Раз в крещенский вечерок. Глава 11.
Двери закрылись, и Наруто остался наедине с Хинатой. Ну, почти наедине – в компании всё так же спящего Ли и собственных мыслей. Последние волновали Дзинчуурики больше всего: перед глазами то и дело всплывал тот танец, а, следовательно, и фасад девушки, так любезно согласившейся ему помочь с уборкой. Обалденный фасад, надо сказать. Фасад, находящийся в нескольких метрах от него, а, значит, в зоне прямого доступа.
«Почему она всё время носит эту дурацкую кофту? Если у девушки есть, чем гордится, то не стоит это прятать. Было бы лучше, если она носила блузки с декольте, как Ино, например». Воображение сразу нарисовало Хинату в полупрозрачной рубашке с глубоким вырезом, в котором виднеется чёрное кружево и белоснежная, упругая грудь, к которой безумно хочется прикоснуться.
«Полегче, приятель, полегче! - тут же одёрнул себя парень. - Это же Хината. Краснота и обмороки. Скромность и доброта, которые зачем-то оказались в таком роскошном теле. Чёрт, хватит думать о её теле! Лучше займись чем-нибудь полезным, извращенец!»
Он прошёл на кухню. Хьюга стояла возле раковины и, улыбаясь чему-то своему, мыла посуду. Горка чистых тарелок стремительно росла, как и желание Удзумаки узнать причину её тихой радости. Что приятного может быть в отшкребании присохшей лапши, залитой саке и воском с молоком?
- Хината, спасибо тебе ещё раз. Говори, что мне делать, чтобы вернуть тут всё к нормальному состоянию, а то навесить на тебя всю уборку, а самому пойти спать будет совсем по-свински.
Девушка повернулась и посмотрела на Наруто. Сегодняшний вечер был одним из самых счастливых в её жизни. Она может сделать что-то приятное своему кумиру, помочь – пусть в такой мелочи, но всё же… Она здесь не из жалости. Она нужна.
А ещё взгляд голубых глаз – непривычно внимательный, но всё такой же добрый. Вот только смотрит он не в глаза, как обычно, а ниже. Ниже? Куда?
Осознав, что Удзумаки пялится на её грудь, кровь прилила к лицу, и девушка потянулась за кофтой. Но пьяная удаль в голове у Удзумаки взыграла и воспротивилась:
- Нет, Хината, не надо, пожалуйста! – Наруто выудил свитерок из её рук и спрятал за спину. – Оставайся так.
Хьюга покраснела, как майская вишня.
- Наруто-кун… моя кофта… - пролепетала она. – Мне… мне… мне… холодно.
Только сейчас хозяин квартиры заметил, что горячей воды не было: ночью её всегда отключали, а ту, что была в баке, Люк спустил на Атлантиду. Хината мыла посуду в холодной. Руки девушки были красные, а пальцы двигались с трудом.
- Ксо, что же ты сразу не сказала! – выпалил Удзумаки, и, взяв её руки в свои, принялся дышать на них, одновременно растирая.
Хината перестала быть похожей на вишню, плавно перейдя к багровому оттенку. Не заметив перемены, Наруто решил, что нужно всё же одеть свою помощницу, потому что если она заболеет, то Неджи из него утром котлету сделает. Это как минимум. Да и вообще, отплатить за услугу простудой – как-то не по-дружески.
Удзумаки накинул отобранную кофту на плечи и, согревая, обнял Хинату, прижав к себе. Это и добило её окончательно. Последней мыслью, мелькнувшей в голове, было: «Он так близко, обнимает меня, гладит по спине… Что делать?» Ответ был очевиден: падать в обморок, как можно скорее и глубже!
- Хината? – Наруто попытался привести её в чувство, но всё было напрасно. – Ксо, наверное, это от холода.
В его светлую голову пришла идея: девушку нужно закутать во что-нибудь тёплое. Подхватив Хинату на руки, он отнёс её на кровать и, достав из шкафа шерстяной плед, набросил на неё. Немного посидел, подождал эффекта.
Не помогло.
Тогда Удзумаки укрыл её ещё и пуховым одеялом и снова подождал. Эффект был тот же. Наруто задумался. Больше ничего тёплого у него не было. Разве что он сам…
- Точно! – понял он. – Нужно самому отогреть её.
Дзинчуурики сбросил спортивную куртку с майкой и скользнул в постель к девушке, приговаривая, будто заклинание:
- Я чайник. Я раскалённый радиатор. Я утюг на «троечке». Ну, же, давай, отогревайся. Я не медик, приводить в чувство не умею. Отогревайся сама, ну будь умницей. Пожалуйста, приходи в себя.
Ему самому было жарко просто неимоверно. Он вообще был из «теплокровных» - тех, кто даже в самый суровый мороз никогда не застёгивают куртку. А сейчас он запутался в двух одеялах и собственных мыслях: расстёгнутая кофта Хинаты позволяла ему чувствовать каждый изгиб её тела. Это заставляло сердце биться так быстро, что пот с него уже катился градом.
«И ведь нельзя даже прикоснуться, - с сожалением подумал он, - а так хочется. Чёрт, наверно, я слишком много выпил сегодня, если сам себе напоминаю Джирайю в его лучшие годы. Хотя нет, Извращенец точно не стал бы сомневаться. Сразу бы полез лапать, истекая слюной. Но я же лучше, чем он? Я же не такой?»
Хината тяжело вздохнула, и её грудь ещё плотнее прижалась в обнаженной коже Наруто.
«Или такой? - мысленно застонав, подумал парень. – Нет, идиот, возьми себя в руки! Что она подумает, если очнётся, а ты лапаешь её? Либо снова в обморок грохнется, либо по морде врежет, и будет права. Хината Хьюга не из таких девушек. Она хорошая. Добрая. Скромная. Умная». Сердцебиение немного улеглось. «Вот так, правильно, - подбодрил себя парень. –Думай о её душевных качествах, а не о… Нет, даже слово это вспоминать нельзя. О душевных. Вспоминай её бой с Неджи. Как она держалась. Какая она стойкая и сильная. Какая решительная. Вот, уже лучше…»
В голове замелькали бои: удары и уходы, стойки и блоки.
«Джуукен – это, конечно, что-то! Хотя, чтобы освоить его, нужно дьявольское терпение. Хорошо, что у меня была практика спарринга с Неджи. Сколько раз те приёмы, которым он научил меня, спасали жизнь? Миллион! Нужно будет и с Хинатой попрактиковаться – может, тоже научит чему-нибудь полезному. Какой-нибудь стойке или мягкому уходу из-под атаки…»
Воображение сразу подкинуло в голову картинку, в какой стойке он бы хотел видеть наследницу клана Хьюга, но ничего общего с боевыми искусствами она не имела. Эро-Саннин называл её «Летящий орёл хватает кролика».
«Чёрт, идиот, прекрати представлять её в таких сценах! Прекрати!» Но воображение, не удовлетворившись одной-единственной иллюстрацией, начало издеваться над Дзинчуурики. Картинки рисовались всё откровеннее, желание постучаться головой об стену становилось всё сильнее. «Ксо… Теперь я понимаю, почему Джирайя начал писать свои книжки. Нет, нет, нет! Я не стану Извращенцем номер два! Пусть Сакуру каждый встречный в Листе называет второй Цунаде, пусть Саске хоть миллион раз превзошёл змеиные техники Орочимару. Извращенцем-младшим я быть не хочу! Только в тех аспектах, которые касаются ниндзютсу, тайдзютсу и гендзютсу! Всё!»
