Рябь. Глава 3. Подозрения.
Глава 3. Подозрения.
"Where love rules, there is no will to power; and where power predominates, there love is lacking. The one is the shadow of the other." (с) Carl Jung
"Там, где правит любовь, нет простора для власти; а там, где господствует власть, всегда не хватает любви.
Ведь одно – тень другого". (с) К. Юнг.
"Там, где правит любовь, нет простора для власти; а там, где господствует власть, всегда не хватает любви.
Ведь одно – тень другого". (с) К. Юнг.
-ххх-
- Думаю, ты уже должен был понять, что нужно возвращаться обратно всякий раз, когда завидишь кого-то, - размышлял Саске в спальне.
- Я и возвращался, - настаивала Сакура из ванной. Ее голос чередовался между нормальным и сдавленным всякий раз, когда она зажимала нос, пытаясь остановить кровотечение.
С тех пор, как она стала заложницей Звука, девушка пыталась сбежать в общей сложности три раза. Во второй раз, чуть заслышав чужие шаги, она (наученная горьким опытом) тотчас вернулась обратно в комнату Саске, проскользнув в дверь, едва в коридоре появился патруль надсмотрщиков.
Как и прежде, Учиха ничего не сказал. И Сакура не могла понять, почему.
В третий раз она почти полностью выбралась из подземелья, фактически уже открыв спрятанную дверь, и уже готова была спешно выйти… когда появился Араши и еще один охранник с ближайшего склада. Сакура подозревала, что они пили сакэ или тайком поедали дополнительные порции шоколада (она была уверена, что они делали что-то запрещенное!), и тогда случайно наткнулись на нее.
Девушка испугалась, что они могут сообщить Орочимару о ее попытках побега, только ее опасения оказались беспочвенными… по крайней мере, в этом вопросе. Рабы сбегали так часто, что надсмотрщики, поймав беглецов, самостоятельно придумывали наказание.
Так вот, Араши и его друг просто показали Сакуре то, что она смело могла назвать худшим в ее жизни избиением. Было трудно вытерпеть, и не только потому, что она старалась не кричать, тем самым мешая садистам получить удовольствие, но еще и потому, что сама пыталась не дать отпор. Спорный вопрос, смогла бы она победить их с чертовым воротником на шее или нет… но если бы она применила какие-нибудь приемы ниндзя, Араши точно стал бы еще больше подозревать ее.
Таким образом, хоть это и потребовало большей выдержки, чем Сакура могла себе представить, все же она пассивно лежала на полу, принимая удары ног, словно в пляжном волейболе. Она смутно помнила, как кто-то пнул ее в голову, а потом, ударившись об стену, она перестала воспринимать окружающую реальность…
Девушка проснулась одна в коридоре, лежа на полу в небольшой липкой луже крови. Она медленно и осторожно осмотрела свои травмы, обнаружив, что с виска и из носа капает кровь, левая скула, вероятно, была сломана, а язык нащупал треснутую губу и вдобавок два шатающихся зуба.
Ее правая рука, какое-то время прикрывавшая голову, была повреждена от одного резкого удара. С каждым вздохом ее ребра жалило, словно их пырнули ножом, и она с уверенностью могла предположить, что некоторые из них также были сломаны. В теле чувствовалось оцепенение, будто боль была настолько сильной, что мозг не справлялся с шоком. Ум был затуманен, перед глазами плыло, и девушка смутно осознавала, каким чудом сохранила трансформацию.
Так или иначе – Сакура не могла вспомнить, как – но она собрала достаточно энергии, чтобы составить из пальцев нужные знаки и подлечить голову, остановив внутренние кровотечения. А потом она вновь потеряла сознание…
Когда девушка снова пришла в себя, она почувствовала себя намного лучше, хотя тело по-прежнему странно немело. Не обращая внимания на головокружение, вызванное ошейником, она выполнила дзюцу исцеления, на этот раз подлечив сломанную руку, ребра и расшатанные зубы. Она смогла полностью восстановить кости, хотя с тканями и ушибленными мышцами вокруг ничего поделать не удалось. В какой-то момент Сакуре показалось, что она вновь теряет сознание, но после нескольких секунд помутнения в глазах она нашла в себе силы подняться и медленно, мучительно проковылять в комнату Саске.
