Фан Наруто ← Фанфики ← Драма

Солнце в ладонях

Фанфик добавил пользователь Нюня (другие добавленные) | Жанр: «Драма»

— Я люблю тебя, — шепчет она, краснея, а он усмехается так широко и самодовольно, что его улыбка выглядит неестественной. Но он счастлив. Счастлив вот так укрывать от дождя своей кожаной курткой, когда они вдвоём возвращаются с очередной вечеринки. Их шатает от выпитого алкоголя, а по капроновым чёрным колготкам уже пошли стрелки, и Сакура останавливается, чтобы дорвать тонкий капрон. Её стройные длинные ноги теперь украшают многочисленные дырочки, словно так и было задумано с самого начала, и Дейдара возбуждается, глядя на белоснежную кожу, так великолепно контрастирующую с чёрным. Ему так хочется немедленно сорвать их, чтобы полностью обнажить гладкий шёлк и прикасаться к нему, сжимая свои ладони, когда он будет разводить её ноги в сторону.

— Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас, — без малейшего стеснения говорит Дейдара, до боли укусив мочку уха девушки.

— Дей, — сквозь стон выдыхает она его имя и обнимает его рукой за плечи, повиснув на нём. — И я хочу…

Дождевые капли стекают по их щекам, капая с ресниц и кончика носа прямо на соприкасающиеся в поцелуе губы. Их языкам жарко; их дыхание стало единым, а волосы и лёгкая одежда прилипали к телу, заставляя дрожать, но не от холода. Они сходят с ума от желания.

Дейдара бросает мокрую куртку прямо на пол, едва переступив порог. Сакура скидывает с уставших стоп промокшие до скрипа туфли, и не успевает облегчённый вздох слететь с её губ, как мужчина снова её целует, прижав худенькую красавицу к стене, отчего на обоях теперь останутся пятна от воды, скопившейся на её волосах.

Дейдара ухмыляется, наблюдая за тем, как Сакура начинает мягко дрожать и извиваться, вырисовывая бёдрами движение танца блаженства, потираясь промежностью об его выставленную ногу, — Тсукури чувствует её тепло через влажную штанину. От резких и напористых движений девушки становится жарко, и парень торопливо расстёгивает ширинку своих узких джинс и прогибается в спине, оттягивая боксеры вниз.

— Повернись ко мне спиной, — хриплым голосом говорит он, убирая свою ногу и, отшагнув, притягивая к себе Сакуру за руку, чтобы помочь ей уверенно встать на ноги. Сакура даже не противится его воли — всё вокруг плывёт, а низ живота стянуло тугой болью.

— Прогнись сильнее. Ещё! — командует Дей, надавливая на её поясницу, пока девушка не прижалась щекой к холодной стене, упираясь ладонями и локтями в твёрдую поверхность, чтобы не упасть. Связки под коленями напряжены до предела, поэтому ноги немного подрагивают.

— Как же я люблю тебя, — почти взвывает Дейдара, дорывая тонкие колготки и отодвинув чёрные трусики в сторону, входя в девушку резко. Сакура даже чуть не упала, когда от толчка её руки соскользнули со стены, и она прочесала щёку об обои, но Дей придержал бёдра Харуно.

Тсукури хочет кричать от кайфа, овладевая телом Сакуры, но вместо этого он целует её, заглушая стоны и вскрики лёгкой боли девушки, проникая всё глубже, пробуя Харуно на вкус снова и снова. В его молодом теле кровь кипит, в которой течёт алкоголь и героин. Его тело ему не принадлежит. Дейдара находится в другом мире, и одному в нём скучно.

***

Её зелёные глаза полны тревоги и лёгкого ужаса, когда Сакура смотрит на то, как Дейдара готовит дозу. Ей омерзительно всё: его сгорбленная поза, будто он преклоняется своему делу; вскипающая в ложке жидкость с резким запахом и блеск иглы на новом шприце. Харуно воротит от всего, а тело прошибает холодный пот, но главное — ей омерзительна она сама.