Хината вздрогнула и снова неосознанно прижалась к парню. Ткань майки не скрывала почти ничего. Да и как может простая сеточка скрыть ТАКИЕ достоинства? Наруто закусил нижнюю губу, чтобы сдержать позыв любознательной чесотки в руках.
«Надо думать о книгах. Точно! Занудные книги! Вот же они – стоят на полке. Что там у нас? «Чакрология»? Обязательно нужно перечитать. «Теория бросков»? Прочитать и законспектировать. «Записки о падающих листьях» - мемуары Третьего. Выучить наизусть! А то нехорошо получается, Пятая подарила уже месяц назад, а я ещё и не открывал. Поставил за «Техниками соблазнения» и забыл. Стоп, что эта книга делает у меня в шкафу? А, вспомнил, переиздание бестселлера Джирайи. Издательство презентовало мне как правонаследнику. Блин, ну почему я поставил этот изврат-талмуд туда же, куда и учебники?»
В голове замелькали страницы из книги – те, где были картинки. Удзумаки стиснул зубы и проклял щедрость редакторов, решивших в порыве великодушия сделать последнюю версию иллюстрированной. Все женские персонажи неожиданно приобрели сходство с лежащей рядышком девушкой, а сам он выступал в мужских ролях. Всех сразу. Впрочем, учитывая его способности к теневому клонированию, в этом не было ничего невозможного, но... Стоило только представить ВСЁ ЭТО ещё и с клонами, как Удзумаки захотелось взвыть в голос.
«Чёрт, опять! Похоже, я и впрямь унаследовал от Джирайи не только договор с жабами, но и его основные техники… Но только не те, что нужны в бою, а те, которые он описывал в своих «исследованиях». Какого чёрта я вообще о них вспомнил?»
Хьюга в очередной раз дёрнулась. Наруто со стоном признался себе, что если ничего не сделать, то он просто закипит. «Ладно, я только посмотрю. Только лицо. Она ничего и не заметит. В конце концов, в этом нет ничего такого – лицо же она кофтой не прикрывает?»
Вдохновлённый этой мыслью, он принялся рассматривать черты спящей. Густые чёрные ресницы были такими длинными, что почти касались щёк. Тонкие брови, аккуратный носик, высокий лоб. Губы.
«Идиот, не смотри на её губы!»
Но он смотрел. Губы – пухлые, нежные и слегка приоткрытые. Маленький подбородок и длинная шея с маленькой синей венкой у основания. Длинные густые волосы, от которых едва слышно пахло приятным цветочным шампунем и, совсем на грани обоняния, дымом. Будь он неладен, Шикамару, со своими сигаретами… Эта маленькая деталь – нотка горечи в нежных тонах фиалки и магнолии - чуть не заставила его зарыться носом в её шевелюру.
«Почему я раньше не видел, как она красива? Неужели какая-то глупая кофта могла так сильно замылить мне глаза? Да, обычно я смотрел на Сакуру-чан. Детская влюблённость и всё такое… Но это уже несколько лет как в прошлом. Что за глупость: старая любовь ушла, а новой так и не нашёл. Всегда думал о себе, что влюбчивый, а оказалось – фигушки. Хороших девушек мало. Но Хината не просто хорошая. Она – лучшая. Лицо, тело… Характер – решительность и мягкость одновременно. Сочетание несочетаемого порождает либо уродство, либо нечто невообразимо прекрасное. И она… идеальна. Сумасшествие, бредовая ситуация! Лежу в кровати с потрясающей девушкой, пускаю слюни на её фигуру, возбуждён по самое «не балуйся», но даже не могу прикоснуться. А-а-а! А как же хочется! Хотя бы дотронуться... Её лицо как будто из фарфора. Про «поцеловать» лучше даже не начинать. Иначе я точно пойду добью Люка…»
Девушка пошевелилась и открыла глаза. Но, когда до неё дошло, что она лежит на одной кровати с полуобнажённым предметом своих грёз, ей снова захотелось упасть в обморок.
- Наруто-кун… почему мы здесь? – из последних сил прошептала она, изо всех сил стараясь снова не отключиться.
Её дыхание защекотало ему шею. Захотелось пощекотать в ответ – мягко так, одними губами. Наруто мысленно дал себе пинка и поспешно ответил:
- Ты замёрзла и упала в обморок. От холода. Нужно было тебя согреть. Тебе уже лучше?
- Но… ты так смотришь на меня… Почему? Я что-то не то сказала или сделала?
«Зачем-зачем… Воображение разыгралось. Глаза не слушаются. Я им говорю, что ты хорошая, порядочная, добрая и замечательная девушка. Смелая, сильная и решительная. Готовишь вкусно и всё такое. Твой брат – мой друг. А они мне: гляди, какая цыпочка. Помнишь, какие у неё буфера, если кофточку снять? Помнишь, как она на тебя смотрела во время танца? Тоже ведь смотрела… А, блин! Была - не была!»
- Тебе противно? – тихонько спросил он, опасаясь снова отправить девушку в обморок. – Прости.
Хината сжалась в комочек. Наруто, никогда раньше не обращавший на неё внимания, сейчас лежал рядом, смотрел ей в глаза и осторожно гладил кончиками пальцев по щеке. Так нежно, что внутри всё переворачивалось и пело. Некстати вспомнилась одна из фраз Сакуры, брошенная в процессе гаданий: «Хината, чтобы привлечь внимания парня, не нужно изобретать велосипед. Просто разденься!» Неужели всё и вправду так просто? Столько лет она пыталась обратить на себя внимание чем-то другим, но получалось только хуже: он видел в ней лишь друга. А после сегодняшнего танца Удзумаки будто подменили, и во взгляде голубых глаз, в его прикосновениях не было ничего такого, что можно было бы назвать словом «дружеский». Это радовало её, но это же и смущало. Опыта в подобных делах у неё было кот наплакал. А если она сделает что-то не так и всё испортит?
Девушка пробормотала:
- Нет. Мне не противно. Даже приятно, но… это очень смущает меня, Наруто-кун, - и прижалась к нему, словно не он сам был той причиной, что заставила её прятать лицо и судорожно сжимать и разжимать кулачки.
Он сглотнул тугой ком, застрявший в горле. Приоткрытые, влажные губы Хинаты совсем рядом с его лицом. Так близко, что во рту пересохло. Она, хоть и неосознанно, тянется к нему. В мозгу осталась только одна мысль: та девушка, которой действительно удалось зацепить его за живое, сейчас под одним одеялом с ним. И он не противен ей.
- Хината… - голос хрипел и немного дрожал. – Пожалуйста, прости меня за это. Я очень дорожу твоей дружбой. Ты прекрасный человек, сильная куноичи… и, вообще, сестра моего друга, но… Хината, если я этого не сделаю, то сойду с ума!