Она была серьезно настроена на то, чтобы развалиться на своих одеялах и погрузиться в забытие, но когда она вернулась, Саске уже проснулся. По всей видимости, за время, которое ей понадобилось, чтобы восстановить сознание (и в первый, и во второй раз), большая часть «ночи» прошла.
- Может, тебе нужна медицинская помощь? – голос Саске пробился в ванную комнату, оторвав ее от мыслей.
- Ефли ты имеешь в виду того протифного павня ф очкав… то нет, мне не нувна помошь.
Сакуру очень рассмешил собственный голос. Сочетание зажатого носа и разбитой губы делало ее речь забавной. Но она была совершенно честна – ни при каких обстоятельствах она бы не позволила Кабуто приблизиться к ней.
Саске пожал плечами, когда Хару вышел из ванной, приложив остатки туалетной бумаге к носу, все еще пытаясь остановить кровотечение. Учиха был поражен, что мальчик сумел добраться до комнаты в таком состоянии. Казалось, будто он попал под стадо разъяренных быков: на правой руке красовались огромные черно-фиолетовые синяки – удивительно, что сама рука не сломана; а его сгорбленная шаркающая ходьба ясно говорила, что еще больше травм было спрятано под мешковатой коричневой формой.
Саске достаточно было узнать, что Араши – единственный, кто его избивал, и брюнет нисколько не удивился. Он знал, что это было обычным явлением – рабов били чуть ли не каждый день за попытки бегства, и некоторых гораздо более жестоко, чем Хару. Парнишка, слегка прихрамывая, ходил по комнате, а на его коже отражалось многое – возможно, он, наконец, предстал лицом к лицу перед жестокостью Звука, а быть может, он просто оказался не том месте не в то время… В любом случае, это заставило Учиху чувствовать себя некомфортно, беспокоиться, словно настраивая на какие-нибудь действия.
Но какие? Хару пытался бежать, и был наказан соответствующим образом. Это была стандартная практика в Звуке. Саске говорил себе это и старательно игнорировал шепот совести…
-ххх-
На следующий день стало еще хуже. Все синяки Сакуры и разорванные мышцы неприятно опухли, и она едва могла повернуться в куче одеял. Чтобы стоять, ей потребовалось опираться на стену.
Саске взглянул на Хару – теперь сверкающего фиолетовыми, синими и даже черными синяками – и знал, что мальчик не в состоянии следовать за ним повсюду, как он это обычно делал. Конечно, он мог бы попробовать, но, скорее всего, рухнул бы уже к полудню.
- Оставайся здесь, - команда слетела с его губ без задней мысли.
- Правда? – Хару выглядел так, будто всерьез сейчас начнет поклоняться ему.
- Ничего не делай и не трогай, - продолжил Саске, - не хватало, чтобы ты тут все переломал.
Мальчик практически плюхнулся в кучу одеял:
- Без проблем – я могу ничего не делать. Звучит очень даже неплохо.
Саске усмехнулся и ушел.
Сакура ждала, пока его шаги затихнут, удивляясь этому внезапному проявлению доброты. Но независимо от того, как он с ней обращался, ей необходимо было, чтобы он находился далеко, пока она занималась собой.
Ей нужно подлечить большую часть ушибов, если она не хочет быть прикованной к постели несколько дней. Девушка не чувствовала себя в безопасности, пока недостаточно здорова для того, чтобы предпринять очередную попытку бегства. Нелогично, да, но она просто понимала, что Звук – не самое удачное место для больного или нетрудоспособного человека. Сакура знала, что будет подозрительно, если по возвращению Саске увидит ее магическое исцеление, поэтому ей нужно было хоть как-то позаботиться о травмах, сохраняя их внешний вид. Другими словами, ей нужно было залечить ушибы и повреждения мышц, оставляя кожу нетронутой.
Было трудно, но Сакура относилась к этому с осмотрительным оптимизмом. И когда, наконец, шаги Саске исчезли, она принялась за работу, медленно и осторожно направляя потоки чакры в правой руке, исцеляя травмированные связки и сухожилия, с которыми была не в состоянии справиться прошлой ночью.
На это потребовалось больше времени, чем она ожидала, главным образом, из-за ошейника, сдерживающего ее силу и часто вынуждавшего ее прекратить исцеление, чтобы не упасть в обморок. Поэтому ей пришлось лечить себя в прерывистой старт-стоп манере вместо одной продолжительной сессии. Когда Сакура сделала все возможное, чтобы обезопасить себя, она была поражена, осознав, что провела в лечебном трансе, по меньшей мере, несколько часов (точно не знала, но могла это определить по сгоревшей лампе).
