О последствиях вечеринок. Глава 3.
Ино вскинула руки вверх и опустила их тягуче-медленно: одной скользнула по растрепавшимся волосам, другой – вниз по лицу. Тыльной стороной ладони провела по щеке, дотронулась кончиками пальцев до приоткрытых губ, спустилась на шею, расстегивая пуговицы топа. В распахнутом вороте показался треугольник влажно поблескивающей кожи, мелькнула черная бретелька бюстгальтера.
Сейчас на Ино были направлены все без исключения взгляды. Парни смотрели пристально, неотрывно следили за каждым ее движением. Девушки начинали слегка волноваться. Ино нравилось такого рода внимание. Голова чуть кружилась от выпитого, взгляд туманился и плыл. Отчаянно хотелось вытворить что-нибудь этакое.
Внезапно Ино замерла и томно прикрыла глаза. Не различая толком лиц в сплошной толпе, наугад поманила пальцем.
Сай от неожиданности выронил блокнот, в котором что-то старательно зарисовывал. Кто-то из добрых друзей вытолкнул его в центр круга с такой силой, что он буквально налетел на Ино, едва не сбив ее с ног. Балансируя на грани шаткого равновесия и рискуя в любой момент загреметь вместе с Яманака, Сай рефлекторно схватился за всякие выступающие части девичьего тела.
Компания заулюлюкала.
Ино в его объятиях едва ощутимо вздрогнула, двинулась – тепло ее дыхания опалило шею, прядь челки вскользь щекотнула подбородок. Сай чувствовал, как часто вздымается ее грудь, и даже когда отпустил Ино и отстранился, пряча глаза, ощущение недавнего прикосновения осело притупленной пульсацией на ладонях.
- Во дают! – все никак не стихали выкрикиваемые комментарии.
- Так, ну хватит, - рассердилась Ино, уперла руки в боки, - у нас тут конкурс или как вообще?
- С таким перфомансом будет сложно конкурировать, - невесело пошутил Канкуро.
Ино смерила его непроницаемым взглядом и промолчала.
- Ах, да! Конкурс! – очнулся вдруг Наруто, промямлил, еле ворочая языком: - Приг-глашается следующая участ-тница!
Темари не нужно было ничье приглашение: она уже заняла свое место в центре. Голова ее была чуть опущена, на румяных щеках лежали тени от густых ресниц.
Все взгляды устремились на сестру Казекаге. Мотив снова сменился: теперь он не был ни быстрым, ни медленным. Музыка окутывала тело, завораживала. Звуки в мелодии причудливо переплетались: плакали струны сямисэна, легкие удары барабана цудзуми, казалось, сливались воедино с биением сердца.
Танец Темари начался. В нем не было ни намека на пошлость: только естественность, простая грациозность и уверенные плавные движения рук.
Темари танцевала с глубоким чувством. Никто и подумать не мог, что традиционный Японский танец может быть настолько волнующе-эротичным. Напряженная рука взмыла вверх – и рукав кимоно съехал, обнажив кожу на запястье. Вдоль белой шеи скатилась капля пота и, на мгновение задержавшись на ключице, соскользнула в прямой вырез на груди. Шикамару вдруг показалось, что в комнате стало душно. Он незаметно посмотрел по сторонам и почти разозлился: парни буквально пожирали Темари глазами.
Дурацкий конкурс. Она должна была танцевать только для него.
Алый кушак испуганной птицей взвился вверх, коснулся потолка концом. Кульминация танца наступила, когда Темари выхватила из-за спины два сложенных веера сэнсу и, синхронно тряхнув руками, раскрыла их.
- Скукотища, - пробубнил Наруто. Едва подавив зевок, состроил скучающую рожу.
Канкуро двинул ему с локтя – и Узумаки исчез за пределами круга. Тем временем Темари резко подкинула веера в воздух – те одновременно перевернулись и опустились точно в раскрытые ладони. Никто не мог оторвать глаз от столь увлекательного шоу. Внезапно музыка замерла. А потом в абсолютной тишине раздался первый удар цудзуми. Затем ещё один, уже громче. Сэнсу вращались на указательных пальцах Темари в такт звукам ударов, постепенно набиравшим силу и скорость. С каждой секундой интервал между нотами стремительно сокращался, и сплошной гул давил на уши, нарастая, словно снежный ком. Веера крутились с немыслимой быстротой, рискуя вот-вот слететь с девичьих рук.
Гаара и Канкуро застыли с вытянутыми лицами. Они даже не догадывались, что их сестра способна на такие вещи.
