Трудности перевода. Глава 13. Поцелуй Иуды
Глава 13
Поцелуй Иуды
Поцелуй Иуды
«Разве не знаете, что телá ваши суть члены Христовы?
Итак отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы?
Да не будет! Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею
становится одно тело с нею? ибо сказано: два будут одна плоть.
А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом».
Послание Апостола Петра к корифянам, 6:15–17
♪Lady Gaga – Judas
Итак отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы?
Да не будет! Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею
становится одно тело с нею? ибо сказано: два будут одна плоть.
А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом».
Послание Апостола Петра к корифянам, 6:15–17
♪Lady Gaga – Judas
Не знаю, с чем можно сравнить чувство свободы. Не душевной, нет. В данном понимании свобода — это как раз свобода физическая, которая подразумевает собой освобождение от материальных оков. Я пробыла в том сыром подвале всего сутки, но мне до сих пор кажется, что прошло намного больше времени. Даже не знаю, как описать моё теперешнее состояние. Это тяжеловато.
Открываю глаза и понимаю, что лежу на чём-то мягком. Провожу рукой — одеяло, какие-то мягкие игрушки, подушка. Надо мной розовый балдахин, края которого спускаются чуть ли не до самой кровати. Почему-то мне совершено не интересно, что меня окружает. Я лежу и смотрю на мягкую, розовую ткань, которой сверху покрыта кровать. И вспоминаю то, как вела себя в той комнате. Ужасные воспоминания. Почему, почему же мне было так наплевать на судьбу тех людей? Да, они избили меня. Да, хотели изнасиловать. Да, они занимались грязным делом. Но с чего вдруг я столь сильно захотела их смерти? Я ведь не кровожадный человек. Никогда я даже мысли не допускала о том, чтобы те, кто хоть как-то меня задел, умерли.
Пока я раздумываю, рука сама находит какую-то мягкую игрушку и прижимает к груди.
Ну конечно! Чёртов Мефисто! Проклятый демон уговорил меня умолять его о спасении. Значит, вот так искушают демоны? Уж что-то, а это всё никак не похоже на те фильмы про демонов, которые я смотрела, и уж тем более не так, как представляла себе я. Сколько я здесь лежу? День? Неделю? Я не могла потерять сознание на такое долгое время, если только этого не захотел Мефисто. Я помню кровь на его руках, помню дикий блеск в глазах и ехидную улыбку. Лукавый теперь точно не оставит меня в покое. Зачем я в это ввязалась? А что, если бы меня убили и я попала бы обратно в свой мир? Нет-нет, что я несу... Я не готова терпеть боль и унижения ради этого. Мне и тут пока хорошо.
Решаю наконец осмотреть комнату. Приподнимаюсь на локтях и, всё так же продолжая прижимать к себе игрушку, осматриваюсь. Комната небольшая, полукруглая, но ужасно высокая. Потолок не видать — он уходит куда-то совсем высоко, так, что вместо него видна лишь тьма и свисающая на золотой цепи люстра. Стены комнаты покрашены в широкую вертикальную полоску тёмно-красного и светло-красного цвета. Пол завален розовыми коврами, кучами журналов, манги, дисков и игрушек. Шкафы, стоящие по периметру стен, также завалены различными аниме-атрибутами. Боже, у меня такое чувство, что это комната не ректора Академии, а тринадцатилетней девочки. Ещё кукольного домика в углу не хватает. Кровать, на которой я лежу, оказалась неимоверно большой. Перина мягкая настолько, что я провалилась в неё, как в снежный сугроб, а одеяло такое большое, что если бы я забралась под него, то оказалась бы в очень уютной пещерке. Вокруг подушек раскиданы мягкие игрушки, также связанные с аниме. А то, что я прижала к себе, оказалось мини-копией самого Феля. Весьма милой копией, скажу я вам. Настоящего бы прижать... Что? Поворачиваю голову назад, как будто это подумал или сказал кто-то другой, а не я. Хотя чего уж там скрывать... Мне действительно чертовски нравится Мефисто. Более того, я, кажется, снова в него влюбилась.
