Сладкий чай
Хорошо прожаренный омлет, украшенный яркими разноцветными овощами; несладкий зелёный крепкий чай, чуть остуженный, поэтому его надо сделать заранее, — это скромный завтрак моего мужа. Мы всегда просыпались одновременно. Стоило робким неярким лучам солнца озарить небо, как он и я открывали глаза и улыбались друг другу, обнявшись в уютной тёплой постели.
В нашем доме всегда было светло, уютно и пахло цитрусами — маленькое забавное увлечение жизнерадостного блондина, выращивавшего лимонные и апельсиновые деревья. Мой муж мог часами стоять у растений и поливать их, вытирая от пыли каждый листочек. Я смотрела на него в такие моменты с лёгкой завистью, нервно поглядывая на томатный куст, который уже засох… У меня никогда не было таких ярких и редких талантов, в отличие от моего мужчины.
Минато был заботливым и честным мужем, любовь которого граничила с помешательством. Его объятия были сильными, поцелуи жаркими, а улыбка частой и искренней. Он так любил просто смотреть на меня, стараясь сдерживаться, чтобы не поцеловать меня при каждом удобном случае, — тогда он не сможет сдержаться, и мы снова могли оказаться на кровати. Эта потрясающая широкая улыбка счастья на его лице, когда он проводил ладонью по моим длинным красным волосам, разметавшимся по подушкам, окрасив нашу постель в алый, — она самое потрясающее и яркое воспоминание из тех счастливых дней, проведённых вместе в его счастливом неведении. Сколько бы я ни улыбалась в ответ и как бы ни прижималась к его горячему телу, блаженно закусывая губу, когда его руки с силой сжимают меня почти до синяков, мне хотелось только одного — другого мужчину в своей постели, чьи прикосновения невесомые, пренебрежительные и холодные. Я ужасный человек…
Люди приветливы со мной и любезны, ведь я жена будущего Хокаге. Супруга человека, который совсем скоро должен был встать во главе нашей деревни, и я видела их лживые лица каждый день, но отвечала с тем же лукавством и лицемерием. Меня недолюбливали, но тщательно это скрывали.
Взяв пустую корзину, чтобы наполнить её свежими овощами для будущего завтрака, я с загадочной улыбкой шла вдоль магазинов, пока не доходила до того самого угла, где мало бродили прохожие. Приподняв со дна корзины белое небольшое покрывало, которое я стелила под покупки, я доставала чёрный незаметный плащ, чтобы скрыть под ним густую копну ярко-красных волос и длинный зелёный сарафан, который сразу выдавал во мне Кушину Узумаки.
В этом плаще я была неузнаваема и свободна. Свободна от предрассудков этой деревни и обязанностей. Натянутые улыбки исчезали с лиц прохожих, и я вздыхала с облегчением, торопливым шагом подходя к старенькому дому. Поднявшись на второй этаж, меня всегда ждала незапертая дверь в одинокую свободную квартиру. В ней холодно и неуютно, но она всегда блистает чистотой. Ничего, кроме шкафа, стола и кровати, возле которой в рамке стоит фото двух темноволосых братьев. Один из них — моё наваждение.
Высокий худощавый брюнет сидел на самом краю кровати спиной ко мне. Его длинные прямые волосы были мокрыми от душа, прилипая тонкими узорами к спине и лопаткам, контрастно оттеняя бледную, почти белоснежную кожу. Я поспешила закрыть дверь, прежде чем он обернулся в мою сторону и тонкий лучик дневного света скользнул по его скулам, блеснув яркой звездой в чёрных глазах.
Он всегда немного морщился от яркого цвета моих волос, когда я скидывала с себя плащ, нетерпеливо кидая его на пол, и направлялась к нему. Но один только холодный и безэмоциональный взгляд его красивых тёмных глаз заставлял меня застыть на месте всего в паре сантиметров от него. Обречённо закрыв глаза, он протягивал к моему лицу ладони, касаясь щёк самыми кончиками пальцев, убирая волосы и заправляя их за ушко. Это были не настойчивые горячие руки Минато, а холодные робкие прикосновения, которые были похожи на брезгливость, но от каждого касания по моей коже пробегал болезненный разряд тока. Мне было мало. Я хотела больше. Сильнее. Мне было слишком много обожающего меня мужа, но я просто вжималась телом в руки постороннего парня, впитывая эти ощущения и пытаясь запомнить их, надеясь, что это будет в последний раз.