Танец завершился с последним жалящим щипком струны сямисэна. Темари выпрямилась, сложила веера и чуть поклонилась. Зрители стояли в немом шоке.
- Кру-у-уто, - восторженно протянул Рок Ли, его глаза сияли таким искренним благоговением, будто сам Ками только что спустился с небес и протянул ему длань.
Темари лишь неопределенно пожала плечами и молча заняла свое место рядом с остолбеневшим Шикамару.
- Кто следующий? – потер ладони в предвкушении Киба.
В центр круга решительно шагнула Тен-Тен. Непонятно, когда она успела переодеться, но вместо привычных брюк на ней вдруг оказалась летящая черная юбка, едва прикрывающая середину бедра. Внезапно музыка сменилась: новая мелодия была совершенно другой, быстрой, дерзкой и зажигательной. Как раз под стать танцовщице. Рок Ли крутанул громкость – в висках застучало, пол завибрировал от басов.
Тен-Тен качнула бедрами, взмахнула руками и резко села, по-кошачьи прогнувшись в спине. На секунду широко развела колени – ее юбка колыхнулись и натянулась, опасно задравшись. В мягкой полутьме было мало что видно, но разыгравшееся на фоне опьянения воображение парней услужливо дорисовывало и приукрашивало недостающие части картинки. Все застыли чуть ли не с открытыми ртами, завороженные столь зрелищным танцем.
Изящно запрокинутая голова Тен-Тен наклонилась к оголившемуся плечу, глаза закрылись. Губы, дрожа, разомкнулись – и с них сорвался тихий полустон.
Канкуро невольно сглотнул. Ли украдкой вытер потные ладони о штаны. Даже Шикамару не смог сдержать заинтересованного взгляда.
- Окосеешь, - недовольно буркнула себе под нос Темари. Шикамару внезапно начал увлеченно разглядывать пол.
Когда Тен-Тен стала медленно подниматься, задирая края юбки все выше, напряжение в воздухе сделалось почти осязаемым. На ее бедре темнели маленькие ножны, похожие на подвязку. А потом Тен-Тен выпрямилась окончательно и, не открывая глаз, быстро расплела гульки – заколки одна за другой упали под ноги, волнистые волосы полились по плечам, закрыли половину лица. Черные глаза распахнулись: их взгляд был бездонным, таинственным. Чересчур соблазнительным.
Никто и опомниться не успел, как Тен-Тен резким движением выхватила из ножен кунай: подбросила оружие вверх, подхватила, не глядя. Все замерли в изумлении от подобного зрелища.
- Ты готовилась что ли? – открыто ухмыльнулся Киба.
Тен-Тен не ответила: смерила его цепким взглядом, приблизилась и дернула за футболку – Киба шагнул к ней, и в центре круга они оказались уже вдвоем.
- Ты был очень плохим мальчиком, - жарко выдохнула ему в губы Тен-Тен.
Киба не знал, куда деть руки: до боли в пальцах хотелось положить их на чужую гибкую талию, притянуть ближе к себе. Внезапно шее стало холодно: к коже, в опасной близости от сонной артерии, прижался гладкий металл лезвия.
- Неужели я был настолько плохим? – немного нервно выдавил Киба сквозь дрогнувший оскал. По виску его скользнула крохотная капля пота.
- Ребят, - осторожно сказал Шикамару, - а давайте мы все сейчас немного успокоимся. Тен-Тен, убери оружие, пожалуйста.
Такахаши послушно спрятала кунай в набедренные ножны, толкнула Кибу в грудь: тот пошатнулся, инстинктивно сделал короткий выпад назад, чтобы не потерять равновесие.
- Вот стерва, - не удержавшись, высказался Канкуро. И, пожалуй, все присутствующие с ним согласились. Никто не ожидал, что под личиной милой и приветливой Тен-Тен может скрываться нечто такое.
- Следующая! – заорал Наруто и, кажется, сам испугался громкости своего выкрика.
Как ни странно, Сакуры в комнате почему-то не оказалось. Не обнаружилось ее и на кухне.
- Диск... дискфавиликация! - сумничал кто-то особенно пьяный из толпы.
Все дружно воззрились на бледную, как бумажный лист, Хинату.
- Ну, вперед!
- Давай уже!
- Ты танцуешь или нет? - поторапливали со всех сторон.
Ино сжалилась над полуобморочной Хинатой, наклонилась к самому ее уху и шепнула, спрятав губы за ладонью:
- Смелее. Не надо делать из этого шоу, просто покажи им пару движений, чтобы успокоились и отстали.
