Пацанка.Глава 5
«Черт бы подрал этот скотовозник! Дышать приходится через раз, а то и два. А могли бы на машине меня подбросить, ещё друзья называются!», - ехать в переполненном автобусе было тяжко. Люди прижимались друг к другу, толкались и ругались.
- Центральный парк! – казалось, что сам водитель уже устал от этой давки.
Сакура, облегченно вздохнув и перекинувшись «парой ласковых» с каким-то мужиком, вышла на улицу.
- Значит, Джирайя-сан. Он же Извращенец. Очень интересно, – улыбнувшись какому-то пробегающему мимо ребенку, девушка направилась к месту встречи, которое, как всем известно, изменить нельзя.
Дом, указанный на листочке, который дал Итачи, оказался вполне приличным кафе, что не могло не порадовать измученную в поездке через весь город Сакуру. За небольшим круглым столиком сидел седовласый мужчина, которому на вид было около пятидесяти лет. Он, заметив розоволосую барышню, широко улыбнулся и предложил присесть.
- Здравствуйте! Я – Джирайя. А Вы, судя по описанию, Харуно Сакура, – мужчина всем своим видом источал добродушие и веселье.
- Вы это правильно подметили. Я пришла поговорить насчет Орочимару и Сасори, – девушка беззастенчиво всматривалась в своего нового знакомого.
Первой реакцией на её слова был палец, который Извращенец приложил к губам Сакуры.
- Тише! Ты бы ещё через громкоговоритель объявила! - затравленный взгляд прошелся по всем присутствующим в кафе, но, не заметив ничего подозрительного, вернулся к собеседнице. – Идея, которую вы придумали с Учихами, граничит с безумием. Не дай Бог, наш мафиози что-то заподозрит!
- Ну, это и ежу противотанковому понятно! Вы лучше скажите, каковы шансы вытянуть моего брата из этой заварушки с наименьшими потерями? – тонкие пальцы бездумно перебирали страницы меню.
Джирайя вольготно откинулся на спинку стула и как-то печально улыбнулся, обдумывая ответ. И, правда, какие шансы? Да никаких особо. Как ни странно, мужчина за пару лет работы с Учихами и Сасори проникся к молодым людям уважением. Все-таки не каждый в этом злосчастном городе решится на такой риск. Большинство согласились бы отсидеть не один десяток лет, нежели строить козни против Орочимару.
- Знаешь, Сакура, твой брат на самом деле прекрасный человек. Но ему крупно не повезло. В принципе, так чаще всего и бывает, что везет плохишам, а хорошие ребята остаются в полном дерьме. А насчет шансов… так это Ками-сама только известно. Единственное, что я знаю, так это то, что нужно найти какую-то флешку с информацией. Что за информация? Где флешка? Это все мне неизвестно, – голос звучал весело, несмотря на то, что повествование отличалось своей пессимистичностью.
Девушка сразу же поникла, даже в самых безумных фантазиях не предполагая, где она может все это отыскать. Хотелось заживо кремировать этого Орочимару за то, что эта скотина возомнила себя Господом Богом. Но, увы, это было лишь мечтой.
Тем временем, Джирайя достал из своего портфеля какую-то фотографию и протянул её розоволосой. Челюсть девушки упала на поверхность стола: на карточке были изображены трое детишек, лет так по двенадцать, которые, улыбаясь, делали рожки мужчине, скорее всего, своему учителю.
- И это и есть ваш Великий и Ужасный? – неудержимый хохот рвался наружу, стоило девушке только подумать, как это несмышленое дитя орудует Токийской мафией. – Нет, я не педофилка! Сами его очаровывайте!
Извращенец только укоризненно цокнул языком, недоумевая, на что рассчитывали Саске и Итачи, когда решили, что эта девчонка сможет соблазнить Орочимару.
- Нет, глупая, нам здесь по двенадцать! Мы были раньше друзьями, пока он не познакомился с «плохой компанией».
Сакура с понятливым видом повела плечом, что, мол, знает она все эти компании.