Улыбался ли когда-нибудь Итачи? Я видела его улыбку на фотографии, — сдержанную, красивую, едва затронувшую его уста, — но брюнет даже не пытался исказить свои губы хотя бы в подобии её, когда мы были вдвоём. Он любил проводить губами по моей шее, медленно скользя ими вниз, оставляя после себя невидимую дорожку робких и ненастойчивых поцелуев. А после снова эти щекотки невесомых прикосновений и я дрожу под ним, ощущая, что вот-вот взорвусь от одного только контраста его холодных пальцев и обжигающе горячего дыхания, блуждающего по моему телу. Сойду с ума от длинных, уже сухих волос, которые спадали мне на лицо, и он снова заправлял их за ушко, словно они были моими.
Сдержанность и дразнящая неторопливость во всём, но никогда я не была так едина с Минато. Когда ладони едва соприкасаются друг с другом и ты чувствуешь пульс, звучащий в унисон; когда наша кожа сливается в одно сплошное белое пятно в полумраке неуютной холодной комнаты, а губы всегда соприкасаются, смешивая наше тяжёлое дыхание, но оставляют лишь на коже мягкое тепло. Итачи не целовал меня, только касался краешками губ, но этого было достаточно, ведь мы оба знали, чья я женщина на самом деле.
Едва холодная кровать приобретала тепло, как я вставала и уходила из этой квартиры, снова укутавшись в неприметный старый плащ. Я никогда не оборачивалась, даже чувствуя его дыхание прямо за спиной, когда он следил за мной до самого угла, стараясь скрывать своё присутствие, но его чакра такая мощная, что я знаю — он рядом. Сердце замирало, а ноги с трудом отдалялись от места, которое хранило нашу тайну, и после неимоверных усилий я возвращалась домой с полной корзинкой покупок.
Всего через четыре дня Минато должен был стать Хокаге. Я знала, что иду в последний раз по заученной тропе между домами, и от этого становилось лишь больнее. Берусь за ручку двери и открываю её, застыв на месте от шока, — он уже стоит у самого порога и смотрит на меня суженными от непонятных мне чувств глазами. Итачи до сих пор был полностью одет и не принимал душ, отчего его волосы пахли сырой землёй и листвой осенних деревьев. Я даже успела заметить пару пожелтевших листьев, застрявших в его волосах, но мужчины втянул меня внутрь комнаты и захлопнул дверь. От неожиданности я и забыла, что до сих пор стояла у всех на виду.
Я видела дрожь его ладоней, когда он протягивал руку к моей голове, чтобы стянуть с неё плащ, но я опередила его, и он прикоснулся прямо к макушке моих волос, но глаза не закрылись. Лишь когда его ладонь легла на затылок и моя голова очутилась на его груди, я поняла, что он переводит дух. Его сердце бешено колотилось, а дыхание было частым, прерывистым, которое он тщательно пытался от меня скрыть, а грязная одежда и немного взъерошенные волосы говорили о том, что он спешил на нашу встречу. Ни тени от былой холодности и осторожности, и от этого становилось больнее, осознавая, что всё в последний раз.
Итачи сел на край кровати, смотря вперёд, неестественно сгорбившись, уперев локти в колени и скрыв своё лицо за ладонями. Хотела бы я сейчас что-нибудь сказать, но слова не находились, словно все мысли исчезли из головы и остался только обнажённый брюнет, выглядевший уязвимо и одиноко. Мне хотелось его обнять, чтобы почувствовать грудью жар его спины; поцеловать, чтобы навсегда запомнить вкус этих тонких идеальных губ. Но я отвернулась и потянулась к одежде, лежавшей у кровати на полу.
— Ты уже уходишь? — тихим голосом спрашивает он, но не оборачивается, лишь выпрямив спину.