Хината, кажется, все поняла, молчаливо потупила взор. А потом зажмурилась крепко-крепко и шагнула на трясущихся ногах в центр круга. И тут же невольно затаила дыхание: музыка была ей знакома, даже слишком хорошо. Хината знала каждую ноту, каждое, даже самое незначительное колебание в мелодии, каждый всплеск звука. Когда-то она танцевала под нее в одиночестве, а теперь… мутило от одной лишь мысль о том, что все (и даже он!) сейчас смотрят.
Глаз Хината так и не открыла.
Привычный мотив обволакивал, нежно укачивал, будто вплетаясь в пошедшую мурашками кожу – тело двинулось против воли. Шаг, первое несмелое угловатое движение, мягкий, сглаженный поворот на носке. Черно-белая рябь под опущенными веками...
Только музыка и она, в идеальном симбиозе. А вокруг – гулкая пустота. Вакуум.
Руки во взмахе, пальцы в спутанных волосах. Сорванный выдох… Движения Хинаты с каждой секундой становились все увереннее, в то время как остальные застыли, кажется, даже не дыша, боясь спугнуть тот исчезающе-призрачный образ, что смогли только что увидеть.
Наруто замер, как и все: взгляд, словно намагниченный, притягивался к стройной, гибкой фигурке в центре неподвижного круга. Мерцающие блики на коже, мимолетно изогнувшаяся тонкая талия и длинные волосы… Волосы везде: в полёте вращения, на хрупких плечах. Глянцевая лента пряди вдоль влажной шеи, волосы, темными ниточками прилипшие к маняще приоткрытым губам…
Наруто кое-как проглотил распирающий горло жаркий ком, его руки охватил самый настоящий тремор, но он этого не чувствовал: лишь смотрел неотрывно, жадно впитывая в себя каждое изящное движение.
Оголившаяся на долю секунды внешняя поверхность бедра. Дрожащие кончики черных ресниц… и лицо: умиротворенное, молочно-белое, словно у фарфоровой куклы. Лицо, слишком красивое, чтобы быть реальным.
То, что он видел, казалось ему каким-то несуществующим, чересчур волшебным. Будто навеянным теплым ветром. В точности таким, как тогда… почти десять лет назад, в темноте под холодными брызгами водопада.
Хината кружилась, воздев полусогнутые руки к потолку. Забывшись, растворившись в музыке без остатка. Длинные волосы летали, летала и невесомая ткань пыльно-розового платья в россыпи крошечных звездных блесток.
Киба слышал сумасшедший стук собственного сердца, чувствовал, как каждый его удар отдается жаркой вибрацией внизу живота. Сейчас он пожертвовал бы всем на свете, лишь бы только на долю секунды ощутить гладкость чужой кожи. В идеале – губами. Да даже кончиков пальцев хватило бы с лихвой…
Когда лунные глаза распахиваются, мелко дрожа ресницами, и смотрят в невидимое ночное небо над головой, Наруто забывает, как дышать. А потом Хината медленно-медленно поворачивает голову, ловит на себе его завороженный взгляд и едва раскрывает бледные губы. И тогда Наруто понимает, что пропал навсегда.
***
- А Сакура где? – стрельнула глазами по сторонам Ино. Столь продолжительное отсутствие подруги начинало ее беспокоить.
Все, как зачарованные, смотрели на танцующую Хьюгу в центре зала, и, казалось, до пропавшей Сакуры никому не было дела.
По запястью Гаары зазмеилось щупальце песка, растеклось иероглифом на раскрытой ладони.
«Снаружи», - прочел Гаара и вмиг растворился, став ветром.
На улице его встретил ночной, не по-летнему стылый воздух. Из-за высокого навеса почти не было видно неба, но Гаара знал, что серп месяца уже тает на западе, а предрассветные сумерки начинают разбавлять темноту на востоке.
Сакура сидела на ступеньках крыльца, обняв себя озябшими руками. Расстегнутые босоножки лежали возле голых ступней: наспех сброшенные, повернутые каблуками в разные стороны. Рядом стояла полупустая бутылка.
Гаара подошел со спины, опустил кафтан на чужие дрогнувшие плечи, молча сел рядом. Сакура повернула голову – тени скользнули по ее лицу, подчеркнули осыпавшиеся комочки туши под нижними веками.
- Вам всем так весело, - в голосе хрипотца и усталость, - а я и не пила даже толком. Вот.