- Ага, и что же такого ужасного вы сделали своему бывшему однокласснику? Погрызли его любимую ручку или приклеили его супер-клеем к сидению школьного унитаза? А может вы сдали учителю порно-роман вместо его контрольной работы? – с каждым предположением язвительная ухмылочка становилась все шире и шире, превращаясь в просто ухмылище какое-то.
А вот седовласый с каждым словом все бледнел и бледнел, пока, не выдержав ядовитого выражения лица собеседницы, умоляюще не посмотрел в хитрые зеленые глаза.
- Нет, мисс Харуно, я ничего такого не делал… ну, почти ничего такого, – сам тон, которым были произнесены эти слова, навевал какое-то недоверие. - Он пошел по плохой дорожке, а потом стал держать почти весь Токио в своих руках, крышуя крупный, средний и мелкий бизнес. А я вот стал играть на стороне «хороших мальчиков».
- Ага, хороших, а почему у вас тогда кличка «Извращенец»? – во время этих слов, отвлекшийся мужчина рассматривал стройных официанток, но услышав свое прозвище, покраснел.
- Да так… был там один эпизод. Но не будем сейчас об этом. Орочимару обычно привлекают девушки с нестандартной красотой. Так что у тебя есть все шансы. А теперь нам лучше расстаться. Иди по главной улице прямо, сверни во второй переулок – там будет ждать Саске.
Девушка, напоследок улыбнувшись незадачливому «извращенцу», вышла, вплескиваясь в поток спешащих по своим делам людей.
«Нда… круто получается: у этого Джирайи с Орочимару какие-то давние обиды, а крайним оказался Сасори. Но придется как-то разруливать этот кавардак. Да еще и Саске… нет, не хочу о нем думать, а если и хочу, то не буду. В конце концов, Харуно, ты же знаешь, чем заканчиваются у него отношения…», – думать о прежних пассиях Учихи как-то не хотелось, но воспоминания постоянно возвращали розоволосую к событиям прошедшего дня, когда притяжение между ними стало настолько сильно, что сломало все барьеры: как её мальчишеский пофигизм, так и его глубокую, как вечная мерзлота, отстраненность.
- Сакура, идиотка! Тебе Сасори не говорил, что глаза по утрам мыть надо? – оказалось, что молодая девушка уже дошла до места назначения, но погруженная в свои мысли совсем этого не заметила.
Саске в свою очередь уже полчаса с раздражением поглядывал на часы, ожидая Харуно в «Диабло».
«Такая задумчивая… интересно, что ей Джирайя наговорил? Наверняка соблазнить пытался, извращенец хренов!» - от подобных мыслей, Учиха сам не заметил, как ладони сжались в кулаки, а взгляд потяжелел, буквально наваливаясь многотонным грузом на задумавшуюся девушку.
Ветерок ласково трепал непослушные черные волосы, придавая какую-то невесомую легкость облику брюнета.
«И почему такой симпатяга на деле оказался полным козлом? Несправедливо, что мне не может понравиться хороший добрый мальчик… вечно какие-нибудь засранцы в голову лезут», - взгляд зеленых глаз отрешенно прослеживал каждую черточку мужественного лица.
- А ты откуда это знаешь? Или часто по утрам вместе просыпались, мой маленький, недоеденный пирожочек? – правильно, лучшая защита – нападение.
Саске наградил шутницу холодным взглядом и поджатыми губами, отказываясь комментировать подобную глупость.
- Поехали, сегодня много дел, – заканчивая на этом препирание, черная дверца с глухим щелчком открылась, приглашая в салон розоволосую бестию.
Что было дальше? А дальше было всякое: сначала они заехали в парикмахерскую, где Учиха битых полчаса объяснял стилисту, как должна выглядеть прическа, и что не надо красить волосы, и что «под мальчика» тоже не стоит… короче, тысяча «что» и «почему».