- Что…
Попытка переспросить, за что же извиняется Удзумаки потонула в их первом поцелуе. Кровь прилила к лицу, но сознание было на удивление ярким и чётким.
Нежное прикосновение к губам, слегка отдающее саке. Осторожное, сладкое, немного дразнящее. Наруто старался не напирать, но получалось плохо. Хотелось прижать её к себе сильнее, положить руки ей на бёдра, приподнять майку и погладить по спине. Это для начала. А потом… Чёрт, «потом» хотелось столько всего, столько всего! Может, это и было бы возможно, если бы не одна очень существенная деталь – Хината не отвечала ему. Не сопротивлялась, не падала в обморок, но и не отвечала. В голове мелькнула мысль, что если девушка просто терпит его пьяные приставания, а те взгляды во время танца ему померещились, то не далее как утром Неджи Хьюга будет делать из него отбивную, долго и с наслаждением. А он, в отличие от обычного спарринга с другом, будет терпеть и униженно просить прощения.
Он остановился. Кровь стучала в висках, сердце билось как сумасшедшее.
- Извини.
- За что?
Хината находилась в состоянии, определения для которого она не знала. Слов, чтобы описать его, было мало. Удивление? Восторг? Неверие в происходящее? Смущение? Желание большего? Боязнь неизвестного? Пожалуй, что всё вместе. Она знала одно – прекращать это не хочется. Но Наруто остановился. Значило ли это, что она сделала что-то не так? Но она ничего не сделала. Может, это и было ошибкой?
- Тебе не нравится? Ты совсем не отвечаешь мне…
«Так вот в чём дело, - поняла девушка. - Значит, чтобы убедить Наруто в том, что мне нравится, надо ответить? Но как?» Хината до жути боялась выглядеть в его глазах непривлекательной или неумелой, но и обманывать было совсем уж нехорошо. Да и ложь всё равно бы сразу выплыла на поверхность, поэтому она решила, что честность – лучшая политика.
- Прости, Наруто-кун, но я совсем не умею целоваться.
Девушка густо покраснела. Хотя куда уж гуще…
У Наруто отлегло от сердца. Мрачные картины, в которых заплаканная Хината стоит за спиной разъярённого Неджи, и тот убивает его медленной мучительной смертью, рассеялись. «Только неопытность? Ками, как же всё просто… А я уже напридумывал себе страшилок. А она просто не умеет. Но это так легко исправить!»
Он улыбнулся.
- Я научу тебя. Просто повторяй то, что делаю я, - прошептал он ей на ушко, спускаясь губами к шее, – и не бойся. Ведь это приятно, правда?
Он чуть приоткрыл рот и коснулся её губ своими – легко и совсем коротко. Девушка вздрогнула, но и не отстранилась. Решив закрепить результат, Удзумаки повторил, задержав прикосновение на пару секунд дольше, потом осторожно прошёлся кончиком языка по самому контуру её губ. Глубокий вздох, вырвавшийся из груди Хинаты, стал лучшим подтверждением для него – всё идёт как надо.
- Теперь ты сделай то же самое, - прошептал он ей на ухо.
- Я?
- Я это и так умею, - чуть нервно усмехнулся парень. – Ты, ты. Ну же…
Смущение почти заставило её снова потерять сознание, но Наруто был так нежен, так внимателен, так добр… Как будто кто-то взял и осуществил всё то, о чём мечталось столько лет. И всё же… Интересно, сколько он выпил? И как узнать, что для него «немножко для настроения», а что «перебрал до зелёных козявок»? Алкоголь порой творит с парнями то, за что наутро становится стыдно. А если всё дело в этом, то лучше уж остаться другом, чем потом слышать: «Прости, это было ошибкой. Я был пьян. Но тебе ведь понравилось, так что всё в порядке, правда?»
- Я не могу.
Перед внутренним взором Наруто моментально воскрес образ Неджи с налитыми яростью глазами, развевающимися волосами и топором в руках.
- Почему?
- Мне страшно, - призналась она, уткнувшись ему в шею лицом. – Я боюсь.
- Чего?
Наруто искренне не понимал, как можно бояться поцеловать кого-то. Ну, разве что Сакуру-чан – неделя в больнице в этом случае была ему обеспечена. Или Цунаде – тогда лежать не меньше месяца. Но Хината ведь совсем не такая…
А она тем временем закрыла глаза и мучительно думала – говорить или не говорить? То, что её признание во время боя с Пейном слышали все, кроме самого Дзинчуурики, сомнению не подлежало, хотя сказано всё было громко и разборчиво. Ну, просто очень громко. Вся Коноха услышала и поняла. А вот он – нет. Получится ли теперь? Дойдёт ли?
Хината внутренне вся сжалась в комочек. Целый вечер, гадая на судьбу, она молилась, чтобы образ, который у неё высветился, оказался Наруто. И чтобы у него тоже чёрным по белому (по-другому он не поймёт!) было написано – обрати внимание на Хьюга Хинату, болван! Но если загадочный демон, о котором болтали подруги, и вправду покровительствует тем, кто гадает сегодня ночью, то такой шанс упускать нельзя.
Девушка подняла глаза.
- Я боюсь, что всё это – прикосновения, поцелуи, объятия – ничего не значит для тебя.
Её ногти впились в его плечи, и Наруто чудом сдержал первый позыв и не охнул.
– Боюсь, что ты любишь другую, а я удобно подвернулась под руку.
Когти впились уже очень сильно и глаза у Дзинчуурики стали такими большими, ясными и жалобными, что, проходи кто мимо, обязательно бы кинул копеечку.
- Что это только алкоголь и возбуждение, но ко мне самой ты ничего не испытываешь. Что мои чувства к тебе безответны, Наруто-кун.
Ногти, нет, когти, уже прорвали кожу и плечо начало несильно кровоточить. Но Удзумаки сжал зубы и терпел, понимая, что момент для вопля неподходящий. «Держись, извращенец – младший, - думал он, - это тебе за пошлые мысли над девушкой, которая в обмороке и даже постоять за себя не сможет».
- Что Сакура-сан для тебя была и остаётся на первом месте, а я просто… случайность.
Наруто глубоко вздохнул. История с его влюблённостью в напарницу тянулась долго, очень долго. Он добивался её просто с маниакальным упрямством. Все те годы, что продолжались поиски Саске, Удзумаки не оставлял попыток. Когда же, наконец, беглец вернулся, состоялось долгожданное признание. Всё закончилось ничем: Сакура мягко отказала, а он, как всегда, решил не сдаваться. Завертелась карусель новых попыток – приглашения на свидания, подарки, мимолётные прикосновения, но, главное – дружба, ставшая более близкой. Более откровенные, в чём-то даже интимные разговоры. Пройдя через столько испытаний, Дзинчуурики растерял немало своих иллюзий и, немного поумнев, стал вполне сносным собеседником. А ещё Харуно доверяла ему. Миссии, миссии… Много времени вместе. Итог был ожидаем – Сакура, отчаявшаяся добиться внимания Саске, сдалась и решила попробовать. Наруто ликовал – жизнь удалась! Он не только получил согласие любимой, но и впервые обошёл этого идиота Учиху! Ура! Но…
…Радость была недолгой. Они продержались вместе ровно неделю. Из них четыре дня Удзумаки пролежал в госпитале. Когда он вышел оттуда в последний раз, напарница сидела у порога госпиталя и кормила хлебом местных голубей. Махнула головой, указывая на место рядом с собой. Когда он сел, протянула ему половину своей горбушки и уставилась перед собой, явно собираясь с духом для важного разговора. Наруто, почувствовав неладное, молчал и вместо того, чтобы покормить птичек, стал уплетать коврижку сам.