После поспешной прогулки в ванную, где она убедилась в сохранности следов побоев и синяков – и проверив, не потеряла ли трансформацию в процессе исцеления – Сакура залезла обратно под одеяла и решила проспать весь оставшийся день. Ее желудок настойчиво ворчал, но она упорно решила следовать цели не есть в течение нескольких дней. Так что ничего страшного.
И на данный момент ее истощение было гораздо сильнее, чем чувство голода.
-ххх-
- Вставай!
Сакура повернулась, стряхивая остатки сна, и посмотрела на Саске, нависшего над ней:
- Я просто обожаю Вашу манеру будить, - язвительно сказала она. – Это так нежно и внимательно с Вашей стороны.
- Ужин, - коротко сказал брюнет и тряхнул головой в сторону лотка с едой.
- Прощеныыы! – пропела Сакура, с трудом принимая вертикальное положение, следя, чтобы в ее движениях были рывки и остановки, словно ее мышцы были хрупкими и одеревенелыми. Завтрак обычно был коллективным (по крайней мере, у большинства – Саске всегда просыпался до нее, и она никогда не видела, чтобы он завтракал), обедал он чаще всего с Орочимару, а вот ужин доставляли в комнату – видимо, другие слуги. А так как Хару был персональным рабом, то и ужин был на двоих.
Сакура потянулась за своей порцией и с волчьим аппетитом накинулась на еду. Она всегда могла сказать, какая часть была ее; за редким исключением, ей никогда не давали такую большую порцию, как Саске, и ее ужин обычно обходился без гарниров и соусов.
Учиха проигнорировал ее торопливое поглощение и приступил к еде очень аккуратно и чисто, хотя это было и неудивительно. Саске всегда был очень педантичным в плане манер – видимо, сказывалось воспитание клана.
- Выглядишь лучше, - сказал он мягко.
- Вы будете удивлены, узнав, на что способен день отдыха, - ухмыльнулась Сакура.
-ххх-
Саске положил затылок на холодный камень, чувствуя капли пота, скользящие по коже, и свое тяжелое дыхание. Сегодня он получил своего рода триумф – боль в мышцах прожигала, а значит, он довел себя до предела.
Хару протянул стакан холодной воды, который Саске осушил одним залпом, бросив ему обратно пустой. При других обстоятельствах темноволосый мальчик сделал бы нехилое замечание, но Орочимару с Кабуто все еще присутствовали на площадке, поэтому он продолжал косить под немого.
Саске не видел, чтобы Хару на протяжении всего пребывании в Звуке так много вздыхал, как в присутствии Орочимару.
- Мы выдвигаемся в ближайшее время, Саске, - сообщил ему змеиный Саннин. – Собирай свои вещи, отправляемся завтра.
Саске неопределенно кивнул, и Орочимару с Кабуто ушли. К облегчению Сакуры. Она с ними не особо взаимодействовала, но ей не нравилось их общество – да они же садисты-психопаты, кому бы понравилось?
- А ко мне это относится, или мне подыскивать другую работу? – спросила девушка, разбираясь с пустой чашкой.
- Это относится и к тебе, - коротко ответил Саске.
- Без обид, но я думаю, Вы совсем тронулись головой, раз тренируетесь у этого парня, - пробормотала она, когда они покинули подземную арену и направились в покои.
Саске взглянул на Хару, удивляясь намеку на горечь в его голосе.
- Мне нужна сила. Он - просто путь к этой силе.
- Ну, если Вы так говорите… - проворчала Сакура.
«Честно говоря, не понимаю, почему ты не мог остаться в Конохе, хотя мне, скорее всего, этого и не понять…» - с сарказмом подумала она.
Саске не мог не задаваться вопросом о причинах столь обиженного голоса Хару, когда он говорил о заключенном между ним и Орочимару союзе в Звуке. В конце концов, почему рабу не все равно, что он делает?
Еще одна тайна в постоянно растущую кучу.
По крайней мере, синяки Хару, наконец, исчезли, и после избиения Араши он оправился в удивительно короткие сроки.
- Господин Саске! – позвал шиноби позади них. – Господин Саске!
Саске остановился, позволив шиноби догнать себя.
