Кровавый Белый Пес. Часть 18. "Нии-сан... Я ведь умру, верно?"
Полицейская форма была на парне великовата. Ткань между пуговицами топорщилась, а ремень с кобурой болтался на исхудавшей талии. Черные глаза стали пугающе большими, а узкое красивое лицо с прозрачной белой кожей стало серым.
Протерев друг о друга озябшие руки, Итачи посмотрел на напарника. Поймав на себе его обеспокоенный взгляд, брюнет выдавил из себя вялую улыбку и одел фуражку, аккуратно поправив ее на своей голове.
- Итачи, ты изменился после отпуска... С тобой все хорошо? - начал было коротко стриженный шатен, но замолчал, когда в его сторону метнулись темные глаза с недобрым блеском.
- Это не твое дело, Тошики, - коротко парировал Учиха, захлопывая дверцу шкафчика. Он гордо поднял голову, и по раздевалке раздались по-солдатски громкие шаги, когда брюнет покинул помещение.
- Да что с ним, черт возьми, творится?! - воскликнул напарник, с грохотом ударив кулаком по металлической поверхности.
Учиха Итачи всегда был гордостью их отдела. Его фотография прочно закрепила свою позицию на доске почета, и все замедляли шаг, а некоторые и вовсе останавливались, чтобы посмотреть на красивого мужчину с пронзительным гордым взглядом. Очень холодный, неразговорчивый, самонадеянный Итачи. Он редко заводил дружбу на служебном месте. Все считали его скучным напарником и высокомерным типом, но Тошики-куну нравился его семпай. Лишь хорошо потрудившись и бесстрашно выполнив свой долг, можно было дождаться похвалы от безэмоционального мужчины. Похлопав тебя по плечу легким касанием руки, он кивнет головой в знак одобрения и пойдет дальше. Маленький, ни к чему не обязывающий жест был на вес золота, столько эмоций он вызывал у молодого сержанта. Карие глаза по-детски загорались огнем, а на пухлых губах играла глупая улыбка. Он очень любил и уважал своего семпая.
Учиха устало доплелся до дома и открыл дверь. По привычке на его лице играла улыбка, но громкие детские шаги не раздались навстречу, и младший брат не сомкнул своих объятий на исхудавшей талии брюнета. Безвыходно упершись спиной в стену, Итачи свесил руки вниз, рассматривая маленькие кроссовочки брата, которые по-прежнему стояли в углу, словно он сейчас же оденет их и побежит во двор играть с мячом. Сердце всегда замирало от тишины, накатывая волну грусти и уныния. Итачи очень хотел есть, но денег совсем не было. Все свои скудные средства он тратил на оплату больничных счетов его младшего брата, больного лейкемией.
Восьмилетний малыш уже с трудом мог сам передвигаться, целые дни вылеживая в больничной палате. Медсестры были добрыми и с удовольствием играли с улыбчивым ребенком. Учиха Саске всегда покрывал свою голову черной банданой с яркими красными облаками, скрывая под ней облысевшую от химиотерапии голову. Красивые насыщенно-черные большие глаза всегда внимательно смотрели на людей, не стесняясь своей болезни. Они не были гордыми и холодными, как у его старшего брата. Все же Саске был обычным ребенком.
Итачи читал мальчику сказку, периодически давя пальцами на виски, пытаясь подавить сильную головную боль. От недоедания у взрослого мужчины начались проблемы со сном, отчего под его глазами темнели синяки, появилась сильная мигрень и не свойственная ему слабость. Учиха съедал ежедневно лишь небольшую тарелку риса и на работе выпивал крепкий кофе. Тошики старался угостить своего друга чем-нибудь, но брюнет всегда отказывался, горделиво вставая из-за стола.
- Нии-сан, - прогремел детский голосок по палате. Итачи дернулся от неожиданности и посмотрел на брата, удивленно хлопая глазами.
- Что случилось, Саске?
- Ты читаешь сбивчиво. Это на тебя непохоже, - немного обиженно пробормотал мальчик, выхватывая из рук мужчины книгу. - Я сам тебе прочту!
Итачи широко улыбнулся, облокотив свою голову на ладонь и слушая тщательно вычитываемые слова ребенка. Пусть на его белом личике уже не было бровей, но он их так хмурил от старания, что мужчина готов был поклясться, что видел их. Мальчик сбивался и озадачено чесал затылок, начиная предложение заново. Они оба уже утратили смысл этого рассказа, наслаждаясь обществом друг друга.