Дейдара тянется к ней, но замирает, встретившись с девушкой взглядом. Отложив шприц в сторону, парень убирает с лица длинные золотистые волосы и пальцами зачёсывает их назад так, чтобы Сакура ясно видела его. Тсукури снова горбится, но на этот раз перед ней, и улыбается, поглаживая подушечками больших пальцев бледные от страха щёки.

— Ты скоро привыкнешь к этой боли.

— Боли от того, что вижу нас такими?

— Прекрати! — злится Дейдара, нахмурившись. — Либо ты принимаешь меня таким, либо ты уходишь.

Снова взяв шприц с наркотиком, Тсукури настойчиво сжимает ладонью болезненно худую руку Сакуры и перетягивает её ремнём чуть выше локтя, отчего нежная кожа Харуно тут же краснеет. Сакура плотно сжимает губы, сдерживая всхлипы, а после зажмуривается, пискнув, когда игла проникает под кожу и по вене распространяется невыносимое тепло.

Мышцы расслабляются почти моментально, словно все силы покинули Сакуру в один момент. Её голова поникла, а спина сгорбилась, когда мужчина трепет её яркие волосы ладонью.

— Я одержим зависимостью — это правда, но главная моя доза — это ты, Сакура. Ты меня пьянишь лучше любого другого наркотика, — бубнит Дейдара, уткнувшись подбородком в макушку её волос.

Подняв взор небесно-голубых глаз с сужающимися до крошечной точки зрачками на небо, Тсукури болезненно щурится от яркого, постепенно садящегося солнца. Повернув голову от окна, Дейдара поднимает вверх руку и наблюдает за тем, как по его пальцам медленно распространяется свет от солнца.

— Сакура, скорее дай мне свою руку! — кричит он, и девушка вздрагивает, вскинув на него покрасневшие глаза. Дейдара берёт ладонь девушки и поднимает её на один уровень со своей так, чтобы их руки ярко освещал закат. — Смотри, мы держим в руках солнце… Невероятное ощущение, правда?

— Да, — заворожённо произносит Сакура, плавно перебирая пальцами, играя со светом, падающим на них. Широкая ладонь мужчины внезапно хватает её руку, и их пальцы крепко переплетаются. Лёгкие Харуно сдавливает необъяснимой болью, когда Дей наклоняется к ней и шепчет:

— Пока наши ладони соединены, мы всегда будем держать в них солнце. Я схватил его специально для тебя. Но стоит нам с тобой разжать пальцы и тебе отпустить мою руку, солнце исчезнет, оставив после себя лишь тень былого сияния — темноту. — С этими словами Дейдара разжимает пальцы и отпускает руку Сакуры, отчего по вспотевшей коже вместо тепла проходится лёгкий прохладный ветерок, и это пугает девушку. Сакура сжимает руку Дея до хруста своих костяшек и обнимает его, зарываясь лицом в распущенные длинные волосы мужчины.

— Люблю тебя! Не уйду.

— Тогда заткнись и позволь мне принять свою дозу, — самодовольно усмехаясь, говорит Тсукури и целует девушку так глубоко и настойчиво, что она падает на пол от головокружения. Мужчина ложится на неё сверху, не выпуская тонкую ладошку из своей хватки, а лишь ещё сильнее сжимая пальцы.

