Свобода
В том месте, куда Улькиорра провалился после своей смерти, тоже нет солнца, как и в холодных пустынях Уэко Мундо. Только не оттого, что его здесь невозможно найти. Солнце еще не покинуло этот мир, даря надежду на новый восход, – это Улькиорра чувствует во влажном воздухе, это он видит в уставших лицах людей, возвращающихся с работы домой.
За несколько дней пребывания Улькиорры в этом месте дождь ни разу не прекращался. Свинцовое небо все никак не могло избавиться от своей тяжести, сбрасывая вниз потоки воды, то льющиеся ливнем, то моросящие мелким дождем.
Здесь почти всегда было тихо, если не считать ударов капель о поверхности странных высоких домов, о бетон и камень, которыми были вымощены дороги и дворы, о жестяные трубы, образующие целую сеть по всему городу.
Невозможно было сказать, что хуже: Уэко Мундо или Деревня Скрытого Дождя – так называли это место люди в своих разговорах. Пустыня, которая являлась домом для всех пустых, – нелепая тавтология. Это и домом нельзя было назвать. Мир пустоты, у которой не было ничего: ни тепла, ни холода, только свет безликой луны, который и почувствовать было нельзя. Даже песок был невесомым, он, забиваясь в таби, был неощутим, словно пыль.
А этот город – он был живым. И если в Уэко Мундо что-то почувствовать было просто невозможно, то здесь была тяжесть усталости жителей этого города, тонущего в море дождей, их печаль и тоска, страх в ожидании войны, слепая покорность судьбе. Все эти чувства были уже знакомы Улькиорре и противны до кислой слюны во рту, которую так хотелось сплюнуть.
А еще этот город был тесным. Пустая душа тяготела к просторам родной пустыни, этот город сдавливал ее в клетке железа, камня и бетона. Но Улькиорра отмахивался от этих ощущений – они делали его слабым и уязвимым.
А когда дождь наконец перестал лить, пришла она. С неба начали опускаться небольшие квадратики девственно белой бумаги, красиво кружась в воздухе. Они медленно падали, цепляя взгляд Улькиорры родным цветом песков Уэко Мундо.
Эта женщина была такой же, как и этот город. Даже не так. Конан была этим городом, она жила им и многое положила ради него. В ней были та же усталость, та же обреченность, мерцающая тусклыми золотистыми искрами на дне светло-карих глаз. Скорбный излом поджатых губ, полуопущенные ресницы – эта женщина была почти опустошенной, осталось еще совсем немного.
Конан приходила каждый день. Она зависала в воздухе перед тем местом, где обитал Улькиорра, бумажная, до конца не становившаяся человеком. Бумага хрупка, ее легко согнуть, легко смять, легко порвать. Но эта женщина не выглядела такой. От нее веяло опасностью.
А еще Конан была теплой. Единственным теплым огоньком в этом каменном лесе. Таким же теплом веяло от той рыжей женщины, так же скорбно смотревшей на безликую луну в зарешеченном окошке. На вопрос о том, почему это так, Конан ответила, что в них еще теплится последний огонек надежды. Надежды на другое будущее. Надежды на то, что у нее когда-нибудь появится свобода.
- Иметь крылья и при этом не иметь свободы – мучительно, - однажды сказала Конан, сидя с ним в нише какого-то здания под крышей. – Как птица в клетке. Ввысь взлететь нельзя, давят железные прутья башен и труб этого города.
- Свобода – относительное понятие, женщина, - ответил ей тогда Улькиорра. – Абсолютной свободы не бывает. Некоторые хотят быть свободными от обязательств, от общества… А некоторые хотят быть свободными от свободы.
Конан была сильной женщиной. Поэтому она все еще жила в этом мертвом городе, поэтому не давала волю накопившемуся внутри нее дождю, поэтому еще надеялась. Она искала силы в Улькиорре, потому что он был силен; сила сквозила в каждом слове и в каждом жесте. Сила, неведомая им и нагоняющая страх. В нем не было надежды, не было веры, не было у него ничего того, что связывало его с этим миром или каким-либо другим. Улькиорра имел свободу, такую недосягаемую для нее. Он мог взлететь в любой момент – однажды она уже видела его крылья: черные, кожистые, как у летучих мышей, – и никто его здесь не удержит. И Конан каждый раз все больше и больше приближалась к нему, чтобы получить частичку того, о чем только могла мечтать.
Ее свобода заключалась в нем. Каждую ночь Конан тайно приходила к нему, целовала тонкие твердые губы, зарываясь пальцем в мягкие черные волосы, чувствовала холодные пальцы, неумело ласкающие ее грудь. Она отдавала себя ему; с каждым его движением внутри нее Улькиорра получал все большую власть над этой и так уже несвободной женщиной. Ловя на себе совершенно пустой взгляд изумрудных глаз, Конан думала о том, что когда он взмоет ввысь, то подарит ей свободу от него. Или заберет с собой. Свобода – она всегда свобода, пусть и относительная.
А потом Конан пропала. Улькиорра не привык изменять своим привычкам. Или просто привязался. Но внутри него теплился тот странный огонек, что подарила ему эта женщина своими осторожными, нежными прикосновениями и слабыми улыбками. И этот огонек ждал ее, чтобы вспыхнуть сильнее.
Когда Конан явилась в следующий раз, его обдало жаром ее веры. Теперь не было надежды, огонь пылал, словно огромный костер. Даже город теперь не сковывал его. И облака исчезли, открывая взору каждого чистое ласковое солнце. Она обрела большую свободу, чем прежде, даже увеличившееся море скорби в ее глазах не гасило ее.
Этот вечер стал для них последним. Она прижималась к нему, словно искала спасения от чего-то, а Улькиорра не мог понять. Ее сердце, жаждущее быть свободным, осталось для него загадкой. Что она чувствует, что думает, что хочет, помимо освобождения? В ее глазах теперь было так много чувств, что Улькиорра совсем перестал понимать ее. И впервые хотел этого. Он потерял свою свободу, абсолютную свободу, когда встретил эту женщину одиноким дождливым вечером.
Когда он нашел тело этой женщины в озере, то почти ничего не испытал. Не было ни боли, ни сожаления, ни отчаяния, никаких чувств, присущих человеку, когда они кого-то теряют. Осталась только надежда. Надежда на то, что они еще встретятся. Улькиорра знал, что будет ее искать. Потому что его свобода теперь была завязана не на пустом одиночестве, а на ней.
И он взлетел ввысь. Как и хотела Конан, он забрал ее с собой. Ее надежду.
Фанфик добавлен 10.01.2015 |
1164
+1