- Учиха-сан, так больше продолжаться не может, - с тяжелым придыханием произнес доктор, поворачиваясь на стуле к мужчине. - Ваши долги перед нашей клиникой растут. Вы ничего не делаете, чтобы погасить их... Мы вынуждены прекратить лечение Саске.
- Нет! Подождите! - взмолился брюнет, упершись обоими руками в рабочий стол онколога. - Я делаю все возможное. Я найду выход!
- Каким образом? - с насмешкой спросил врач, задумчиво закатив потускневшие зеленые глаза. Его тучное тело придвинулось вплотную к деревянному лакированному столу, и седоволосый мужчина поманил Итачи к себе. Брюнет немного замешкался, но нагнулся вперед, сровнявшись со специалистом. - Есть у меня одна работенка. Ее оплаты хватит на лечение и на роскошную жизнь вам и вашему маленькому брату.
- Надеюсь, это ничего противозаконного? - с надеждой спросил Учиха.
- Иначе вы не возьметесь?
- Я полицейский. Закон - это мое второе "я".
- Тогда - простите. Вы не справитесь с этой работой, - раздражающе чиркая ручкой по бланку, доктор полностью игнорировал присутствие гостя. - Освободите палату в течение трех дней.
Его слова тяжестью осели на ослабшие плечи. Выслушав приговор, мужчину трясло, и впервые он наплевал на свою гордость.
- Я согласен, - шепотом выдавил Итачи из себя, скрипнув от обиды зубами.
Саске смотрел старый альбом со слегка выцветшими фотографиями его родителей. Красивая брюнетка с улыбкой посылала воздушный поцелуй прямо в объектив, отчего мальчик в очередной раз покраснел и прижался щекой к безжизненному фото. Из его глаз брызнули слезы, когда воображение забило сердце в груди целующей его женщины.
- Нии-сан, я умру, так же, как и она, правда? - прохныкал мальчик, громко шмыгнув носом.
- Нет, Саске, ты не умрешь. Я не позволю тебе покинуть меня, - улыбнулся брюнет, гладя мальчика по лысой голове. - Ты не одел бандану?
- Жарко, - буркнул ребенок, оттолкнув его руку. Итачи громко засмеялся, глянув на часы.
- Мне пора. Скоро вернусь!
- Угу, - вяло ответил Саске, вжавшись лицом в альбом с фотографиями.
Улыбка с лица Учихи спала моментально, стоило ему выйти из палаты. Каждый раз, нажимая на курок и отнимая жизнь незнакомых ему людей, он ничего не испытывал. Абсолютно ничего из того, что должен был. Скрывшись где-нибудь в подворотне, он снимал маску и прятал свое оружие, направляясь прямиком в полицейский участок, но не для того, чтобы сдаться, а исполнять свою службу. Его портрет по-прежнему продолжал висеть на стене почета, когда он подменивал бумаги, скрывая собственные преступления и подставляя ни в чем не повинных людей. Счастливая улыбка брата - она того стоила.
Руки потерявшего гордость Итачи были по локоть запятнаны в крови, когда он вошел в палату, держа в своих руках огромного белоснежного медведя. Медсестры и врачи испуганно оглянулись на мужчину, а одна из девушек вовсе заплакала, глядя на подарок. Пронзительный писк пронизывал помещение до боли в ушах. Полицейский впервые в жизни молился, когда санитары расходились перед ним. "Пусть это будет не та палата. Пусть ему просто стало плохо. Пусть он будет жив, пожалуйста!" - молитвенно шипел он, опуская глаза на кровать с безжизненным холодным ребенком, со смятой фотографией матери, зажатой в руках. Безэмоционально подойдя к Саске, он пробежал кончиками пальцев по впалой щеке и стянул с головы черную бандану. Поклонившись всем, он ушел, оставив это проклятое место навсегда. Лишь ступив через порог, Итачи упал на колени и завыл, надрывая голос. Он наматывал повязку на руку до хруста ткани, всхлипывая, как ребенок.
Его уволили и посадили в карцер, когда вся его подноготная вылезла наружу. Мужчина не сопротивлялся и даже был благодарен, сидя в холодном карцере. Здесь ему и место. Сгнить в старой тюремной камере - чем плоха такая перспектива конца его никчемной жизни? Облокотив голову об стену, брюнет просто закрыл глаза и ждал. Чего? Он и сам не знал. Просто он был уверен, что надо ждать.