- Наруто? – тихонько позвала Харуно.
- М-м-м? – промычал ей в ответ блондин с набитым ртом.
Сакура обернулась, увидела его, сидящего с набитым ртом и засыпанного крошками, и сразу рассвирепела.
- Какого чёрта ты жрёшь, когда я собираюсь сказать тебе что-то важное? – заорала она и уже занесла было руку для удара, но потом, словно опомнившись, выдохнула и сложила ладони на коленях. – Это безнадёжно…
- Почему? – Наруто, чудом избежавший новой выволочки «ни за что», ещё не понял, о чём говорит его девушка.
- Наруто, мы не можем встречаться. Согласиться на этот эксперимент было ошибкой с моей стороны.
Лицо Удзумаки вытянулось. Он вскочил и затараторил:
- Но почему, Сакура-тян? Если ты о побоях, то не переживай! Бей, сколько хочешь! Я ещё не то выдержу, правда! Я сильный! Конечно, иногда я говорю или делаю что-то не то, совсем бестолковый, но дай мне время…
- Перестань, Наруто! – Сакура, тоже поднявшись, махала руками, плакала и кричала одновременно. – Неужели ты не понимаешь, что мне самой противно быть такой стервой? Что врезать другу за случайно брякнутую грубость – это одно, а лупить парня, которого должна в первую очередь уважать – это другое, это противно?
Наруто опустил голову. Видеть слёзы на лице Сакуры он не мог никогда.
- Я не могу так больше, - девушка вытерла глаза кулаком и уселась обратно. – Я соскучилась по тому Наруто, с которым можно было нормально разговаривать, откровенничать и не бояться самой себя. Не могу больше думать о том, что мой парень меня неимоверно раздражает. Сдерживаться, чтобы не ударить тебя – а ведь ты этого даже не заслуживаешь. Если бы мои чувства были иными, мне бы и в голову не пришло учить тебя уму-разуму кулаками. Не хочу ссориться, бодаться и кричать, а с тобой в этой глупой роли по-другому не получается. Пусть это и прозвучит эгоистично, но лучше быть эгоистом, чем страдать на пару. Я хочу назад моего ДРУГА. Наруто, давай снова станем тем, кем были. И прости меня, пожалуйста.
Удзумаки сел рядом с Сакурой и уныло посмотрел на птиц, которые уже слопали весь хлеб и теперь разбредались по больничному дворику в поисках ещё какой-нибудь снеди.
- За что простить? – тихонько спросил он.
- За то, что разбередила душу и опошлила мечту.
- Какую ещё мечту?
- О том, что рядом с тобой будет близкий тебе человек, который поймёт и примет тебя таким, какой ты есть. Полюбит всей душой. А потом ты станешь Хокаге, и вы поженитесь, и будете жить долго и счастливо.
Наруто умоляюще посмотрел на подругу.
- Но ты, Саске и Сай – мои самые близкие люди, - чуть не заплакал он, а потом спохватился, - но жениться на Учихе или этом извращенце можешь мне не предлагать.
Девушка улыбнулась и потрепала рукой непослушные вихры на его макушке.
- Когда ты встретишься с той, которая станет миссис Хокаге, поверь мне, она покажется тебе самой близкой и самой лучшей. Никого красивей её не будет на всей земле. Просто дождись её, договорились?
Дзинчурики на секунду зажмурился и кивнул.
- Ну что, а теперь в Ичираку? – предложила Сакура.
- Ура, рамен! Ичираку, жди меня! – радостно воскликнул он.
Заметив его воодушевление, Сакура улыбнулась, а он улыбнулся ей в ответ. Видеть, что напарница снова стала прежней, было для него лучшей наградой на свете.
Потом они шли обедать, болтая обо всём на свете и помалкивая каждый о своём. Сакуре было больно обижать такого дорогого и важного для неё человека, как Наруто, но она и вправду считала, что так будет лучше. Для обоих. Если у неё не выйдет найти своё счастье и построить личную жизнь, она не должна превращать в ад жизнь напарника. Это как минимум нечестно. Увы, всё, что она могла теперь сделать – это заплатить за двоих в кафе. Ведь, как настоящий друг, Харуно отлично знала, что больше, чем горячая лапша, утешить Наруто может лишь бесплатная горячая лапша. Желательно две порции. Со свининой, яйцом и бамбуковыми ростками.
А Наруто просто шагал, пытаясь осмыслить и привыкнуть к тому факту, что теперь придётся жить по-новому. Ведь настоящая любовь – это когда ты желаешь счастья кому-то больше, чем себе. Во всяком случае, так это понимал он. И Сакура-тян обязательно должна быть счастлива. Если он не может сделать её счастливой, то лучший выход из ситуации – хотя бы не делать её несчастной. А то, что последнюю неделю она перестала смеяться и стала неимоверно раздражительной, он не мог не заметить. Он должен был освободить её от своих чувств, освободившись от них самому. Пусть это и кажется трудным, но он сделает это. Для будущего Хокаге нет ничего не возможного, верно? Верно. А там, кто знает, может, Сакура-тян и права, и где-то его ждёт другая девушка: красивая, умная, и совсем не злая. Может, такие где-то водятся?
Вспомнив тот разговор и свои мысли пару лет назад, Наруто улыбнулся. Попыток найти ту, которая станет не только приятным времяпрепровождением, но и близким человеком, было довольно много. А как по-другому, ведь не сдаваться – его путь ниндзя! Начав смотреть на кого-то, кроме своей напарницы, он с удивлением обнаружил, что, хоть и уступает в популярности Учихе, но, тем не менее, пользуется спросом у прекрасного пола. И, хотя это была не трепетная и огромная первая любовь, но это был опыт взаимных, а не вымученных отношений. А ещё это не было так болезненно и тяжело. Кратковременно? Пускай, если это устраивает обоих. Тепло тел, которое он получал теперь, было меньше, во много раз меньше душевного, но даже такое, оно требовалось, словно лекарство. Диетический суп для сердца, позволяющий времени затягивать раны. Партнёрши, будто чувствуя это, не напрягали: приятное времяпрепровождение иногда заканчивалось постелью, иногда – нет, но разговоров о «большой и чистой» никогда не велось. Возможно, подсознательно он сам выбирал таких девушек, а может быть, просто не встретилась «та самая». Выходило, словно миссия по получению опыта: пара свиданий, ни к чему не обязывающие разговоры, шутки и смех, кино, поцелуи на последнем ряду (иногда имеющие продолжение у него дома), ещё пару-тройку месяцев таких отношений – и разбежались. По-доброму, без затей, ни во время, ни после - никогда – не проникаясь до самой печёнки, чем живёт человек, и что за черти таятся в глубине его сердца. Верхушники и верхушницы, как, шутя, называла такие пары Цунаде.