Чувствую, что от подобных мыслей краснею, и по привычке провожу рукой по шее, там, где висит мой маленький крестик. Нахожу его на ощупь и сжимаю в ладони. Знаете, иногда бывает, что ты резко вспоминаешь что-то очень важное, при этом понимая, что с этим «что-то» какая-то беда. Ну, допустим, если ты дома, уже вечер, а тебя ещё утром просили сделать по дому что-то важное. Такой неприятный холодок пробегает по телу и ты сразу думаешь: «О хоспаде Иисусе, как же так?!». Вот и у меня так же. Только, я вспомнила о чуть более важной детали, нежели простая домашняя задача. Мне резко пришло осознание того, что я только что отреклась от Бога. Позвав на помощь демона, я спокойно смотрела, как он кромсает на части моих похитителей, оставляя только окровавленные останки, по которым явно будет трудно определить личность. Я почему-то чувствую себя одной героиней Чака Паланика*, которая постоянно извинялась перед Сатаной за то, что использует в своём лексиконе слово «Бог».
Докатилась. Знаете, когда первая волна страха прошла, я понимаю, что осознавать это не так уж... страшно. Действительно. Да, я верующая. В смысле, была ей до того, как связалась с демоном. А теперь что? Ничего ведь не изменилось. Бог же не покарает меня, не спустится с небес и не накажет, как непослушного ребенка. И да, о вопросах религии я бы лучше больше не вспоминала.
И что-то мне надоело здесь лежать.
Я принимаю сидячее положение и чувствую, как с меня сползает одеяло. Я не успеваю его подхватить и вернуть на место, но успеваю заметить, что я, оказывается, лежу в кровати в одних трулялях, а верхняя моя часть, начиная с груди и заканчивая низом живота, плотно обмотана бинтами. Шумно вздыхаю и провожу рукой по лицу: точно, меня же били. Бинты настолько сильно стягивают меня, что я не могу понять, болит ли у меня ломанное ребро или нет. Матрас подо мной очень круто покачивается, и я понимаю, что он водяной. Никогда ещё не лежала на таком матрасе.
Могу поспорить на... О ХОСПАДЕ ИИСУСЕ! Взгляд мой падает на прикроватный столик, на который я до этого не смотрела, и я замечаю на нём шикарное, неподражаемое, великолепное, восхитительное подарочное издание «Властелина колец»! Тут же откидываю одеяло и перекатываюсь по матрасу к краю кровати. У меня даже дыхание перехватило... Во имя Ситиса и Матери Ночи, неужели это мне? Дрожащими руками я беру коробку, которая, оказывается, обшита бархатом, и прижимаю её к себе. Моя прелесть. Нирвану мою прерывает что-то соскочившее с верха коробки и упавшее рядом с моей, простите, ляжкой на одеяло. Записка. Я ставлю коробку обратно на столик и разворачиваю розовую бумажку, которая пахнет маршмеллоу. Идеально ровным, каллиграфическим почерком, на ней выведены всего несколько слов: «Надеюсь, что подарок тебя взбодрит». Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что записку оставил Мефисто. Кстати о птичках... это же комната ректора. И кровать ректора. Сомневаюсь, что он позволяет сюда заходить кому-то постороннему. А что это значит? Это значит, что раны перевязал и раздел меня именно он. Он же не мог отнести меня в медпункт, попросить меня там перевязать, а потом забрать и отнести в свою комнату? Вполне возможно, что у чёртова демона есть свои лечебные примочки. Били меня достаточно сильно, а сейчас, несмотря на бинты, я чувствую, что тело совсем не болит.
В комнате достаточно прохладно, поэтому я снова залезаю под одеяло. Нигде в пределах видимости я не вижу свою одежду, а стало быть, мне надо ждать возвращения Мефисто.
Который, кстати, не заставляет себя ждать.
— Как себя чувствуешь? — Голос раздаётся откуда-то из-за тёмного угла шкафа, и я могу поклясться, что вижу там два еле заметно горящих жёлтых огонька. Демон появляется из сумрака, словно какой-то дух из плохого ужастика.
— Приемлемо, — отвечаю я и натягиваю одеяло по самый нос. Стыдно всё-таки.
Мефисто спокойно проходит по комнате и останавливается у кровати.
— Скажу тебе по секрету: ты меня удивила. Попсиховала, правда, в первые минуты, а потом держалась достойно. Хотя повышать голос на похитителей — плохая привычка.
— Да что ты. Я вообще была спокойна, как кардиограмма трупа. Да и я люблю блеснуть своим интеллектуальным багажом во время разборок.
Самаэль усмехнулся и наигранно-театральным жестом смахнул несуществующую слезу, как будто только что просмеялся.
— Не хочешь меня поблагодарить?
От такой наглости я брызнула слюной, хрюкнула, подавилась, потом откашлялась и, наплевав на стыд, приподнялась на локтях.