Как ни странно, возиться с вечно недовольной Харуно ему нравилось. Девушка, сама того не замечая, то и дело заставляла Саске улыбаться. Нет, внешне он оставался по-прежнему невозмутимым, но в душе становилось теплее, когда он видел нахмурившийся лобик или «недовольные» складочки у малахитовых глаз.
Детская непосредственность Сакуры сыграла с брюнетом плохую шутку: порой начинаешь привязываться к тем людям, которым прежде не было места в твоей жизни. То же происходило и с Учихой. Подсознательно он чувствовал себя её опекуном, а, как известно, древнейшая роль кормильца и защитника никуда не делась из подсознания представителей сильной половины человечества.
Даже, несмотря на ужасный характер и полное отсутствие «женского» воспитания, розоволосое «чудо» отличалось своей естественностью, чем вряд ли могли похвастаться бывшие его девушки.
После парикмахерской молодые люди отправились выбирать подходящие для встречи заклятых «друзей» украшения. Стоит ли говорить про очередную перепалку вынужденных союзников, которые опять не сошлись во мнении, «как должны выглядеть серьги и почему их надо только две, а не пять»? Думаю, что не стоит.
Сакура ни с кем ещё не чувствовала себя так раскрепощено. Постоянно грубя и бросая ответные издевки, девушка все ближе и ближе подходила к брюнету, буквально дыша ему в подбородок. Дерзкая, невоспитанная, грубая и непривычная – она чувствовала, что внутри загорается огонек «настоящей» женщины, призвание которой – любить, оберегать и заботиться о находящемся рядом мужчине, будь то муж, жених, отец или брат.
Каждое неумышленное соприкосновение рук, каждый искоса брошенный взгляд, каждое сказанное «на выдохе» слово – все это было похоже на какой-то танец, одновременно прекрасный и опасный.
- Саске, а ты, оказывается, не такой ополоумевший от спермотоксикоза чурбан, как мне представлялось! – Сакура весело улыбнулась, когда они вернулись под вечер из своего маленького «путешествия» домой.
- Ага, а ты все такая же недоделанная пацанка, которую я когда-то принял за проститутку, – достаточно жесткие слова совсем не состыковывались с мягким голосом, чей тембр приятно изменялся от насмешливо-язвительного до открыто-радушного.
Сакура резко остановилась, отчего шагающий следом Учиха вписался в неё, шипя различные ругательства по поводу психических отклонений и умственной заторможенности.
- Саске, а почему мы все время цапаемся, как кошка с собакой? – хрупкие руки легли на шею брюнета, оставляя последнего недоумевать от таких перепадов в поведении Сакуры. – Почему бы нам не перейти от злостно-провокаторских отношений к доверительно-дружеским?
Сильные руки, моментально отреагировав, легли на тонкую талию, ненавязчиво прижимая девушку к накачанному телу.
- Дружеских, говоришь? – задумчивый взгляд неустанно пытался отыскать в честных-причестных женских глазах намек на шутку. – А если мне хочется чего-то совсем не дружеского?
Саске играл. Играл на чувствах Сакуры, но сам не осознавал, что эта игра увлекает его все больше и больше. Правил не было, лишь тонкая грань отделяла пока ещё приятелей по несчастью от чего-то большего, но такого желанного.
- Зачем тебе это нужно, Учиха? Мало тебе барышень на одну ночь, так ты и меня в этот список хочешь занести? – пушистые ресницы прикрыли погрустневшие в миг глаза. – Неужели я тебе настолько противна, что ты хочешь меня таким вот образом унизить?
Мышцы на мужском лице напряглись, делая его выражение нечитабельным.
- Ну, зачем же так упаднически мыслить, Харуно? Может, я серьёзно? – горячие пальцы запутались в шелковых прядях, а прекрасное лицо оказалось совсем близко… близко к тому, чтобы разрушить эту грань осознанным, подчиняющим поцелуем.
А Сакура… она сжалась, стараясь стать меньше молекулы, нет, даже меньше атома. А все потому, что не хотела верить этим сладким речам, боясь, что разрушив её защиту, так долго складываемую по кирпичикам, Саске сломает и растопчет все то нежное и чувственное, что она хранила и берегла под скорлупой «пацанки», как зеницу ока.