Но с Хинатой было совсем не так. Она не требовала лишних слов и без «вводных» знала всю его подноготную. Её проблемы тоже не были для него секретом. Чего стоил только тот памятный бой с Неджи… А ведь он прошёл именно так потому, что Наруто помнил её – покалеченную, но не сломленную. Никто ранее никогда не казался ему чем-то одновременно хрупким, невесомым, трепетным, но, тем не менее, сильным и решительным. А сегодня вечером, пусть и в алкогольном угаре, он увидел то, что было у него под носом всё это время. Понял, что безумно хочет девушку, которая раньше была лишь другом – близким, верным и преданным. Всё понимающим и готовым пожертвовать ради него жизнью.
Дзинчуурики снова вздохнул и отцепил руки Хинаты от своих плеч. Та этого даже не заметила – она зажмурилась, замерла, сжалась в комочек, словно ожидая приговора. Так беззащитно… Наруто снова захотелось защитить её от всего мира – так, как она защищала его при нападении Пейна. Но как защитить от себя?
Он погладил девушку по волосам и улыбнулся.
- Не переживай насчёт Сакуры. Она только друг. До сегодняшнего вечера у меня не было девушки, которой бы удалось зацепить мои чувства.
Хината открыла глаза и с надеждой посмотрела в его лицо. «До сегодняшнего вечера… Значит, получилось?» Кулачки разжались, и сердце, перестав стучать, словно безумное, ухнуло куда-то в желудок.
- Правда?
- Разве я когда-нибудь лгал тебе?
Девушка улыбнулась ему в ответ, ободрённая этими словами. На душе у неё запели птицы и, внезапно решившись, куноичи потянулась к Наруто, прижалась к его груди и сделала именно так, как он показывал ей буквально за минуту до этого: прижалась своими губами к его и, слегка приоткрыв рот, провела языком по нижней губе парня.
«Наверное, это получилось просто отвратительно», - решила девушка, глядя на потемневшие глаза Наруто.
Парень тяжело дышал, свинцовым взглядом рассматривая её лицо. Хьюга снова покраснела и, уже почти на грани обморока, поинтересовалась:
- Тебе неприятно, Наруто-кун?
Удзумаки прикрыл глаза и выдохнул. Потом открыл и вдохнул. Воздуха катастрофически не хватало. Неопытность Хинаты заводила его в сто раз сильнее, чем любые ухищрения самых опытных гейш. Картинки, в которых он учит её, как надо целоваться… и всему остальному, обрастали явью и заставляли его желать эту девушку так, как он не желал ещё никого.
- Ты чертовски способная ученица, Хината, - пробормотал он, притягивая её к себе поближе, - а раз так, то продолжим урок. На чём мы остановились?
Его руки скользнули по спине девушки и, опустившись чуть ниже талии, он слегка сжал упругие полушария, одновременно прижимая её к себе. Хината, в первый раз оказавшись так близко, была поражена, как интимно и одновременно нежно у него это получается. А ещё она наконец-то почувствовала ту вещь, о которой, чуть покраснев, хихикали и перешёптывались девчонки – вполне выдающуюся такую себе вещь. И тот факт, что Наруто абсолютно точно хочет именно её, заставлял сердце стучать как бешенное, заставлял приоткрывать губы, пытаясь поймать его невесомые прикосновения, заставлял гладить его спину в ответ, наслаждаясь ощущением напряженных и крепких мышц под пальцами. Голова кружилась, и казалось, что сказка вот-вот закончится – так хорошо не может быть долго. Но волшебство, которое он творил с ней, не заканчивалось. Наоборот, с каждым новым поцелуем, с каждыми объятиями её тело словно пробуждалось ото сна, требовало продолжения.
Наруто, видя реакцию девушки, сходил с ума. Одеяла уже только мешали, но больше всего раздражала одежда Хинаты. Но если начать снимать её… Испугается? Снова обморок? Пошлёт? Но та, увлечённая в море новых ощущений, уже не боялась – только, как послушная ученица, повторяла все уроки учителя, заставляя его стонать в голос и судорожно сжимать ни в чём неповинную простынь. И он решился. Чуть потянув Хинату на себя, парень дёрнул низ майки вверх и, пока куноичи не опомнилась, поспешил поцеловать её так, чтобы факт её почти полного обнажения прошёл мимо сознания.
Хината вздрогнула. Кожа коснулась кожи – разгорячённой, влажной, - и это было похоже на разряд электричества, пробежавший по венам. Страха не было: откуда-то она знала, что ей не причинят вреда. Изогнувшись, она словно подставила грудь для поцелуев, и, когда губы парня коснулись едва приоткрытой кожи, сдавленно выдохнула. Следы от поцелуев покрывались мурашками и заставляли ещё сильнее желать тепла мужского тела.
Больше всего на свете в данный момент Наруто хотелось сорвать к чёрту этот дурацкий лифчик и насладиться, наконец, в полной мере. Ему нужно было всё: чувствовать пальцами маленькие мурашки на алебастрово-гладкой коже, вдыхать тонкий аромат, исходящий от неё (духи? мыло? она сама?), ощущать её прохладную гладкость и упругость. Но он понимал, что, если сейчас слишком увлечётся, то остановиться уже не сможет. И всё равно хотел – отчаянно, до мелкой трясучки в руках.
«Ксо, я словно в первый раз с девушкой, - Наруто сам не понимал, что с ним происходит. Какой из меня нафиг учитель? Уволить за профнепригодность к чертям! Хината, милая, что же ты со мной делаешь?»
Хината же, отогревшись от вечного невнимания со стороны парня, становилась всё смелее. Взаимность окрыляла, раскрепощала и давала такую сладкую, такую головокружительную надежду, что если она постарается, то на этот раз всё получится, она сможет завоевать его сердце. Неподдельная страсть Наруто придавала ей уверенности в себе – девушка наконец-то была желанной. Его прикосновения будили в душе такие чувства, о которых она раньше и не подозревала – обнять, прикоснуться, погладить. Не только нежность, но и что-то странное, почти животное. Это помогало отбрасывать стыд, заставляло царапать его спину и задыхаться от восторга, чувствуя, как его зубы через ткань бюстгальтера сжимают соски. Это заставляло выгибаться навстречу, прижимать к себе его голову, выдыхая из самого сердца:
- Ещё! Ещё, Наруто-кун!
Одно маленькое короткое слово. Каких-то несчастных три буквы, но оставшийся самоконтроль снесло к чертям. Наруто почти не помнил, как стащил с девушки последние детали одежды. В голове набатом звучало: «Ещё! Ещё!» Идеальное, нереально прекрасное тело, горящее от страсти в его руках. Он сам – почти на грани помешательства. Сладкие, отвечающие ему со всем пылом губы. Маленькие ладошки, сжимающие его ягодицы, лёгкая боль от коротких коготков – дикий котёнок, как же это заводит!
- Тебе хорошо? – прошептал Наруто на ухо девушке, отчаянно пытаясь отвлечься, выиграть немного времени, капельку остыть – ровно настолько, чтобы не наброситься на неё, не позволить себе сделать ей больно или обидеть. Она не заслужила такого, и этот неожиданный урок должен стать для неё приятным воспоминанием, а не жутким разочарованием – пьяный Дзинчуурики не сумел сдержать животную страсть и повёл себя как настоящая девятихвостая скотина.