— Это за что это? Уж не за то ли, что по твоей милости я теперь грешница и после смерти в ад попаду?
Я не успела заметить, как Мефисто оказался на кровати, совсем рядом со мной, одна его рука с силой придавила мою ногу, вторая была на уровне груди. Я почувствовала резкий укол в подбородок — это он поднял мою голову чуть вверх, ткнув в неё концом ногтя. Я не в силах пошевелиться слышала, как стучит кровь в висках, и не могла, казалось бы, даже дышать.
— Я только с виду такой добрый... весёлый и дружелюбный ректор Академии... — Мефисто говорил нарочито медленно и тихо и рукой стал вести от моего подбородка до груди. Когда его рука остановилась ниже ключиц, я почувствовала, что он взял в руку мой крестик. — Демоническую сущность никуда не денешь, Керри.
Я услышала тихое шипение, а затем уловила боковым зрением, что демон отшвырнул что-то в сторону. Я до сих пор не могла опустить голову, потому что мне было страшно. Конечно, я привыкла видеть его не таким, каким он описал себя только что. Демон есть демон. Это как одомашненный дикий зверь.
Фауст отклонился и удобно уселся на другой край кровати, сложив руки на груди. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, которая явно была напряжённой, Мефисто вздохнул и надел мне на голову свой цилиндр. Я немного опешила, но улыбки скрыть не смогла: это было слишком мило.
— Могла бы хоть спасибо сказать за подарок... — пропел демон и отвернулся, демонстрируя крайнюю степень обиды.
Я почувствовала, как краснею. С чего бы? Подтянув колени к груди и обхватив их руками под одеялом, я пробубнила, не смотря на демона:
— Спасибо. За всё. Для меня ещё никто никогда ничего такого не делал. И знаешь, я без понятия, сколько у меня осталось времени в этом мире, я просто хотела сказать...
Тут я запнулась. Я что, хочу ему признаться? В такой неловкий момент? Да, вроде да... А зачем тянуть? Он и так понимает, что я к нему неравнодушна. Так если я уже и так по уши повязла в грехах, то что может изменить одно признание?
— В общем, я такое никогда ещё не говорила, но... Знаешь, мне нужно, чтобы каждое утро мне в ухо что-то храпело, а в ногу что-то упиралось! Не кошка, не собака, не пульт от телевизора...
Я посмотрела на Мефисто, который, как оказалось, уже внимательно на меня смотрел. Ну, как внимательно... Он был всё так же повернут в другую сторону, голова была печально склонена вниз, а одна рука прикрывала ладонью половину лица. Типа пытался изобразить печальную позу. Однако его ярко-жёлтые глаза внимательно смотрели на меня.
Ну да, признание так себе, но он всё понял. Это за него сказала его лукавая улыбка.
— Знаешь, вообще-то уже достаточно поздно... И я, как бы это грубо ни звучало, пришёл в свою комнату спать. Даже демонам надо иногда отдыхать. — Фауст встал с кровати и стал делать то, от чего моя челюсть громко поздоровалась с полом, - переодеваться. Вы понимаете? Я чувствовала себя мужиком, которого соблазняет баба.
Совершенно спокойно, как будто бы меня здесь нет, Мефисто скинул плащ, пиджак и начал развязывать рубашку, медленно идя по направлению к шкафу. Сначала я отвернулась и долго смотрела на плакаты с аниме-героями. Но вы же понимаете, какая девушка устоит, когда прямо перед ней переодевается предмет её воздыханий? Натянув цилиндр почти на самые глаза, я тихонечко стала выглядывать из-под него. Фель уже успел открыть шкаф и стоял у него в одних шароварах и своих клоунских леггинсах. Спиной ко мне.
Не знаю, что так на меня подействовало, но весь стыд и смущение куда-то разом испарились. Я откинула одеяло и, немного прихрамывая, двинулась в сторону демона. Казалось, что даже огромный цилиндр на голове мне не мешает — я просто не обращала ни на что внимание. Он слышал, что я подошла и остановилась за его спиной. Кожа у него была бледная, от него пахло маршмеллоу и ванилью. А я просто стояла и рассматривала то, что меня так заинтересовало. Вся спина мужчины была изрисована какими-то символами явно демонического происхождения. Под левой лопаткой был нарисован перевёрнутый крест, под правой - какие-то символы, а по центру, между ними, небольшая пентаграмма: голова козла в пятиконечной звезде и похожие символы по кругу. На самих лопатках были отвратительные рваные шрамы, и мне казалось, что я стала догадываться, от чего они остались.