Иногда Сакуре кажется, что в порыве страсти и кайфа они уже давно раздавили несчастный лучик солнца, спрятанный в их руках, или оно вовсе расплавилось от их жара и испарилось. Эти чувства горячее самого небесного светило, и всё вокруг них плавится, превращаясь в жидкость, в которой они тонут, захлёбываясь. Это была настоящая тьма…

***

— Я просто… — Она застыла, пытаясь выдавить из себя те самые слова. Мысли путаются в голове, не желая выстраиваться в связную речь. Видеть, что Дейдара смотрит на неё, слушает, улыбается, — всё это больно. Сакура хочет запечатлеть эту улыбку на века хотя бы в своей памяти и стать сосудом этих сладостных, но хрупких воспоминаний. Она бы очень этого хотела, но стоит на краю пропасти, держа тяжёлого парня за руку, не давая ему сгнить в этой погребной яме у их ног в одиночестве. Чем дольше Сакура медлила, тем больше у неё было шансов свалиться с ним на самое дно. Пришло время разжать пальцы и отпустить его руку. — Я завязываю, Дей. Больше не желаю иметь ничего общего с наркотиками. — Её голос звучит в разы громче и увереннее, чем она могла это себе представить.

«Да, вот так. Он пойдёт со мной, я знаю это!» — ликует Сакура, глядя на то, как Дейдара медленно сжимается, сидя перед ней на полу. Сначала он горбится, а потом прижимает к себе ноги. Голубые глаза мужчины смотрят так пронзительно, будто сквозь саму девушку, расширяясь с каждой секундной всё сильнее и сильнее — казалось, из глаз вот-вот пойдёт кровь. Потом Дей хмурится, нервно усмехнувшись дрожащими губами, и внезапно отворачивается в другую сторону, окончательно сгорбившись, едва не уткнувшись лбом в колени, спрятав лицо за занавесом идеально ровных, но потускневших волос. Вены на худощавых кистях вздулись и пульсируют…

— Завязывай. Мне-то что? Буду теперь экономить на моих тебе «подарочках», — по-детски с обидой бросает он.

— Нет, дорого, я не об этом. — В каждой фразе эхом отчётливо звучит отчаяние. Но это эхо громче самого крика. — Я прошу тебя… Нет! Молю тебя одуматься и бросить это дерьмо вместе со мной!

— Да пошла ты! — кричит Дейдара, вскочив на ноги и сжав кулаки. — Иди к чёрту со своей сраной любовью! Думаешь, что медленно догнивать каждый день после всего того, что я с собой сделал, — это нормально?! Ты правда считаешь, что ты и я, по сути, два уже мёртвых человека, кому-то нужны?! Ты сошла с ума! Мы — мусор!

Закончив свою громкую и эмоциональную речь, Дейдара выпрямляется и снова пытается убрать дрожащей рукой растрёпанные волосы с лица, но густая длинная чёлка не заправляется за ухо и падает на левый глаз.

— Я просто хочу сдохнуть с тобой в полной тишине, держа солнце в своих ладонях. Ты думаешь, что там, — Дейдара указал пальцем в сторону окна, — лучше? — Слыша шум обыденной жизни за окном, Тсукури отрицательно качает головой, плотно сжав губы. — Здесь, любовь моя. Именно здесь наш с тобой Рай! — Дейдара раскинул руки и улыбается, глубоко вдыхая запах сырости.

Стремлений Сакуры к чистоте не хватало. У них нет ничего: ни кровати или даже дивана, только пол с простеленным на нём тонким матрасом со спальным бельём и очень тяжёлым одеялом; ни стола — они едят прямо на полу, восседая на многострадальческом матрасе. И даже телевизора нет в этой квартире, только разбросанные повсюду книги, которые Сакура читала вслух, когда им становилось скучно.

— Это ты с ума сошёл! — срывается на отчаянный крик Харуно, задрожав и подавшись вперёд, будто кто-то ударил под дых, — ей снова больно говорить, но теперь слова сами вылетают из её глотки, разрывая всё внутри, будто их больше не сдержит ни одна преграда. — Я хочу жить! Я хочу семью, Дейдара. Я хочу семью с тобой!

Дейдара заметался из стороны в сторону, словно дикий зверь с испуганными глазами, полными страха. Что сказать? Что сделать, чтобы она замолчала?