Сакура сидела рядом с ним, пьяная, несчастная, прихлебывающая из горла. С потускневшими в темноте волосами, с маленькими растопыренными пальцами на босых ногах.
- К чему оправдания, - помолчав долгие полминуты, сказал Гаара.
Сакура неопределенно хмыкнула, оправила на себе платье, натянув ткань до острых выступов колен.
- Тогда выпьем? – предложила.
- Выпьем, - согласился Гаара, принимая бутылку из ее рук.
Напиток был действительно крепким. Похоже, Сакура собиралась во что бы то ни стало догнать остальных, не особо заботясь о завтрашнем своем самочувствии.
Повисла пауза. Ветер донес до слуха гомон тусовки, хлопки аплодисментов, фоном – ускорившуюся мелодию.
А Сакура внезапно качнулась на месте, сцепила пальцы в замок, как-то преувеличенно весело рассмеялась, сотрясаясь в плечах - Гаара посмотрел на нее с интересом.
- Ну и странный же вечер! Все эти игры, конкурсы. Поцелуи и прятки в шкафу...
- Будет что вспомнить, - негромко заметил Гаара. Тень намека в его голосе, должно быть, была слишком явной.
Их взгляды встретились, и лицо Сакуры потемнело от смущения, дуги бровей поползли вверх.
Алкоголь дал в голову, развязал язык обычно сдержанного, застегнутого на все пуговки Казекаге.
- Я бы даже повторил, - сознался вдруг он.
Сакура смотрела на него в упор немигающими сухими глазами: ни одного блика, ни единой искорки на черных радужках. А потом вдруг выдохнула:
- Ну давай.
Гаара заторможено протянул руку, ухватился за ворот своего же кафтана, в котором уже успела пригреться Сакура. Дернул к себе.
Под ногами шелестел и извивался песок, опутывал девичьи лодыжки, гладил по икрам, но выше не поднимался.
Поцелуй выходил смазанным, мокрым, каким-то неправильным. От него внизу живота расползался постыдный сладкий зуд, на ногах поджимались пальцы.
Сакура не выдержала и отстранилась, порывисто заправила пряди волос за уши, стряхнула со щиколотки ленту песка.
- Как-то все это странно, - сказала, пожевав припухшую нижнюю губу. – Даже не знаю.
Гаара не был с ней согласен, но возражать не стал. Просто поднялся и подал ей руку.
- Против танцев ты ведь ничего не имеешь? – уточнил. И Сакуре на мгновение показалось, что рот его дрогнул в беззвучной усмешке.
Из дома тянулся жалостливый мотив медляка. В центре танцпола наблюдалось всего несколько пар: Темари кружилась под рукой Канкуро, неловко переминался с ноги на ногу Рок Ли в паре с явно скучающей Ино, Киба пытался вытащить Хинату из объятий пьяного Сая. Наруто танцевал с Тен-Тен, но, судя по выражению лица, мыслями он был сейчас не с ней.
Они останавливаются в отдалении ото всех, почти у самой стены: сюда не дотягиваются серебристые отблески диско-шара, черты лиц размываются приглушенным полумраком. Гаара перехватывает ее руку в мимолетном движении танца, и неловкость на секунду отступает, вытесненная плавностью поворота, тихим шорохом ткани. Незамысловатый квадрат из шагов, мазнувшая по губам прядь волос, привидевшаяся улыбка. Его ладони на ее талии сжимаются сильнее: так, что платье мнется под пальцами. Так, что неумолимо сокращается расстояние. И когда лицо Гаары утыкается Сакуре в шею, вместе со сбившимся горячим дыханием на своей коже она чувствует кое-что еще: прожигающий спину ледяной взгляд черных глаз.
Саске смотрит. Не нужно даже оборачиваться, чтобы это понять. И Сакуре становится вдруг так паршиво и так тоскливо, что хочется взвыть. Ноги запинаются, гибкость тела пропадает без следа. Гаара подхватывает ее, держит крепко, смотрит внимательно в глаза. И ловит лишь горячечный ускользающий взгляд.
Гаара не дурак. Ему не приходится ничего объяснять.
И Сакура почти благодарна ему за это.
***
- Не мог видеть, как ты скучаешь со своим занудой, - Канкуро улыбнулся, легко уводя Темари в танец.
- Вовсе он не зануда, - невнятно выговорила она, пряча глаза за отросшей челкой, - и совсем я с ним не скучала.
Канкуро в ответ только ухмыльнулся и поудобнее перехватил ладонь сестры.