Рука сама потянулась к ним. Мефисто замер, вытянув одну руку вверх, словно пытался до чего-то дотянуться. Аккуратно, как будто они всё ещё могли болеть, я прикоснулась подушечками пальцев к одному из шрамов и почувствовала, как демон чуть заметно дрогнул. Я провела от начала шрама до самого его конца, ощущая шероховатость кожи.
Самаэль, даже не дав мне спросить, сказал:
— Все мы вместе с Сатаной были приближены к Богу, пока нас не свергли. Ты ведь знаешь об этом?
Я кивнула головой не в силах оторваться от созерцания пентаграммы.
— Но хотелось бы услышать это от тебя. Ты красиво говоришь.
Мужчина опустил руку, но всё так же оставался спиной ко мне. Голова его чуть наклонилась вперёд.
— И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.
Я почувствовала, как по всему моему телу прошла волна дрожи: только он может так цитировать. Мне кажется, что я могу слушать его вечно, даже если он будет продолжать говорить одно и то же. Чувствую, что не могу ему ничего ответить — да и не надо. В такой момент, нежный, тихий момент, лучше просто помолчать. Мефисто медленно поворачивается ко мне, и я вижу его лицо. Спокойное и умиротворённое, без тени завсегдатой улыбки и лукавого блеска в глазах.
— Что будет со мной после смерти? Я попаду в ад? — внезапно спрашиваю я, опуская руку вниз и касаясь бинтов на теле.
Самаэль разводит руками и устало улыбается.
— Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит.
— Не цитируй мою любимую книгу*. — Я чуть заметно улыбаюсь и снимаю цилиндр. Неловко мну его край в руках, не зная, что делать и куда спрятать взгляд, чтобы не встречаться с глазами Мефисто. И, чего уж греха таить, чтобы не смотреть на его торс.
Демон делает шаг навстречу ко мне и, одной рукой перехватив цилиндр, второй чуть приподнимает мне голову. С глухим стуком цилиндр падает на пол, а Фель кладёт вторую руку мне на шею и держит моё лицо уже обеими руками. Он чертовски близко ко мне, настолько, что я чувствую его дыхание на своей коже. В глазах вселенское умиротворение, а на губах усталая улыбка — такое чувство, что он устал от всего на свете.
И ему нужен был тот, кто разделит с ним его усталость.
Мефисто медленно наклонился к моему лицу, и его губы легко коснулись моих. От удовольствия я закрыла глаза и слегка улыбнулась через поцелуй — его бородка немного щекотала мне подбородок. Опустив одну руку на мою талию, демон прижал меня к себе так, что я полностью почувствовала его тело своим. Несомненно, я понимала к чему это всё ведёт, — и против не была. Я чуть дёрнулась, когда острые зубы демона слегка прикусили мою губу, а он, отстранившись, начал покрывать поцелуями мою шею. Я положила одну руку на его шею, другой обняла за плечи, словно пыталась притянуть его ещё ближе. Не знаю, что на меня нашло, но остановиться уже не было сил. Да и не хотелось. Я с упоением вдыхала приторно-сладкий запах, что исходил от демона, и одной рукой от шеи стала спускаться вниз. Провела ладошкой по ключице, потом по груди и торсу. Тело Самаэля не было идеалом мужской красоты, который принят в современном мире, однако для меня оно и было идеалом. В меру накачанное, поджарое и крепкое — к такому хотелось прикасаться постоянно.
Его ласки были настолько приятны, что я даже не верила, что то, что происходит сейчас, — правда. Мне было так приятно, тепло и хорошо, что больше ни о чём я думать не могла. Я старалась не упустить ни одного миллиметра, проводила пальчиками по всем изгибам тела и шрамам на спине. Фауст опустился поцелуями с шеи к груди, одной рукой стал водить по моей спине, второй же немного пошло прошёлся по ноге и чуть сжал ягодицу. Внизу живота стало приятно щекотать, словно стайка бабочек порхала внутри, чуть задевая кончиками крылышек стенки внутри. Самаэль чуть приподнял меня и усадил на край кровати, к которой мы удивительно близко приблизились. Я начинала чувствовать, как нарастает напряжение между нами — это всё более и более возбуждался демон.