- Я навел справки о розоволосой девушке, как Вы и поручили, - сказал мужчина, и Сакура отварнулась, чтобы сохранить свою челюсть подальше от пола. – И одна из подчиненных групп подтвердила, что они как раз задержали семью путешественников, когда вмешалась розоволосая куноичи Листа. В ходе последовавшей драки она упала в реку, и ее унесло вниз по течению. Наши преследователи искали ее, но наткнулись на него, - он кивнул на Хару, - и взяли его в качестве квоты.
- Хм, - Саске отвернулся и пошел прочь, тем самым отпуская шиноби.
Так Сакура и правда столкнулась с той партией рабов… но ей удалось сбежать. И все же что-то не сходилось в голове у Саске.
-ххх-
Сакура подняла багаж, поудобнее распределив вес тяжелых мешков на своих плечах. Саске, может, и не имел в собственности большого количества ручной клади, но оружия у него завались.
Девушка мечтала сейчас использовать свою супер-силу, чтобы не волочить нелегкий груз на своих плечах… ведь у них впереди еще несколько часов пути.
- У Вас что ли нет ничего, кроме оружия? – спросила она.
- Не совсем, - сказал Саске.
- Вам никогда не говорили, что Вы параноик? – спросил Хару. – Потому что это так.
Саске бросил свирепый взгляд, который, казалось, совсем не подействовал на раба.
- Видимо, с Вами что в детстве произошло… Только и умеете что хмуриться, ухмыляться и выражать безразличие?
Каким-то странным образом, это напоминало Саске время, когда он был генином, и его вечные споры с Наруто. Только из-за амбиций Хару сбежать он не беспокоился о том, что может слишком подпустить его, слишком привязаться…
Взгляд Хару сместился в сторону, и выражение его лица заметно изменилось. Саске обернулся и увидел суетящуюся толпу элитной прислуги, которая готовилась к отъезду. Это было, конечно, неприятно, но таковы порядки Звука, с которыми ему приходилось мириться.
Сакура не могла им помочь, но весь ее вид выражал недовольство. Она действительно не позволяла себе думать о плохом, и была сосредоточена лишь на выживании. Но теперь она столкнулась с отрезвляющим осознанием – ей очень повезло, что Саске выбрал ее.
Она спрашивала себя, как Учиха может быть таким хладнокровным? Саске, которого она знала, никогда бы не допустил злоупотребления служебным положением или издевательства над людьми… но опять же, может, она вообще никогда и не знала Саске.
Девушка тряхнула головой, упрямо очищая ее от этих мыслей, чтобы сосредоточиться на конкретной ситуации.
- Так… как все будет происходить?
- Орочимару, Кабуто и я отправимся первыми, - объяснил Саске. – Элита выходит группами в течение оставшегося дня, используя все альтернативные маршруты.
- Разумно, - кивнул Хару. – Если ты законченный психопат, который пытается скрыться.
Саске одарил Хару свирепым взглядом, но тот только с явным вызовом поднял бровь:
- Так я ошибаюсь?
Когда в помещение вошел Орочимару, Хару мгновенно нацепил маску напуганного раба. Саске в который раз удивился актерскому мастерству мальчика, с легкостью создававшего убедительную иллюзию покорности, которой на самом деле не было.
- Готов идти, Саске? – спросил Орочимару, от тонкого свиста в голосе которого поднялись волосы на затылке у Сакуры. Что-то в Саннине было такое, что заставляло думать о нем, как о гигантской змее: желтые глаза, бледная кожа, странный язык и тот самый легкий свист, который, казалось, служил подкреплением его образа.
Саске кивнул, а затем они в быстром темпе направились через лес. Сакура этого не ожидала. Она думала, что Орочимару настаивал на транспортировке на носилках, используя полдюжины рабов. Хотя это было… очень непривычно… иметь возможность путешествовать по пересеченной местности не пешком, а медленно – для ниндзя, по крайней мере.
Но потом она решила, что такой экзотический способ передвижения может привлечь к себе внимание, и преодоление местности на максимальной скорости – более действенное средство остаться незамеченным, или, как в ее случае – в качестве персонального слуги Саске – раб просто не в состоянии бежать с такой скоростью. И она не собиралась делать ничего, чтобы испортить это впечатление. С каждым часом Сакура сознательно начинала тяжелее дышать, и создавалось впечатление, что она не настолько сильна, как на самом деле. Конечно, Саске знал, что Хару ниндзя, но она обязательно заставит его – а заодно и Кабуто с Орочимару – думать, что она слабая; и чем меньше угрозы они почувствуют, тем лучше для нее самой.