- Гай-сенсей дал мне несколько уроков танцев! – похвастался Рок Ли. – А вчера мы отрабатывали новое движение и…
- Ага, - невпопад кивнула Ино, борясь с желанием скрыться от своего партнера на второй космической.
А потом Ли резко прогнул ее назад в поддержке, склонился к лицу, почти соприкоснувшись своим носом с ее, провел ладонью в бинтах по бедру… и так же резко вернул Ино в изначальное положение.
У Яманака от удивления глаза на лоб полезли.
- Позволишь? – Киба деликатно отстранил Сая от Хинаты и уже хотел было втихаря утянуть ее куда подальше.
- Гуляй отсюда, показушник! – взъерепенился вдруг Сай, кинулся на него чуть ли не с кулаками. Глаза у него были пьяные и чертовски яростные.
И Киба впервые за весь вечер пожалел о том, что всыпал в выпивку тот злополучный наркотик
***
Сакура бухнулась на диван рядом с Учихой, подобрала под себя босые ноги, как-то чересчур развязно привалилась к спинке. Розоволосая голова опустилась Саске на плечо, и от этого ему стало почти не по себе.
- Я думала, ты глаза о нас сломаешь, - чужое перегарное дыхание обожгло шею, - так пялился.
- Не понимаю, о чем ты, - равнодушно отозвался Саске.
Сакура фыркнула, как лошадь какая-нибудь. А потом вдруг вцепились горячими пальцами в его рубаху и неловко потянулась за поцелуем.
Саске отстранился, накрыл обе ее руки одной своей, сгреб и сжал в попытке ослабить хватку. Сакура вздрогнула. Дыхание ее замерло, лицо помрачнело: от былой окрыляюще-веселящей легкости не осталось и следа. Саске повернул голову и совершенно случайно коснулся губами мочки ее уха. Сакура вздрогнула еще раз.
- Ты пьяна, Сакура, - шепнул он чуть слышно, но достаточно четко, чтобы она разобрала.
От Харуно пахло спиртным, ее волосы щекотали ему нос и щеку. Саске выпрямился, разом сбрасывая с себя все девичьи прикосновения.
Сакура пришибленно молчала, наверное, с минуту. А затем выговорила простое:
- Пошли.
- Что? – переспросил Саске, сузил раскосые глаза.
- Что слышал, - почти огрызнулась Сакура, требовательно дернула его за рукав: - Вставай!
***
Спален на втором этаже было несколько. Самая дальняя оказалась меньше остальных, с полуторной кроватью и одиноким окном, занавешенным плотными серыми шторами. На прикроватной тумбочке зажегся ночник с надорванным абажуром.
- Не думал, что ты так просто к этому относишься, - зачем-то признался Саске. Сакура безо всяких прелюдий расстегивала на нем брюки. Подобный натиск несколько напрягал Учиху, но виду он не подавал.
- А вот так, - с вызовом бросила Сакура, сдула назойливо лезущую в глаза прядь волос.
Руки ее беспрестанно тряслись, путались сначала в завязках, потом в пуговицах, но дело свое делали. Еще пара секунд, и Учиха остался бы без штанов.
- Подожди, - тихо сказал он. Большая холодная ладонь накрыла кисти рук Сакуры, пальцы сомкнулись на тонких запястьях. – Незачем так спешить.
Сакура вскинула подбородок, глаза ее сверкнули желтовато-белыми искрами в полутьме.
- А если кто-нибудь войдет?
- Не войдет, - спокойно заверил ее Саске, - я запер.
Между ними растянулась бесконечно долгая секунда молчания. А потом Сакура шагнула вплотную, стирая и без того исчезающе-малое расстояние, подалась вперед и прижалась к его шее теплыми губами: тронула языком над ключицей. Скользнула ладонью по полуобнаженной безволосой груди. Саске не лапал ее, не притягивал к себе под картинные вздохи. Саске и не шевелился-то вообще: тупо смотрел на нее сверху вниз и подмечал незначительное, странное. В розовых волосах запутались какие-то блёстки. А едва виднеющиеся между прядями кончики ушей запылали. От Сакуры вообще можно было прикуривать.
А потом она как-то сонно отстранилась и, не поднимая глаз, выдала задумчивое:
- Я ведь так и не станцевала.
“Ну, началось”, - мысленно сокрушился Саске. Вести с трезвеющей Сакурой полуночные душещипательные разговоры в его планы как-то не входило.
- Ну так танцуй, - вырвалось против воли.
Сакура подняла на него порозовевшее от смущения лицо, коротко моргнула.