- Наруто-кун… - Хината открыла глаза и нежно погладила парня по щеке. – Ты самый лучший на свете. Спасибо. Я люблю тебя.
Парень на секунду замер. «Любит? Меня?» Сердце остановилось, пропустив пару ударов, а потом пустилось в абсолютно бешенный галоп. «Меня… Любит…»
Желание физической близости внезапно стало совсем иным. Собственно удовлетворение отошло на задний план. На авансцену вышли чувства, и они сияли, сверкали и манили за собой. Пустота, оставшаяся от первой любви, долго заполнялась, но именно сейчас Наруто понял, что сердце, зализавшее раны, снова готово было светить на весь мир. «Диета» предыдущих отношений закончилась. Больше не было нужды бояться «влипнуть» слишком сильно – его принимают всего, целиком. Она его…
«Меня… Любит…»
Он словно сошёл с ума. Поцелуй становился всё глубже и требовательней, заставляя задыхаться от нехватки воздуха их обоих. Её стон донёсся до ушей, будто салют. В этот момент ему хотелось подарить ей всё наслаждение, что есть в мире, отдать ей всего себя – просто в благодарность за неподдельность и искренность. Ничего не требуя взамен, потому что…
«Меня… Любит…»
Хината выгнулась дугой - его губы покрывали поцелуями грудь, живот, внутреннюю сторону бёдер. Впервые она осознала, что значит ХОТЕТЬ мужчину. Впервые ощутила, что здесь и сейчас она способна отдать всю себя. Всё происходящее было странным, даже неправильным, но она чувствовала себя такой… одновременно счастливой, грешной и красивой… впервые… Новая, совсем иная Хината рождалась здесь и сейчас, словно бабочка вылупляется из гусеничного кокона. И эта девушка явно нравилась Наруто.
Удзумаки уже не понимал, как ему удаётся сдерживаться. Вкус кожи Хинаты, крошечная родинка над правым соском, её стоны и ощущение от ногтей, царапающих спину, когда он слегка увеличивал натиск, почти заставили его потерять голову. Их с Хинатой игра в учителя и ученицу давно переросла допустимые для флирта границы и теперь больше напоминала прелюдию к жаркому, головокружительно красивому и «вкусному» сексу. Сдерживали его только две вещи, в лучших философских традициях - духовная и материальная. Духовная была важнее: осознание невинности девушки не отпускало, заставляя держать себя в руках даже тогда, когда эти руки трясутся. Было ещё желание стать для неё кем-то большим, чем просто первым партнёром. Тем, кого всегда помнят, кому благодарны, но кого быстро забывают в поисках любви - не первой, безнадёжность которой осознают вскоре после «первого раза», а настоящей, единственной. Какой он хотел быть для неё сейчас и навсегда. Чтобы никто и никогда не мог сказать: «Он напился и затащил её в постель. Тварь. Хвала духам предков, девушку защитили влиятельные родственники, заставившие этого идиота взять на себя ответственность». Он не хотел причинять ей боль. Их первый раз должен быть другим, совсем другим: без алкоголя, без дурмана в голове, без мерзкого желания удовлетворить потребность и захрапеть, отвернувшись к стенке. Всё это означало: нужно сдержаться.
Об этом твердила и причина материальная. Девушки у Наруто не было уже несколько месяцев, и запас презервативов не пополнялся ровно столько же. Последний он потратил, завернув в него важный свиток на миссии – бурная река, в которой пришлось поплавать, пришлась некстати. Но резиновый друг выручил хозяина ценой собственной жизни. Впрочем, сейчас Удзумаки был уверен – нужно было топить к чертям донесение для Феодала Огня, но заветную пачечку сохранить для сегодняшнего вечера. Эх, если бы он знал тогда…
Но горевать было поздно. Да и не о чем. «Если сейчас сдержусь, то мы станем настоящей парой. Надолго. Навсегда, - загадал парень. – А первый раз у нас будет совсем скоро. Тогда, когда Хината будет чувствовать себя немного уверенней со мной. Пусть привыкнет к новым ощущениям. К тому, что сейчас случится…»
- Наруто-кун, я хочу… - Хината, выгнувшись в спине, тянулась к нему, и он со стоном припал к её груди, осознавая, как нелегко ему придётся на пути к задуманному. На секунду оторвавшись, он поцеловал её в губы, выдохнув:
- Просто позволь мне…
Слова застряли в горле. «Поблагодарить тебя»? Мелко. Ещё бы брякнул «спасибо», отвернулся, и можно перекрашиваться в чёрный. «Доставить тебе удовольствие»? Пошло. Герой-любовник, блин… «Любить тебя»?
Наверное, да. Но сказать это – очень страшно. Непривычные, очень весомые и важные слова не говорят в угаре, даже если уже понял, что это так.
Вместо ответа Наруто поцеловал её снова, пытаясь вложить в это все свои чувства. Трепетно, сладко, страстно. Глубоко. Каждый миллиметр её лица, каждый изгиб тела – просто наслаждайся. От крошечных пальчиков на ногах до макушки – он хотел любить её для неё самой.
Хината застонала. Ласки Наруто заставляли её вытворять то, чего она от себя сама не ожидала: целовать, будто в последний раз, просить о близости, отвечать со всем пылом. Но когда его губы коснулись маленькой точки между её ног, она всё же вздрогнула:
- Не надо, Наруто-кун…
Он, снова вернувшись к её губам, только прошептал, успокаивая:
- Доверься мне. Пожалуйста. Я никогда не обижу тебя.
И девушка, прикрыв глаза, улыбнулась.
Удзумаки вновь повторил свой путь вниз – шея, ключицы, упругая грудь (на ней он просто не мог не задержаться чуть дольше), плоский живот. Скользнув чуть ниже, он согнул её ноги и положил к себе на плечи. Осторожно повторил первую попытку – почти неощутимо, одним только кончиком языка. Девушка снова вздрогнула, но уже не отстранилась. Он продолжил, чуть увеличив давление. Её трепетность, чувствительность, её возбуждение – всё это заводило ещё сильней, заставляло идти дальше. Он провёл по складкам пальцами, будто играя, дразня – небольшая дрожь по телу. Щекоча, коснулся губами и снова лизнул – совсем чуть-чуть, по краешку. Девушка коротко вскрикнула, прикусив свою нижнюю губу. Снова поцелуй, сильнее, глубже – её протяжный стон, почти всхлип. Жаркий шёпот:
- Наруто-кун… Наруто… Ещё!
Он выдохнул.
Стиснул волю в кулак. Крепко зажмурился, вдохнул и снова выдохнул.
Вернулся к тому, на чём остановился. Застонал сам, когда Хината, прогнувшись в спине, подалась навстречу, притягивая его голову ещё ближе. Почти сорвался, выполняя эти безмолвные требования, неосознанно делая свои ласки всё более жаркими, несдержанными, бесстыдными. Её ритм стал учащаться – Наруто чувствовал это всем телом, каждой вибрирующей стрункой. Лежать на животе стало абсолютно невыносимо, и он, уже совсем не соображая, что делает, чуть приподнялся на коленях, приподняв и Хинату, погрузил в её лоно палец и стал двигать им, пытаясь заполнить её хотя бы так. Пытаясь передать, как ему хочется быть в ней. Как ему не хочется делать ей больно. Как хочется, чтобы ей было хорошо.