— Как заткнуть твою грёбаную пасть?! — кричит вслух он свой вопрос, и девушка испуганно отшатнулась, выставляя перед собой руки. Сакура зажмуривается всего на мгновение, чтобы перевести дух от ужаса, представшего перед ней, а Дейдара уже направляется прямиком к ней, торопливо разрывая зубами маленький пакетик с белым порошком и высыпая его в ложку.

— Стой! Нет!

— Заткнись, — цедит сквозь зубы Тсукури, доставая из кармана джинс зажигалку. Ещё немного, и он насильно вколет Сакуре дозу, а после она будет не в состоянии уйти.

— Прекрати! Хватит! Дей! — визжит Сакура, пытаясь выбить ненавистный порошок из рук мужчины, от запаха которого тошнит. Девушка бьёт Дейдару по щекам, плечам, едва ли не царапает его шею, но Тсукури — словно каменное изваяние, не подчиняющееся ей. — Я ухожу! — смотря со всей злостью, на которую способна, кидает Сакура, и Дейдара поднимает голову, отвечая ей таким же ненавидящим взглядом. Но и слова не говорит — лишь смотрит.

Очень худая девушка стала метаться по комнатам, собирая свои вещи, закидывая их в запылённую сумку, постоянно кидая взор тусклых зелёных глаз в сторону любимого. А Дейдара сначала вкалывает себе дозу, не глядя на неё, потом расслабляется, ложась на матрас и наблюдая за Сакурой из-под полузакрытых век. Всё в одно мгновение стало неприятным сном.

«Потом всё будет хорошо…»

Сакура что-то начинает ещё кричать, потом звонкий, сильный голосок смолкает, но девушка по-прежнему говорит, понимая, что больше не в силах докричаться до человека перед собой, который в данный момент лишь человеческая оболочка без души. Но сказать есть что. Выговориться, словно отхаркнуться чем-то мерзким и вязким, мешающим дышать, и уйти со свободой в лёгких.

Пальцы разжаты, и Дейдара падает вниз в погребную яму под громкий хлопок входной двери. Тут смердит, холодно, и тело сводит судорогами, а по ладони, которую совсем недавно держала Сакура, будто растекается лава, разъедая кожу. Впрочем, лишь только неприятное чувство на ладони Дейдара и чувствует. Больше ничего. Ему хочется спать.

***

«Завяжу», — даёт себе клятву в полном одиночестве Дейдара, укутавшись в тяжёлое одеяло. На дворе жаркое лето, а в квартире невыносимо холодно, и тело ломит, словно выворачивая его наизнанку. Сначала мужчина терпит, стиснув зубы, стучащие от озноба, — ничего, терпимо. Сможет. Это ему по силу. То раскрывается, нервно откинув одеяло в сторону, которое липнет к мокрому от пота телу; садится на матрас, перебирает пальцами, шмыгая заложенным носом, а через час снова кутается в одеяло, стуча зубами от холода.

«Я брошу…» — клянётся он, едва чувствуя боль в мышцах. Боль нарастает, выкручивая кости, но Тсукури терпит, стараясь ходить по комнате по одной вымышленной им линии. От движения болезненные ощущение немного утихают, но потом почти сразу возвращаются с удвоенной силой. И так несколько дней, а потом всё как в тумане, будто он неразумное животное, у которого напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, и Дейдара рыскает по всей квартире в поисках заветного пакетика, который он же и спрятал.

Снова экстаз и приятное расслабление в уставшем от болей теле. Сорвался и за это не может себя простить, когда снова начинает трезво мыслить.

Новый день и снова решимость, что всё, хватит. Но замкнутый круг попыток и провалов повторяется раз за разом.

Будучи на грани в самом пике агонии от дикой боли, Дейдара набирает номер Сакуры, но абонент выключен — об этом ему сообщает неприятный, режущий слух голос из динамика. Хочется разбить телефон об стену, но Дей дрожащим пальцем листает телефонную книжку. Набирает номер и ждёт ответа, включив громкую связь. Отчим поднимает не сразу, будто проверяя своего пасынка на прочность. Говорит раздражённо, бурча что-то про позднее время. Но ответа с того конца провода нет, лишь хриплое частое дыхание.