Несмотря на то, что они отправились рано утром, солнце уже давно зашло за горизонт, когда они достигли высоких стен, чем-то напоминающих Коноху. Однородность камня нарушалась только огромными металлическими воротами посередине.
Неясные очертания дверей распахнулись, и Сакура поняла, что это и есть Звук. Не просто подземная база, а настоящая деревня. Все казалось крайне нереалистичным. Девушка никогда не думала о Звуке, как о других скрытых деревнях, по крайней мере, не с точки зрения настоящих домов и обычных гражданских людей, живущих здесь. Но, конечно же, здесь были и дома, и дороги, и рынки, как и в любой деревне.
Но на этом сходства заканчивались. Люди сновали по своим делам, словно полевые мыши, наблюдавшие за ястребом над головой: нервно, пугливо, стараясь все сделать как можно быстрее. Дети прижимались к своим родителям, цепляясь за руки, и семьи перемещались как аморфные капли, пытаясь даже на шаг не отходить от центрального защитного кластера.
Этой деревней правил страх.
Сакура сочувствующе смотрела на испуганные озабоченные лица вокруг. Как только она вернется в Коноху, то непременно расскажет Цунаде о месторасположении этой деревни, и они попытаются сделать все возможное, чтобы помочь этим людям, правда ведь?
Орочимару и Кабуто оставили их – и Сакура не хотела знать, куда они направились – сославшись на то, что Саске знал дорогу. Она сомневалась, что комментарий предназначался ей – скорее, это было напоминание Саске, где его покои.
- Так… куда мы идем? - спросила она, когда они оказались вне пределов слышимости. Учиха не ответил.
- Хорошо, пусть так! – фыркнула девушка.
Они путешествовали по извилистым улочкам деревни Звука, пока не наткнулись на то, что, несомненно, было господским домом. Он был самым большим в деревне, а за его высоким забором простирался огромный сад.
- Мы остановимся здесь?
Сакура предположила, что все-таки ответ «да», когда Саске достал ключи и отпер ворота. У Орочимару был повод располагаться в самом чистом и роскошном здании в округе – чтобы произвести впечатление на своих приспешников, например. Учиха привел ее в дом, где роскоши было еще больше, что производило нужный эффект.
- Да уж, по-моему, слишком шикарно.
- Дом когда-то принадлежал господину этих земель, - сказал Саске рассеянно.
Сакура моргнула, уставившись ему в спину. Теперь он решил поговорить с ней?
Тем не менее, она решила воспользоваться моментом, пока это представлялось возможным:
- Так… где Ваша комната?
- Вверх по лестнице. Это была комната старшего сына Лорда.
Сакура кивнула – пустой жест, так как она стояла у него за спиной.
- Где я буду спать?
- Ты раб.
- А Вы идиот… добавите что-то еще, пока мы доказываем очевидное?
Саске закатил глаза.
- Ты раб – точнее, мой раб, и будешь спать в моей комнате, как и всегда.
- О, думаю, я смогу с этим жить.
Брюнет открыл дверь и вошел внутрь, Сакура прошла за ним. После его спартанского номера в подземной базе, она была озадачена размерами и количеством мебели в этой комнате. Тут стояла кровать с балдахином, увешанная дорогими пурпурными шторами, шкаф и комод, инкрустированные чем-то вроде слоновой кости, а стойка под оружие занимала половину стены. Тумбочка из дерева, название которого она не знала, смотрелась ну очень роскошно, а огромные окна с видом на сад имели широкий удобный подоконник с мягкими пуховыми подушками.
Сакура присвистнула. Она сгрудила на пол мешки с оружием, сразу же размещая его по полкам специальной стойки, пожирая глазами каждый сантиметр окружающего пространства, прежде чем уставиться в окно, просчитывая самый быстрый способ добраться до стены, окружающей деревню.
Саске наблюдал за Хару, в голове которого, очевидно, обрабатывался очередной план побега. Он смотрел в окно, и его глаза, как догадался Учиха, выискивали возможные пути из деревни.
И как бы почувствовав на себе чужой взгляд, Хару обернулся, и темные глаза нащупали мысли, вращающиеся в его голове, словно шестеренки хорошо смазанных часов…
И тогда прорезался новый маленький кусочек, дополняющий недостающую часть головоломки. Саске понял, где он раньше видел эти глаза.