На ноге я почувствовала что-то мягкое и тёплое: оно прошлось от щиколотки до самой ягодицы и слегка оттянуло резинку трусов. Я опустила руку вниз и нащупала хвост. Ну конечно, у демонов ведь есть хвосты. В голове сразу всплыло воспоминание из самого сериала: хвост — самое чувствительное место демона. Что ж, это можно использовать в свою пользу. Я чуть сжала мягкую кисточку на конце хвоста Мефисто и сразу же получила результат: демон сильно сжал мою ягодицу и слегка прикусил кожу над ключицей. Я услышала возбуждённый хрип, и Фель повалил меня на кровать, полностью нависнув надо мной. Я чувствовала его возбуждение очень ясно, так как мужчина оказался в очень удобной позе между моих ног. Бинты уже не стягивали мне грудь и торс: Самаэль давно снял их, как и совершенно ненужную оставшуюся часть своего гардероба. Единственное, что было нам сейчас помехой, - так это ничтожный лоскут ткани на мне, который до сих пор держал хвост Мефисто. Он, еле касаясь, проводил им по моей коже, вызывая мурашки по всему моему телу. Одной рукой он начал вести вниз от моей груди, потом по животу, оставляя тонкую красную полоску на коже от острых когтей. Какое-то новое чувство охватило меня, когда я оказалась совершенно нагой под ним, чувствуя его тело каждой клеточкой своего и понимая, что теперь он меня точно не отпустит.
Когда дело стало подходить к эпичному завершению, я шумно выдохнула — наверное, именно поэтому Мефисто и понял, что здесь надо быть чуть аккуратнее, если это вообще можно как-то применить к изнывающему от желания демону. Я обхватила его шею руками, и он чуть поднял меня, а затем стал медленно входить. Я прижалась к нему сильнее, когда он вошёл до конца, однако ж я почувствовала только еле ощутимую боль и немного неприятное чувство. Самаэль не стал останавливаться, а только лишь продолжил движения. Каждый толчок отзывался тупой ноющей болью, но постепенно она стала чем-то само собой разумеющимся, к чему просто-напросто пришлось привыкнуть. А затем появилось что-то новое - желание. Желание, чтобы он был грубее, чтобы яснее почувствовать его в себе. Мефисто, словно поняв это по моим глазам, стал делать рывки чуть грубее и быстрее. Его хвост обхватил мою ногу и с силой сжимал бедро. Я прижалась губами к его шее, изнемогая от жары внутренней и внешней.
Движения постепенно становились быстрее, и я словно тонула в них — я слушала его хриплое дыхание, его тихие стоны, ощущала, как он сжимает мою талию и чуть покусывает шею, и только сильнее обнимала его в ответ. Тут уж подходит только одна фраза, которую так часто пишут в романтических рассказах, — мы словно были одним целым. Теперь я понимаю, что это значит. Понимаю, что значит чувствовать его в себе. Приятные чувства накатывают волнами, одна за одной, словно ты лежишь на песке у моря и оно ласково обволакивает тебя тёплыми волнами прилива. Но это не вечно, а так бы хотелось, чтобы оно продлилось дольше. Я слегка надавила на низ живота ладонью и почувствовала его там. От ещё одного сильного нажатия Мефисто издал нечленораздельный звук, похожий на рычание, и посмотрел в мои глаза и резко замер. Обычно описывают, что от подобного экстаза ты чувствуешь себя на небе. Мне же показалось, что с этим моментом демон утянул меня в самые глубины ада, на его самое дно, к самому Люциферу*.
Всё так же оставаясь во мне, Самаэль переворачивается и спину и утягивает меня с собой. Я оказываюсь на нём и не знаю, что мне думать. И что делать дальше. Когтистая рука проходит вниз-вверх по моей спине, заставляя иногда вздрагивать. Грудь демона поднимается от вздохов, но вскоре утихает вместе с восстанавливающимся дыханием. Сама не зная почему, я спрашиваю:
— Мефисто... ты узнал что-нибудь про эти временные разрывы?
Даже не видя его лица, я чувствую, что он усмехается.
— Конечно, малышка Керри. Такие разрывы могут появляться как сами, так и по прихоти высшего демона. Они же временные.
Я чувствую, как глаза у меня слипаются. Я тихо угукаю в ответ, но потом внезапная мысль заставляет меня резко слезть с демона и принять сидячее положение.
— Что ты только что сказал?
Примечания:
*Отсылка на два романа Чака Паланика «Проклятые» и «Отверженные».
*По «Божественной комедии» Данте в самом последнем кругу ада обитает Люцифер.
*Цитата из книги «Мастер и Маргарита».
Фанфик добавлен 07.02.2016 |
1226
Авторизируйтесь, чтобы добавить комментарий!