— Я… — Слова снова застыли внутри, сжимаясь в болезненный ком. Я не хочу…
— Останься ненадолго. Ещё полчаса. Последних полчаса в нашей жизни, — снижая голос до хриплого шёпота, попросил он и лёг на кровать, повернув голову ко мне и коснувшись холодными пальцами до моего замёрзшего плеча. Как я и думала — это были мои заветные слова, и я готова была расплакаться, но смогла только стиснуть зубы и лечь рядом, сжав его ладонь в своей.
Мы просто лежали и смотрели в глаза друг другу, стараясь почти не моргать, будто боясь упустить в эту секунду что-то важное. Наши волосы сплелись в чёрно-красные разводы на безликих белых простынях. Тишина и полумрак окутывали нас, как белое тонкое одеяло вокруг наших тел.
Расправив на себе платье и расчесав спутанные волосы, я уже собрала в себе всю решимость и готова была выйти из этой квартиры и навсегда забыть дорогу сюда. Шаг, за ним ещё, и выход уже ближе, но его рука снова остановила меня, до боли сжав локоть. Это настоящая пытка…
— Подожди, — собираясь духом, произнёс он и торопливо отпил горячий дымящийся чай, делая жадные глотки, пока чашка не опустела. Сделав глубокий вдох, он продолжил: — Завтра. В это же время. Если ты придёшь — мы уйдём вместе. Ты и я. Прошу тебя, приди.
В его словах читалась настоящая мольба, чего никогда не было ранее. А я стояла как вкопанная, даже не в силах выдавить слабой улыбки. Его губы коснулись моих, и я сама открыла рот, впуская его внутрь, и Итачи поцеловал меня глубоко, с силой сжимая в своих объятиях. Впервые. Его губы были сладкими и до сих пор горячими от чая. В тот день я узнала о нём больше, чем за все дни наших встреч. В тот вечер я влюбилась в него ещё сильней, и это было настоящим концом моей идеальной семейной жизни.
Я не смогла прийти на следующий день. Всю ночь я не сомкнула глаз, плача в подушку и заглушая всхлипы одеялом, чтобы не разбудить Минато, который, словно что-то чувствуя, ворочался и мычал во сне. Уйди я от него, как и хотела, — он бы потерял свою мечту, лишившись титула Хокаге. Лишившись своей поддержки и любви. Я была его помешательством; его опорой во всём. Для Итачи я была лишь тенью, и эта мысль помогла мне сделать тяжёлый выбор.
Минато был выходным, предвкушая завтрашний день. Завтра он станет главой деревни, и поэтому мужчина нервничал, не находя себе места и метаясь по дому, практически преследуя меня. Его смех был таким неестественным и нервным, что иногда меня это пугало.
Впервые за долгое время мы пошли за продуктами вместе. Лживые улыбки жителей стали ещё шире, а слова более фальшивыми. Все желали нам счастья, Минато - успехов и процветания, а меня просто выворачивало наизнанку, но я тщательно скрывала отвращение под дрожащей улыбкой. Мне хотелось забиться куда-нибудь в укромное местечко, чтобы никто не видел, где и кто я. Хотела вслушиваться в тишину, которая всегда всё понимала, а не в эти громкие голоса, переплетающиеся друг с другом в один большой гам.
Внезапно Минато разжал мою ладонь, принимая подарки от одной из продавщиц лавки, и мою кожу пугающе обдало холодом, который словно заставлял меня обернуться. Итачи стоял сзади, затерявшись в толпе, на расстоянии вытянутой руки. Он смотрел на меня пристально, с чуть опущенным лицом, на котором нависла тень, а глаза были красными и очень усталыми. От одного только взгляда его обречённых и покорных глаз моя душа разлетелась на тысячи маленьких осколков, пронзая острой болью каждую клеточку моего тела. Его рука, как в замедленной съёмке, приподнялась ладонью вверх — он протянул её ко мне, давая последний шанс. Шанс снова почувствовать его прикосновения, которые на этот раз были бы сильными и решительными — я чувствовала это по жару между нами. Казалось, в этой деревне больше нет воздуха — он сжался вокруг нас, давя на виски тяжестью и не позволяя лёгким сделать и вдоха. Один шаг, протянутая ладонь ему навстречу — и я свободна… «Один лишь шаг!» — закричала я своему сознанию, приказывая ногам двигаться, но стопы словно приросли к земле, не желая даже повернуться. Руки налились тяжёлым свинцом, и лишь в глазах постепенно всё размывалось, когда выступали слёзы.
