мрачной покорности, поэтому он уткнулся взглядом в пол, навострив уши. Какой-то жучок залез ему на ногу и шевелил крохотными зелёными усиками.
- Прошу прощения, г-господин… - похоже, голос Сая в обычных ситуациях был елейным, потому как сейчас производил ощущение заплесневелого сиропа. Слегка дрожащий голос сыграл медвежью услугу устрашающе-сладкому тону.
- Я непонятно выразился? – поинтересовался Саске, впившись своим пустым взглядом почему-то в полуголую девицу, стоящую рядом с Саем. Той явно не нравилась её компания, но и отойти от этого переслащенного слизня она не решалась.
- Но это же… - вид у этого Сая стал совсем уж несчастным. – Но в сераль же… мужчину… всё равно что волка в стадо овец… куда мы потом детвору денем…
Лохматый заржал. Не засмеялся, не зафыркал, как он делал часто и с удовольствием. Именно заржал – повизгивая временами и утирая раскосые золотые глаза кончиком пушистого хвоста:
- Моё предложение можешь забыть, щенок… Меня опередили, да ещё как красиво обошли-то, о боги!
Тявкающий смех Лохматого отдавался в ушах Наруто звоном колоколов. До него дошёл смысл сказанного чуть позже, как всегда в их вынужденном партнёрстве. Голоса доносились до него словно искажёнными:
- Да и зачем он тебе, господин? Ну, право слово… Если ты хочешь выводить лучшую породу рабов, то зачем использовать для этого собственных наложниц?
- Я не собираюсь использовать их как племенных кобыл, Сай. – Во взгляде Саске на разряженную девицу просматривался хищный интерес – ему была небезразлична её реакция на это маленькое представление. – Твой вопрос вообще можно истолковать так, словно ты считаешь своих подопечных, которым принято быть прекраснейшими для ублажения своего господина, обычными шлюхами для спаривания. Или ты так действительно думаешь?
Сай побелел.
- Ни в коем случае, повелитель! Но всё-таки… зачем тебе это? Я нижайше прошу утолить моё любопытство…
- А зачем нужны обитатели гарема, Сай? Тебе ли не знать?
Наруто вышел из себя:
- Да как ты смеешь! – прорычал он, неосознанно постаравшись закрыть своим телом испуганную Хинату. – Не знаю, что ты задумал насчёт меня, но Хинату ты не имеешь права трогать! Она – жрица Исиды…
- Бывшая жрица Исиды, мой дорогой Наруто, - холодно отрезал Саске. Ему явно начали надоедать пререкания окружающих. Но даже сквозь пелену злобы пленённый фараон понимал, что в нём нет того ядовитого удовольствия, какое источают любящие муки других садисты. Нет интереса к тому, будет ли сопротивляться жертва, и что она предпримет для своего спасения. Саске был так же спокоен, как и в самом начале этого идиотского спектакля. Он был весь – словно опустошённый сосуд, в который не догадались налить хоть что-либо. Лохматый заливался диким смехом где-то на периферии сознания.
Саске весь соткался из скуки, обиды и обжигающего алебастра. Глаза Лохматого, на несколько мгновений потерявшего над собой контроль, гигантскими порциями перекачивали информацию о стоящем перед Наруто человеке. Наруто знал – были и у этой статуэтки бессонные ночи, были сокрушающие разочарования и человеческие привязанности. Они и сейчас есть, опутывают непутёвого носителя тонкими невидимыми нитями, заставляют двигаться жилистые сильные запястья, заставляют передвигаться натренированные лёгкие ноги. Наруто фактически увидел себя его глазами: нечто новое и странное, ржано-солнечное, прячущее под золотистыми бровями небо Египта.
- Не думай, что я отдам её тебе, ты, лощёная дрянь, - ясно и чётко проговорил он, не поднимая головы.
Кто-то негромко ахнул, услышав, как с губ обыкновенного раба сорвалась такая дерзость в адрес хозяина. Наруто непроизвольно сжался…
… чтобы дождаться-таки удара. Пощёчина вышла не особо-то увесистой, но заставила его поднять голову.
Разодетая девица потирала отбитую руку. Дрожащие от злости губы портили в целом миловидную мордашку, а полыхающие гневным румянцем щёки тоже не придавали красоты.
- Ты будешь делать то, что от тебя потребует господин, понятно? – прошипела она. Наруто с удивлением понял, что она еле удерживается, чтобы не разрыдаться. Интересно, почему? Удар был не такой уж сильный, чтобы из-за этого слёзы лить.
- Сакура, покажи им сераль и объясни порядки. – Саске не подал виду, что вообще увидел эту маленькую перепалку, и стал подниматься вверх по ступеням. Это было очень кстати, потому что Наруто не умел сдерживать эмоции в принципе, поэтому подозрительное удивление, проступившее на его лице и выдающее юношу с головой, осталось незамеченным.
- Да, мой господин, - тихо ответила наложница себе под нос. И добавила ещё тише, опустив голову и незаметно для Сая смахнув с ресниц накипевшие слёзы. – Непременно выполню всё так, как ты велел.
Фанфик добавлен 09.02.2013 |
2522
0