И ей было хорошо. Немного непривычно и стыдно вначале, но чертовски приятно. По телу бегали мурашки от прикосновений любимого, ночной холодный воздух, касаясь обнажённой груди, делал её ещё более чувствительной. Хотелось кричать от наслаждения, от счастья, от нежности и экстаза, который заставлял кровь бурлить после каждой ласки. Но вместо этого получались только тихие, короткие стоны. Собственный голос, зовущий любимого – впервые без суффикса, впервые просящий о продолжении – казался чужим, низким и охрипшим. Она не представляла, что с ней будет, если сейчас всё оборвётся. Она хотела большего, её тело хотело большего. Нервы, натянувшиеся до предела, хотели разрядки. И когда Наруто начал двигаться в ней, тело просто отказалось слушаться хозяйку. Разрядка случилась сама собой.
Выгнувшись дугой, почти став на мостик, девушка ловила ртом воздух. Наслаждение звучало прекрасной песней в каждой клеточке тела, не хотело выпускать из тёплых бережных объятий, разлетаясь стайками радужных птиц в самые отдалённые уголки души. Ей было не просто прекрасно – ей было так, как никогда не было. Ещё сегодня утром она не могла представить, что вечер закончится встречей с любимым человеком наедине, а ночь – феерическим оргазмом. Что закончится такой огромный период в её жизни – ожидания и уныния. Теперь она знала точно, что Наруто-кун не бросит её.
Девушка повернулась на бок, ожидая увидеть лицо и улыбку любимого, но вместо этого застала его спину.
Что? Куда?
- Прости, Хината-чан, я на минуту, - вымученно улыбнулся Дзинчуурики и поспешно скрылся в ванной.
Девушка от неожиданности замерла, минуту похлопала глазами, задумалась, а потом села на кровать, подтянула одеяло под подбородок и сложила печать, тихонько прошептав:
- Бьякуган!
Пускать всё на самотёк теперь она не собиралась.
***
Едва дверь туалета захлопнулась, Наруто стал трясущимися руками развязывать завязки штанов. Холодный душ? Какой там к чёрту душ! Тело вибрировало от переполняющего его напряжения и требовало разрядки. А для душа нужно было предпринять слишком много: перетащить спящего Люка куда-нибудь в другое место, снять с себя всю одежду, отрегулировать воду… Сил на всё это у Дзинчуурики просто не было.
Откинувшись спиной на холодную кафельную стену, Наруто осторожно прикоснулся к своему члену, но даже это показалось ему сейчас немного болезненным. Слишком долго он сдерживался, слишком сильно хотел. Сердце колотилось, как бешенное. Движения собственной руки казались пыткой – почти такой же, какую устроила ему абсолютно невинная и неопытная девушка несколько минут назад. Но, стоило только представить, как они, распалившись, решили не останавливаться, и Хината, изгибаясь под ним, снова просит о продолжении, как разрядка наступила сама собой. Наслаждение, сведя судорогой всё тело, накрыло его с головой. В ушах звенело, воздуха перестало хватать.
Едва отдышавшись, Наруто, не чувствуя ног, сполз на пол. Сдёрнул полотенце с вешалки, вытер руку. Мыслей в голове не было никаких, он тупо рассматривал своё отражение в зеркале напротив, автоматически отмечая детали. Раскрасневшееся лицо, растрёпанные волосы, одежда болтается где-то на щиколотках. Грудь тяжело вздымается, словно он только что пробежал кросс или выдержал одно из самых тяжёлых своих сражений. От длительных поцелуев губы чуть припухли и казались обветренными. На плечах - глубокие царапины. Весь торс в небольших кровоподтёках – следах их экспериментов. Но глаза… они словно светились в полумраке, завораживая и гипнотизируя самого их обладателя.
- Чёрт, почему мне так хорошо? Ведь я даже не взял её… - спросил он сам у себя и удивился, насколько хрипло и низко звучит его голос. – Мазохизм какой-то… Сам над собой издеваюсь. Извращенец…
Наруто зажмурился, пытаясь прогнать из головы остатки звона, а из тела – остатки желания. Получалось плохо. Молодой, быстро восстанавливающийся организм сегодня работал против него. Воздержание, случайно имевшее место в последние месяцы, плотно занятые работой, тоже давало себя знать. А итог всего этого, гордо возвышаясь над остальными частями тела, снова рвался в бой и требовал продолжения.
Удзумаки сжал зубы. То, что сделала с ним эта девчонка, не поддавалось логике, и это немного бесило. В душе поселилась странная смесь из нежности, заботы, желания защищать и оберегать её, но одновременно и дикого, почти неуправляемого желания быть с ней физически. Хотелось целовать её, хотелось видеть, как она запрокидывает голову от удовольствия, как расслабляется в его руках и начинает отвечать. А ещё – просто находиться рядом: слушать, как она дышит, смотреть, как она режет лук для мисо, снова улыбаясь чему-то своему и стирая с лица ненастоящие слёзы.
Наруто не понимал, как он мог не нуждаться во всём этом раньше, как мог не хотеть этого так же сильно, как дышать. Как он мог быть НЕ влюблённым в Хинату. Его Хинату. Только его.
Сбоку зашевелилась шторка – видимо, отключившийся Ли проснулся от его метаний и охов-ахов. Удзумаки, подброшенный, словно на пружине, мигом натянул штаны на пояс и открыл занавеску. На него абсолютно спокойно и умиротворённо смотрели большущие глаза с огромными зрачками на всю радужку. Философская улыбка от уха до уха также вполне уместно дополняла картину.
- Очнулся? – спросил его Дзинчуурики.
Рок хихикнул, хитро подмигнул ему, и хозяин квартиры понял: проснулся его гость уже довольно давно.
- Да пребудет с тобой ебическая сила! – ласково произнёс Люк.
- Не Сила Юности? – удивился Наруто, с лёгким зубовным скрежетом пропуская мимо ушей смысл послания.
- Мы говорим об одном и том же, друг мой, - улыбнулся в ответ приятель.
На секунду Наруто задумался. Ему вдруг стало понятно, почему так носится с этой самой силой Гай-сенсей, почему Какаши упорно не желает становиться её адептом, а Неджи с Тен-Тен при предложении скрепить руки Силой Юности перед началом миссии морщатся и отводят глаза. Стало ясно, почему зелёное трико должно быть настолько обтягивающим, причём в самых неожиданных местах – для рекламы результатов, не иначе.