«Как зверек, ей-богу, которого хочется приручить и сделать домашним, но он кусается и шипит, не даваясь в руки дрессировщика. Ну что ж, значит, придется действовать более решительно», – холодные губы Саске прикоснулись сначала к виску, а потом и к пульсирующей жилке на лебединой шее девушки.
НО… Господи, ну почему в жизни так много этих противных «но»?!
- Саске-кун, а что это за имбецилка? – такой знакомый, но в то же время чужой и ненужный в данный момент голос оторвал Учиху от намеченного плана.
- Имбецилка… приятно познакомиться, я – Харуно Сакура, – розоволосая грубиянка, наконец, выпутавшись из плена мужских рук, покраснела, но подняла полный пренебрежения взгляд на стоявшую рядом красотку с красными волосами.
Девушка из высшего света злобно сощурилась, словно пыталась мысленно провести лапаротомию несносной выскочке.
- Тебя не спрашивали, шлюха. Думаешь, если Саске-кун заплатил тебе за ночь, ты имеешь право тявкать на приличных женщин? – неприкрытое презрение затопило приусадебный участок, заставляя газон заранее пожелтеть, а листья на деревьях - опадать, не дожидаясь осени.
Маленькие ладошки вмиг превратились в кулаки, а симпатичное личико стало похожим на бетонную плиту, такую же тяжелую и непробиваемую.
- А ну, повтори, жертва аборта, что ты сейчас сказала! – доселе молчавший Саске моментально оказался «меж двух огней», не позволяя девушкам сцепиться. Но не потому, что считал Харуно пострадавшей, а оттого, что был стопроцентно уверен, что после драки останется труп… симпатичный красноволосый, но все же труп.
- Карин, что ты здесь забыла? Я же сказал, что занят, какого ты приперлась? – прожигающий взгляд черных глаз остановился на переносице Карин, по-видимому, стараясь оставить там две дырки.
- Я вижу, чем ты занят, Саске! С каких это пор тебя привлекают такие оборванки? – брошенная в слепой злости фраза моментально подлила масла в огонь.
Розоволосая напряглась, готовясь к атаке. Карин, в свою очередь, недоумевала, чем эта мужеподобная девка привлекла её милого Учиху. А сам брюнет искренне расстроился, что его любовница помешала закончить начатое.
- Ты забываешься, тебя не касается, с кем и где я! А теперь проваливай, когда сочту нужным, я позвоню. Свободна!
Карин, обескураженная таким к ней отношением, зло посмотрела на Сакуру, видя причину перемены в поведении Саске именно в ней. Но Харуно и не думала отступать от плана по причинению тяжелых увечий одной высокомерной выскочке.
- Еще раз ты посмеешь что-то мне сказать, мымра, в реанимацию по частям поступать будешь, уяснила? – стальным ноткам в голосе Сакуры позавидовал бы сам Саске, если бы не был настолько зол на женщин, что буквально готовы были ринуться в бой.
- Ах, ты, тварь… - наманикюренные пальчики почти вцепились в розовые волосы, но Сакура, не раз побывавшая в драке, перехватила руку Карин и сжала её до хруста. Дикий визг огласил тихо спавшую улицу.
- Ааа… психопатка! – Саске, не успевший предотвратить потасовку, схватил упирающуюся Харуно и откинул её от красноволосой, которая разрыдалась и упала на колени.
- Саске-кун, я умираю… эта мразь мне руку сломала! – Карин, договорив, покачнулась и наверняка упала бы, если бы Учиха не подхватил её на руки.
- Саске, она притворяется! Максимум – вывих! – воскликнула розоволосая, которую брюнет отбросил на пару метров.
Но ответ превзошел все её ожидания, даже самые плохие.