— Дей, — неуверенно говорит мужчина с опаской, — с тобой всё хорошо?

— Да… — выдавливает из себя Дейдара, смотря в стену перед собой, сгорбившись на матрасе.

— Ты болен?

— Немного… Совсем чуть-чуть, — врёт Тсукури и тут же корчится от боли, стиснув зубы до скрежета, чтобы сдержать стон из-за судороги ног.

— Понял. Утром я вышлю тебе деньги. Прости, приехать смогу только ближе к концу недели. На работе полный аврал, — виновато отвечает отчим после долгого молчания.

— Понимаю. — Дейдара утыкается вспотевшим лбом в стену. — Просто не спится, хотел голос твой услышать.

— Я тоже рад слышать твой, — явно с улыбкой говорит отец, и от осознания этого маленького счастья Дейдара готов заплакать. — Учись хорошо, Дейдара, а то ты совсем молодой и глупый ещё. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи… — Дейдара скидывает сразу, наверное, даже его прощальные слова оборвались на половине от торопливости. Но он думал, что от звонка станет легче — услышать родной голос доброго старика, живущего в другой префектуре, но после последних слов лишь гаже стало. После этого разговора отчётливей ощущается вкус помойной ямы во рту, в которую он упал, и самому из неё не выбраться. Надо было идти за ней.

***

Утро солнечное, но ещё не жарко; Дейдара нежится под солнечными лучами из окна, сидя у стены. Голова его качается из стороны в сторону под такт какой-то неведанной песни, слышной только ему. Ему её напевает Сакура. Кружится, хохоча по комнате, дразня Дея новым красным платьем. Оно яркое, как и волосы красавицы, отблёскивающие на солнце драгоценной россыпью, и юбка платья приподнимается в танце, заключая тонкий силуэт в ореол восхода. Да, Сакура — восход; Дейдаре хочется думать, что с неё всё только начинается.

— Тебе нравится? — внезапно остановившись, интересуется розововолосая, наклонив голову вбок. Голос её тихий, отдающий эхом, но Тсукури широко улыбается.

— Дерьмовое платье, Сакура. Ты лучше без него. — И громкий смех разрывает тишину.

Глаза Дейдары блестят, как стёкла, а цвет их настолько ярок, что крошечные точки зрачков теряются в их голубизне, будто в летнем небе. Сакура не галлюцинация. Она реально здесь, смеётся вместе с ним, разглаживая на своём животе красную ткань. Только тени нет под её ногами в такой солнечный день, и улыбается она слишком часто, будто не видя использованный шприц возле Дейдары.

— Хороший сегодня день, — говорит Сакура, выйдя на балкон.

— Солнечный.

— Да, очень солнечный.

Девушка стоит спиной к Дею, и её волосы развеваются на ветру, как и юбка платья. Дейдара готов любоваться ею вечно, сидя на холодном полу. У неё прекрасные, немного островатые плечи с прелестными изгибами лопаток над вырезом лифа платья. Руки длинные, по-детски худые и изящные — Сакура разводит их в стороны, словно расправляя ещё неокрепшие крылья, и подставляет своё лицо утреннему солнцу, привставая на носочки, стремясь стать ближе к теплу хоть ненамного.

— Смотри, — окликает она Дейдару, подняв руки вверх, расправив ладони, — я держу солнце.

— Не обожжёшься? Оно горячее, — отвечает ей мужчина, пытаясь встать на ватные ноги. Сакура оборачивается через плечо немного испуганно, будто не ожидала такого ответа, распахнув свои поистине прекрасные кошачьи зелёные глаза. Пару раз хлопает ресницами, а потом улыбается.

— Горячее тебя?