-ххх-
В ту ночь – когда Хару организовал себе небольшое сидение из одеял и наблюдал за прекрасным видом из окна – Саске ударил со всей неумолимостью и точностью кобры.
- Какое отношение ты имеешь к Харуно Сакуре?
Голая паника вспыхнула на лице Хару за миг до того, как эта вспышка была подавлена.
- Никакое… а что?
Саске должен был признать, что мальчишка был хорош; если бы он не наблюдал за лицом Хару в то самое мгновение, когда задал вопрос, он бы никогда не догадался, что паренек знал имя.
Но он следил за ним и видел момент паники, который тот тут же задушил.
Итак… казалось, Хару и Сакура были связаны. Нет, он был абсолютно в этом уверен. В конце концов, его зеленые глаза были точно такими же, как у девушки, и даже формы той же! Хотя фамильного сходства в остальных частях лица не было, эти глаза определенно были унаследованы у ее семьи.
Но даже если они с Харуно связаны… то как? Он не похож на брата, может, тогда кузин? Но даже если так, то почему он никогда в жизни не видел Хару? Если они одного возраста, то он должен был посещать Академию.
Или же он использовал дзюцу трансформации, чтобы выглядеть старше или моложе.
Сердце Сакуры билось так сильно, что ей казалось, будто Саске может его услышать. Что она сделала? Как умудрилась проговориться? Ухмылка Саске давала понять, что он знал – она лгала, когда притворялась, словно не узнает имя… он знает?
Она приказала себе успокоиться – в тот момент не было ничего более подозрительного, чем волнение. И паника бы не помогла, а только лишь подтвердила бы эти подозрения быстрее, чем что-либо. Таким образом, она должна была просто успокоиться и, делая вид, что ничего необычного не произошло, продолжать конструировать свою кровать.
Конечно, это легче сказать, чем сделать. Сакура заметила мелкую дрожь в руках и быстро отвернулась поправить подушку, чтобы скрыть это от Саске.
Но если бы он узнал, кто она на самом деле… что бы он сделал?
«Не думай об этом, - твердо сказала она себе, - тебе нужно успокоиться, а не еще больше взвинчиваться».
Саске продолжал смотреть на ее замешательство, прежде чем с самодовольной ухмылкой взять меч и покинуть комнату, без сомнения, чтобы тренироваться.
Оставив Сакуру тихо вздохнуть с облегчением и, в конце концов, унять дрожь в руках.
-ххх-
Когда Саске вернулся, комната переливалась в лунном свете, а Хару крепко спал на подоконнике. Он подошел к мальчику, пытаясь разглядеть любой намек на мерцание, любое изменение цвета… что-нибудь, что подтвердило бы дзюцу трансформации. Но ничего не было. Если трансформация действительно используется в настоящий момент, то Хару должен иметь феноменальный контроль чакры, чтобы поддерживать ее во сне.
До сих пор предполагалось, что Хару его настоящее имя. Теперь, когда он размышлял шире, это скорее напоминало сокращение от «Харуно», хотя он бы никогда не заподозрил, что зеленоглазый мальчишка называет себя чужим именем.
Медленно и тихо Саске сформировал уплотнение чакры в руке, которому его когда-то научил Орочимару, чтобы обнаруживать шпионов. Эта техника нарушает дзюцу трансформации – неважно, используется она на человеке или предмете – выявляется все, что скрыто.
Он дотронулся рукой до пряди волос Хару – как можно мягче, стараясь не разбудить мальчика – и физический контакт запустил дзюцу. Коричневый оттенок волос смыло, словно краску, загорелая кожа побледнела, а лицо смягчилось, потеряв свои резкие угловатые черты лица. Кадык исчез, нос уменьшился, подбородок перестал выступать вперед, а руки стали тоньше, деликатнее…
Саске уставился на человека, представшего перед ним, с таким видом, будто его поразило Чидори.
Это точно не кузин Сакуры.
«What lies behind us and what lies before us are small matters compared to what lies within us». (с) Ralph Waldo Emerson.
«То, что лежит за нами или располагается перед нами – ничто, по сравнению с тем, что находится внутри нас». (с) Р.В. Эмерсон.
Фанфик добавлен 27.05.2012 |
3938
0