- Ты правда хочешь? – спросила неверяще.
Саске почему-то отвел взгляд, уставился на пошедшие буграми обои.
- Не откажусь.
Губы Сакуры поджались, сложились в подобие полуулыбки, кожа на скулах будто бы наполнилась легким свечением изнутри. А потом не по-женски сильные руки уперлись Саске в плечи, надавили, отталкивая – Учиха запнулся на ровном месте и повалился поперек кровати. Матрас скрипнул пружинными внутренностями, под головой взвизгнула и замолкла какая-то подушка-пищалка.
«Дурдом», - подумал Саске. Вечер обещал быть ну очень веселым.
Снизу доносились смутные обрывки мелодии, в тишине почти складывающиеся в единую композицию. Сакура вдруг прислушалась и закрыла глаза – перед взором зароились черно-белые мошки, голова пошла кругом.
Танцевать хотелось отчаянно.
Стройные ноги разъехались в стороны, задрожали в коленях. Поясница призывно выгнулась, ладонь коснулась пола. Поворот шеи, взмах головой – и розовые волосы взметнулись вверх, рассыпались по плечам. Саске приподнялся на локте, чтобы лучше видеть происходящее. Платье Сакуры задралось совершенно неприличным образом. Саске только сейчас заметил, что вдобавок ко всему оно еще и безбожно просвечивало: отвести взгляд от кружевного треугольника трусиков оказалось сложнее, чем выжечь гектар леса посредством Сусаноо. Внутри всколыхнулась глухая злоба: неужели она расхаживала весь вечер вот так? О существовании всяких там женских штучек вроде съемных подъюбников Учиха, понятное дело, не догадывался.
Глаза Сакуры, спрятанные в тени длинных ресниц, медленно приоткрылись и сощурились.
- Все еще пялишься, - констатировала факт она, и в голосе ее скользнула победная нотка самодовольства.
Саске внезапно поймал себя на мысли, что ему даже и возразить-то ей нечего.
Да, он бессовестно пялился.
Да, ему почти нравилось то, что он видел.
Сакура как-то не особенно изящно выпрямилась, провела ладонью по лицу, а потом подцепила большими пальцами рук шлейки своего наряда и потянула их в стороны – невесомая ткань съехала с худых плеч, платье светлой тряпочкой упало под ноги. Лифчика Сакура не носила. Колготок и чулок – тоже. Саске смотрел на ее голые ноги, на мягкие полукружья грудей, на плоский живот, мерно втягивающийся в такт дыханию, и хотел только одного: потрогать.
- Нравится? – голос Сакуры дрогнул. Саске оторвался от созерцания, поднял блуждающий замутненный взгляд: чужое лицо было мертвенно-бледно, только искусанные губы алели ярким пятном.
- Это все? – выговорил сипло.
Глазищи Сакуры сверкнули, что осколки бутылочного стекла на траве, алую линию рта перекосило. Обнаженные ноги, запнувшись, переступили через платье, руки кое-как подхватили нехитрую одежку - и Сакура рванула полуголая к двери, бросила жалкое:
- Придурок.
Не то чтобы Саске хотел ее задеть или обидеть… но получалось это как-то само собой.
- Стой, Сакура, - невнятно окликнул он. Сакура не слушала и буквально ломилась в запертую дверь: истерично дергала ручку, даже не догадавшись для начала разобраться с замком. Впрочем, смысла в этом особо и не было бы: ключ все равно лежал у Саске в кармане.
- Да подожди ты, говорю, - послышалось совсем близко, прямо за спиной. Сакура развернулась коротким рывком, ткнулась с размаху в его плечо, наверняка ударилась.
- Ну, чего тебе?! – зыркнула зло и неприязненно сквозь слёзы.
Саске не ответил: просто положил свои руки ей на талию и сжал. Сакура вздрогнула, сморгнула одинокую слезинку: правый бок обдало противоестественным холодом. Взгляд сам собой устремился вниз, туда, где ледяной металл протеза соприкасался с ее кожей.
Одной руки у Саске не было. А она и забыла.
Учиха проследил за направлением ее взгляда, шевельнул стальной ладонью – промасленные шарниры пальцев пришли в движение, штифты фаланг разогнулись.
- Почему не клетки Зецу? – на секунду профессиональное любопытство взяло над Сакурой верх, заглушив обиду.
Саске повел плечами. Вживлять в свое тело подобную мерзость он с самого начала не собирался. Объяснять ей сейчас не хотелось. Хотелось другого.