— В тысячи… нет, в миллионы раз горячее.

Дейдара доплёлся до балконной двери и упёрся плечом в косяк, помогающий держать равновесие. Сакура стоит на расстоянии вытянутой руки, и даже запах вишни витает вокруг них — большего ему не нужно.

— Нет ничего горячее тебя, Дейдара. Даже солнце плавится в наших руках — вот это действительно больно.

Сакура садится на самый край ограждения и смотрит на Дейдару, мысленно подзывая его к себе. Ноги её расставлены в стороны, но проклятая раздражающая юбка скрывает всё от глаз мужчины. Нужно подойти и откинуть эту ткань назад, чтобы ничего не мешало ему насладиться прекрасными ногами любимой.

Выставив руку перед собой, Дейдара делает небольшой шажок в сторону Сакуры, а его самого будто качает ветром. Пошаркав носком правой ноги по бетонной поверхности, будто проверяя дорожку под собой на прочность, Тсукури делает ещё один шаг, на этот раз уверенный, мигом оказываясь возле девушки, и обхватывает узкую талию, едва ли не споткнувшись. Покрытые уродливыми ранками руки рассекают пустой воздух, но тело летит вперёд, будто пытаясь прижаться к телу Сакуры со всей жадностью. Этот полёт вечен, и Дейдара не может вдохнуть воздух, будто он падает вниз с огромной высоты. Сакура обнимает его за шею, но в её объятиях холодно…

А потом оглушающий хлопок с гулом. Автомобильная сигнализация завывает так жалобно и громко, что люди даже повыглядывали из своих окон, сбежавшись на непонятный шум. Особенно перепугался хозяин машины, потеряв дар речи, выбежав во двор. Машина мигает фарами и продолжает выть, а солнце отблёскивает на изгибах вмятин. Особенно пострадала крыша машины от удара. Кровь на солнце свёртывается быстро, почти сливаясь с красным искорёженным металлом, пропитывая светлые спутанные волосы.

Тихое солнечное летнее утро. Дейдара смог выбраться из погребной ямы, взлетев.

***

Сакура стоит на кухне и варит кофе. В её доме чисто, тепло и уютно. На бледном лице острые скулы немного сгладились, и на них появился приятный румянец, а волосы стали длинными и ещё более яркими, чем раньше. Столько лет прошло. Столько боли она вытерпела…

Постучав чайной ложкой по краю кофейной чашки, женщина вытирает руки о полотенце и направляется к окну, занавешенному плотными шторами. Расшторив его, она замирает — солнце такое яркое, пробираясь многочисленными лучиками через окно, рассеивая свой свет сквозь листья высокого дерева перед домом. Солнечные зайчики скачут по её фартуку и волосам, танцуют на тёмном дощатом полу и бежевых стенах, а Сакура стоит в этих лучах заворожённая, по-прежнему держась за шторы, сжимая их до уродливых складочек. Душу женщины рвут воспоминания, а тишина лишь помогает им пробудиться в этот день.

Сакура отпускает шторы, подносит ладони к самому окну, будто ища кожей свет, пока не ловит в руки маленький озорной лучик и играет с ним пальцами, а он дрожит в холодных ладонях, но не убегает. А потом дует сильный ветер, и ладони Сакуры становятся чисты. Горестно вздохнув, она опускает руки и ахает — возле неё стоит сын и так же ладошками пытается поймать лучик солнца, начиная громко хлопать от злости, когда у него это не получается.

— Почему у меня не получается?! — с обидой говорит он, бегая вдоль окна растрёпанный и в пижаме.

— Потому что солнышко любит свободу и одиночество. Ему не хочется играть с таким маленьким и шумным задирой, Дейдара, — улыбается Сакура и идёт к столу, куда сел её муж.

Мальчик ещё пару раз хлопнул в ладоши и замер со счастливой улыбкой, разжимая ладошки. Он держит в руках солнышко. У него получилось.