Итачи простоял целую минуту неподвижно. Всего одна крошечная минута, но между нами произошёл целый молчаливый диалог. Я молила его уйти и оставить меня в покое, давая шанс ему и себе на правильную и спокойную жизнь. Я хотела бы сказать, как мне больно иметь такой шанс, но не воспользоваться им, но видела в глазах парня то же самое.
Опустив руку, он резко развернулся и пошёл в обратную сторону от своего дома. Его шаги были тяжёлыми, взбешёнными, если бы можно было так сказать, а ладони сжались в кулаки. Стоило мне увидеть его отдаляющийся силуэт, как я хотела ринуться за ним, но Минато остановил меня, уверенно обхватив рукой талию и немного приподняв.
— У тебя был шанс, но ты им не воспользовалась, — прошептал он мне, отводя взгляд голубых глаз в сторону. В его голосе было столько дрожи и хрипоты от переполняющих его эмоций, что я не посмела ослушаться его. Ему было больно; его пожирала ревность, но он был рад, что я не осмелилась оставить его. Минато знал… Знал всё с самого начала, но позволил мне сделать выбор за нас всех.
Итачи бросил прощальный взгляд в нашу сторону лишь на одно мгновение, но он был настолько внимательным, что моё лицо стало пылать. В одну секунду в его глазах промелькнули миллионы мыслей, тысячи несказанных слов и тень разочарования, но его губы дрогнули в улыбке. Он улыбнулся через боль, уйдя навсегда и больше не давая мне шанса вновь вернуться к нему.
***
Хорошо прожаренный омлет, украшенный яркими разноцветными овощами, тонко нарезанными и аккуратно разложенными по блюду; сладкий горячий крепкий чай — это скромный завтрак Четвёртого Хокаге. Мы по-прежнему просыпались в одной кровати одновременно, и он так же продолжал радовать меня своими талантами каждый день, даря прелестную широкую улыбку и окутывая меня своей любовью. Минато позволили мне стоять рядом, когда он получил титул, и стал ещё чаще целовать меня. Его осанка стала уверенней, а голос громче, только лишь прикосновения ослабли, будто я больше не нуждалась в напоминании о том, кому принадлежу.
Поставив перед Хокаге завтрак, я искренне улыбнулась, погладив его по взъерошенным светлым волосам, которые забавно торчали в разные стороны каждое утро. Минато чуть вытянул шею, поднимая вверх подбородок, чтобы я могла его поцеловать.
— Так мой завтрак будет вкуснее, — немного покраснев, произнёс он и опустил вниз лицо, а я с облегчением вздохнула. Мой мир стал прежним, будто я наконец очнулась после сна. Всё по-прежнему…
— Дорогая, — окликнул меня Минато, и я подняла на него глаза. — Этот чай… сладкий, — подбирая слова от неловкости, осторожно говорит он, протягивая ко мне по столу дымящуюся кружку. — И горячий.
Потупив свой взгляд, я снова перебирала в голове заученный рецепт нашего утра:
«Хорошо прожаренный омлет и несладкий зелёный крепкий чай, немного остуженный… Несладкий».
— Прости. Я его сделала себе, — говорю я в оправдание и забираю чашку из его рук, чтобы сделать на этот раз «правильный» чай.
Пока в маленьком чайничке заваривались зелёные листья, я отпила немного «неудавшегося» напитка и зажмурилась, словно от боли. Итачи любил горячий сладкий чай, и именно такого вкуса были его губы в наш первый и последний поцелуй. Воспоминания о его тёмной холодной квартире не давали мне покоя каждый день, но больше не было так больно, как тогда, когда я смотрела ему в спину. Теперь в моём мире всё по-прежнему.
Всё по-прежнему...
Фанфик добавлен 30.07.2014 |
1036
+1