- Вы и есть Учиха Итачи? - басом прозвучало в пустом помещении.
- Да, - коротко ответил Учиха, слушая ухом тихое эхо от сырых стен.
- Замечательно, - со смехом произнес незнакомец, заставив Итачи открыть глаза. - Сама судьба свела нас вместе. Ты будешь первым, кто пойдет со мной.
- С кем "со мной"? - заинтересованно подавшись вперед, задал вопрос полицейский, оглядывая изуродованное лицо и искусственные яркие глаза.
- Для тебя я просто Какузу, друг мой...
Спустя год, очередной раз сидя в больничной палате, только в далекой Америке, он с интересом будет обсуждать книгу с неотесанным пугающим человеком. Несмотря на его внешность, Учиха настойчиво видел в нем Саске, замечая блеск в глазах, разговаривая на тему свободы и обычного человеческого тепла. Он каждый раз со страхом покидал эту комнату, боясь, что снова не успеет попрощаться и лишь коснется пальцами до холодной щеки.
- Итачи, ты мне друг? - резко раздалось за его спиной. Бывший полицейский улыбнулся его словам, на секунду задумавшись над ними. Обернувшись к другу, он отрицательно покачал головой.
- Нет. Теперь я твоя семья, Кисаме.
***
Хината недовольно мычала, прожевывая пончики. Особенно ей было неловко от пристального взгляда этого загадочного человека. Он пронизывал ее своими черными бездонными глазами, заглядывая в самую глубь ее души. С трудом проглотив кусочек, брюнетка сурово сдвинула брови и оттолкнула от себя коробку.
- Простите, Учиха-сан, но я не поесть сюда пришла! - воскликнула она, фыркнув и отвернувшись. Конечно, она врала. Ее живот просто скручивало от голода, но для девушки это было настоящим извращением - запихивать в собеседника еду и наблюдать за тем, как он ее жует. Позади нее послышался недовольный вздох, и Хьюга напряглась.
- Урок второй: ешь много, ты очень слабая. Еда придает силы, которые тебе понадобятся в дальнейшем.
- Спасибо за совет, я учту, - огрызнулась она, удостоив своего сенсея сердитым взглядом. - Но, к вашему сведению, я могу есть без посторонней помощи. Для этого не нужно в меня пихать поглубже эти пончики и смотреть в мой рот в этот момент.
- Прости, - немного смутившись, Итачи дернул головой. Хинате самой стало не по себе от своих слов, и теперь она чувствовала себя виноватой. Черные глаза снова метнулись на ее лицо, заключив в плен ее безлико-серые. - Было время, когда я голодал. Пытаясь сохранить что-то более важное для себя, я лишал свой организм еды.
- Тогда это вам нужно поесть! - воскликнула она, указав пальцем в сторону мужчины. Учиха предупредительно закрыл глаза.
- Урок первый... Забыла? - Брюнетка замолчала и покраснела от неловкости. - Итак, я закончу, с вашего позволения. - Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил: - Лишившись своего цели, я обрел возможность есть много и изысканно, но я не могу насытиться... Сколько бы ни наполнял свой желудок, переедая до тошноты - я голоден... Лишь глядя на то, как ты ешь, я чувствую насыщение. Это я заметил еще в доме у Кисаме.
Застыв на месте, Хината долго смотрела в лицо красивому мужчине, пытаясь достичь смысла его слов. Тяжело вздохнув и улыбнувшись, она схватила белую коробку из его рук и с аппетитом принялась есть сладкую свежую выпечку.
- Ты славная, Хината-тян, - лишь дернув уголки губ в улыбке, произнес Итачи и встал возле стола с оружием. Его рука металась вдоль винтовки, указывая ее детали. - Это снайперская винтовка. Ты будешь работать именно с ней. Это американская модель, они считаются наиболее точными, хоть и не совсем надежными. Запомни: точность для снайпера очень важна!
Девушка кивнула, закидывая в рот пончик в клубничной глазури.
- Она состоит из пяти частей: магазин, обойма, приклад, ударно-спусковой механизм и, само собой разумеется, патроны. О них я расскажу отдельно...
Фанфик добавлен 17.04.2014 |
1025
+1