- Так вот оно что, - пробормотал Дзинчуурики, почесав затылок. – Я-то, дурак, думал, что Сила Юности – это что-то вроде шила в пятой точке. А оказалось, что не шило, а массаж простаты…
Ли задумчиво окинул Наруто внимательным взглядом круглых глаз, удовлетворённо хмыкнул и ответил:
- Не торопись с выводами, о юный падаван. Конечно, Сила Юности делает меня неотразимым в твоих глазах, но не стоит так сразу заговаривать о массаже простаты, – зелёный зверь ещё раз осмотрел Удзумаки, внимательно присмотрелся к царапинам и засосам на его шее и покачал головой. – В следующий раз, когда обаяние истинно просвещённого заставит тебя желать недоступного, не истязай своё прекрасное тело так сильно. Конечно, бороться со слабостями – удел достойных, но запираться для этого с ними в ванной – удел слабых. Если жгучее желание стать ближе к истинной силе охватит тебя снова, просто приди ко мне. Я всё пойму, обещаю, и помогу, чем смогу
У Наруто отпала челюсть.
«Моё прекрасное тело? Что за фигня?»
Но Рок смотрел на него и улыбался. Челюсть опускалась всё ниже.
«Запираться в ванной с ним… Он что, и вправду решил, что это я на него тут…»
Люк глядел на него по-прежнему внимательно и несколько покровительственно, явно ощущая себя королём ситуации. Он явно ждал ответа своего падавана. К упавшей челюсти Наруто присоединился и стоявший до того времени член.
«Поможет, чем сможет? Это как, подержит, что ли? Или ещё хуже…»
Представив себе картину, в которой присутствуют он, Люк и лампа дневного света (она же световой меч, она же светоч Зарры, она же неоспоримое достоинство любого истинно просвещённого), эротично торчащая из штанов «великого», блондин понял, что ему пора завязывать с чтением яойных фанфиков по ранним произведениям Джирайи-сенсея. Даже из литературного интереса. Даже из уважения к памяти учителя. Даже от желания постебаться и нечего делать. Иначе… Представив себя в роли «иначе», Удзумаки покраснел, побледнел, потом посинел и уже был готов опуститься на колени – нет, не для того, чтобы порадовать истинно просветлившегося, а чтобы огорчить настоящего друга любого неопытного алкоголика – белого Ихтиандра.
Но в этот момент просветлённый, всё так же пафосно глядя на Дзинчуурики, плотоядно облизнулся, резко сведя на нет весь гламур своей позы.
«Какого чёрта! Только не я! Я не такой! А то, что болтали про меня и Саске – гнусная ложь! И вообще, у меня теперь есть девушка! А-а-а!»
- Да что ты там удумал, извращенец густобровый? – заорал Дзинчуурики, вскипев от злости. В одно мгновение он подскочил к товарищу и, повторив недавний подвиг Учихи, вырубил его ещё как минимум на пару часов, добавив абсолютно симметричный синяк на черепушке.
Рок, неуклюже махнув руками, снова рухнул на дно ванны.
- Вот так-то, - буркнул Наруто, задёргивая шторку на место, - интересно, с Саске-теме он тоже вёл такие разговоры?
Но развить мысль ему не дал стук в дверь. Послышалось:
- Наруто-кун, с тобой всё в порядке?
Воровато оглянувшись, Удзумаки нажал спуск на сливе бачка, накинул на плечи полотенце и открыл дверь. Хината стояла перед ним, укутавшись только в плед, накинутый на плечи подобно накидке. Из-под «плаща» виднелись маленькие босые ступни, которые девушка по очереди приподнимала – пол был холодный, а окно по-прежнему разбито. Такой беззащитный замёрший ангел…
В мгновение ока подхватив куноичи на руки, Дзинчуурики поспешил вернуть её в кровать.
- Всё в порядке, - прошептал он ей на ухо, прижимая к себе. – Всё замечательно. Теперь у нас всё будет замечательно.
Хината, доверчиво прижимаясь к его боку, улыбалась. Произошедшее в ванной, естественно, не было секретом для неё. Всё же Бьякуган – отличная штука. Просто терять время этого вечера на объяснения между накурившимся приятелем и хозяином квартиры она считала, не стоит. Кто знает, когда развеется магия?
- Хината, - неожиданно позвал её парень, - а можешь сказать это ещё раз?
- Что сказать? – улыбнулась она.
- Ну, что ты… меня… - он запнулся. - Любишь?
- Зачем?
- Мне тоже нужно кое-что сказать тебе.
Хината села на постели.
- Наруто-кун…
Он тоже приподнялся.
- Что, Хината-чан?
Девушка серьёзно посмотрела на него.
- Я люблю тебя, - и, покраснев, сразу отвела глаза. По привычке, наверное.
Удзумаки осторожно взял девушку за подбородок и повернул её лицо к себе.
- Хината Хьюга. Слушай внимательно, потому что вытащить из меня эти слова ещё раз тебе будет очень тяжело. Я полный болван и у меня куча недостатков. Часто говорю глупости и всюду лезу на рожон. Я редко бываю дома, потому что по горло загружен работой, без которой себя не мыслю. И, да, я конечно же, стану Хокаге. Но при этом я люблю тебя, Хината, и если ты согласишься стать девушкой такого парня, то я буду счастлив. Честно. И ещё: то, что случилось сегодня, для меня серьёзно. Это лучшее, что было в моей жизни. Потому что ты – лучшая. Вот.
Выдохнув, Дзинчуурики отпустил её лицо и, закусив нижнюю губу, уставился в окно.
- Наруто-кун...
Он повернулся. Лунный свет падал на лицо девушки и серые глаза от этого казались серебряными, нереальными. Словно прекрасная фея прилетела к нему домой и уселась на кровать, укутавшись пледом по самые подмышки.
- Конечно же, я стану твоей девушкой.
Удзумаки улыбнулся и, подхватив Хинату на руки, закружился по залу. А когда они вместе упали на постель, прижал её к груди, и все те часы, что оставались до неизбежного момента «расходимся по домам», просто молчали. Наруто медленно гладил длинные чёрные волосы своей любимой, а она, положив голову к нему на плечо, слушала его сердце. Теперь оно билось для неё.
***
Хината тихонько прокралась в дом. Она была так счастлива, что хотелось взлететь. Но, стоило открыть двери своей комнаты, как невесть откуда появилась Ханаби.
- Ты чего, Хана? – тихонько зашептала старшая.
Сестра улыбнулась, и так же тихо ответила:
- Не знаю, что ты делала с Тен-Тен, но сейчас она у Неджи в комнате. И была там всю ночь.
Хината показала большой палец вверх. Тому, что ниисан помирился со своей девушкой, она была искренне рада.
- А ты сама как? – поинтересовалась младшая. – Чего вся светишься?
Вместо ответа Хината втащила сестру к себе в комнату и закружила её в вальсе.
- Я такая счастливая, Хана! Я такая счастливая! – шептала девушка, сияя глазами.
Ханаби захихикала.
- Он наконец-то обратил на тебя внимание? Проводил домой? Поцеловал?
- Да, да, да! – Хината на секунду прекратила кружиться. – Хана, ты же не выдашь папе, где мы с Неджи ночью были и что делали?
- Ты что! Я – могила!
Младшая честно заглянула старшей в глаза, а про себя подумала: «Сестрёнка, как я могу выдать вас, если сейчас в моей комнате лежит самое большое палево в моей жизни? Целых восемьдесят килограмм симпатичного темноволосого палева с гигантской шишкой на лбу!»
Фанфик добавлен 15.11.2011 |
3442
0