- Харуно, не смей к ней подходить! От тебя одни только неприятности! – Сакура встала с земли и, бросив убийственный взгляд на миленькую парочку, ушла, на прощание показав нехитрую комбинацию из пальцев на правой руке.
В доме было тихо, Итачи, как оказалось, ещё не пришел. Стало сразу как-то невыносимо одиноко. Хотелось упасть на пол, скрипеть зубами и выть. Как мало человеку надо для счастья: чтобы рядом кто-то был, чтобы не было горя и несчастий.
«Вот интересно, неужели я так выгляжу, что уже второй человек говорит, что я - проститутка? Мда… час от часу не легче! А Саске… сам не знает, чего хочет. Если он так дорожит этой стервой, то зачем ко мне лезет?» - но подсознание, явно не стесняясь, рисовало картину их возможного поцелуя: его губы, скользящие по шее, руки, сжимающие её лицо, и глаза… незабываемые, манящие и причиняющие своим взглядом сладкую боль где-то за грудиной.
«Бред… ну не могла я в него влюбиться! А вдруг могла? И что теперь? Да ничего. Пусть катится к своей Карин и живет с ней долго и счастливо», – и вновь полупрозрачные клочки дыма уносили терзающие юную душу вопросы.
Но стоило Сакуре закрыть глаза, как она как наяву видела его…
«Нет, нельзя! Это глупо, Харуно! Саске поиграется с тобой и выбросит, как использованный презерватив, а ты будешь потом ныть ночами и мечтать, что сегодня или завтра он позвонит или придет. Глупо. Я никогда не была глупой. И не стану… не стану… стану. Уже стала».
Девушка слышала, как через час хлопнула входная дверь. Она узнала Его по шагам – уверенным и четким. Он не зашел к ней, не извинился за свои слова. Да и зачем?
Карин поморщилась от непрекращающегося зуда под повязкой. Сакура оказалась права: вывих. Но красноволосую это как-то не волновало.
- Чертова дрянь! Я тебя в грязь втопчу! – девушка сама не понимала, отчего её злила именно эта особа, ведь Учиха никогда в верности ей не клялся, попутно спя с другими женщинами.
Пальчики на здоровой руке уже набирали чей-то номер на мобильном телефоне.
- Алло, Суйгецу? Приезжай ко мне. Есть, что обсудить, – план мести лучше составлять тому, кто хорошо в ней разбирается.
Суйгецу был другом и «запасным аэродромом» для Карин. Молодой человек частенько помогал ей устранять надоедливых соперниц и служил вечной «жилеткой» для слез и стенаний.
Буквально через полчаса на тумбочке лежали фрукты, а принесший эти незатейливые дары мужчина выслушивал очередную историю про ещё одну девчонку, решившую перейти Карин дорогу.
- Нет, ты представляешь? Эта Харуно с ним живет под одной крышей, а меня он ни разу не приглашал к себе!
Блондин лишь монотонно кивал на каждое слово, попутно вспоминая, где слышал эту фамилию.
- Слушай, Карин, а её не Сакурой зовут? – Суйгецу от радости, что, наконец, вспомнил, приложил ладонью больную руку подруги, вызвав тем самым поток оскорблений в свой адрес.
- Допустим. А ты откуда её знаешь? – красивые глаза подозрительно сощурились, внимательно разглядывая лицо приятеля.
- Да длинная история, но расскажу. Я работаю у некого Орочимару посыльным, но отношения с боссом как-то не заладились. Но пытаться строить козни такому человеку я не стал. Зато нашелся другой умник, некий Акасуна но Сасори. Он нарыл какую-то ценную информацию и попросил меня её сохранить. Так вот, как-то раз мы разговорились, речь зашла про родных, и Сасори поведал мне про свою сводную сестру, Харуно Сакуру, которая должна была вот-вот к нему приехать из какой-то там военной школы. Но недавно этот хороший малый попался с каким-то там копом, в итоге его теперь держат в подвале и морят голодом.
Карин внимательно слушала этот рассказ, и к его концу в светлой голове созрел план, судя по которому, Сакура должна будет оставить Саске в покое навсегда.