Когда он подхватил Сакуру на руки и понес, она не сопротивлялась. Почти.
Но когда он уложил ее в постель и, все еще одетый, лег рядом, Сакуре вдруг стало до мурашек не по себе.
- Так нечестно, - пробубнила она, пряча покрасневшее лицо у него на груди.
- В смысле? – Саске перекатился, упер руки по обе стороны от ее головы и приподнялся, нависая тенью сверху.
Сакура смутилась окончательно.
- Ты одет, - выдавила.
Саске еле заметно приподнял краешек губ. Или ей показалось?
- Так в чем дело, Сакура? Еще недавно ты порывалась стянуть с меня штаны.
Хмель почти выветрился из головы и больше не путал мысли. События вечера одно за другим красочными картинками выныривали из памяти Сакуры. Щеки ее вспыхнули ярко и жарко.
Саске внезапно сжалился над ней: опустился сверху, потерся носом о шею. Услышал, как Сакура тихо сглотнула, ощутил тепло ее кожи на своей ладони. Механическая рука упиралась в собравшуюся складками простынь, в сантиметре от девичьего лица. Пряди розовых волос обвивались вокруг неживого запястья, лохматые кончики касались сочленений пальцев. Саске видел все это, но не чувствовал ничего.
А потом чужие руки легли ему на плечи, вцепились в ткань рубахи, дернули в разные стороны – и Саске подался назад, выпутываясь из рукавов. Грудью к груди, кожей к коже – дыхание Сакуры сбилось, стало частым и совсем поверхностным. А Саске вдруг вспомнил, что до сих пор так и не поцеловал ее.
- Дурак ты, Учиха, - словно в подтверждение его мыслей, донесся до слуха шелестящий шепот Сакуры.
И тогда Саске припал к ее лицу, жадно смял приоткрытые губы. Они целовались, сталкиваясь то зубами, то носами, трогая друг друга за лица, за руки, за все, до чего дотягивались. Ночник гаснул и снова вспыхивал: неверные тени скользили по полу, по стенам, по складкам скомканного одеяла в изножье.
Хват металлической ладони - холод стальных пальцев на голом животе. И дрожь во всем теле, но вовсе не от холода. Сакура под ним изогнулась, провела рукой по брюкам, сжала член прямо так, через ткань. С силой, до сладкой ноющей боли, до жаркой пульсации в паху. Саске выдохнул с тихим присвистом, вцепился зубами в чужую открытую шею, прикусил кожу у самого ее основания.
- У тебя есть? – спросила вдруг Сакура. Безо всяких томных придыханий, спокойно и четко.
Саске замер, отстранился от нее с усилием, заглянул в абсолютно трезвые и ясные глаза. У самого у него перед взглядом все еще стояла одуряющая красновато-желтая пелена. Он даже не сразу понял, о чем его вообще спрашивали.
- Нет, - сказал и не узнал своего голоса. – А у тебя?
Сакура отрицательно мотнула головой. У Саске под рёбрами заскреблось нехорошее предчувствие скорого облома. Кисть протеза потянулась к прикроватной тумбочке, провернулась вокруг своей оси. Пара бесконечно долгих секунд поисков в верхнем ящике – и механическая ладонь показалась с зажатым между узловатых пальцев заветным квадратным пакетиком.
Саске выдохнул с облегчением, уткнулся взмокшим лбом в костлявое девичье плечо. От Сакуры больше не пахло выпивкой: пахло какими-то духами непонятными, горькими травами и совсем тонко – потом. Трусики на ней перекрутились, взъехали резинками выше бедренных косточек, потемнели внизу. Здоровая рука потянулась туда как-то сама собой, пальцы коснулись промежности, надавили, скользнув по влажной ткани – Сакура всхлипнула, вздрогнула, бездумно вцепилась в его запястье, сжала с чудовищной силой. Саске чуть было не лишился второй руки, но ладони своей не убрал.
- Полегче, - хрипло выдохнул сквозь стиснутые зубы.
Сакура еле разжала трясущиеся пальцы, уронила напряженную руку на простынь. Красные губы раскрылись в беззвучном стоне, в надтреснутых уголках заблестела слюна. Саске не пожалел ее, не дал даже отдышаться: сдвинул в сторону кружево трусиков и запустил два пальца меж липких складок. Сакура таращилась на него дурными-дурными широко распахнутыми глазами, в мельтешащем взгляде – страх вперемешку с больным любопытством. Пальцы протолкнулись глубже, тронули неровную заднюю стенку.