- Суйгецу, миленький, а ты можешь отдать мне эту информацию?
Блондин от такого предложения сначала хотел отказаться, но решил, что может попросить о взаимной услуге.
- Хорошо, я отдам. Только тебе придется сходить со мной на парочку свиданий, – широкая улыбка обнажила белоснежные острые зубы.
- Договорились, принеси её мне завтра или, на крайний случай, послезавтра домой.
«Очень хорошо, Харуно Сакура. Нужна информация про Орочимару, будешь делать то, что я скажу, и не дай Бог ты ослушаешься - похоронишь последнего родственничка», – красноволосая мстительно улыбнулась своему отражению. И стала мечтать о том, как она выйдет замуж за Учиху Саске, как он будет ползать перед ней на коленях и прочей мерзости.
А объект фантазий Карин, ничего не подозревая, лежал на широкой кровати и никак не мог уснуть. Он старался не думать. Не думать вообще, ибо каждая его мысль перетекала в яркий образ девушки, что, наверное, сейчас сидит и переживает из-за брошенных в ярости слов.
«Сакура… зачем ты появилась в моей жизни? Раньше бы я не стал думать о какой-то девчонке все свое свободное время. Почему мне так не хочется, чтобы ты завтра знакомилась с Орочимару? Почему мне противна даже мысль о том, что ты станешь объектом для его похотливых фантазий и не менее похотливых действий?» - руки, вторя мыслям, с силой ударили по спинке кровати.
Учиха сел, пытаясь собраться с мыслями, а точнее выкинуть из головы зеленоглазую, но не мог. Пытался думать о Карин, но появлялось желание что-то сломать.
«Неужели я, Учиха Саске, переживаю из-за какой-то там ненормальной, которая мне постоянно дерзит, которая придумывает унизительные прозвища, которая ни во что меня не ставит? Но я хочу заглянуть ей в душу, увидеть её настоящую. Нет, я не могу влюбиться… или могу? Или уже?..»
Бледное лицо, отливающее в лунном свете какой-то мистической голубизной, озарила улыбка.
Да, поверьте, именно улыбка, которую помнил разве что Итачи. Никто из женщин не удостаивался такой чести. Учиха сам не понимал, куда делись пошлые мысли о сексе, почему ему вдруг захотелось чего-то более серьезного. Он просто улыбался, представляя себе, как будет опять над ней подтрунивать…
Учиха Саске улыбался… не шутка ли?
В дверь неожиданно постучались, и искренние эмоции в один миг спрятались за железобетонным холодным самообладанием. Снова стук, тихий и осторожный. Словно стук сердца, такого горячего и неповторимого.
- Открыто, – Саске с немым удивлением наблюдал, как в комнату заползает сонная Харуно с подушкой в руке.
- Зубастик, а, зубастик, подвинь свою тушку, а то мне холодно одной спать, – Сакура, не дожидаясь ответа, плюхнулась на кровать.
Сжавшись в комочек, розоволосая притулилась под теплым мужским боком и засопела, погрузившись в сладкие сны. Она отбросила обиды, потому что хотела быть рядом с этим несносным человеком, который, оказывается, тоже может улыбаться.
- Зубастик? – опасный огонек зажегся в черных, как сажа, глазах. – Ну что ж, Харуно, я так чувствую, долго тебе придется придумывать мне прозвища… возможно, всю оставшуюся жизнь.
Ему захотелось забыть обо всем: о Сасори, который наверняка прозябает в каком-то затхлом подвале, об Итачи, который просил Саске не заигрываться, об Орочимару, которому он завтра сам представит ту, которой суждено стать первой и, возможно, единственной женщиной (конечно, кроме мамы), вызвавшей на зацементированном презрением и равнодушием лице улыбку, и о Карин, которой не на что надеяться.
Вот только… все эти люди никак не хотели забываться.
Approved by Koshka
Фанфик добавлен 18.02.2012 |
2991
+1
Автору будет очень приятно.