- Убери! – вырвалось жалобным скулежом.
Саске послушался, вынул из Сакуры мокрые фаланги, вытер их о ком одеяла. А затем ухватился за край ее белья и безо всяких предупреждений дернул вниз – трусики затрещали лопнувшими нитками, съехали с бедер. Стоило одной ноге Сакуры выпутаться из разорванной ткани, как Саске тут же лег сверху. А дальше – все как в тумане. Расстегнутая последняя пуговица на тесных брюках, сорванный выдох освобождения. Попытка вскрыть презерватив, путаница с руками: протез не слушался, вхолостую перебирал стальными пальцами.
- Помоги, - почти взмолился Саске, поднял на Сакуру разом побледневшее лицо: пот стекал светлыми дорожками по вискам, черные волосы прилипли ко лбу.
Сакура поджала губы, со второй попытки отобрала упаковку у роборуки, помялась с секунду и надорвала рифленый уголок.
- Дальше ты, - промямлила невнятно, сунула скатанную резинку Саске в ладонь. И отвернулась.
Саске кое-как натянул презерватив, путаясь в сторонах, чертыхаясь сквозь зубы. Сакура, кажется, пыталась сдвинуть голые ноги, шептала ему на ухо что-то неразборчивое. Саске уже было все равно: голова сделалась легкой и пустой, язык намертво присох к небу. Яйца тянуло, окрепшим членом можно было колоть орехи.
Речь Сакуры доносилась до его сознания куцыми обрывками, будто сквозь многослойную ватную стену. Но главное он все-таки уловил.
«Первый раз…», - сказала Сакура. И Саске, сморгнув наваждение, увидел вдруг ее лицо: залитое пятнами румянца, искаженное смущением, не особенно красивое. Сакура лежала под ним, раздетая, растрепанная, с лихорадочно сверкающими глазами, с алым абрисом горящих губ. И Саске сделал это: скользнул языком в чужой рот, вжался бедрами меж разведенных ног и, помогая себе дрожащей рукой, медленно втиснулся внутрь. Когда Сакура сдавленно застонала и прикусила мякоть его нижней губы, по подбородку покатилась кровавая капля. А следом еще одна – по внутренней стороне девичьего бедра. Горячая влажность обволакивала внизу, под ладонью вдруг оказалась обжигающая округлость груди. Саске облизнул раненые губы, толкнулся глубже – перед глазами все вспыхнуло, пожелтело. Сакура как-то тихонько, почти жалобно вздохнула, обняла его за шею, потянула к себе.
- Еще, - попросила.
И Саске дал еще. Врубился в нее с оттяжкой, вдавил в кровать, сорвался куда-то и заспешил. Внизу живота теплело слишком быстро, гнетущая волна жара ширилась, расползалась, закручивалась в тугой водоворот. Сакура захлебнулась вскриком, вскинулась, сжалась вокруг его члена особенно тесно – и Саске понял, что вот-вот кончит. Подаваться назад было уже поздно: лицо утонуло в розовом облаке волос, в паху толчками разлилось болезненно-сладкое. Сакура смотрела куда-то в сторону, дышала в изгиб его шеи, едва касаясь губами кадыка. Саске, не глядя, запустил руку между их телами, тронул скользкий ободок латекса и вышел, придерживая член у самого основания. На ладонь натекло, один обрывок порванной резинки пристал к пальцам, другой облепил кожу на мошонке.
«Блядь!», - внутренне передернулся Саске. До залетов и прочих глупостей ему дела не было, почему-то больше пугала возможная реакция Сакуры.
- Щиплет, - как раз в этот момент пожаловалась она. Сморщила нос, но головы, к огромному облегчению, не повернула.
Пока Саске судорожно соображал, что делать, из Сакуры начала вытекать розовато-белесая муть. В воздухе остро смешались запахи спермы и крови. Не придумалось ничего лучше, чем просто сдернуть с себя мокрые остатки презерватива и зашвырнуть их под кровать.
Вроде бы, Сакура не заметила. А если и заметила, то не подала виду.
- Это все? – отплатила ему недавней фразой, растянула потрескавшиеся губы в улыбке. Не мстительной, какой-то бесхитростно-насмешливой.
- Можешь считать, что это перерыв, - успокоил ее Саске.
Сакура прыснула, посмотрела на него из-под слипшихся ресниц: от ее глаз разбегались лучики.
И Саске неожиданно для себя улыбнулся в ответ.
Фанфик добавлен 24.01.2017 |
3023
0
